Системное освоение заимствованных слов

Семантическим освоением обычно завершается вхождение иностранного слова в лексическую систему русского языка: получив определенное значение, оно вступает в омонимические, синонимические, антонимические и т. д. отношения с другими единицами лексики. Например, омонимические отношения возникают у заимствованного слова при наличии в языке однозвучных слов, по значению не связанных с новой единицей. Так, в омонимических отношениях оказались бич (англ, beach-comber) — бродяга; спившийся, опустившийся человек и бич — длинная плеть, кнут.

Бывает, что в русский язык попадают два иностранных слова, сразу вступающих между собой в омонимические отношения. Ср.: англицизмы бит (от beat) — выдержанная в равномерном темпе танцевальная и легкая музыка в размере 4/4 с ударением на одну часть такта и бит (от bit) — единица измерения информации.

Синонимические отношения у заимствований возникают в том случае, когда в русском языке существуют слова с тем же или близким значением. Таких заимствований много, и они выступают как конкуренты имеющимся названиям. Когда эти названия также являются иностранными по происхождению, конкуренция не касается национальной специфики русского языка. Например, вместо мультипликация, мультипликационный, мультипликатор в последнее время стали употреблять анимация, анимационный, аниматор. Например:

1) Дух митьковской анимации противоположен философии технически совершенного диснеевского мультфильма. Мультипликация Диснея, полагают «Митьки», изначально несвободна, потому что каждый мультик «просто обязан» принести прибыль. Петербургские аниматоры просто не чувствуют себя обязанными всем нравиться (Pulse. 1998); 2) Около 400 тысяч цветных иллюстраций должны нарисовать художники первой в истории российской мультипликации полнометражной эротической картины… Создатель анимационного фильма — режиссер… Творческая группа московских мастеров-мультипликаторов работает на частной студии (Рос. газета. 1998).

Постепенно синонимы приобретают смысловые или стилистические оттенки. Так, киллером называют убийцу, но наемного; акцизом — налог, но косвенный; аудитом — не просто проверку, а независимую экспертизу финансового состояния предприятия, осуществляемую приглашенным специалистом; бартером — не просто обмен чем-либо, а товарообмен между предприятиями, странами в качестве торговой сделки. Нетрудно заметить, что заимствования имеют более специализированное употребление.

Антонимические отношения возникают у заимствований при наличии слов с противоположным значением. Однако если многие новые заимствования пополнили синонимические группы, то антонимов у них в русском языке почти не оказалось. Так, в «Словаре новых иностранных слов» Н. Г. Комлева только единичные иностранные слова — крейзи, пассе, цивильный и шарман имеют потенциальные русские антонимы: нормальный, модный, военный и отвратительный. В то же время, по данным этого словаря, до двадцати заимствований вошли в русский язык, будучи антонимами между собой: демаркетинг — маркетинг в ситуации, когда спрос на товары превышает уровень производственных мощностей и товарные ресурсы пользуются чрезмерным спросом; джогинг — тренировочный и оздоровительный бег в медленном темпе и футинг — тренировочный, уклепляющий бег, быстрая ходьба; тайп — обобщенная форма знака как образца и токен — индивидуальная форма знака; форвард-рынок— рынок, на котором сделки улаживаются в течение длительного времени, и стоп-рынок, где сделки совершаются за несколько дней; фэр плей — честная, корректная игра и фол — умышленное препятствие противнику в игре; хард-кор — грубая порнография и софт-кор — завуалированная порнография; анклав — отдельная часть территории, географически изолированная от основной части своего государства и окруженная территорией других государств, и эксклав — часть территории чужого государства, окруженная территорией своего государства. Таким образом, в русский язык чаще входят заимствования в виде антонимических пар, нежели заимствования, составляющие такие пары вместе с русским словом. Видимо, это объясняется тем, что подобные заимствования относятся к специфическим областям жизни и называют сопредельные понятия, ни одно из которых не известно русскому языку.

Заимствованные слова могут находиться между собой в паронимических отношениях. Так, стали предметом даже карикатурных изображений англицизмы бройлер — потрошеный мясной цыпленок и брокер — посредник при заключении сделок по куплепродаже ценных бумаг. Нетрудно спутать слова кракер (от англ. crack — раскалывать, разрешать проблему), являющееся жаргонным в русском языке названием программиста или пользователя, получающего материальную выгоду от преодоления защиты данных компьютерных сетей, программ («Толковый словарь русского языка конца XX в.»), и хакер (от англ, hack —ломать), которое фиксируется в двух значениях: 1) программист высокого класса, способный работать в машинном коде и хорошо знающий операционные системы компьютеров, что позволяет ему вносить изменения в программы, не имеющие документации; 2) программист (или пользователь вычислительной системы, обычно компьютерной сети), занимающийся поиском незаконных способов преодоления систем защиты данных.

