Креативность и честность: есть ли связь?

В течение довольно длительного времени уровень креативного потенциала работника рассматривался как исключительно положительная характеристика. По принципу — чем выше этот потенциал, тем лучше. Соответственно, возникли многочисленные тренинги по развитию креативности у сотрудников. Это было подвергнуто сомнению, когда в 2011;2012 гг. появились работы Франчески Джино из Гарвардской школы бизнеса и Дэна Ариэли из Университета Дьюка^[1], которые в лабораторных экспериментах на студентах выявили существенную положительную связь между уровнем креативности индивида и его склонностью к нечестным действиям — обману и оправданию такого нечестного поведения. Интересно рассмотреть дизайн этого исследования. Поскольку авторов интересовала связь между креативностью и нечестностью, для решения задачи было необходимо:

• • уметь оценивать креативность индивидов (при этом различаются общая предрасположенность к креативности как черта личности и ситуационно обусловленная когнитивная гибкость);
• • создавать ситуации, в которых у участников эксперимента возникало бы искушение поступить нечестно (обмануть). Кроме того, есть исследовательская традиция, связывающая креативность с интеллектуальным уровнем личности. Отсюда вытекает дополнительная задача анализа взаимосвязи интеллектуального уровня, креативности и нечестности.

Для оценки креативности как личностной черты использовались несколько ранее разработанных тестов. В частности, испытуемым предлагался список из 77 видов деятельности, относимых к требующим высокой креативности (написание картины, написание оригинальной компьютерной программы вне учебы и т. п.), и их спрашивали, как часто в подростковый и взрослый периоды своей жизни они этим занимались.

Для «подталкивания» участников к креативному поведению использовалась процедура с наборами слов, из которых испытуемым нужно было составить грамматически правильные предложения. При этом тем, кого экспериментаторы хотели настроить на креативное поведение, предлагались предложения со словами «оригинальный», «новый», «идея», «изобретение», «воображение» и т. п., а у контрольной группы таких специально подобранных слов не было. Хотя этот подход и может показаться слишком простым, авторам удалось статистически показать достижение нужного эффекта: участники, подвергшиеся такому «стимулированию креативности», действительно лучше справлялись с тестами на креативность. Интеллектуальный уровень участников оценивался с применением ранее разработанных тестов.

Джино и Ариэли провели серию экспериментов, в которых они по-разному измеряли креативность и создавали разного рода соблазны для участников экспериментов поступать нечестно. Например, один из экспериментов заключался в том, что испытуемым (в этом качестве респондентов, что часто бывает в исследованиях процедур принятия решений, выступали студенты ряда американских университетов) предлагались изображения квадрата, диагонально разделенного на два треугольника — левый и правый. На поверхности квадрата появлялись наборы случайным образом рассыпанных красных точек, и задача участника состояла в том, чтобы ответить на вопрос о том, в каком из треугольников — левом или правом — точек больше. За участие в эксперименте студентам платили. Наряду с небольшой фиксированной платой просто за факт участия, платили также за ответ на каждый вопрос о распределении красных точек. Причем за выявление ситуации с преобладанием точек в правом треугольнике платили в десять раз больше, чем за выявление противоположной. (При этом сначала проводилась бесплатная, «обучающая» серия экспериментов, а уже затем — платная.) Тем самым у студентов возникал стимул обмануть экспериментатора и таким образом увеличить свой заработок.

Джино и Ариэли получили удивительный результат. Оказалось, что участники экспериментов с более высокими оценками креативности жульничали значительно больше. Естественно, жульничества было больше в «платной» серии экспериментов, чем в «обучающей». Чем выше креативность, гем больше прирост уровня жульничества при переходе от «обучающей» серии экспериментов к «платной». Более того, стимулирование креативности также приводило к более высокому уровню жульничества. При этом оценки интеллектуального уровня у тех, кто склонен обманывать, оказались такими же, как у тех, кто поступал честно.

Естественно, это вызвало заинтересованную реакцию в научном сообществе. Еще бы, получала подтверждение идея о существовании «злых гениев». Последовали попытки проверить и опровергнуть выводы Джино и Ариэли.

Группа исследователей из Университета Люксембурга^[2] провела серию экспериментов с учащимися американских частных школ в возрасте от 10 до 14 лет, при этом на этот раз анализ проводился дважды, с разрывом в один год. Креативность и интеллектуальные способности учащихся фиксировались не только методом самооценки, но и оценкой учителем. Наконец, в отличие от экспериментов Джино и Ариэли, не создавались специальные условия, которые подталкивали бы участников эксперимента к жульничеству. Измерение этичности поведения учащихся проводилось учителем и ими самими путем использования шести утверждений о поведении в естественных условиях, соответствие которых действительности оценивалось в четырехпозиционной шкале от «никогда (крайне редко)» до «очень часто». (Утверждения типа «Я — честный человек», «Я справедливо отношусь к людям» и т. п.) Полученные Кристофом Ниппелем и соавторами результаты не подтверждают негативного влияния уровня креативности на этичность поведения. Уровень креативности не является значимым предиктором изменений этичности поведения учащихся. Помимо прочих ограничений исследования (выбор контингента респондентов и т. д.), такой результат нельзя рассматривать как прямое опровержение выводов Джино и Ариэли, поскольку возможно (как пишут сами Ниппель и соавторы), что высокий уровень креативности ведет к неэтичному поведению не всегда, а как раз в тех особых обстоятельствах, когда такое неэтичное поведение оказывается крайне желательным (выгодным) для индивида. То есть человек с высоким уровнем креативности будет жульничать не всегда и не из любви к жульничеству как таковому, а только в тех обстоятельствах, когда это крайне выгодно для него. Что, правда, может служить слабым утешением с точки зрения практических потребностей бизнеса.

• [1] Francesca Gino, Dan Ariely. «The Dark Side of Creativity: Original Thinkers Can beMore Dishonest», Harvard Business School Working Paper 11−064, 2011.
• [2] Christoph Niepel, Maida Mustafic, Samuel Greiff, Richard D. Roberts «The dark sideof creativity revisited: Is students' creativity associated with subsequent decreases in theirethicaldecision making?», Thinking Skills and Creativity 18 (2015) 43−52.