Довоенное и послевоенное время

Второй этап изучения проблематики искусства XVIII в. начинается в конце 1920;х гг. Для него характерно постепенное нагнетание социологически-вульгаризаторской, идущей от школы Фриче тенденции, которая набрала полную силу во второй половине 1920;х, но особенно в 1930;е гг. и даже в какой-то степени наложила свой отпечаток на работы 1940−1950;х гг. Прекрасный пример тому являет К. С. Кузьминский с его исследованиями о Рокотове (1938) и Левицком (1940).

Поразительно, но в эти же годы выходят и такие работы, как скромно изданная «Русская живопись в XVIII веке» А. В. Лебедева (1928) и его же этюды для монографии о Рокотове, изданные накануне Отечественной войны. В мрачные 1937 и 1938 гг. увидели свет две невзрачно изданные, но написанные с тонким пониманием смысла и стилистики искусства XVIII в. работы однофамильца Алексея Васильевича — Георгия Ефимовича Лебедева (1903−1958) о русской живописи первой половины столетия. Можно сказать, что лучшие исследования тех лет лежат в сфере чистой «архиварисгики», сбора фактического и фактологического материала, вещеведения, чтобы со второй половины 1950;х гг. прийти к необычайно насыщенному этапу, соединившему разного характера исследования — от музейно-атрибуционных до монографических и обобщающе-теоретических.

Заметим, что с 1917 г. по 1940;е гг. в отечественном искусствознании по русскому изобразительному искусству XVIII в. не было ни одного большого труда. Исключение составляет работа «Русская академическая художественная школа в XVIII веке» (М.; Л., 1934) С. П. Яремича — полиграфически прекрасно оформленный (что казалось для тех лет ушедшей в России в невозвратное прошлое традицией) сборник статей, основной текст которых был написан еще до революции. Поэтому особое значение приобретает монументальный труд Натальи Николаевны Коваленской (1892- 1969) «История русского искусства XVIII века» (1940). При всей зависимости от диктуемых эпохой принципов вульгарного социологизма (налет которых автор постаралась снять в переиздании 1962 г.) это была первая попытка свести воедино, поставить во времени и пространстве в общий закономерный ряд весь изобразительный материал XVIII в., дать оценку творчеству самых значительных его художников и их произведениям.

По сути, работа Коваленской по праву может считаться первой историей русского искусства XVIII в., и главной заслугой автора является то, что она впервые указала на факт неравномерности развития: художественные процессы, которые в Западной Европе заняли три века, в России проходили за несколько десятилетий. Автор назвала это явление «уплотненностью», «спрессованностью» процесса становления отечественного светского искусства как неизбежного следствия особенностей исторического развития России в целом. Мысль эта в сущности не нова. Еще в екатерининское время в своей двухтомной «Истории Российской империи при Петре Великом» (1759−1763) Вольтер писал о прогрессе, которого русские добились за 50 и которого другие нации не могли бы достигнуть, по его словам, и за 500 лет.

Этот тезис впоследствии развивали другие серьезные исследователи. Так, по мнению Бориса Робертовича Виппера (1888−1967), догоняя Европу все более ускоряющимися темпами, русское искусство попутно решало задачи предыдущих этапов, а иногда, напротив, неожиданным скачком опережало Европу и выходило за рамки закономерного, казалось бы, развития, сочетая таким образом на одной и той же стадии эволюции передовые черты с элементами отсталости, с традициями глубоко консервативными. Отсюда — неожиданности и курьезы, особенно на первых порах, в петровское время (см.: Виппер Б. Р. Архитектура русского барокко. М., 1978. С. 10).

