Использование принципов имажинизма при создании пейзажа в поэзии Есенина

Введение

Есенин Сергей Александровичрусский поэт-лирик, один из самых ярких и самобытных поэтов XX века. В лирике Есенина сливаются чувства и слова, образы и мысли. Мир человека и мир природы в поэзии Есенина один и неделим. Есенин называет себя «крестьянским сыном» и «гражданином села». Для Есенина деревнябольшая общенациональная тема, патриотическая и личная. Личная, потому, что Есенин слишком любит русскую деревню, дорожит ею. Любуясь особенностями деревенской жизни, картинами природы, Есенин стремится не просто донести свою радость от их видения, а передать, заразить читателя ощущением полноты и красоты жизни. Мечта о человеческом счастье, сочувствие человекукоренные свойства поэзии Есенина, пронесенные через все творчество. В моей работе будут рассматриваться ряд его циклов, связанных с народом, деревней, деревенским пейзажем. Это: «Радуница», «Маковые побаски», «Золотой посев», «Рябиновый костер» и «Трерядница».

Цель работы: рассмотрение принципов имажинизма при создании пейзажа в поэзии Есенина.

Достижение цели будет происходить путем решения следующих задач:

— Рассмотреть принципы имажинизма

— Рассмотреть образы русского пейзажа в циклах «Радуница», «Маковые побаски», «Золотой посев», «Рябиновый костер» и «Трерядница».

Объект: русский пейзаж в циклах Есенина.

Предмет: Циклы «Радуница»,"Маковые побаски","Золотой посев", «Рябиновый костер» и «Трерядница».

Актуальность исследования.

Сергей Есенин народный поэт. Как известно, он внес большой вклад в русскую литературу народных мотивов и пейзажей. Изучение принципов имажинизма при создании русского пейзажа в творчестве Есенина дает нам возможность не только подробно рассмотреть их, но и увидеть представления о его мировоззрении, что является важным для исследования личности и творчества поэта.

1. Имажинимзм как литературное направление Имажинизм (от фр. и англ. image — образ) — литературно-художественное течение, возникшее в России впервые послереволюционные годы на основе литературной практики футуризма. Имажинизм был последней нашумевшей школой в русской поэзии XX века. Это направление было создано через два года после революции, но по всей своей содержательной направленности ничего общего с революцией не имело.29 января 1919 г. в Московском городском отделении Всероссийского союза поэтов прошел первый поэтический вечер имажинистов. А уже на следующий день была опубликована первая Декларация, в которой провозглашались творческие принципы нового движения. Ее подписали претенциозно назвавшиеся «передовой линией имажинистов» поэты С. Есенин, Р. Ивнев, А. Мариенгоф и В. Шершеневич, а также художники Б. Эрдман и Е. Якулов. Так появился русский имажинизм, у которого с его английским предшественником общим было только название. Среди исследователей и литературоведов до сих пор идут споры о том, следует ли имажинизм поместить в один ряд с символизмом, акмеизмом и футуризмом, трактуя творческие достижения этой поэтической группы как «интересное явление литературы постсимволизма и как определенный этап развития», или корректнее было бы рассматривать это явление в ряду многочисленных течений и объединений 20-х годов XX века, которые, развиваясь в общем духе авангардизма, не смогли открыть принципиально новых путей развития поэзии и в итоге остались только эпигонами футуризма.

Так же как символизм и футуризм, имажинизм зародился на Западе и уже оттуда был пересажен Шершеневичем на русскую почву. И так же, как символизм и футуризм, он значительно отличался от имажинизма западных поэтов.

