Взгляд Бурдо на задачу истории

В недавнее время (1878 и 1894 гг.) вопрос о реформе исторического знания был поставлен двумя французскими учеными — Бурдо и Лакомбом. Первый из них выступил с книгой под заглавием «История и историки. Критический опыт об истории, рассматриваемой в качестве положительной науки». Этому автору, к сожалению, совершенно не дается различие между историей и социологией. По его определению, предмет истории составляет «совокупность всех фактов, которые управляются разумом или испытывают влияние разума». Идеалом было бы знать все лица и все их дела. Между тем историки вместо того, чтобы наблюдать совокупность всех людей, занимаются только отдельными личностями и вместо того, чтобы исследовать «отправления разума», все дело сводят к рассказу о событиях. Бурдо различает в истории двоякого рода факты, из коих одни называет событиями, другие — отправлениями (fonctions). Под последними он разумеет то, что мы назвали бы формами общественного быта, духовною культурою и социальною организацией народов. Бурдо думает, что главное в истории — не события, а общие явления материальной, духовной и общественной жизни (мы сказали бы: не факты прагматические, былевые, а культурные в широком смысле слова, или бытовые). Нового ничего в данном случае Бурдо не говорит. Историческая наука в XIX в. развивается именно в этом направлении. Повествование о деяниях отдельных лиц или даже групп все более и более отступает на задний план перед описанием жизни целого общества в отдельных его классах. Несомненно, что такое представление об истории приближает ее к социологии, которая тоже имеет своим предметом общество. Но одно дело — рассказать историю каждого отдельного общества (государства, народа), другое дело — изложить законы, коим подчиняется жизнь всякого общества. Между тем Бурдо думает, что раз историк перейдет от изучения единичных событий к общим бытовым фактам, то этим самым он вынужден будет изменить и самую задачу: вместо научного воспроизведения развития духовной культуры и общественной организации данного народа или данной страны заниматься открытием законов культурного и социального развития вообще. Бурдо даже полагает, что история лишь тогда сделается наукой, когда будет заниматься открытием законов. Можно было бы совершенно обойти молчанием мнение Бурдо, если бы оно было только его мнением. Напротив, оно очень распространено. Но в основе такого мнения лежит отожествление науки вообще лишь с одним видом науки — с наукою абстрактною. То, что Бурдо говорит о законах истории, когда он их делит на законы сходства, причинной связи и развития, может быть прямо отнесено к социологии.