Подростковый возраст. 
Детская и подростковая психотерапия

Подростковый возраст принято рассматривать как переходный между детством и взрослостью. Хронологические границы подросткового возраста строго не определены, обычно его помещают между 11 — 12 и 16—17 годами.

По мнению ученых, после младенчества наиболее фундаментальные и быстрые изменения происходят именно в подростковом возрасте. Подросткам свойственно проявлять непредсказуемость, совершать неожиданные, экстравагантные поступки, демонстрировать колебания между полярными позициями.

У современного подростка качественные изменения и перестройка психических структур, личностное становление происходят в условиях глобальных социокультурных трансформаций. Это изменения института семьи, произошедшая социально-экономическая стратификация общества и, наконец, новые информационные технологии (прежде всего, возможность общения в социальных сетях). Все это меняет социальную ситуацию развития современного подростка, вносит коррективы в привычные представления о траекториях развития и содержании возраста, делает задачу описания подросткового возраста чрезвычайно сложной.

Основными задачами подросткового возраста, как известно, являются следующие:

• 1) достижение автономии и эмоциональной независимости от родителей, осознание себя как отличного от интериоризованных родительских образов, решение, по словам З. Фрейда, «великой» задачи отхода от родителей;
• 2) формирование идентичности — открытие своего предназначения, осознание самого себя, осуществление системы выборов в различных областях жизни, обеспечивающих цельность личности;
• 3) осознание временной протяженности собственного «Я», включая детское прошлое и проекцию себя в будущее. Эта непрерывность обеспечивается формированием идентичности.

Ведущей деятельностью в подростковом возрасте является, по мнению Д. Б. Эльконина, интимно-личное общение со сверстниками. Оно направлено на самоутверждение себя в подростковом коллективе, на реализацию в нем норм и отношений, принятых среди взрослых, в нем формируются личные смыслы жизни.

Подростковый возраст — возраст полового созревания, возраст значительных качественных изменений, которые затрагивают все стороны жизни подростка. Половое созревание, физиологические изменения в организме вызывают взрыв сексуальных чувств, которые влекут за собой новые переживания, потребности, интересы.

Резкое ускорение физического развития должно быть осмыслено подростками эмоционально. И девочки, и мальчики должны адаптироваться к изменениям роста, физической силы, формы тела, внешности, к сексуальной зрелости — они уже способны к продолжению рода. Физическая привлекательность становится значимой составляющей отношения подростка к себе и отношения к нему сверстников.

Подростками, особенно девочками, остро переживаются все дефекты внешности. Повышенный интерес к своей внешности, телу, эстетические критерии начинают выходить на первый план, формируется новый образ физического «Я». Под влиянием социокультурных установок (топ-модели, эталоны красоты, бодибилдинг и т. д.) может формироваться инструментальное отношение к своему телу. Последствием этого является высокий риск нарушений пищевого поведения — нервная анорексия и нервная булимия. В этот период половая идентификация достигает нового уровня, определяются образцы мужественности или женственности.

Современные психоаналитики отмечают парадокс, который характерен для подросткового возраста — «повзрослевшее тело подростка и взрослый мир, который одновременно и привлекает, и пугает его, не способны заслонить его детское „Я“, его влечения и страхи»^[1]. Это сосуществование противоположно направленных интенций, сочетание возросших физических возможностей подростка при сохранении инфантильных, бессознательных влечений создают огромное психическое напряжение, вызывающее тревогу как у подростка, так и у живущих с ним взрослых.

При переходе к подростковому возрасту в системе интересов подростка центральное место начинает занимать его формирующаяся личность, возникает эгодоминантная установка (термин Л. С. Выготского), которая структурирует всю мотивационно-потребностную сферу подростка.

Эгоцентрическая направленность личности проявляется в центрации на себе, в рассмотрении себя как «особой ценности», в снижении способности к учету позиции другого. Впервые аффективно-личностные компоненты эгоцентризма были описаны Д. Элкиндом. Это особые поведенческие феномены, характерные для подростков. Первый феномен — «воображаемая аудитория», который заключается в том, что подросток постоянно мысленно конструирует «воображаемую аудиторию», центром внимания которой является он сам. Второй феномен личностного эгоцентризма — «личный миф». Это вера подростка в собственную уникальность, в недоступность его переживаний пониманию других. Убежденность в своей уникальности может приводить к возникновению чувства собственной неуязвимости. Это чувство поддерживается и усиливается у современных подростков компьютерными играми, в которых эксплуатируются идеи реинкарнации, возможности множества жизней. Еще одним феноменом является «сфокусированность на себе», «сосредоточенность на своих мыслях и чувствах». Эгоцентризм у подростков проявляется в поведении и рассуждениях, в отношениях с окружающими, в восприятии себя.