Термин заимствован у авангардистской школы англоязычной поэзии — имажизма. Это слово впервые попало в поле зрения русских читателей в 1915 году с появлением статьи 3. Венгеровой, в которой рассказывалось о лондонской поэтической группе имажистов, во главе которой стояли Эзра Паунд и Уиндем Льюис. Однако русских имажинистов нельзя назвать преемниками имажистов. И хотя теоретические установки английских поэтов во многом соответствовали творческим исканиям Шершеневича («Мы не футуристы, — писал Паунд, — в поэзии мы „имажисты“. Наша задача сосредоточиться на образах, составляющих первозданную стихию поэзии…»), сами представители имажинизма никогда не называли лондонских имажистов своими предшественниками. Теория имажинизма основным принципом поэзии провозглашала примат «образа как такового». Не слово-символ с бесконечным количеством значений (символизм), не слово-звук (кубофутуризм), не слово-название вещи (акмеизм), а слово-метафора с одним определенным значением является основой имажинизма. В Декларации имажинисты утверждали, что «единственным законом искусства, единственным и несравненным методом является выявление жизни через образ и ритмику образов. Образ, и только образ — вот орудие производства мастера искусства.

Только образ, как нафталин, пересыпающий произведение, спасает это последнее от моли времени. Образ — это броня строки. Это панцирь картины. Это крепостная артиллерия театрального действия. Всякое содержание в художественном произведении так же глупо и бессмысленно, как наклейки из газет на картины". Теоретическое обоснование этого принципа сводилось у имажинистов к уподоблению поэтического творчества процессу развития языка через метафору.

По существу, в их приемах, так же как и в их «образности», не было ничего особенно нового. «Имажинизм» как один из приемов художественного творчества широко использовался не только футуризмом, но и символизмом. Новым было лишь упорство, с которым имажинисты выдвигали образ на первый план и сводили к нему все в поэзии — и содержание и форму.

Характерной особенностью развития русской поэзии первых десятилетий XX века являлось то, что каждое литературное направление рождалось под знаком непримиримой борьбы, соперничества со своими предшественниками. И если начало 1910;х годов прошло под знаком «преодоления символизма» акмеистами и футуристами, то возникший в конце десятилетия имажинизм обозначил конечной целью своей борьбы «преодоление футуризма», с которым он, по сути, состоял в родственных отношениях. Возможно, именно прежнее участие некоторых имажинистов в футуристическом движении явилось причиной появления уже в первой Декларации имажинистов выпада против своих прежних соратников: «Скончался младенец, горластый парень десяти лет от роду (родился 1909 — умер 1919) — Издох футуризм. Давайте грянем дружнее: футуризму и футурью смерть!»

Во многом повлияли на развитие течения теоретические работы и поэтическое творчество С. Есенина, который входил в костяк объединения. К моменту образования группы у него уже была собственная программа, изложенная в трактате «Ключи Марии», где поэт на основании личного опыта размышлял о творчестве в целом и словесном искусстве в частности. В нем выражалось есенинское стремление творчески овладевать «органической фигуральностью» русского языка и содержался ряд весьма интересных соображений об опоре на национальную стихию и фольклор. Народная мифология была одним из главных источников образности Есенина, а мифологическая параллель «природа — человек» стала основополагающей для его поэтического мироощущения. Тем не менее, Есенин вступил в ряды имажинистов и подписался под Декларацией, отражавшей представления в основном Шершеневича и Мариенгофа, первый из которых был выходцем из околофутуристических кругов, второй тяготел к ним духовно. Этих новых приятелей Есенина нескрываемо раздражал его «национализм», но им нужно было его громкое имя как знамя набирающего силу движения. Шершеневич в рецензии на «Ключи Марии» писал: «Эта небольшая книга одного из идеологов имажинизма рисует нам философию имажинизма, чертит то миропонимание новой школы, которое упорно не хотят заметить враги нового искусства. Отмежевавшись от беспочвенного машинизма русского и итальянского футуризма, Есенин создает новый образ современной идеологии».

