Геополитические контуры евразийского союза

«Война и мир» между геополитическими акторами Евразии

Вторая половина XX в. ознаменовалась рождением на евразийском континенте множества международных организаций, экономических союзов и военных блоков, которые дополнили палитру национальных геополитических интересов интересами межгосударственными, региональными, межконтинентальными и способами их реализации. Не претендуя на всеобщий анализ деятельности всех организаций в пространстве геополитических связей и зависимостей, следует обратить внимание на ряд международных объединений военно-политического и экономического порядка, которые определяют геополитическую карту евразийского континента начала XXI в. Активности Североатлантического союза (НАТО), реализующего в Евразии, да и не только, англосаксонскую политику управления миром, противостоит набирающая силу Организация Договора о коллективной безопасности (ОДКБ), которая многое в геополитическом плане унаследовала от Организации Варшавского договора (ОВД). С другой стороны, Европейский союз как единый геополитический и геоэкономический центр силы явился наглядным примером реализации идеи «единой Европы», способной в послевоенный период противостоять мощи двух сверхдержав. В этом же направлении, хотя порой весьма непоследовательно, идет и Содружество независимых государств, пытающееся сохранить тенденции геополитического единства, заложенные Советским Союзом. И вот теперь начинает набирать силу новый геополитический актор на евразийском континенте — Евразийский экономический союз (ЕАЭС). Иначе говоря, на евразийском континенте просматриваются следующие оппозиции: в военно-политическом плане — НАТО и ОДКБ, в социально-экономическом и гуманитарном — ЕС и ЕАЭС. Вместе с тем континентальный блок, выражающий геоэкономические и геополитические интересы государств и цивилизаций центральной части Евразии, включает ОДКБ и ШОС. Рассмотрим подробнее диалектику их геополитического взаимодействия.

• 4 апреля 1949 г. по инициативе США двенадцатью странами (США, Франция, Нидерланды, Бельгия, Великобритания, Канада, Португалия, Люксембург, Италия, Дания, Норвегия и Исландия) была образована Организация Североатлантического договора (Северо-Атлантический альянс — НАТО, North Atlantic Treaty Organization, NATO) как военно-политический союз. Организаторы альянса официально заявляли, что целью его создания признавалась защита свободы и безопасности государств-членов альянса «политическими и военными средствами, гарантия защиты демократии, свободы личности, верховенства права и мирного разрешения споров, а также способствование распространению этих ценностей во всем Евроатлантическом регионе». Неофициальную цель альянса в 50-х гг. XX в. разъяснил с военной прямотой и лаконичностью первый генеральный секретарь НАТО британский генерал Еастингс Немей: «То keep the Russians out, the Americans in, and the Germans down» («Русских — вон, американцев — на их место, а немцев — держать в подчинении»). Иначе говоря, не допускать СССР в Европу, обеспечивать в ней американское присутствие и сдерживать Германию. Этой доктрины НАТО, придерживается по сей день: первую скрипку в альянсе неизменно играют США, все попытки Германии сформировать объединенные европейские вооруженные силы блокируются, а Россия остается для НАТО тем, чем был СССР, даже в еще большей степени, — противником № 1, несмотря на все «партнерства ради мира» и «открытое небо». Подтверждением расширения «НАТО-пространства» в беловежскую геополитическую эпоху служит смена акцентов в руководящих документах НАТО спустя полвека после своего появления на геополитической карте мира. В «Стратегической концепции Североатлантического союза» (апрель 1999 г.) были зафиксированы следующие ключевые положения:
  • • НАТО успешно обеспечивал свободу своих членов и предотвращал возникновение войны в Европе на протяжении сорока лет 168

«холодной войны». Сочетая оборону и диалог, он сыграл незаменимую роль в мирном разрешении конфронтации между Востоком и Западом (ст. 2).

