И. П. Павлов: «О животном организме как о машине»

Наиболее известным последователем И. М. Сеченова стал И. П. Павлов (1849−1936). Еще обучаясь в рязанской духовной семинарии, он прочитал «Рефлексы головного мозга», и эта книга, но его собственному выражению, перевернула всю его жизнь. Не имея возможности выбора университетских специальностей (перечень которых для семинаристов был органичен), Павлов в 1870 году поступает на юридический факультет Санкт-Петербургского университета, но уже через 2 недели переводится на естественное отделение физикоматематического факультета, где специализируется в физиологии животных. Через 5 лет он переводится на 3-й курс Медико-хирургической академии, после окончания которой, в 1979 году, остается в ней заведующим физиологической лабораторией при клинике выдающегося клинициста-терапевта С. П. Боткина. В 1890 году он избирается заведующим кафедрой фармакологии, а в 1896-м — заведующим кафедрой физиологии, которой руководил 28 лет.

В последующем его главные работы были посвящены секреции пищеварительных желез желудочно-кишечного тракта, где им были предложены несколько особых технологий и проведены тысячи экспериментов, в частности: с помощью фистулы (отверстия в желудке для сбора желудочного сока), с мнимым кормлением (с рассечением пищевода собаки, чтобы пища нс попадала в желудок), с мнимой дефекацией (путем замыкания кишечника в кольцо в результате сшивания конца толстой кишки с началом двенадцатиперстной). Несмотря на то, что эти опыты можно было бы назвать крайне жестокими, Павлов в итоге создал современную физиологию органов пищеварения, и именно благодаря этим работам в 1904 году он стал первым российским Нобелевским лауреатом. Теоретический базис его исследований составляла все та же идея рефлекса, на основе которой в последующем Павловым было создано учение о безусловных и условных рефлексах, а последние — легли в основу науки о поведении (бихевиоризма), которая остается чрезвычайно популярной и продуктивной до настоящего времени, в том числе — как одно из направлений современной психотерапии. Павлов стремился открыть всеобщие механизмы научения и соответствующие им нервные механизмы. Он полагал, что во время выработки условного рефлекса в клетках головного мозга происходят структурные и химические изменения, однако многие из гипотез Павлова в этой сфере в последующем не нашли экспериментального подтверждения.

Безусловно, никто нс ставит под сомнение введенные Павловым (в 1932 г. на основе теории о высшей нервной деятельности) представления о второй сигнальной системе (системе речевых сигналов), в чем Павлов видел принципиальное различие в работе головного мозга животных и человека. Не будем обсуждать — почему именно головного мозга, а не психики, так как Павлов наличие какой-либо психики у животных отрицал категорически, а над зоопсихологами жестко иронизировал, но никогда нс пытался «закрыть» это направление. Слово, по выражению И. П. Павлова, становится «сигналом сигналов», а анализ и синтез осуществляются корой больших полушарий головного мозга. В итоге главным вместилищем психики становится уже не весь мозг, а только его кора. Далее идут рассуждения о том, что развитие второй сигнальной системы (и, следовательно, коры мозга) может зависеть от воспитания (социальный фактор) и т. д., но сложные формы поведения, по Павлову — это результат деятельности всей коры больших полушарий, и связать этот процесс с функцией какого-то ограниченного отдела мозга невозможно. Вряд ли уместна какая-то критика, так как теория, относящаяся к сфере естественных наук, не может быть нематериалистической — это вопрос мировоззрения, а не того, что изучается. Представления о том, что развитие второй сигнальной системы и, следовательно, коры головного мозга может зависеть от воспитания, сближают подходы Павлова с тезисом мичуринской биологии о возможности целенаправленного формировании у растений благоприобретенных свойств.

