Теории, понимающие закон и в абстрактном, и в эмпирическом смысле

а) Признающие возможность формулировки лишь эмпирических законов. Блестящей иллюстрацией этого типа учений о развитии общественной жизни является среди экономистов так называемая историческая школа. Историческая школа, как известно, возникла в качестве реакции против веры в абсолютные принципы, которая господствовала в экономике. В самом деле, классическая школа принимала идею полной свободы индивидуально-хозяйственной деятельности, она признавала также постоянный характер законов хозяйственной жизни. Другое направление — социализм — говорило о неизбежности для всякого народа пройти через горнило капитализма к социалистическому строю¹. Историческая школа провозгласила относительность всех этих идей. Абстрактный метод экономики она предложила заменить историческим и настаивала на своеобразии в развитии хозяйственной жизни каждого народа. В необозримом море материала, какой давала история, историческая школа потеряла всякое представление об установлении абстрактнозакономерных связей. Она могла признать и признала возможность лишь эмпирических законов в виде параллелизмов хозяйственной жизни народов. Правда, глава исторической школы В. Рошер иногда говорит о «естественных законах» в сфере экономической жизни. Но его «естественные законы» — все те же параллелизмы, эмпирические обобщения. «Простой, но, конечно, весьма широкий способ изучения этих естественных законов состоит, — говорит Рошер, — в сравнении возможно большого числа и возможно более различных народных развитий; то, в чем все они сходятся, будет правилом, противное — исключением»^[1][2]. Совершенно ясно, что здесь идет речь о законах в чисто эмпирическом смысле. Эту же точку зрения на возможность законов развития в эмпирическом смысле разделяют с Рошером, при незначительных вариациях, его единомышленники Б. Гильдебранд и К. Книс^[3], а также многие другие приверженцы исторической школы^[4]. Все они опираются на факт многообразия и динамичности исторической жизни и отсюда отрицают возможность абстрактных законов политической экономии вообще и законов экономического развития в частности.

Представители исторической школы не только развили аргументацию в пользу относительности законов хозяйственной жизни, но попытались дать конкретные эмпирические законы развития хозяйства. Укажем хотя бы на попытку Гильдебранда. Но прежде одно отступление.

Историческая школа экономистов возникла не без влияния исторической школы в правоведении (Савиньи, Пухта), с одной стороны, и проповеди о протекционизме со стороны Листа — с другой. Значит, идеи исторической школы в экономике до некоторой степени были предвосхищены Листом. Ему же принадлежит и первая по времени попытка, если не считать еще более ранних зачатков, дать схему эволюции хозяйственных ступеней народов. Лист полагает, что человечество последовательно проходит пять ступеней: а) период дикости, Ь) пастушеский, с) земледельческий, d) земледельческо-промышленный и е) земледельческо-промышленноторговый период^[5]. Легко видеть, что эта схема построена по роду добываемых продуктов, или, точнее, по характеру основных тенденций в производстве продуктов. Отметим, что данная схема пользуется большой популярностью у теоретиков даже совсем других направлений. В общих чертах развитая еще задолго до Листа, она быстро нашла сторонников.

Среди экономистов ее с незначительными оговорками принимали Мальтус, Рикардо, Маршалл.

Среди философов и социологов — Юм, Кондорсэ, Шурц, Вестермарк, Тейлор и др.^[6]

Представитель собственно исторической школы Б. Гильдебранд дал иную схему, в основу которой было положено различие в состоянии обмена. Он различал: натуральное, денежное и кредитное хозяйство.