• • НАТО является воплощением неразрывной трансатлантической связи между безопасностью Северной Америки и безопасностью Европы (ст. 7, 27).
• • Во имя укрепления мира и стабильности в Европе и за ее пределами европейские союзники усиливают свою способность к действиям, в том числе и военный потенциал (ст. 18).
• • Ряд стран внутри и за пределами Евроатлантического региона переживают серьезные экономические, социальные и политические трудности. Противоборство на этнической и религиозной почве, территориальные споры, малоэффективные или неудавшиеся попытки осуществления реформ, нарушения прав человека и распад государств могут привести клональной и даже региональной нестабильности (ст. 20).
• • Проводя политику сохранения мира, НАТО будет содействовать предотвращению конфликтов, а в случае возникновения кризиса — участвовать в его эффективном урегулировании в соответствии с международным правом, включая возможность проведения операций реагирования на кризис вне статьи 5 Вашингтонского договора (ст. 31, 41. 43, 47, 49, 53с, 54, 61).
• • Россия играет исключительную роль в обеспечении евроатлантической безопасности… НАТО и Россия приняли на себя обязательства развивать отношения на основе общих интересов, взаимности и транспарентности во имя строительства прочного и всеобъемлющего мира в Евроатлантическом регионе на принципах демократии и безопасности, основывающейся на сотрудничестве (ст. 36).
• • Вооруженные силы НАТО должны обеспечивать военную эффективность и свободу действий Североатлантического союза (ст. 41).
• • Географическое распределение сил в мирное время будет обеспечивать достаточное военное присутствие на всей территории Североатлантического союза, включая размещение и развертывание сил за пределами своей территории и территориальных вод и передовое базирование сил по мере необходимости. Необходимо будет учитывать региональные и, в частности, геостратегические соображения в рамках Североатлантического союза, поскольку нестабильность на периферии НАТО может вызывать кризисы или конфликты, требующие от союза военных ответных мер в предположительно короткие сроки предупреждения (ст. 53Ь).

Из многостраничного документа мы выделили те статьи (курсивом — ключевые формулировки), по которым можно зафиксировать смену парадигмы деятельности НАТО за полвека его существования:

• • ст. 20 — косвенное указание на нестабильность на постсоветском пространстве;
• • ст. 31 и др. — присвоение себе права совершать военные операции вне регламентных рамок ст. 5 исходного документа НАТО (1949 г.);
• • ст. 36 — декларативное заявление о развитии отношений на основе общих интересов между НАТО и Россией;
• • ст. 41, 53Ь — свобода действий (в том числе и военных) Североатлантического союза.