Есенин скоро отошел от имажинизма, уже в 1921 году печатно назвав занятия своих приятелей «кривлянием ради самого кривляния» и связав их адресованное окружающим бессмысленное ерничество с отсутствием «чувства родины». Детальнее охарактеризовать всю школу в целом едва ли возможно: в ее состав входили поэты, весьма разнородные по своим теоретическим взглядам и поэтической практике. К имажинистскому движению наряду с подписавшими Декларацию присоединились И. Грузинов, А. Кусиков (Кусикян), Н. Эрдман (брат художника Б. Эрдмана), М. Ройзман, В. Эрлих и другие. Возник «Орден имажинистов». В Петрограде был основан «Воинствующих орден имажинистов» (1923), который, однако, широкой известности не приобрел. Наиболее активными его участниками являлись В. Ричиотти, И. Афанасьев-Соловьев и Г. Шмерельсон. В разное время в распоряжении имажинистов имелось несколько издательств — «Имажинисты», «Чихи-Пихи» и «Сандро», известное литературное кафе «Стойло Пегаса» (закрылось в 1922 г.), а также журнал «Гостиница для путешествующих в прекрасном» (всего за время его существования, 1922 1924 гг. вышло 4 номера). Пытаясь в очередной раз эксплуатировать скандальный успех, когда-то выпавший на долю русского кубофутуризма, имажинисты подражали футуристическому эпатажу публики, но их давно уже не новые «дерзости» носили театрально-наивный, если не откровенно вторичный, характер. Сам Шершеневич в своих воспоминания писал: «Скандал в дореволюционной России был одним из легальных способов „протеста“.Скандал тогда был и способом саморекламы. После революции мы, имажинисты, попробовали „по традиции“ пойти по этому пути. Но в изменившейся обстановке факт скандала стал давать уже другой резонанс. Реклама получилась печальная, протеста не получалось совсем. Мы пробовали идти в бой с картонными мечами». За пять лет активной деятельности имажинисты смогли завоевать громкую, хотя и скандальную славу. Постоянно проходили поэтические диспуты, где мэтры нового течения весьма успешно доказывали окружающим превосходство новоизобретенной поэтической системы над всеми предшествующими.

Основные признаки имажинизма:

— главенство «образа как такового»;

— образ — максимально общая категория, подменяющая собой оценочное понятие художественности;

— поэтическое творчество есть процесс развития языка через метафору;

— эпитет есть сумма метафор, сравнений и противоположений какого-либо предмета;

— поэтическое содержание есть эволюция образа и эпитета как самого примитивного образа;

— текст, имеющий определенное связное содержание, не может быть отнесен к области поэзии, так как выполняет скорее идеологическую функцию; стихотворение же должно представлять собой «каталог образов», одинаково читаться с начала и с конца.

2. Есенин как представитель имажинизма Родился Есенин 21 сентября (4 октября) 1895 года в селе Константиново Рязанской губернии в семье крестьянина Александра Есенина. С первых сборников («Радуница», 1916; «Сельский часослов», 1918) выступил как тонкий лирик, певец крестьянской Руси, знаток народного языка и народной души. В 1919;23 входил в группу имажинистов. Трагическое мироощущение, душевное смятение выражены в циклах «Кобыльи корабли» (1920), «Москва кабацкая» (1924), поэме «Черный человек» (1925). В поэме «Баллада о двадцати шести» (1924), посвященной бакинским комиссарам, сборнике «Русь Советская» (1925), поэме «Анна Cнегина» (1925) Есенин стремился постигнуть «коммуной вздыбленную Русь», хотя продолжал чувствовать себя поэтом «Руси уходящей», «золотой бревенчатой избы». Драматическая поэма «Пугачев» (1921).М. Горький написал о Есенине: «…не столько человек, сколько орган, созданный природой исключительно для поэзии, для выражения неисчерпаемой „печали полей“, любви ко всему живому в мире и милосердия, которое — более всего иного — заслужено человеком»