Вопрос об ускоренном развитии русского искусства и его последствиях всесторонне освещен в трудах Д. В. Сарабьянова. Он полагает, что перелом, подобный Ренессансу на Западе, совершился в России в XVIII в. в формах барокко, а затем классицизма: «Свой путь [Россия] прокладывала себе сама, но в движении по этому пути большую роль играли образцы; многое зависело от их выбора: возможность выбора путала карты, делала подчас сбивчивой эволюцию. Это обстоятельство сыграло немалую роль в определении своеобразной русской ситуации, характеризующей XVIII век. Мы не можем не услышать отзвук всей древнерусской художественной культуры и тех ситуаций, которые возникли в ее взаимоотношениях с Западом» (Сарабьянов Д. В. Русское искусство и Запад // Художественная культура XVIII в. М., 1974. С. 284). Автор возвращается к этой мысли и в более поздней работе (Сарабьянов Д. В. Русская живопись XIX века среди европейских школ. Опыт сравнительного исследования. М., 1980), где целая глава посвящена XVIII в.

С образованием в 1934 г. Академии архитектуры СССР, которая актуализировала формы архитектуры классицизма в условиях растущего тоталитаризма, начали активно издаваться труды по истории архитектуры. В их числе были первые монографии о творчестве крупных зодчих XVIII в., таких как Ф. Б. Растрелли (Л. Л. Матвеев, 1938), Ч. Камерон (В. Н. Талепоровский, 1939), И. Е. Старое (Э. Ф. Голлербах, 1939). Вопросы истории архитектуры активно обсуждались на страницах журналов «Архитектура СССР», «Академия архитектуры» и др.

Самым гибельным образом на сохранности памятников XVIII в. сказалась Великая Отечественная война 1941 — 1945 гг. Было уничтожено множество музеев, храмов, бывших усадеб и дворцов, наконец, целых городов. Значительно пострадали сокровищницы русского искусства, находившиеся в пригородах Ленинграда, — дворцы и парки Петергофа, Царского Села, Павловска, Гатчины… Эвакуирована и спасена была лишь часть ценнейших экспонатов, остальное было сожжено и разграблено.

Утраты многих первоклассных памятников остро поставили вопрос об их фиксации, изучении, сохранении и последующей реставрации. В 1942 г. была учреждена Комиссия по учету и охране памятников искусства во главе с академиком И. Э. Грабарем. Уже в годы войны архитекторы начали подготавливать проекты реставрационно-восстановительных работ, которые развернулись в послевоенный период. В 1945 г. была создана Ленинградская архитектурно-реставрационная мастерская (позже — Специальные научно-реставрационные мастерские, СНРМ), впервые в мире разработавшая и претворившая в жизнь методику комплексного воссоздания памятников архитектуры XVIII—XIX вв. Для возрождения дворцово-парковых ансамблей, интерьеров, возвращения произведений изобразительного искусства был начат сбор архивных и графических материалов в хранилищах Москвы и Ленинграда. В 1947 г. в Москве был создан Научно-исследовательский институт теории и истории изобразительных искусств Академии художеств.

В 1946 г. в Москве выходит первый выпуск журнала «Архитектурный архив», в котором были опубликованы «Записка о Кремлевской перестройке» В. И. Баженова и трактат-кодекс 1740-х гг. «Должность архитектурной экспедиции» с научными комментариями. С 1951 г. на смену «Архитектурному архиву» приходит журнал «Архитектурное наследство», издающийся НИИТАГ до сегодняшнего дня и публикующий результаты новейших исследований по истории архитектуры и градостроительства.

В послевоенное время в период борьбы с космополитизмом изучение творчества иностранных зодчих, даже работавших в России XVIII в., становится не просто непопулярным, но и опасным. Например, как было недавно установлено, И. Э. Грабарь подробно занимавшийся творчеством французского архитектора Никола Леграна в Москве в 1780-е гг. и выступивший с публичным докладом на эту тему в 1947 г., в 1951 г. опубликовал тот же доклад, но уже заменив имя архитектора на Василия Баженова (см.: Клименко Ю. Г. Творчество архитектора Николя Леграна // Архитектурн. наследство. Вып. 44. М., 2001). Это естественно привело к ряду заблуждений у следующего поколения исследователей, к путанице, которая преодолевается до настоящего времени.