Итак, первоначально цель создаваемого альянса формулировалась как обеспечение безопасности государств-членов альянса, а геополитическая сфера безопасности определялась Евроатлантическим регионом. Однако история показала, что истинной целью создания НАТО являлось обеспечение защиты странучастниц альянса от советской военной угрозы. Отдельный вопрос — что следует понимать под Евроатлантическим регионом, если не только страны-члены НАТО (от 12-ти до 28-и, вошедшие в альянс на протяжении 65-ти лет)? Так, академик РАН В. Г. Барановский в Докладе для Комиссии Евроатлантической инициативы в области безопасности (EASI) (Мюнхен, 7—8 февраля 2010 г.) четко определял этот регион следующим образом: «Под таковым понимается геополитический ареал, состоящий из США, Европы и России. Их совместные усилия обеспечивают евроатлантическую безопасность — состояние защищенности указанного ареала от дестабилизирующих угроз. Образ треугольной конфигурации, которую образуют США, Европа и Россия, не является абсолютно безупречным. Достаточно сказать, что даже пределы Европы, занимающей в этом образе центрально место, трактуются неоднозначно — может, например, возникнуть вопрос относительно правомерности „вычленения“ из нее России или включения в нее стран Южного Кавказа. Далее, по геополитическим основаниям и с учетом реалий НАТО и ОБСЕ частью евроатлантического пространства является также и Канада (в этом смысле в качестве части евроатлантического „треугольника“ было бы более уместно обозначить Северную Америку, а не только США). А вот у США и России есть значительные интересы безопасности за евроатлантическими рамками. Все эти уточнения обоснованны, однако они, как представляется, не ставят под сомнение уместность целостного, обобщенного анализа проблематики безопасности применительно к евроатлантическому региону». При этом методологически оправданным автор полагает критерий, согласно которому необходимо учитывать общие для рассматриваемого региона вызовы и возможности общего ответа на них. «Такие вызовы и такие возможности, — продолжает далее Барановский, — существуют; именно их наличие рассматривается здесь как системообразующее качество, способное трансформировать неупорядоченное и размытое множество „США, Европа, Россия…“ в структурированную конструкцию „США + Европа + Россия“. Только в этом случае можно будет говорить о евроатлантическом регионе, евроатлантическом пространстве, евроатлантической безопасности как о геополитической реальности (или хотя бы как о возникающей реальности), а не в абстрактно-гипотетическом плане» [I]. Из сказанного следует, пожалуй, достаточно простой вывод: геополитическая безопасность евроатлантического ареала, представленного конструкцией «США + Европа + Россия», — это безопасность не от военных угроз со стороны какой-либо внешней силы (будь то исламский мир, Китай или кто-либо еще), а безопасность, связанная с сохранением своей цивилизационной целостности. Стоит обратить внимание на то, что темами исторической встречи Патриарха Московского и всея Руси Кирилла и Папы Римского Франциска 12 февраля 2016 г. на Кубе и совместного заявления стали не только гонения на христиан, причем без различия — западных и восточных (и это после раскола христианства в 1054 г.), но и призыв к христианам Западной и Восточной Европы «объединиться для совместного свидетельства о Христе и Евангелии, дабы Европа сохранила свою душу, сформированную двухтысячелетней христианской традицией». И здесь мы должны четко различать противоречие между геополитическими (точнее, геоцивилизационными) закономерностями и военно-политическими усилиями НАТО (скорее, стоящими за спиной этой организации некими тайными силами, пусть это звучит в стиле модной ныне конспирологии; см. рис. 8), вспоминая риторический вопрос Т. Шеллинга: «Если игра с нулевой суммой есть предельный случай чистого конфликта, то какова другая крайность?» На этот вопрос он дает четкий ответ: «Это должна быть игра „чистого сотрудничества“, в которой игроки побеждают или проигрывают вместе, имея идентичные предпочтения относительно исхода… Игроки должны понимать друг друга, находить модели индивидуального поведения, которые делают предсказуемым поведение каждого игрока для его партнера» [2]. Иначе говоря, эвристические возможности теории игр достаточно тесно коррелируют с различными геополитическими доктринами, которые принято классифицировать исходя из тех политических.

Далее. Согласно пятой статье Договора данный союз, вопреки Уставу ООН, присвоил себе право применения вооруженных сил его участниками без каких-либо полномочий от Совета Безопасности (союз обязывает его участников лишь уведомлять Совет Безопасности о принятых ими мерах).

Итак, спустя полвека, в апреле 1999 г., была принята и опубликована Стратегическая концепция альянса, ключевые задачи которого заключались в следующем:

• • быть гарантом стабильности в Североатлантическом регионе;
• • проводить консультации по вопросам безопасности;
• • осуществлять защиту стран-членов от любой агрессии или ее угрозы;
• • проводить мероприятия, которые способствуют предотвращению вооруженных конфликтов, а также принимать участие в урегулировании кризисов;
• • способствовать развитию международных отношений во всех сферах с другими государствами Североатлантического региона.

В рамках этой стратегии, НАТО заключил соглашение о сотрудничестве с целым рядом государств Европы («Партнерство во имя мира»).

Основные претензии России в той или иной мере связаны с фактором неопределенности. Прежде всего имеются в виду:

• — масштабы и направления расширения сферы интересов НАТО за пределы традиционных «зоны ответственности» и задач «жесткой» безопасности (энергетическая безопасность, киберпреступность, Арктика, водные ресурсы, продовольственная безопасность и др.);
• — толкование ст. 5 Вашингтонского договора 1949 г. о создании НАТО («коллективная оборона»), которая была ориентирована против «советской угрозы» и все еще считается центральной;
• — вопросы применения силы с учетом обсуждаемых сценариев использования силового потенциала альянса.