В стихах 19−20 годов Есенин расширяет смысл каждого слова и заставляет читателя взглянуть на него по-новому. Но, несмотря на благополучно складывающуюся карьеру и жизнь, в его поэзию закрадываются печальные и даже в каком-то смысле философские ноты. Они начинают звучать еще в стихотворении «Ветры, ветры, о снежные ветры…» и продолжают в таких стихах, как «Я последний поэт деревни…», «Душа грустит о небесах…»…Имажинизм помогает Есенину смотреть на мир и рисовать его новыми, до этого неизвестными красками и образами: «О, если б прорасти лазами, как эти листья в глубину"В 1924 году С. Есенин опубликовал в газете письмо, подписанное также И. Грузиновым в котором оба автора официально заявили, что выходят из группы имажинистов: «Мы, создатели имажинизма, доводим до всеобщего сведения, что группа «Имажинисты» в доселе известном составе объявляется нами распущенной». Заявление Есенина явилось для имажинистов крайней неожиданностью. Сами они, предполагая большое будущее своей школы, только собирались приступить к «деланию большого искусства», числя все созданное ими ранее лишь неким подготовительным этапом. В «Письме в редакцию» журнала «Новый зритель» Ивнев, Мариенгоф, Ройзман, Шершеневич и Н. Эрдман выступили с резким опровержением есенинского явления о роспуске группы, назвав его «развязным и безответственным». Они обвинили поэта в приспособленчестве: «…Есенин примыкал к нашей идеологии, поскольку она ему была удобна, и мы никогда в нем, вечно отказывавшемся от своего слова, не были уверены как в соратнике». Здесь же бывшие «собратья» постарались перехватить инициативу, заявив, что «у группы наметилось внутреннее расхождение с Есениным, и она принуждена была отмежеваться от него…». В публикации содержались грубые и оскорбительные выпады в адрес поэта: «Есенин в нашем представлении безнадежно болен физически и психически, и это единственное оправдание его поступков». С уходом Есенина закончил свое существование и официальный орган имажинистов, журнал «Гостиница для путешествующих в прекрасном». И хотя имажинисты по инерции еще издавали сборники, пытались реанимировать «Стойло Пегаса» и даже, уже в 1927 году, основать новый журнал; хотя еще какое-то время функционировал ленинградский «Воинствующий орден имажинистов» и группы поэтов-имажинистов в некоторых провинциальных городах, — без Есенина имажинизм угасал. Последний коллективный сборник «Имажинисты» (1925) вызвал и такой, к примеру, отклик прессы: «Агония идеологического вырождения имажинизма закончилась очень быстро, и первые же годы НЭПа похоронили почти окончательно имажинизм как литературную школу: «моль времени» оказалась сильнее «нафталина образов»». Есенин писал: «В 1919 г. я с рядом товарищей опубликовал манифест имажинизма. Имажинизм был формальной школой, которую мы хотели утвердить. Но эта школа не имела под собой почвы и умерла сама собой…"Итог теоретической и практической деятельности группы подвел Шершеневич в статье «Существуют ли имажинисты?» Признав, что «имажинизма сейчас нет ни как течения, ни как школы», он так объясняет его кончину:"Это произошло в силу объективных причин, лежащих вне поэзии. Сущность поэзии переключена: из искусства он превращен в полемику. От поэзии отнята лиричность. Отсюда и вполне понятный крах имажинизма, который все время настаивал на поэтизации поэзии».

3. Образы при создании русского пейзажа в циклах Сергея Есенина Жизнь деревни во всех ее проявлениях — вот содержание ранней поэзии Есенина. Крестьянский труд со всеми его тяготами и радостями влечет к себе поэта: косьба, кузнечное дело, работа пахаря и жнеца — все это хочет описать он в своих стихах. У Есенина в стихах можно увидетьне только будни, но и праздники деревни. Троицын день и Купалье, девичники и солдатские проводы, сельские гулянья и ярмарки постоянно прослеживаются в его стихах. В чередовании трудов и праздников, и проходит жизнь обитателей деревенского мира Есенина. Мир этот —со своими обычаями и ритуалами, глубоко религиозный. Иконы, сельская церквушка, богомольцы, сам Господь, идущий «пытать людей в любови» — все эти образы суть неотъемлемая часть его описаний. Религиозность присуща деревне изначально, это тот источник, сила народа, чистота и любовь к ближнему.

Пахнет яблоком и медом По церквам твой кроткий Спас.

И гудит за корогодом На лугах веселый пляс.

Для Есенина деревня — большая общенациональная тема, патриотическая и личная. Личная потому, что Есенин слишком любит русскую деревню, дорожит ею. Как будто особенной грустью он говорит о покидающих родных полях, «Я последний поэт деревни «и «Не жалею, не зову, не плачу». Есенин с особой любовью описывает природу.

