Соотношение морали и силы во внешней политике государства

Политика представляет собой результат сознательных волевых усилий людей, ставящих перед собой определенные цели. По своей природе она предполагает ее одобрение или осуждение, выбор или отклонение. В глазах заинтересованных лиц политика не может быть нейтральна, поскольку она сопряжена с выбором, принятием решений, приверженностью, оценкой и т. д. Политика тесно связана с такими ключевыми категориями человеческой жизни, как добро и зло, сущее и должное, достойное и недостойное, справедливость и несправедливость и т. д. В сфере, где человек занимает центральное место, нельзя игнорировать то, что можно обозначить понятием человеческое измерение. Там, где речь идет о понимании и толковании человека, человеческих целей, непременно присутствует ценностное начало.

Особенность всех этических проблем политики обусловливается тем, что она теснейшим образом связана с насилием. К тому же нередко политику отождествляют с корыстным интересом, а нравственность — с бескорыстием. «Кто ищет спасения своей души и других душ, — писал М. Вебер, — тот ищет его не на пути политики, которая имеет совершенно иные задачи — такие, которые можно разрешить только при помощи насилия. Гений или демон политики живет во внутреннем напряжении с богом любви» .

В реальности политические решения и действия осуществляются в поле напряжения между властью и моралью. Задача политика состоит в том, чтобы найти нужную линию для адекватного отображения политического мира и поиска оптимальных для всего общества решений.

В политике необходимо проводить различие между практической целесообразностью и нравственно допустимым. Способность обеспечивать такое различие и делает политику «искусством возможного», требующим от всех вовлеченных сторон способности и готовности идти на компромиссы. Поэтому политику можно было бы характеризовать также как «искусство компромисса». Достижение приемлемого для всех сторон компромисса требует интуиции, воображения, дисциплины, опыта, умения и т. д.

Политик зачастую оказывается перед чем мой либо принимать непопулярные и жестокие меры, которые не выдерживают критики с гуманистической и моральной точек зрения, либо, отказавшись от их принятия, оказаться перед перспективой еще большего усугубления ситуации. Особенно отчетливо этот момент проявляется в сфере международных отношений.

Люди в большинстве своем отрицательно или с презрением относятся к неспровоцированному убийству и насилию. Так же они относятся и к войне. Однако во внешнеполитической сфере забота о собственной безопасности является определяющим мотивирующим фактором для всех членов международно-политической системы. Главным предназначением государства является предотвращение угроз национальной безопасности и противодействие им, используя все имеющиеся в его распоряжении ресурсы. Соответственно, бывают ситуации, в которых использование силы становится неизбежным и желательным.

Естественно, при таком положении вещей соблюдение норм морали становится весьма трудным делом. Не случайно, что многие исследователи характеризуют международную политику как аморальную или имморальную. Эта имморальность питается тем, что внимание каждого актора международной политики концентрируется на реализации собственных корыстных целей и интересов.

В этом отношении поведение государства радикально отличается от поведения отдельно взятого человека, который вправе жертвовать теми или иными благами, даже жизнью, ради высоких морально-этических ценностей. Как утверждал один из основателей школы политического реализма, известный протестантский деятель Р. Нибур, отдельно взятый человек в своих действиях должен соблюдать закон любви и жертвенности. «С точки зрения того, — писал он, — кто совершает действие, бескорыстие должно оставаться критерием высшей нравственности». «Однако, — продолжал он, — это относится к отдельно взятому индивиду, но никак не к государству, которое не может быть жертвенным. Государство, которому доверены интересы и благополучие многих, действует не само по себе, а как представитель всего общества. И поэтому бескорыстие и жертвенность не подходят государству» .

Это вполне объяснимо, если учесть, что деяния отдельно взятого человека касаются в основном его самого или же довольно узкого круга людей. Более того, он вправе совершить или не совершить какое-либо деяние. Решения же, принимаемые государством, как правило, касаются защиты национальных интересов и обеспечения национальной безопасности. Эта цель перевешивает любые требования относительно корректного поведения в отношении других субъектов мировой политики.

Поэтому моральные нормы, которыми руководствуются отдельные индивиды, не могут служить руководящими нормами для государства. К тому же зачастую государство оказывается в ситуации, когда оно не в состоянии не принимать те или иные решения, жизненно важные для всего общества. Поэтому государственные и политические деятели, принимающие решения, должны быть ответственными реалистами, в совершенстве владеющими принципами и инструментами политики как «искусства возможного» .

Иначе говоря, в политике (особенно внешней политике) приоритет принадлежит не морально-этическим или идеологическим принципам и суждениям, а реалистичным и взвешенным оценкам и решениям. Внешняя политика представляет собой не средство реализации некоторого набора идеологических или морально-этических установок, а инструмент достижения реальных результатов в процессе защиты национально-государственных интересов и обеспечения национальной безопасности.

При всем том было бы другой крайностью абсолютное противопоставление морали и политики, утверждение того, что внешнеполитическая сфера лишена всякого идеального или, как говорят, гуманистического начала. В XX столетии наибольшую популярность в мировой внешнеполитической мысли получило течение, известное под названием вильсонианство, ассоциируемое с идеями президента США в 1912—1920 гг. В. Вильсона. Идеалисты вильсоновской закваски исходят из убеждения в том, что существует некая естественная или, по крайней мере, достижимая гармония интересов государств, настроенных на сохранение мира. В связи с этим, утверждают они, государства способны разрешать возникающие на международной арене проблемы, опираясь на здравый смысл, руководствуясь общественным мнением, сообразуясь с проверенными временем канонами международного права.