Решительный шаг НАТО был связан с принятием в 2010 г. Лиссабонской декларации «Стратегическая концепция обороны и обеспечения безопасности членов Организации североатлантического договора». В отличие от двух предыдущих концепций, данная характеризуется рядом новых положений:

• — утверждение своей уникальности: «Хотя мир меняется, основная миссия НАТО остается неизменной: обеспечивать, чтобы Североатлантический союз и далее оставался единственным в своем роде сообществом свободы, мира, безопасности и общих ценностей» (Введение);
• — утверждение своей привлекательности: «НАТО будет активно работать в целях укрепления международной безопасности… держа открытыми двери Североатлантического союза для всех европейских демократий, которые удовлетворяют критериям НАТО» (ст. 4с);
• — утверждение своего превосходства: «Кризисы и конфликты за пределами границ НАТО могут представлять прямую угрозу безопасности территории и населения Североатлантического союза. Поэтому НАТО будет действовать там, где это возможно и необходимо, чтобы предотвращать кризисы, регулировать их, стабилизировать постконфликтные ситуации и поддерживать восстановление» (ст. 20);
• — утверждение своей «доброжелательности» по отношению к России: «Сотрудничество НАТО с Россией имеет стратегическое значение, поскольку оно содействует созданию единого пространства мира, стабильности и безопасности. НАТО не представляет угрозы для России. Наоборот, мы хотим видеть подлинно стратегическое партнерство между НАТО и Россией, и мы будем действовать соответственно, ожидая от России взаимности» (ст. 33).

Мы должны, очевидно, исходить из сложившихся реалий: Североатлантический альянс остается ключевым геополитическим и силовым фактором, который влияет на ситуацию у наших границ и на нашу безопасность. И отношение России к нему должно быть основано на прагматизме и политической целесообразности, утверждающей исключительно ее национальные интересы и безопасность на пространстве Евразийского экономического союза.

Модель ОДКБ (региональная международная организация, провозглашаемыми целями деятельности которой являются «укрепление мира, международной и региональной безопасности и стабильности, защита на коллективной основе независимости, территориальной целостности и суверенитета государствчленов, приоритет в достижении которых государства-члены отдают политическим средствам»). Пожалуй, именно ОДКБ следует рассматривать в качестве того самого ключевого звена обеспечения евроатлантической безопасности, который входит в зону геополитической структурированной конструкции, геополитического треугольника «США + Европа + Россия», который предлагает Барановский (рис. 9). В плане вызовов для евроатлантической безопасности и возможностей ее укрепления особое значение, по его мнению, имеют следующие территориальные ареалы: Западные Балканы, Южный Кавказ, Черноморский регион, Молдова и Приднестровье, Постсоветское пространство, Ближний Восток и Арктика [3]. А это как раз те звенья евразийской дуги нестабильности, которые рассматривались на ряде конференции, организованных Восточным факультетом Санкт-Петербургского государственного университета в 2013;2015 гг. [4].

Итак, поиск путей военно-политического взаимодействия НАТО и ОДКБ следует рассматривать, используя аппарат математического моделирования «геополитических игр» с ненулевой суммой (и параллельных игр), а межцивилизационные взаимодействия «вечных» соперников (представителей талассократии и теллурократии) — в моделях кооперативных игр.

— ЕС, ОДКБ — ШОС.

Организация Договора о коллективной безопасности (ОДКБ)

представляет собой военно-политический союз, созданный бывшими советскими республиками на основе Договора о коллективной безопасности (ДКБ), подписанного 15 мая 1992 г. По своим геополитическим контурам ОДКБ в основном аналогична формату СНГ (рис. 10).

Членами ОДКБ являются Армения, Беларусь, Казахстан, Киргизия, Россия, Таджикистан. 2 декабря 2004 г. Генеральная Ассамблея ООН приняла резолюцию о предоставлении ОДКБ статуса наблюдателя в Генеральной Ассамблее ООН. Россия связывает большие надежды с этой организацией, рассчитывая с ее помощью укрепить свои геополитические позиции в Центральной Азии, и признает этот регион зоной своих стратегических.