Один из самых распространенных образов, которое проходит через все творчество Есенина, — это черемуха. Осыпающиеся цветы черемухи напоминают снег, метель, «черемуховую вьюгу»: «Сыплет черемуха снегом». Метель и цветы черемухи, вроде бы не могут сочетаться, но, сочетая их, Есенин добивается совершенно нового ощущения некой прелести снежных цветов.

Белые цветы и белая кора березы (береста) также «связываются» друг с другом. А общий для них признак — белый цвет — ассоциируется с белым снегом, метелью, белым саваном, символом смерти:

Снежная равнина, белая луна.

Саваном покрыта наша сторона И березы в белом плачут по лесам Кто погиб здесь? Умер? Уж не я ли сам?

(«Снежная равнина, белая луна «)

С образом метели, в свою очередь, связан образ тройки как символ радости, молодости, летящей жизни, счастья, родины. А промчавшаяся, запоздалая или чужая тройка — это потерянная радость, ушедшая чужая молодость:

Снежная замять крутит бойко, По полю мчится чужая тройка.

Мчится на тройке чужая младость, Где мое счастье? Где моя радость?

Все укатилось под вихрем бойким Вот на такой же бешеной тройке.

(«Снежная замять крутит бойко…»)

Русская изба для поэта — действительно целый мир. Это мир крестьянской избы, медленное течение сонной жизни за толстыми бревенчатыми стенами. Есенинскую избу окружает двор со всеми его атрибутами: «Под красным вязом крыльцо и двор». Избы, окруженные двором и огороженные плетнями, «связанные» друг с другом дорогой — это и есть один из ликов есенинской дореволюционной Руси:

Гой ты, Русь, моя родная, Хаты — в ризах образа.

(«Гой ты, Русь, моя родная…»)

В том краю, где желтая крапива И сухой плетень, Приютились к вербам сиротливо Избы деревень.

(«В том краю, где желтая крапива…»)

Природа — всеобъемлющая, главная стихия творчества поэта. Многие стихи особенно раннего С. Есенина проникнуты ощущением неразрывной связи с жизнью природы («Матушка в Купальницу…», «Не жалею, не зову, не плачу…»). Поэт постоянно обращается к природе, когда высказывает мысли о себе, о своем прошлом, настоящем и будущем. В его стихах природа живет богатой поэтической жизнью. Как человек, она рождается, растет и умирает, поет и шепчет, грустит и радуется. Природа у Есенина «живая»: березки уподобляются девушкам, клен — подвыпившему сторожу, лирическому герою. Образ природы строится на ассоциациях из деревенского крестьянского быта, а мир человека обычно можно проследить через ассоциации с жизнью природы.

С искренней любовью Есенин пишет и о животных и о природе, о «русских деревьях»: клен, береза и рябина. Поэт одевает березу в скромный «холщовый сарафан». Но отэтого береза не становится беднее, она по — народному нарядна:

Я навек за туманы и росы Полюбил у березки стан, И ее золотистые косы, И холщовый ее сарафан.

Есенин так же описывает поля и луга, деревенские просторы, которым смело идет навстречу. Мы не только видим луг, сотканный из полевых цветов, залитый красками, но и слышим, как «шепчут грабли» и «свистят косы» :

К черту я снимаю свой костюм английский.

Что же, дайте косу, я вам покажу,;

Я ли вам не свойский, я ли вам не близкий, Памятью деревни я ль не дорожу?

Нипочем мне ямы, нипочем мне кочки.

Хорошо косою в утренний туман Выводить по долам травяные строчки, Чтобы их читали лошадь и баран, В этих строчках — песня, в этих строчках — слово.

Потому и рад я в думах ни о ком, то читать их может каждая корова, Отдавая плату теплым молоком.

В поэзии Есенина, содержатся фабулы, постоянные параллели, странствующие мотивы. Есть навсегда полюбившиеся образы, которые переходят из одного стихотворения в другое. Поэт «сажает» рябину у крестьянской избы так же бережно, как крестьянин проводит первую борозду в поле. «Рябиновый костер» — так называется целый цикл стихотворений, призванный выразить тревожное душевное состояние поэта. В «рябиновом костре» сгорают последние надежды:

В саду горит костер рябины красной, Но никого не может он согреть.