Эти работы Павлова составили основу будущего качественного перехода от классической физиологии к современным информационным подходам к описанию психической деятельности, хотя также не прояснили ее суть и содержание. Но авторитет Павлова был так велик, что для каких-то предположений об ином субстрате психики никто не мог даже помышлять. Тем не менее эти разработки Павлова, вне сомнения, были революционными и задолго до работ Шеннона^[1], Винера^[2] и Тыоринга^[3], обосновали общие принципы логической обработки знаковой информации и интеллектуальных операций по заданному алгоритму Сейчас уже все хорошо знакомы с компьютерами, но хотя эти умные машины и способны осуществлять сложнейшие мыслительные операции, вряд ли кто-то будет утверждать, что «хардвер» (жесткий диск) является аналогом психики. Но, думаю, вполне допустимо рассматривать его как аналог мозга^[4].

сл.

Михаил Нестеров. Портрет И. П. Павлова.

И даже если так, то, как говорят компьютерщики — это только «железо».

После смерти Павлова (1936) происходит, по мнению одних — идеализация его учения как «единственно верного и глубоко материалистического», а по мнению других — случилась «идолизация» его образа и его идей, что сказалось на всей советской науке и наиболее ярко проявилось в так называемой объединенной «Павловской сессии» Академии наук и Академии Медицинских наук (1950), к роли которой в развитии российской психологии мы еще вернемся в следующей главе.

Не так давно один из коллег-психологов спросил меня по поводу того, что могло побуждать физиолога Павлова так много внимания уделять психологии? В ответе мной было высказано предположение, что прежде всего присущий ему глубочайший научный интерес и соблазн разгадать величайшую загадку природы, каковой до настоящего времени остается сознание. Однако затем, после просмотра 5-томного полного собрания сочинений И. П. Павлова^[5], неожиданно обнаружилось, что из почти 350 различных работ (от фундаментальных до одностраничных посвящений и предисловий) лишь несколько статей 3-го тома посвящено психологии: «Естественно-научное изучение так называемой душевной деятельности высших животных», «Естествознание и мозг», «Пробная экскурсия физиолога в область психиатрии», «О возможностях слития субъективного с объективным», «Ответ физиолога психологам», а также две пробы физиологического понимания — в одном случае — истерии, а в другом — навязчивого невроза и паранойи. И нужно сразу отметить, что в этих работах Павлов чрезвычайно осторожен и деликатен во всех случаях, когда он переходит к психологическим понятиям. Например: «Центральное место в деятельности больших полушарий [мозга], около которого располагается весь наш экспериментальный материал, есть так называемый мной условный рефлекс. Понятие рефлекса в физиологии, дар декартовского гения, есть, конечно, чисто естественно-научное понятие»^[6]. Тем не менее шизофрения уверенно характеризуется Павловым как гипнотическое состояние, возникающее у людей со слабым типом нервной системы^[7]. Невроз навязчивости и паранойя описываются в рамках гипотезы о «перенапряжении раздражительного процесса»^[8], хотя в заключении Павлов достаточно скромно констатирует: «Я не клиницист (я был и остаюсь физиологом) и, конечно, теперь — так поздно — не успею уже и не смогу сделаться клиницистом. Поэтому в моих настоящих соображениях, как и в прежних моих экскурсиях в невропатологию и психиатрию, я не смею при обсуждении соответствующего материала претендовать на достаточную с клинической точки зрения компетентность»^[9].