Творчеству русских архитекторов, особенно их работам в Москве, в это время уделяется повышенное внимание. Публикуются чертежи, материалы к изучению творческих биографий В. И. Баженова (Михайлов А. И. Баженов. М., 1951; Грабарь И. Э. В поисках неизвестных построек В. И. Баженова // Неизвестные и предполагаемые постройки В. И. Баженова. М., 1951. С. 11−184), М. Ф. Казакова (Архитектурные альбомы М. Ф. Казакова. Альбомы партикулярных строений: Жилые здания Москвы XVIII века / под ред. Е. А. Белецкой. М., 1956), И. Е. Старова (Белехов Н. И., Петров А. Н. Иван Старов. Материалы к изучению творчества. М., 1950), Д. В. Ухтомского (Михайлов А. И. Архитектор Д. В. Ухтомский и его школа. М., 1954) и др.

Новый этап изучения искусства XVIII в., начавшийся с конца 1950;х гг. и тесными узами связанный с общественными переменами, свидетельствует хоть и о мучительно трудном, по неуклонном постепенном освобождении от вульгарно-механистического социологизма в отечественном искусствознании. Совершенно очевидно, что взрыв нового интереса к искусству XVIII в. был связан с оживлением всей общественной жизни после событий 1956 г. и развитием гуманитарных наук (искусствоведения в частности) уже с более свободных позиций.

В 1960;е гг. об этом свидетельствует завершение многотомной «Истории русского искусства», подготовленной Государственным институтом искусствознания (ГИИ). Там же начинают регулярно выходить сборники материалов и исследований по русскому искусству XVIII в. под ред. Т. В. Алексеевой («Русское искусство XVIII века», 1973; «Русское искусство эпохи барокко», 1977 и др.). Их логическим продолжением являются издающиеся с 1993 г. и до настоящего времени сборники «Русское искусство Нового времени» под ред. И. В. Рязанцева (НИИТИИ РАХ).

Системный подход к изучению русского искусства XVIII в. проявляется в книгах, посвященных художественному образованию (Молева Н. М., Белютин Э. М. Педагогическая система Академии художеств XVIII века. М., 1956; Комелова Г. Н. Гравировальный класс Академии художеств и русская гравюры второй половины XVIII века. Л., 1967) и творчеству отдельных мастеров (Гримм Г. Г. Графическое наследие Кваренги. Л., 1962; Денисов Ю. М., Петров A. Н. Зодчий Растрелли. Л., 1963; Гершензон-Чегодаева Н. М. Дмитрий Григорьевич Левицкий. М., 1964; Архипов Н. И, Раскин А. Г. Бартоломео Карло Растрелли. Л.; М., 1964; Лазарева О. П. Русский скульптор Федот Шубин. М., 1965).

В 1970—1980;е гг. на первый план выходят персональные труды по разным вопросам русского искусства как фактологического характера, являющиеся плодами многолетних музейных изысканий, так и монографии о творчестве отдельных художников (Т. А. Селиновой об Иване Аргунове, 1973; И. М. Сахаровой об Алексее Антропове 1974; Т. А. Лебедевой об Иване Никитине и Т. В. Алексеевой о Владимире Боровиковском — обе 1975; B. Н. Петрова о Михаиле Козловском, 1977; Л. Н. Целищевой о Степане Щукине и Т. В. Ильиной об Иване Вишнякове — обе 1979; Т. В. Ильиной и С. В. Римской-Корсаковой об Андрее Матвееве, 1984; С. О. Андросова об Иване Никитине, 1998, — это далеко не полный перечень); монографии и отдельные исследования о рисунке и гравюре (М. С. Лебедянского, М. А. Алексеевой, Е. И. Гавриловой); работы о монументально-декоративном искусстве (Б. Ф. Борзина, Н. В. Калязиной и Г. Н. Комеловой), труды по теории и истории архитектуры (Н. А. Евсиной, М. В. Иогансен, В. К. Шуйского и др.), работы обобщающего характера (например, О. С. Евангуловой об искусстве России в первой четверти XVIII в. или И. В. Рязанцева о скульптуре того же времени, А. П. Балицкой о русской эстетике XVIII в., Н. Н. Коваленской о русском классицизме или очерки А. Г. Верещагиной о художественной критике XVIII в.).