В 1920 году Есенин создает целый цикл стихов на эту тему — «Сорокоуст» (сорокоуст — поминальная церковная служба по умершим). Здесь мы видим открытое и резкое противопоставление деревни городу. О том, что деревня только трудится и кормит, а город только ест и гуляет.

В «Сорокоустье» тоже была рябина, рябина грустная, сентябрьская, на холодном суглинке, не согретая солнцем, От того то в сентябрьскую склень На сухой и холодный суглинок Головой размозжась о плетень, Облилась кровью ягод рябина.

Такая рябина не предвещает ничего доброго. На фоне рябины, облитой кровью ягод, как-то по-особому воспринимаются заключительные стихи.

И соломой пропахшей мужик Захлебнулся лихой самогонкой.

Метафоры у Есенина обычно развертываются по соответствию с земными ассоциациями. Сотни раз воспетая луна бросает свой отсвет на дремлющий, крестьянский мир, сельскую природу, одухотворяя ее, пробуждая, наполняет новыми красками. Месяц роняет «Желтые поводья» или бросает «Весло по озерам»; Луна, как «Коврига хлеба» надломилась над небесными сводами.

За темной прядью перелесиц, неколибимой синеве Ягненочек кудрявый-месяц гуляет в голубой траве.

В затихшем озере с осокой, бодаются его рога.

И, кажется, стропы далекой — вода качает берега.

Месяц схож с жеребенком, он тоже рыжий и «запрягается в сани». Месяц и солнце не просто украшают природу, происходит постоянное «обновление». Один и тот же образ (например, луна) обрастает множеством значений, приобретает все новые и новые художественные функции.

Основная образная тема произведений Есенина — передача внутреннего состояния героя через восприятие окружающего мира. Поэт вырос среди среднерусской природы, и она научила его любить. Природа у С. Есенина — не застывшая: она живет, действует.

Она любимый герой поэта, она неотделима от человека, от его настроения, от его мыслей и чувств. Растительный мир поэта многообразен. В его стихах встречаются более 20 пород деревьев (липа, ива, черемуха, береза…), около 20 видов цветов. Среди них — роза, мак, ландыш, маргаритки, ромашка, резеда, кашка, левкой, василек, колокольчик, различные травы и злаки. Несколько примеров:

И душа моя — поле безбрежное ;

Дышит запахом меда и роз…

Белая свитка и алый кушак, Рву я по грядкам зардевшийся мак…

Под венком лесной ромашки Я строгал, чинил челны…

По меже, на переметке, Резеда и риза кашки.

И вызванивают в четки Ивы кроткие монашки.

И выползет из колоса, Как рой пшеничный злак…

Так же и абстрактная трава:

Родился я с песнями в травяном одеяле.

Зори меня вешние в радугу свивали…

Трава, поблекшая в расстеленные полы Сбирает медь с обветренных ракит…

В поэзии С. А. Есенина мы видим трепетную жизнь лугов, равнин, лесов, различные переживания поэта. При описании различных трав в поэзии Есенина проявляются разные чувства. Например, грусти:

Зашумели над затоном тростники.

Плачет девушка — царевна у реки…

Не обгорят рябиновые кисти, От желтизны не пропадет трава, Как дерево роняет тихо листья, Так я роняю грустные слова…

У побережья зеленого, Наклонив головки нежные, Перешептывались лилии.

С ручейками тихозвонными.

Кому-то пятками уже не мять по рощам Щербленный лист и золото травы…

Хорошо в эту лунную осень Бродить по траве одному.

И сбирать на дороге колосья В обнищалую душу — суму.

В иной раз у поэта возникает совершенно другое чувство, например, радости или хорошее настроение.

Ах, колокольчик! Твой ли пыл Мне в душу песней позвонил И рассказал, что васильки Очей любимых далеки…

Никнут шелковые травы, Пахнет смолистой сосной.

Ой, вы, луга и дубравы, ;

Я одурманен весной…

Так, например, в стихотворении «С добрым утром!» видно, что герой находится в хорошем расположении духа. Это передается через описание растений.

У плетня заросшая крапива Обрядилась ярким перламутром.

И, качаясь, шепчет шеловито

«С добрым утром!»