Понимание себя, самоопределение достигаются во многом посредством личностной рефлексии и интроспекции. В то же время в исследованиях Н. Н. Толстых показано, что для современных подростков характерен дефицит личностной рефлексии и самоосознавания^[2]. Таким образом, личностный эгоцентризм, сосредоточенность на своих мыслях и чувствах сосуществует у подростков с нехваткой личностной рефлексии. Это противоречие было выявлено в работе А. М. Прихожан и Н. Н. Толстых^[3]. Как отмечают авторы, подростковая и юношеская рефлексия, интроспекция, до середины XX в. были признаками подросткового возраста. Это проявлялось в ведении дневников, в письмах, адресованных друзьям или воображаемым собеседникам. Современный подросток, подчеркивают авторы, также все время пишет (сообщения в сетях, смски). Функцией этих посланий также является желание рассказать что-то другим людям. Это тоже попытка предъявить себя, по через описание не своего внутреннего мира, а сиюминутных событий, состояний. При предельной, казалось бы, открытости этих сообщений они оказываются абсолютно закрытыми, поскольку фиксируют лишь самый внешний слой жизни подростка. Возможная анонимность этих сообщений усиливает их амбивалентность — внешнюю откровенность, желание быть вместе с другими при максимальной закрытости своего внутреннего мира не только от других, но и от себя.

Виртуализация общения современного подростка может иметь как позитивный эффект (расширение социальной среды, выход в более широкое пространство), так и негативный («уход» подростка в виртуальную реальность, где происходит подмена реального общения и деятельности виртуальными).

Согласно Ж. Пиаже, в подростковом возрасте происходит переход к формально-логическому мышлению. Это предполагает способность к выдвижению гипотез, рассуждению, выстраиванию цепи логических посылок. В то же время способ общения в Интернете, стереотипность языка посланий не могут не влиять на когнитивные процессы (в первую очередь на развитие мышления и рефлексии). Эти влияния еще предстоит исследовать.

На стадии подростничества возникает новый противоречивый мир собственных переживаний, который можно рассматривать как одно из психологических новообразований этого возраста. Для понимания подростков важно, как они сами относятся к своим проблемам, как они ими переживаются. На протяжении подросткового возраста изменяется структура проблемного поля подростков, выраженность их переживаний по поводу значимых проблем. Так, исследователями было обнаружено, что подростки в 12 лет наиболее остро переживают отношения со сверстниками и родителями, в 13—14 лет на первое место выступают проблемы отношений с родителями. В старшем подростковом возрасте наибольшую озабоченность вызывают проблемы, касающиеся будущего^[4].

Процесс формирования жизненных ценностей современных подростков происходит в ситуации ценностно-нормативной неопределенности. Как показывают результаты опросов подростков, проводившихся Институтом социологии образования на протяжении последних 10 лет, все большую значимость для них приобретают вопросы социальной идентичности и социальной дифференциации. Трансформация ценностных оснований, на которых базируется формирование жизненных перспектив подростка, приводит к тому, что жизненные стратегии подростка все более укорачиваются («уплощаются»). Это ведет к снижению значимости терминальных жизненных ценностей, предполагающих построение долгосрочных перспектив.

Нарастает чувство неуверенности и неопределенности. При оценке подростками своего будущего существенную роль играет материальный статус семьи и уровень образования родителей. Наиболее неуверенными в отношении к будущему оказываются подростки из «крайних» экологических групп — либо из очень бедных семей, либо из очень богатых.

Отмечается отчетливая динамика снижения значимости познавательной мотивации по мере перехода учащихся основной школы в старшие классы, снижение с возрастом значимости мотивов, связанных с развитием умения самостоятельно получать знания, рост среди школьников прагматических ориентации. К восьмому классу происходит кардинальное изменение в мотивационно-целевой структуре учебной деятельности подростка. А это, в свою очередь, означает, что меняется смысл учения^[5].

Как уже было сказано выше, одной из основных задач подросткового возраста является обретение эмоциональной независимости от родителей, личной автономии. Достижение автономии не означает свободу от влияния родителей или от их поддержки, которые продолжаются и после завершения подросткового возраста. Опросы подростков показывают, что в обычных условиях они предпочитают сверстников, а в трудных ситуациях обращаются к помощи и поддержке родителей.