В 1960—1990;е гг. вышло несколько важных для нашей темы изданий учебного характера. Основной базой для них явилась уже упоминавшаяся многотомная «История русского искусства» под ред. И. Э. Грабаря, В. С. Кеменова и В. Н. Лазарева (т. 5−7 (1960- 1961) посвящены XVIII в.). Не забудем, что этот фундаментальный коллективный труд, во многом не утративший своей научной ценности и сегодня, был написан около полувека назад и, следовательно, потребовал (во всяком случае в отношении XVIII в.) многих дополнений и некоторых корректив во всех видах искусства, от архитектуры до прикладного.

В 1984 г. был выпущен учебник по специальности «Архитектура» (Пилявский В. И., Тиц А. А., Ушаков Ю. С. История русской архитектуры. Л., 1984), впоследствии многократно переиздававшийся. Первоначально главы, посвященные XVIII в., были написаны профессором архитектуры В. И. Пилявским и построены по композиции, предложенной в издании И. Э. Грабаря (по стилистическому, типологическому и монографическому принципам). В 1994 г. в дополненном переиздании этого учебника тс же главы принадлежали перу другого автора — академика Т. А. Славиной, предложившей иную структуру изложения: по принципу типологии сооружений.

Из последующих работ учебного характера отметим «Историю русского и советского искусства» под ред. Д. В. Сарабьянова (М., 1979: переизд. — 1989), где раздел об искусстве XVIII в. написан О. С. Евангуловой; «Русское искусство X — начала XX века» М. М. Алленова, О. С. Евангуловой, Л. И. Лифшица (М., 1989) — издание не учебное, но исполняющее в большой степени эту функцию как «компактное и связно-системное изложение», по определению самих авторов; третье издание трехтомной «Истории русского искусства» под ред. М. М. Раковой, И. В. Рязанцева (Т. 1. Искусство X — первой половины XIX века. М., 1991). К этому можно добавить учебник Т. В. Ильиной «Русское и советское искусство» (М., 1989; название в переизд. — «Отечественное искусство»). Сюда же присовокупим, несколько забегая вперед, чтобы не возвращаться в дальнейшем к общим работам по русскому искусству, учебное издание этого же автора, расширенное и дополненное: «История отечественного искусства от Крещения Руси до начала третьего тысячелетия» (М., 2010). Завершает XX в. учебник Т. В. Ильиной «Русское искусство XVIII века» (М., 1999; допечатки — 2000, 2001).

Следует отметить, что начиная с 1970;х гг. в изучение произведений XVIII в. все интенсивнее внедряется новый метод комплексного исследования, сочетающий методологию анализа, свойственную гуманитарным наукам, с технико-технологическими данными (рентген, биохимический анализ, ультрафиолетовые, инфракрасные лучи, съемка в косом свете и т. п.). Один из первых примеров литературы, основанной на таком многообразии методов, — монография Т. В. Ильиной об Иване Вишнякове (Ильина Т. В. Иван Яковлевич Вишняков: жизнь и творчество. К вопросу о национальном своеобразии русского портрета середины XVIII века. М., 1979), а также работа Т. В. Ильиной и С. В. Римской-Корсаковой об Андрее Матвееве (Ильина Т. В., Римская-Корсакова С. В. Андрей Матвеев. М., 1984). Исследование в основном было проведено С. В. Римской-Корсаковой в лаборатории ГРМ и частично в технико-технологическом отделе ГТГ и Реставрационных мастерских им. И. Э. Грабаря.