Наряду с экономистами, пытавшимися сделать эмпирические обобщения по вопросу о развитии общественной жизни, можно поставить целый ряд авторов, которые также дали такие обобщения в различных областях общественной жизни. Это историки культуры, этнографы, фольклористы. Большинство из них не развивают своих взглядов на проблему о законах общественного развития, и потому их трудно отнести к той или другой группе теоретиков, имеющих определенный взгляд на вопрос: что такое закон и каковы его разновидности. Но так как фактически они дают только эмпирические обобщения, то мы и относим их к данной группе. Из историков культуры, давших ряд эмпирических обобщений, можно указать на Моргана^[7]. Придавая огромное значение технике, Морган пытается начертать путь развития человечества от дикости к варварству и отсюда к цивилизации. В сфере религиозно-общественной эволюции очень ценные обобщения сделал Э. Тейлор^[8]. На громадном фактическом материале он показывает эволюцию верований от анимизма к фетишизму и отсюда к политеизму. В этой же области немало было сделано трудами Дж. Леббока, М. Мюллера, Джевонса, Фрезера, за последнее время — Дюркгейма и Кунова^[9]. Эволюцию нравственности и политического строя старался уяснить III. Летурно^{[10][11][12][13]}. Последовательность нравственной эволюции сводится для него к смене животной нравственности нравственностью дикарской, которая вытесняется нравственностью варварской и, наконец, промышленной или меркантильной. Эволюция политическая шла по следующим ступеням: анархия, клан, республиканские трибы, аристократические трибы, выборная монархия, наследственная монархия и республика. Можно бы дальше указать еще на работу по эволюции семьи и собственности¹¹ Мак-Ленана, Бахофена, того же Моргана, Гроссе, Вестермарка, Липперта и др. Из новых историков мы отметим лишь схему эволюции, данную Лампрехтом, который, как известно, является большим сторонником обобщений в истории¹⁷. Он дает схему не только хозяйственной эволюции, но также и параллельную ей схему эволюции духовной, которая определяет первую. Его схему можно представить в следующем виде:

На первый взгляд непонятная, эта схема уясняет, если принять во внимание взгляд Лампрехта на историю. Для него существует тесная связь между состоянием сознания общественной группы и ее внешней культуры. Первое определяет вторую. Периодизацию истории можно построить в зависимости от преобладающих идей данной группы, по ее духовным доминантам^[14]. Это мы и находим в приведенной выше схеме.

Чтобы закончить обзор иллюстраций данного типа теорий, упомянем также о знаменитых обобщениях, сделанных еще на самой заре общественной науки. Мы имеем в виду прежде всего Вико с его идеей, что все народы (с отступлениями^ проходят три стадии развития: век богов, век героев и век людей. Затем Тюрго, Кондорсэ и С. Симона, которые в разнос время и один за другим утверждали, что развитие общества совершается в зависимости от умственной эволюции, начиная со стадии телеологической к стадии метафизической и, наконец, научной. Этими обобщениями была заложена прочно идея закона трех стадий, идея, воспринятая и развитая затем О. Контом^[15]. Но Конт подошел к вопросу уже с иными и более расчлененными посылками, а потому о нем ниже.

Ъ) Теории, признающие возможность эмпирических и абстрактных законов. Среди этих теорий прежде всего нужно отметить систему О.Конта. Мы сказали, что он несколько иначе подошел к проблеме развития человечества, чем его предшественники. Это различие сводится к тому, что Конт более осознал и развил упомянутую проблему. Прежде всего Конт отчетливее других указал на закономерность социального развития и на возможность открытия ее. У Конта в отличие от предшественников появляется далее разграничение двух ступеней совершенства законов или, если угодно, два типа законов — позитивных (абстрактных) и эмпирических. Рассуждая о методе социологии, Конт говорит, что она пользуется тремя методами: чистым наблюдением, экспериментом и сравнительным методом. Однако все три метода могут применяться с успехом только при условии, что в нашем распоряжении уже имеется первый «набросок социологи и» — теория развития человечества. Эта же теория находится историческим методом. Сущность его состоит в сравнении последовательных ступеней общественного развития и соответственно в открытии возрастания или падения различных человеческих склонностей. Исторический метод — главное и отличительное орудие социологии: он показывает особенно ясно, что социология в противовес другим наукам и больше, чем биология, исходит из наблюдения целого, направляясь к его элементам. Но каков характер получаемых при помощи этого метода истин? Конт указывает, что непосредственно исторической закон дает лишь обобщения, законы, которые еще требуют своего обоснования. Обоснование производится сообразованием полученных обобщений с биологическими законами человеческой природы как субстратом общественной жизни^[16]. «Всякий закон последовательности социальных явлений, — говорит Риголаж, излагая Конта, — даже и в том случае, если исторический метод заставляет допустить его, может быть окончательно принят только после подтверждения со стороны положительной теории человеческой природы»^[17]. Итак, законы эмпирические обосновываются дедукцией из свойств человека и возводятся на ступень подлинных, абстрактных законов. Здесь в зачаточной форме мы имеем то, что впоследствии Милль разовьет в виде теории обратно-дедуктивного метода социальных наук^[18].