Особенно стоило бы остановиться на «Ответе физиолога психологам». Отстаивая уже широко известные физиологические идеи возбуждения и торможения в центральной нервной системе, теорию условных и безусловных рефлексов, Павлов пишет: «Ясно, что именно идея детерминизма составляла для Декарта сущность понятия рефлекса, и отсюда вытекало представление Декарта о животном организме как о машине. Так понимали рефлекс и все последующие физиологии…»^[10] Павлов, конечно, хотел бы, чтобы эти идеи и теории оказались применимыми и к психологии, но далее он отмечает: «Я — психолог-эмпирик и психологическую литературу знаю только по нескольким руководствам психологии и совершенно ничтожному, сравнительно с существующим материалом, количеством прочитанных мной психологических статей. …Я решительно отрицаю и чувствую сильное нерасположение ко всякой теории, претендующей на полный охват всего того, что составляет наш субъективный мир, но я не могу отказаться от анализа его, от простого понимания его на отдельных пунктах»^[11]. И последняя цитата: «Говоря все это, я хотел бы предупредить недоразумение в отношении ко мне. Я не отрицаю психологии как познания внутреннего мира человека»^[12]. Эти выдержки из работ Павлова до настоящего времени фактически никем не цитировались, во всяком случае — такие цитаты мне не встречались. Л теперь мы можем сделать некоторый промежуточный вывод: с учетом изложенного попытки идеализации или идолизации идей Павлова применительно к психологии следовало бы отнести скорее не к нему самому, а к сто последователям. В заключение еще раз отметим, что в этом материале ни в коей мере не подвергаются сомнению физиологические идеи и открытия нашего выдающегося соотечественника, которые затем получили свое развитие в работах Джона Уотсона (1878−1958) и Берреса Скиннера (1904;1990)^[13].

• [1] «Шеннон Клод Элвуд (1916;2001) — американский математик, один из создателей математической теории информации, в значительной мере предопределилсвоими работами развитие кибернетики.
• [2] Винер Норберт (1894−1964) — американский ученый, выдающийся математик и философ, основоположник кибернетики и теории искусственногоинтеллекта. Винер работал вместе с другим американским ученым Джоном (Яношем) фон Нейманом (1903 1957), который разрабатывал ЭВМ дляуправления береговой ПВО. Но именно Винер обратил внимание на то, чтопроцессы, управляющие электронной системой, аналогичны процессам, описанным в нейрофизиологии, изучающей деятельность живых существ. Сохранение работоспособности таких систем достигается за счет обратнойсвязи, она позволяет отслеживать и корректировать уже начатое, но еще нсзаконченное до конца действие. Существование обратной связи позволилорассматривать сложные системы различной природы — физической, социальной, биологической — с единой точки зрения. Это и есть основы кибернетики, обобщенные Винером в книге «Кибернетика, или Управление и связь в живоммире и машинах» (1948).
• [3] Тьюринг Алан Матисон (1912;1954) — английский математик, один изразработчиков современных компьютеров. Си же доказал, что компьютерыникогда не смогут решать любые задачи, так как общего алгоритма длярешения любых задач и даже для ввода любых входных данных не можетсуществовать.
• [4] Безусловно, было бы нелепо умалять заслуги Павлова применительно ктеории научения. Но даже принимая его идеи (говоря современным языком) о программировании (создании «софта») мозга в процессе обучения ивоспитания и используя сверхмодное сейчас сравнение центральной частинервной системы с компьютером, чрезвычайно трудно найти объяснениеприменению психофармакологии при психических нарушениях. С таким жеуспехом мы могли бы пытаться устранять сбои в программном обеспечениипутем воздействия на «железо» компьютера какими-либо химическимивеществами.
• [5] Павлов, И. II. Полное собрание трудов. Т. 1 -5. — М.; Л.: Академия наук СССР, 1949.
• [6] Павлов, И. П. Полное собрание трудов. Т. 1 -5. — М.; ЛАкадемия наук СССР, 1949. — Т. 3. — С. 349.
• [7] Там же.-С. 406−410.
• [8] Там же. — С. 505−515.
• [9] Там же. — С. 515.
• [10] Там же. — С. 443.
• [11] Павлов, И. И. Полное собрание трудов. Т. 1−5. — М.; Л.: Академия наук СССР, 1949.-T.3. — С. 451.
• [12] Там же. — С. 104.
• [13] Уотсон Дж. — американский психолог — основоположник бихевиоризма, который отвергает как сознательную, так и бессознательную психическую деятельность и изучает поведение животных и людей в терминах физиологическихреакций на стимулы. Б. Скиннер — один из самых известных представителейбихевиоральной психологии, развил положения теории И. П. Павлова об условных рефлексах и создал технику «оперантного обусловливания», при котороймодификация поведения достигается за счет постепенного и постоянного подкрепления. Ему же принадлежит идея программированного обучения.