Но многими аналитиками (к сожалению, не без оснований) идеализм в политике (в особенности во внешней политике) оценивается как наивная и утопическая позиция, которая не способна учитывать реальности силовой политики. Действительно, зачастую теории, построенные на идеальных проектах политического устройства, разбивались о реальности общественно-исторического развития. Самые что ни на есть идеальные проекты переустройства общества рано или поздно оказывались сопряжены с силовыми методами борьбы, и их авторы избирали путь принудительного, насильственного осчастливливания людей.

Как правило, особенно легко побеждали именно вооруженные пророки, которые проявили способность умело сочетать силу убеждения с силой оружия. Не без оснований подчеркивал Н. Макиавелли, что Моисей, Кир, Тезей, Ромул не были бы в состоянии надолго обеспечить повиновение установленному ими строю, будь они безоружны. Как показывает исторический опыт, почти все победившие идеальные учения оказывались верны, потому что их носители оказывались всесильны, а не наоборот.

Тем не менее существует комплекс вопросов, таких как рабство, геноцид, терроризм, пытки, расизм и т. д., оценка которых невозможна без морально-этического измерения. Другими словами, политика не может полностью игнорировать морально-этические критерии и принципы, но они большей частью служат лишь в качестве некоего идеала, к которому может стремиться государство в вопросах, касающихся международной политики, но никак не эталона или руководства к действию. Морально-этические критерии и принципы преломляются через идеи национального интереса.

Все же приходится признать, что в рассматриваемой сфере (да и в политике в целом) антиномия соотношения между этикой и конкретным политическим курсом, направленным на защиту национальных интересов и обеспечение национальной безопасности, остается неразрешимой. Например, пацифизм, приверженцы которого ставят под сомнение правомерность с нравственной точки зрения использования силы в решении как внутриполитических, так и внешнеполитических проблем, как нельзя лучше отвечает общепринятым морально-этическим императивам. Действительно, если убийство, насилие и война аморальны, то, казалось бы, любой человек, приверженный принципам морали, должен был бы выступить против накопления орудий войны, за разоружение. Но на практике дело обстоит значительно сложнее. Приверженцы пацифизма, по сути дела, в должной мере не учитывают тот факт, что одной из главных целей правительства любого государства является обеспечение безопасности своих граждан от внешних угроз. Более того, действия правительства в направлении одностороннего ограничения вооружений или разоружения в мире, напичканном самыми современными вооружениями, именно с моральной точки зрения были бы весьма сомнительными.

В сфере международной политики сила играет центральную роль, поскольку она позволяет стране защищать и реализовывать свои национальные интересы.

Сила обладает потенциями не только разрушительными и деструктивными, но и созидательными, стабилизирующими и конструктивными. Она является средством стабилизации, интеграции, соединения, закрепления центростремительных тенденций. Сила выступает в качестве орудия политики агрессии и войны, империализма и гегемонизма, захвата чужих территорий и порабощения других народов и т. д. В то же время она служит средством поддержания политического статуса государства в ряду других государств, сохранения равновесия, порядка и мира в обществе, гаранта выполнения принимаемых властями решений и т. д.

Иными словами, сила представляет собой законное, естественное и обязательное орудие политики, подчиненное политике и обслуживающее политику. С древнейших времен любой властитель, который дорожил своей властью и интересами безопасности государства, даже в тех случаях, когда он дружил со своими соседями, всегда держал дубинку готовой (или, говоря современным языком, держал порох сухим), чтобы при первой необходимости пустить ее в ход.

С силой теснейшим образом связаны вес, влияние, репутация, престиж государства, выражающиеся в своего рода его реноме, образе, имидже. Отсюда — важность категории «национальная честь», в соответствии с которой международные переговоры ведутся таким образом, чтобы ни одна нация не «потеряла лицо» .

В современном мире при решении межгосударственных споров во все более растущей степени используются невоенные, несиловые средства и методы, но когда они оказываются неэффективными, государство выказывает готовность прибегать к силе. Бывают случаи, когда государство, демонстрируя недостаток или отсутствие воли вооружаться и подготовиться дать достойный отпор возможному противнику, способно стимулировать последнего перейти Рубикон и начать войну.

Именно отсутствие такой воли у правительств Великобритании и Франции, во второй половине 30-х гг. XX в. сделавших ставку на достижение мира и стабильности любой ценой, привело к тому, что они пошли в 1938 г. на заключение Мюнхенского сговора. А это во многом послужило для А. Гитлера стимулом к развязыванию Второй мировой войны.

Государственный деятель прежде чем принять то или иное решение, в том числе решение о применении насилия или объявлении войны, должен подумать о возможных последствиях. Непротивление насилию, отказ от принятия решения об использовании насилия там, где это чревато еще более серьезными последствиями, можно считать деянием аморальным. Здесь действует мораль ответственности.

В связи с этим нельзя не отметить, что после 1945 г. мир не стал ареной очередной всемирной бойни именно потому, что каждая из главных противоборствующих сторон, неуклонно наращивая военную мощь, выказывала готовность дать отпор возможной агрессии противника. Иначе говоря, взаимное сдерживание, обеспечив примерный баланс сил, способствовало сохранению мира в течение всего послевоенного периода.

Поэтому, выдвигая сколько-нибудь ответственные моральные оценки и суждения, нельзя не учитывать их контекст и возможные последствия. Важно учесть, что международно-политическая система — это пространство, где складывается компромисс между насилием и жертвенностью, между организующими и дезорганизующими принципами, между порядком и беспорядком, компромисс сущего и должного, реального и идеального. Международная политикаэто, по сути дела, борьба между государствами за власть и влияние. В этом плане отношения между государствами представляют собой испытание воли друг друга.