Таковы понятия Конта о законах. Он приложил их на деле и дал или, как он выражался, «открыл в 1822 году закон трех стадий». Сущность его мы уже знаем, и вообще это учение слишком известно, чтобы на нем останавливаться долго. Отметим лишь то, что Конт предварительно указывает на главенствующую среди элементов развития роль знания и затем вполне последовательно полагает, что вместе с умственной эволюцией от стадии телеологической к метафизической и затем к позитивной соответствующее видоизменение должны претерпевать и другие элементы. Таким путем он приходит к установлению параллельного для умственной эволюции ряда развития в сфере материальной социальной жизни: от стадии военного строя к переходной эпохе (век легистов) и отсюда к промышленной стадии^[19]. Конт полагал, что установленное им обобщение согласуется с природой человека и потому может считаться законом вполне установленным, т. е. позитивным.

Учение Конта произвело сильное впечатление и создало своих великих продолжателей. К ним принадлежит, между прочим, и Дж. Ст. Милль. Подобно Конту, Милль не видит никаких принципиальных препятствий к постижению законов общественного развития. «Как бы ни были сложны явления, все их последовательности и сосуществования, — говорит Милль о социальной науке, — происходят от законов отдельных элементов»^[20]. Эти элементы — наши психологические способности. О них учит психология. На психологии строится наука о характере, или этология. А так как социальная жизнь состоит в действенном проявлении человеческих характеров, то социальная наука строится на этологии^[21]. Если характер — явление сложное, то социальный мир еще сложнее. В таких случаях нечего думать открыть законы его опытным индуктивным, а также дедуктивно-геометрическим методом. Применим лишь конкретно-индуктивный метод, который имеет дело не с одной причиной (посылкой) и ее следствиями (как в геометрии), а всегда с совокупностью взаимодействующих причин и следствиями этой совокупности. Милль подробно останавливается на роли так называемого обратно-дедуктивного метода. Он, подобно Конту, придал ему первенствующее значение. Милль предлагает исходить из эмпирических обобщений (законов) истории и статистики, а затем на основании данных этологии проверять их дедуктивно. Но в противовес Конту Милль дает место в специальных общественных дисциплинах (политическая экономия) и прямому дедуктивному методу, т. е. тому методу, при котором мы исходим из законов, построенных априорно, и затем проверяем их наблюдением^[22].

Сам Милль не открыл, впрочем, никакого закона развития. Он согласился с Контом, что primum agens общественной жизни есть знание, и принял в качестве научно обоснованного закона Контов динамический закон трех стадий^[23].

