Духовные отцы романтизма

Литературный романтизм имел своих предшественников, и первым среди них был Иоганн Вольфганг Гёте (17−19−1832). Основополагающее понятие И. Канта — «продуктивность» — становится у И. В. Гёте универсальным критерием любой деятельности. Творческую деятельность он возводит к природе — в том числе к природным задаткам человека, поскольку природа для него — предпосылка и грандиозная мастерская творчества и в то же время — высшее проявление активности духа, который обладает способностью соединять то, что разъединено и рассеяно в природе. Велик вклад И. В. Гёте в постижение индивидуальности человека. Своими изысканиями он предвосхитил постановку проблемы цельного, индивидуального бытийного субъекта, получившей культурфилософский статус лишь в XX в.

И. В. Гёте поднимает проблему, затронутую И. Кантом, о возможностях познания природы наукой и искусством. Он анализирует природу искусства в рамках кантовского подхода к трактовке эстетической идеи, однако все же выходит за рамки кантианства и строит свою собственную концепцию. Он полагал, что ученый с целью познания должен уподобиться художнику и использовать в процессе познания свойственный последнему метод символизации, тем самым прорывая феноменальную оболочку мира и выходя к объекту. В своей работе «О правде и правдоподобии произведений искусства» (1797) И. В. Гёте говорит о том, что искусство — произведение человеческого духа, поэтому оно часть природы, но как творческая активность оно выше природы. Гётевский мотив бесстрастной идеализации действительности, его свободной жизненности, стоящей выше каких-либо оценок, сыграл доминирующую роль в области вкуса и художественного творчества и оказал влияние на новую философию культуры. Искусство, как полагая он, стоит в центре культуры, обеспечивая ее действенность и всеобщность.

Философско-эстетические взгляды И. В. Гёте отличаются страстными выступлениями против устаревших художественных канонов, призывами к новаторству в искусстве. Знаменательным для развития культурологической мысли явилась идея И. В. Гёте о западно-восточном синтезе, которую он реализован в произведении «Западно-восточный диван». Чуть позже у него возникла мысль о всеобщности литературы, которую он определил термином «мировая литература». Впервые этот термин встречается в записи разговора И. В. Гёте с Эккерманом от 31 января 1827 г. Но к этой мысли И. В. Гёте шел на протяжении всего творческого пути. Эпоха мировой литературы начинается, по его мысли, с того момента, когда на смену односторонним влияниям, даже имеющим обширную географию (например, влияние итальянской или французской литературы па литературу многих других стран), приходит взаимовлияние литератур, их активное взаимодействие. Поэтому факт влияния немецких писателей и конкретно его собственного на европейскую литературу оценивается поздним И. В. Гёте не просто с позиций национального самосознания, а именно как фактор, обозначающий начало формирования мировой литературы. Он был уверен в том, что «эпоха всемирной литературы близится, и все мы должны трудиться, чтобы ускорить ее наступление». И. В. Гёте признавал, что обогащение и развитие литературы возможно лишь при отказе от национальной ограниченности и при сближении с другими культурами, что любая литература начинает приедаться сама себе, если ее не освежает участливый интерес извне.

Подлинное единство культуры в будущем не мыслилось им как формирование единообразной культуры. Он писал: «Не может быть и речи о единомыслии разных наций, но все нации должны знать друг о друге, понимать друг друга, а те, между которыми невозможна взаимная любовь, должны научиться, по меньшей мере, терпеть друг друга». Из приведенных высказываний можно сделать вывод, что проблема толерантности уже тогда была включена в проект формирования всеобщей культуры. И. В. Гёте отмечал возможную продуктивность взаимодействия между нациями, в результате чего «все нации узнают, каковы отношения всех ко всем, и тогда каждая из них найдет у каждой другой и нечто приемлемое и нечто отвергаемое, такое, чему следует подражать, и такое, чего нужно избегать». Он заботился о верной трактовке введенного им понятия «всемирная литература», поясняя, что оно означает не только то, «что теперь разные нации начинают узнавать друг о друге, о своих произведениях. В таком смысле мировая литература уже давно существовала и продолжает существовать, более или менее обновляясь. Речь идет о том, что ныне живущие и действующие литераторы все ближе узнают друг друга и свои взаимные склонности, и общие взгляды побуждают их к общественной деятельности. Это достигается в большей мере поездками, чем перепиской, ибо только непосредственное личное общение может создать и в дальнейшем укреплять настоящую связь между людьми» .