Конечно, заимствования подключаются к определенным тематическим группам лексики. Например, галлицизмы пополняют разряд слов, связанных с бытом (биде, бистро, бутик, вагон-ли — спальный вагон, макияж, парфюм — общее название для духов и одеколонов). Среди англицизмов значительную группу составляют компьютерные термины (компьютер, мультимедиа, интерфейс, Интернет, процессор, дисплей, джойстик, монитор и т. д.). Заимствования постепенно сочетаются со словообразовательными средствами русского языка. Так, от термина меню, имеющего значение «список программ или функций, предоставляемых пользователю компьютера на выбор», образуется с приставкой под- термин подменю — меню, вызываемое выбором пункта меню вышележащего уровня; аналогичные образования: подблок, подкаталог, подпрограмма. От прилагательного ментальный — относящийся к сознанию, мышлению — образованы наречие ментально и существительное ментальность и т. д.

Можно было бы сказать и о других признаках вхождения заимствований в лексико-семантическую систему русского языка, но и из приведенных примеров ясно, что эта система представляет собой живой организм, который не отторгает, а осваивает элементы, способствующие ее обогащению и развитию.

Однако следует отметить, что и отдельные лица, и группы лиц и в прошлом, и сейчас излишне увлекаются малопонятными иностранными словами и производными от них. От этого их речь бывает затрудненной для восприятия, получает оттенок псевдонаучности, нарочитой книжности. И потому всегда на всех уровнях ведется борьба с употреблением иностранных слов без надобности. Чаще всего эта борьба приобретает форму насмешек, иронии. Одну подобную «речь» приводит Е. Евтушенко в романе «Ягодные места» :

Интересно, что, говоря о величии русского языка так, как будто только он один был его хранителем, эссеист беспрестанно сыпал иностранизмами:

— Метафизическая спиритуальность национальных ценностей выше прикрывающегося интернационализмом воинствующего космополитизма. Насильственная акселерация истории разрушила традиции. Чуждые русскому духу иностранные идеи привели к бессмысленным социальным катаклизмам. Индустриальный хаос породил хаос души… Нужна сильная рука, чтобы безжалостно выполоть сорняки… Путь России — в просвещенной автократии, соединенной с православием. Вы вступаете на ниву литературы. Вы должны для себя решить, с кем вы — с ними или с нами… Выбора нет… Русский дух, как учил Леонтьев, не нуждается в хилой демократии, только расслабляющей человека.

В этом пространном высказывании с избытком заимствований можно отметить: давно обрусевшие слова (демократия, литература, традиция, хаос), употребление которых вряд ли вызвало неудовольствие автора; очевидные «иностранизмы», воспринимаемые на слух как «не наши» (интернационализм, космополитизм, акселерация, катаклизм, автократия); иноязычные слова, хотя и «замаскированные» русскими суффиксами (индустриальный, метафизический, национальный, социальный, спиритуальность), но также ощущаемые еще «чужими» .

Как же относиться к нескончаемому потоку заимствований в русский язык? Не угрожает ли он национальной самобытности русского языка? Можно согласиться с мнением автора книги «Языковой вкус эпохи» В. Г. Костомарова, который пишет:

Разумеется, иностранные слова засоряют речь, особенно если есть им очевидные русские аналоги, если значение их неясно, необщеизвестно и когда их употребляют ради моды и по худому знанию родного языка, неосмысленно, без надобности или, того хуже, чтобы замаскировать псевдоученостью недоумие… Как и во всем, тут нужна мера, те самые сообразность и соразмерность, о которых пекся А. С. Пушкин. Существует, видимо, некая норма поглощения иностранных слов русским языком, и, если она соблюдается, процесс идет естественно, незаметно. Сегодня она, несомненно, превышена: к тому же заимствованиями из одного источника. Они оказываются чужеродно-однообразным и столь массивным телом, что напоминают опухоль в словарном организме, который не успевает создавать им противоядие или перерабатывать их, частично осваивать, частично отсеивать. Такая обработка не просто стихийна, она нуждается в сознательном управлении людьми.

В России регулярно издаются словари, содержащие только заимствованные слова. К такого рода изданиям последних нескольких лет относятся:

Кошев Н. Г. Словарь новых иностранных слов (с переводом, этимологией и толкованием). М., 1995.

Крысин Л. П. Толковый словарь иноязычных слов: Около 2500 слов и словосочетаний. М., 1996.

Словарь иностранных слов: актуальная лексика, толкования, этимология / Н. С. Арапова, Р. С. Кимягарова [и др.]. М., 1999.