Отношения со сверстниками для подростка являются одной из наиболее значимых жизненных ценностей, а социальная позиция, занимаемая им в классе, во многом определяет его социальное благополучие. К сожалению, современная ситуация в школе является очень тревожной. Так, данные, полученные в исследовании Института социологии образования в 2010 г., показывают, что более половины старшеклассников в том или ином виде подвергались психологической и физической агрессии со стороны. Это позволяет авторам исследования сделать вывод о том, что современная школа является достаточно жестким социальным институтом, более слабые в социальном отношении группы в стенах школы чаще оказываются в зоне риска^[6].

Стремление к взрослости, к освобождению от родительского контроля, безусловно, необходимы для обретения личностной зрелости, по эти характеристики подростка имеют и негативную сторону — они создают условия для поведения, сопряженного с рисками.

На подростковый возраст приходится пик приобщения к курению и алкоголю, первые прецеденты употребления наркотиков. В настоящее время отмечается рост подростковых беременностей и подросткового родительства. Высокая вероятность ухода подростка в зону риска может быть связана с негативными переживаниями, когда подросток, находясь в ситуации социального и ценностного самоопределения, не имеет достаточных возможностей для профессиональной и личностной самореализации. Исследования показывают, что при возникновении проблем подростки чаще используют негативные стратегии совладания. Это свидетельствует о том, что подросткам не хватает личностных ресурсов для того, чтобы справляться со стрессом.

Подростка отличают стремление понять себя, осознать свое место среди других, потребность объединения с другими, быть как все и в то же время быть уникальным и неповторимым, ни на кого не похожим. С этой амбивалентностью связаны резкие колебания в отношении к себе, неустойчивость самооценки.

Центральным новообразованием подросткового возраста является новый уровень самосознания и «Я» -концепции (Л. И. Божович, И. С. Кон, Л. М. Прихожан, Э. Эриксон).

К новообразованиям подросткового возраста следует также отнести обретение полоролевой идентичности, эмоциональной автономии от родителей, в мышлении — достижение уровня формальных операций, формирование образа телесного «Я», осознание связи будущего с настоящим.

Несформированная половая идентичность; негативный образ тела, который может приводить к депрессиям и нарушению пищевого поведения; низкая популярность среди сверстников, отвержение ими; неуспешность в учебе; чрезмерное нахождение подростка в Интернете, приводящее к замене реального общения виртуальным, — все это является факторами риска возникновения проблем в подростковом возрасте.

Подростковый возраст, по мнению многих психологов, является одним из самых сложных для психологического консультирования. В первую очередь это связано с отстаиванием и демонстрацией подростком своей независимости. Особенно ярко это проявляется в случаях конфликтных отношений подростка с родителями, если он оказался па консультации по их инициативе. Поэтому при консультировании подростков особенно важно установление доверия между консультантом и подростком.

Кроме того, как отмечает Лидере, психологическая работа с подростками, по сравнению с детьми младшего школьного возраста, осложняется зарождающейся сексуальностью подростков, и это необходимо постоянно иметь в виду. Заметим, что этот процесс обретения половой идентичности может являться и зоной риска, и психологическим ресурсом подростка.

• [1] Психоаналитическая психотерапия подростков, страдающих тяжелыми расстройствами. М.: Когито-Центр, 2002. С. 12.
• [2] См.: Толстых Н. Н. Хронотоп: культура и онтогенез. Смоленск — Москва: Универсум, 2010.
• [3] Прихожан А. М., Толстых Н. Н. Подросток в учебнике и в жизни: кризис тринадцати лет // На пороге взросления: сб. науч. ст. М.: МГППУ, 2011. С. 14—22.
• [4] См.: Бойтишер О. Е. Отношение к будущему // Психология современного подростка / под ред. Л. А. Регуш. СПб.: Речь, 2005. См. также: Мещерякова И. А. Некоторые проблемы и результаты изучения проблемного поля старшеклассников // Культурно-историческая психология. 2006. № 4. С. 48−56.
• [5] См.: Подросток. Нормы, риски, девиации / под ред. В. С. Собкина. М.: Центр социологии образования, 2005.
• [6] См. также: Социокультурные трансформации подростковой субкультуры / под ред. В. С. Собкина. М.: Институт социологии образования, 2006.