К разбираемой группе учений должно быть отнесено также и учение Г. Спенсера. По отношению к вопросу о законах развития вообще и общества в частности оно очень замечательно в одном отношении. Нет другого учения, в котором бы так рельефно были выделены стремления построить эмпирические законы и законы абстрактные. Но в то же время и нет другого учения, в котором между теми и другими построениями лежала бы такая глубокая логическая бездна. Объясним сказанное. Абстрактным учением о развитии у Спенсера является его знаменитый закон эволюции. Формула эволюции гласит^[24]: «Эволюция есть интеграция вещества, которая сопровождается рассеянием движения и в течение которой вещество переходит из состояния неопределенной бессвязной однородности в состояние определенной связной разнородности, а сохраненное веществом движение претерпевает аналогичное превращение». Известно, что этот закон эволюции Спенсер прилагал по отношению ко всей Вселенной и ко всем ее частям. Каким путем он получен? Чисто дедуктивным. Высшим понятием сознания Спенсер признает понятие силы. Все остальные, даже пространство, время, вещество и движение, либо построены на данных опыта о силе, либо абстрагированы из них^[25]. Далее. Истиной, превосходящей доказательства, для Спенсера является постоянство силы. Из этого постулата он с удивительной логичностью выводит нсуничтожаемость материи, непрерывность движения, постоянство отношений между силами, превращение и эквивалентность сил, направление движения и т. д. В конце концов он чисто умозрительным путем получает свою формулу эволюции. Подтверждением сказанному могут служить следующие слова Спенсера по поводу установленных им принципов: «Это истины, которыми объединяются конкретные явления природы»^[26]. Но они объединяются именно по принципу выведения из основного понятия — постоянства силы. «Нам предстоит, — говорит по этому поводу авторизованный комментатор Спенсера Коллинс, — дать синтетическое объяснение явлениям эволюции. Другими словами, эти явления эволюции должны быть выведены из постоянства силы'^[27].

И однако наряду с этими абстрактно-дедуктивными построениями никто не был так склонен к эмпирическим обобщениям и никто, кажется, не обладал таким поражающим богатством познаний, как Спенсер. Что Спенсер признавал значение за эмпирическими закономерностями, это доказывается его личным пристрастием к ним, а также собственными словами: «Те индукции, к которым мы пришли и которые составляют грубый очерк эмпирической социологии, показывают нам, что в общественных явлениях имеется некоторый общий порядок сосуществования и последовательности»^[28]. В действительности Спенсер сделал немало обобщений: сюда относится его теория смены воинственного типа обществ промышленным, теория развития религиозных верований от культа предков к фетишизму, а отсюда к политеизму и монотеизму^[29].

Но главная черта этих обобщений о динамике общественной жизни та, что они являются полной иллюстрацией формулы эволюции Спенсера. Иллюстрацией богатейшей и мастерской. Однако только иллюстрацией. Бесконечное число обобщений Спенсера о дифференциации и интеграции обществ по плану его закона эволюций можно считать индукцией per enumerationem simplicem, но никак не настоящей индукцией. Поэтому между его философским законом эволюции и эмпирическими законами развития общества и организма остается логическая пропасть. Первая система мысли логически держится не на конкретных данных второй, а на тех посылках, из которых Спенсер исходит дедуктивно (см. вышЛ Из позднейших социологов укажем на ЭДюркгейма^[30]. Дюркгейм признает возможность законов в социологии, и в частности законов развития. Его особенность та, что, пользуясь чисто эмпирическими закономерностями, он стремится поставить их на почву причинного объяснения и таким образом возвести в ранг настоящих законов. Точно так же подошел он и к теории общественного развития. Он различает два типа общественной организации или солидарности: механическую и органическую. Первая вытекает из сходств членов группы, вторая, наоборот, из различий их. Первая предполагает аморфность общества, вторая — дифференцированность его и наличность разделения труда. Каково временное соотношение той и другой организации? Органическая сменяет механическую. Причиной этого служит рост плотности обществ. Уплотнение обществ усиливает жизненную конкуренцию, и это обстоятельство с необходимостью вызывает рост разделения труда и органическую солидарность. Итак, формула развития обществ у Дюркгейма может быть сведена к следующему положению: если возрастает общественная плотность, то органическая солидарность сменяет механическую, вызывая все последствия этой смены.

К Дюркгейму тесно примыкает Бугле^[31]. Он, правда, исследовал развитие лишь одного социального элемента — идеи равенства. Он старался показать, что развитие этой идеи стоит в нераздельной связи с ростом подвижности, численности и плотности обществ.