Хорошо в эту лунную осень Бродить по траве одному.

И сбирать на дороге колосья.

В обнищалую душу — суму.

Так же у Есенина много стихотворений, в которых лирический герой находится в душевном спокойствии. Это чувствуется через описание трав и цветов. Вот одни из них:

А кругом роса жемчужная Отливала блестки алые, А над озером серебряным Камыши, склонясь, шептались.

За перепаханною нивой.

Малиновая лебеда.

На ветке облака, как слива, Златится спелая звезда.

За горами, за желтыми долами Протянулась тропа деревень.

Вижу лес и вечернее полымя.

И обвитой крапивой плетень.

Поэт использует названия трав и цветов в прямом значении, но очень часто он прибегает к переносному, метафорическому употреблению. Таким способом Есенин выражает душевное состояние и чувства своего героя:

«Маком влюбленное сердце цветет, Только не мне она песни поет»;

безответна любовь.

Восторг:

«Васильками сердце светится, Горит в нем бирюза».

«И в глазах завяли маргаритки, Как болотный гаснет огонек» — грусть.

Рисуя картины природы, Есенин часто прибегает к приему олицетворения. Подобно человеку, цветы рождаются, растут, умирают, поют, шепчут, грустят и страдают.

Милая, ты ли? Та ли?

Розы ль мне то нашептали?

Цветы мне говорят прощай, Головками склонясь ниже…

Свет вечерний шафранового края.

Тихо розы бегут по полям.

Так же:

И над озером серебряным Камыши склоняясь шепталися.

Уж не сказ ли в прутнике Жисть твоя и быль, Что под вечер путнику Нашептал ковыль.

Многоцветна, палитра поэта, она переливается всеми цветами радуги. Эпитеты поэт использует «цветные», пользуется ими мастерски, и довольно часто у него рождаются неожиданные образы:

Где ты, где ты отчий дом, Гревший спину под бугром?

Синий, синий мой цветок, Неприхоженный песок…

Белая свитка и алый кушак, Рву я на грядках зардевшийся мак.

Я ответил милой: «Нынче с высоты Кто-то осыпает белые цветы»…

Здесь белые цветы — снежинки.

А в двустишии:

«Я милой голову мою Отдам, как розу золотую»… — цвет волос ассоциируется с цветом золота.

Человек — дитя природы. Не возможно представить Есенина вне её. Он живет в мире природы, а она живет в нем.

Вероятно, поэтому в стихах С. А. Есенина так часто встречаются сравнения человека с растением:

Только нам бы, только б нашей Не скосили, как ромашке головы…

И, песне внемля в тишине, Любимая с другим любимым, Быть может, вспомнит обо мне Как о цветке неповторимом…

имажинизм русский пейзаж есенин Вывод

XX век в русской литературе ознаменовался появлением на свет множества литературных направлений, появляется и имажинизм. Можно по праву считать, что именно в творчестве Есенина наиболее полно раскрылись образы русских пейзажей Есенин, действительно русский поэт. С. Есенин глубоко знал крестьянскую жизнь России, и это способствовало тому, что он смог стать народным поэтом.

О чем бы ни писал Есенин: о революции, о крестьянском укладе жизни он все равно возвращается к теме родины. Родина для него является чем-то светлым, и писать о ней — смысл всей его жизни. Эпитеты, сравнения, метафоры в стихотворениях Есенина существуют не сами по себе, а чтобы глубже выразить чувства поэта, донести это до читателя.

В ходе исследования были достигнуты вышепоставленные цели и решены задачи. Был рассмотрен имажинизм как литературное направление, и циклы Есенина, в которых прослеживаются принципы имажинизма при создании русского пейзажа.

1. Серегей Есенин Избранное (1970)

2. Сборники Есенина Избранные сочинения (1983)

3. С. А. Есенин. Избранное. М. «Просвещение» (1986)

4. Русские писатели XX век. «Дрофа» (2003)

5. Сергей Есенин в стихах и в жизни. Воспоминания современников (1995)

6. М. Горького «Воспоминания. Рассказы. Заметки"(1927).

7. «С.А Есенин в воспоминаниях современников» (1986).