Из сказанного выше можно заключить, что И. В. Гёте оказался автором перспективного проекта, востребованного в конце XX — начале XXI в., идея которого — более тесные творческие контакты между представителями разных искусств и не ограниченная национальными интересами социальная позиция художников, учитывающая интересы всего человечества.

Значительной фигурой своего времени, предшествующей романтизму, был Иоганн Фридрих Шиллер (1759−1805). Его сформировала любовь к свободе во всех се формах — политической, социальной и нравственной. Великая французская революция убедила Ф. Шиллера в незрелости человека, для которого свобода — беда, а не благо, ибо истинная свобода — в совести. Достичь истинной свободы человек может посредством гармонизации внутреннего мира человека, прежде всего в формировании «прекрасной души» — понятии, ставшим популярным в романтическую эпоху. В работе «О грации и достоинстве» Ф. Шиллер описывает «прекрасную душу» как природную спонтанность, побуждаемую непосредственностью красоты. В «Письмах об эстетическом воспитании» он уточняет, что у человека есть два инстинкта: материальный и инстинкт формы. Первый связывает человека с чувственностью, а значит — с материальностью и бренностью бытия, второй с рациональностью. По мнению Ф. Шиллера, итогом противоположно направленных устремлений человека — влечению к материи и влечению к форме — становится влечение к игре, или инстинкт игры, который стремится воспринимать свой предмет так, как если бы он сам произвел его. Влечение к игре, соединяя оба других влечения, принуждает человека и в то же время освобождает его. В игре человек снимает отчужденность, вызванную разделением труда, обретает целостность, творя самого себя. Игра и есть свобода, игра — «живая форма», она же — красота. Игра — это свободное, самодеятельное раскрытие всех сил человека. Ф. Шиллер убежден, что человек играет только тогда, когда он человек в полном смысле этого слова, и только тогда он — вполне человек, когда играет.

Воззрения И. В. Гёте и Ф. Шиллера дали толчок к оформлению и самоопределению литературного романтизма. Помимо этих авторов, распаду «просветительского разума» способствовали и другие мыслители: И. Г. Гаман, Ф. Г. Якоби, И. Г. Гердер, В. фон Гумбольдт. Особо хочется отметить воззрения Вильгельма фон Гумбольдта (1767−1835), близкого друга И. В. Гёте и Ф. Шиллера. Этот немецкий философ и государственный деятель неоднократно подчеркивал, что все ошибки существующих взглядов на всемирную историю заключаются в том, что почти все внимание уделяется только культуре и цивилизации, их прогрессирующему совершенству; в том, что люди рассматриваются преимущественно как существа, наделенные разумом и рассудком, и в недостаточной степени — как продукты природы; в том, что завершение истории человеческого рода усматривают в достижении всеобщего, абстрактно мыслимого совершенства, а не в развитии возможностей индивидуальных форм. Он был убежден: «Не надо ждать постоянно прогрессирующего совершенства или прославляемого, обетованного, зависящего как будто только от нашего усердия прогресса цивилизации, — едва ли она достойна такого наименования, ибо, извращенная, она сама рост себе могилу; нам следует доверять тому, что сила природы и идей неисчерпаема, что все, созданное где бы то ни было, неминуемо перейдет в нашу, связанную с целым сущность и пойдет нам на пользу и что в настоящем и в унаследованном нами прошлом заключен неисчерпаемый материал, обработка которого заполнит даже самую продолжительную жизнь» .

Итак, предшествующая романтизму гуманистическая мысль подготовила почву для нового мироощущения, которому было свойственно иное отношение к природе, иная трактовка человека, позитивная ориентация на прошлые достижения человечества и их сохранение, преодоление разрыва между научным и художественным мышлением, между научным детерминизмом и свободой воли. Пожалуй, наиболее характерной чертой романтической эпохи, отличающей ее от эпохи Просвещения, оказалось возникновение культурного релятивизма.