Нельзя не отметить также, что до известной степени мысли Дюркгсйма были значительно раньше развиты Н.К.Михайловским^[32]. Он также дал свой закон общественной эволюции, правда в форме простого эмпирического обобщения. Михайловский различает в зависимости от системы кооперации три периода развития общества: 1) объективно-антропоцентрический — отсутствие кооперации и потом слабые зачатки простого сотрудничества; 2) экономический — преобладание общественного разделения труда и 3) субъективно-антропоцентрический — период господства простого сотрудничества. Последний период, который Михайловский ставит выше других, принадлежит будущему. Михайловский полагал, что со сменой кооперации меняется и психология людей. Не трудно видеть, что первые два периода напоминают схему Дюркгейма, в целом же теория Михайловского очень походит на закон Конта.

ДДрагическо^[33] представляет социальное развитие в виде следующего закона: «Социальная жизнь, которая при начале обнаруживается в очень узких границах, прогрессивно расширяется двойным процессом интеграции и унификации обществ незначительных размеров в общества все большие и большие, вплоть до универсального общества, обнимающего все человечество». Но эта формула не представляет ничего нового по сравнению с формулой Спенсера. К серии этих, в общем эмпирических, законов нужно отнести и формулу Сигеле^[34]. Для него эволюция обществ, как и для Спенсера, идет от состояния неясности и неопределенности к ясности и организованности. Конкретно он выражает эту эволюцию в следующих переходах от толпы к секте, затем к касте, к классу, к государству.

Помимо указанных социологов, говорящих о законах общественного развития в абстрактном и эмпирическом смысле, можно еще указать на работы Л. Уорда, Е.В. де Роберти, М. М. Ковалевского, де Грефа, Барда и др.^[35] Но мы уже не станем на них останавливаться. Отметим лишь совсем недавно возникшую теорию ритма прогресса. Мы имеем в виду теорию Л. Вебера^[36]. Вебер говорит здесь лишь о прогрессе интеллектуальном. Основной его вывод состоит в том, что «человеческий разум, по-видимому, прогрессирует в течение своего исторического развития, проходя через перемежающиеся фазы технической деятельности и деятельности идеологической или созерцательной». Таким образом, в истории совершается двучленный такт — ритм развития. Вебер предлагает этим законом ритмического прогресса заменить закон трех стадий Конта. Преимущество закона двух стадий он видит в том, что идея ритма, присущая ему, делает процесс истории открытым до бесконечности, в то время как для Конта позитивный период явился неизбежным концом развития. Что касается обоснования своей идеи, то Вебер опирается прежде всего на дуализм в природе самого человека: с одной стороны, он homo faber, производитель орудий, с другой — он существо общественное. С одной стороны, взор его обращен, значит, к материи, с другой — к обществу; с одной стороны, практика, с другой — умозрение. Отсюда идея двух состояний, смотря по преобладанию интеллектуальных склонностей в ту или другую сторону.

Из экономистов к этой группе должен быть отнесен прежде всего К. Менгер, который в своей книге «Исследования о методах социальных наук» подверг тщательному анализу вопрос о законах экономической науки. Менгер пришел к выводу, что в ней возможны как точные, абстрактные законы, так и законы эмпирические. Он прежде всего отграничил теоретические социальные науки, и в том числе политическую экономию, как науки обобщающие от наук исторических, индивидуализирующих и, кроме того, от наук практических. Он упрекает отсюда историческую школу в том, что она растворила в значительной степени теоретическую политическую экономию в исторической. Проводя далее сравнительный анализ социальных наук с науками, достигшими большей точности, чем социальные, Менгер не видит никаких логических препятствий к установлению точных законов и в социальных науках. Тем более возможны здесь законы эмпирические. Менгер далее разграничивает в составе теоретического социального знания направление точное, которое одно в состоянии устанавливать точные законы путем разложения феноменов на их элементы и уяснения связи между ними, и направление эмпирико-реалистическое, которое берет явления в их эмпирической, хотя и типичной, форме и потому в состоянии дать только эмпирические законы. Каждое социальное явление может быть рассмотрено и с той, и с другой точки зрения. В этом отличие Менгера от Конта и Милля, которые, как мы знаем, предлагали искать законы эмпирически, а затем их проверять дедуктивно и тем возводить на высшую ступень. Как это ни странно, но наряду с Менгером можно поставить, при некоторых оговорках, К.Бюхера.

К.Бюхер известен главным образом своими эмпирическими обобщениями в сфере развития народного хозяйства. Он установил знаменитую систему его развития: от домашнего хозяйства к городскому и затем к народному. Впрочем, начатки этой схемы принадлежат еще Родбсртусу, Марксу и Энгельсу^[37]. Но Бюхер, выходец и бунтарь среди исторической школы, не удовлетворяется только эмпирическими обобщениями. В идее он приветствует возрождение абстрактной теоретической разработки проблем хозяйственной жизни для установления причин и законов ее. «Относительно хозяйственных периодов прошлого, — говорит он специально по вопросу о развитии хозяйства, — задача не может быть иною. Правда, здесь прежде всего в большей мере имеет значение собирание фактов и их морфологическое описание, но затем явления должны быть правильно определены по существу, логически расчленены и исследованы в отношении их причинной связи… Только таким образом можно познать одновременно закономерность хозяйственного развития и народнохозяйственной жизни»^[38]. Сюда же нужно отнести Шумпетера^[39][40] и В.Зомбарта.

В.Зомбарт, хотя и является учеником одного из представителей неоисторической школы — Густава Шмоллера, тем не менее он не правоверный последователь его. Зомбарт заявляет: «Нас не должно удовлетворять открытие так называемой эмпирической закономерности (по терминологии Милля), т. е. установление правильной повторяемости явлений без познания производящих их причин» ³⁵¹. Но в то же время Зомбарт подчеркивает особый характер социальной закономерности. Он отказывается приравнять ее к естественной закономерности, обладающей характером безусловной всеобщности и необходимости, потому что социальная жизнь изменчива. Зомбарт предлагает помириться с этим и признать ограниченный характер социальной закономерности во времени и месте. Он развивает поэтому теорию экономии, приспособляющейся к периодам и различиям хозяйственной жизни. «Существует теория современного капитализма, а не капитализма вообще», говорит Зомбарт. Кроме того, для Зомбарта экономическая теория есть всегда «теория экономического развития», открывающая закономерность его. Нетрудно видеть, что Зомбарт находится под сильным влиянием исторической школы, особенно Шмоллера, отвлеченной политической экономии и Зиммеля. Зомбарт едва ли удачно объединил те и другие элементы. Во всяком случае, относительность знания социальной закономерности он без оснований понял как относительность законов социального бытия… Сюда же мы могли бы отнеста также А. Вагнера, который принимал живое участие в полемике о методе политической экономии и в общем стал на позицию между Менгером и Шмоллсром, ближе, впрочем, к первому". Кроме Вагнера, можно упомянуть о русском экономисте, отстаивающем в общем взгляды Маркса, но более, чем учитель, орудующем с эмпирическими материалами и обобщениями. Мы разумеем Петра Маслова^[41][42].

Отметим, наконец, чисто методологический подход к проблеме, какой вытекает из учения Риккерта. Разграничивая историческое и естес геенно-научное знание, Риккерт отрицает лишь возможность исторических, а не социологических или политико-экономических законов. «С логической точки зрения, — говорит Риккерт, — не приходится возражать против естественно-научного трактования общественной действительности. Конечно, можно сомневаться, возможно ли в этой области дойти до понятий законов, которым с некоторым вероятием можно было бы приписать более чем эмпирическую обязательность. Но при такого рода соображениях дело всегда идет лишь о различиях по степени» (Границы. С. 249−250). Ясно, что этим признана логическая возможность специально законов общественного развития.

Заканчивая характеристику этой группы теорий, мы можем сказать, что хотя указанные нами представители мысли и признают возможность дать и конкретные, и абстрактные законы развития, но фактически дело ограничивается пока нахождением эмпирических законов. Некоторым исключением отсюда являются абстрактная формула Спенсера и причинно-обоснованные выводы Дюркгейма, Бутле и др.

с) Теории, отрицающие возможность открытия тех и других законов.

Примером их может служить учение Лексиса^[43]. Определяя понятие закона, Лексис говорит: «Закон в естественно-научном смысле есть правило для простых событий, имеющее значение при подобии условий всегда» (С. 16). Кроме этого смысла закона, Лексис различает также и закон эмпирический, находимый чисто индуктивным путем. Но на этот закон полагаться нельзя, если его не удалось объяснить «исходя из других оснований или рациональных посылок» (С. 17; вспомним Милля). Возможны ли законы общественного развития? В естественно-научном смысле — слова нет, так как развитие общества — процесс не повторяющийся и по сравнению, например, с развитием эмбриона — индивидуальный. Но Лексис идет далее и вообще отрицает возможность законов развития.

" Можно, конечно, — говорит он, — находить известные сходства и подводить их всякий раз под абстрактные понятия, но эти абстрактные понятия будут настолько просты, что они нисколько не расширят нашего действительного знания" (С. 22). В развитии общества единственно можно искать каузального объяснения событий. Но эта каузальность будет индивидуальна, и в формуле закона ее выразить нельзя.

Отрицает законы развития, исходя из очень интересных соображений, и М.И.Туган-Барановский. Он полагает, что такие законы возможны, например, в биологии, но невозможны в общественной науке в силу особого характера ее объекта — общества, коллективного целого. Особенность эта выражается в его большой пластичности и приспособляемости⁴³.

• [1] См. Чупров А. И. История политической экономии. Изд. 7.1913.
• [2] См. Рошер. Deutsche Vierteljahrschrift. 1849. 1 Ab. 181; также см.: Он же. Grundriss zu Vorlesungen iiber die Staatswirtschaft nach geschichtlicher Methode.
• [3] См. Гкльдебранд Г. Политическая экономия настоящего и будущего; Книс К. Diepolitische Oekonomie vom Standpunkte der geschichtlichen Methode.
• [4] См. Шмоллер Г. Наука о народном хозяйстве, ее предмет и метод. С. 58. Некоторые существенные расхождения среди продолжателей исторической школы мыеще отмстим.
• [5] См. Лист Ф. Национальная система политической экономии / Пер. под ред. Трубникова, 1881.
• [6] См. Maunier R. La formulc de revolution dans la production // Annalcs dc l’institutinternational de sociologie. Vol. XTV. P. 131−151.
• [7] Морган Л. Первобытное общество / Пер. с англ., 1900.
• [8] Тейлор Э. Первобытная культура / Пер. Коропчевского; Антропология / Пер. под ред. Лаврова.
• [9] Леббок Дж. Доисторические времена; Тахтарсв К. Очерки истории первобытнойкультуры; статья Е. Кагарова в журнале «Вопросы теории и психологии творчества'.Т. V; Дюркгейм. Les formes e’le’memaires de la vie r^ligieuse; Kunow H. Ursprung derReligion und dcs Gottesglaubens. Berlin, 1913.
• [10] Летурно Ш. Социология по данным этнографии; Он же. Эволюция нравственности.
• [11] Вестермарк. История брака; Гроссе. Формы семьи и формы хозяйства; Ковалевский М. М. Социология. Т. I, II.
• [12] Лампрсхт. Modeme Geschichtswissenschaft; Schmoller G. Grundriss der
• [13] allgemeinen Volkswirtschaftslehre. 1904. S. 663−664.
• [14] Лампрсхт. Указ, соч.; Лаппо-Данилсвский А. С. Методология истории. Ч. 1. С.147−148. Лампрсхт, впрочем, не чужд в позднейших работах мысли найти''общеобязательные' законы общественного развития. Данную в тексте схему он приписывал всвоей „Истории германского народа“ только этому народу. Но в позднейшей работе» Modeme Geschichtswissenschaft" (1905) он уже обобщает свои выводы, и эволюциягерманского народа представляется ему лишь частным случаем эволюции народов. На основании этого Лампрехта с успехом можно бы рассматривать не здесь, а подрубрикой теорий, признающих одинаково как эмпирические, так и абстрактные законы. Однако, на наш взгляд, то, что дал Лампрсхт, характернее для чисто эмпирических построений.
• [15] См. Ковалевский М. М. Социология. Т. 1; Лаппо-Данилсвский А. С. Указ. соч. С.70−71; Барт П. Op. cit. С. 13−21.
• [16] См. Социология Конта в изложении Риголажа / Пер. НЛосского. С. 43−72; см. также Милль Дж. Ст. Огюст Конт и положительная философия / Пер. Н.Н.Спиридо-нова. Изд. Популярная научная библиотека. С. 71 и сл.
• [17] Социология Конта в изложении Риголажа (далее: Риголаж). С. 71.
• [18] Здесь также пункт расхождения О. Конта с исторической школой экономистов, с которыми у него, вообще говоря, много родственного, например в признании огромной важности исторического метода, а также в общем релятивистическом тоне учения. См. Мснгер К. Исследование о методах социальных наук. С. 115; Чупров А. И. История политической экономии. С. 208−211.
• [19] Риголаж. С. 93 и сл.
• [20] Милль Дж.Ст. Система логики. Т. II. С. 471. Заметим, что-то же самое впоследствии будет утверждать Зиммель, но он придет к совсем другим выводам, чем Милль.
• [21] Там же. Гл. IV, V, VI.
• [22] Там же. Гл. VII, VIII, IX, X.
• [23] Милль Дж.Ст. Система логики. С. 507−512.
• [24] Спенсер Г. Основные начала / Пер. под рсд. Рубакина. С. 237.
• [25] См. Спенсер Г. Основные начала. § 50.
• [26] Там же. § 89.
• [27] Философия Герберта Спенсера в сокращенном изложении Г. Коллинса / Пер. П. В. Мокисвского. 2-е изд. 1897. С. 32.
• [28] Спенсер Г. Основания социологии. Т. I. С. 374−375.
• [29] См. там же. Т. II. См. также изложение Коллинса.
• [30] См. Дюркгсйм Э. О разделении общественного труда / Пер. П.Юшксвича.
• [31] Бугле. Эгалитаризм.
• [32] См. Михайловский Н. К. Сочинения. Т. 1. Статья «Что такое прогресс». Замечания Михайловского о законе абстрактном и эмпирическом можно наити в статьях:" Аналогический метод в общественных науках" и «Борьба за индивидуальность» .
• [33] Драгичсско. Du role dc 1'individu dans 1c dc’tcrminismc social. P., 1904. P. 4344.
• [34] Sighclc. Psychologic des Scctcs. P.53.
• [35] См. Уорд Л. Очерки социологии. С. 132−158; Он же. Sociologic pure. Т. 1; Де Роберти. Новая постановка основного вопроса социологии; Ковалевский М. М. Социология. Т. 1. Гл. I; Дс Греф. Общественный прогресс и регресс; Бард. Законы подражанияи социальные законы.
• [36] См. Vcbcr L. Le rythme du progres. P. f 1913. На русском языке см. отрывок изэтой книги в «Новых идеях в социологии» № 3, а также заметку де Роберти.
• [37] См. по этому поводу: Salviola I. Der Kapitalismus im Altertum, 1912. S. 1−16.Предисловие Каутского в книге Зомбарта «Организация труда и трудящихся». С. 216 иел.; Энгельс Ф. Происхождение семьи и собственности.
• [38] См. Бюхер К. Возникновение народного хозяйства / Пер. под ред. И.М.Кули-шера. 2-е изд. С. 112.
• [39] См. Schumpeter I. Theorie der wirtschaftlichen Entwicklung. Leipzig, 1911. S. 463-
• [40] См. Зомбарт В. Современный капитализм. Т. 1 / Пер. под ред. В. Базарова иИ.Степанова. С. в.
• [41] См. Wagner A. Grundlcgung dcrpolitischcn Ockonomic. 3-е изд.; Бугле. Социальная наука в современной Германии, 1899. С. 70 и сл.
• [42] См. Маслов. Теория развития народного хозяйства. Спб., 1910.
• [43] Lexis W. Allgcmcine Volkswirtschaftslchrc. Berlin und Leipzig, 1910. S. 16−22.