Медиа и ностальгия: теоретический контекст

Понятие ностальгии

ностальгия телемюзикл рейтинг Среди прочих феноменов культурологии и массовых коммуникаций ностальгия — один из самых распространенных не только в научных, но и публицистических, художественных, политических дискуссиях. Вместе с тем, частота упоминаний и разнообразие контекстов отнюдь не добавляют ясности в понимание сути этого явления.

Так же как, например, с терминами «демократия» или «либерализм» категория ностальгии трактуется предельно широко и вбирает в себя различные аспекты в зависимости от идеологических и методологических установок автора, либо его бессознательных заблуждений, а иногда и сознательно подменяется идеологемами. Вместе с тем, едва ли содержательный анализ темы данного исследования возможен без сколь-либо серьезной попытки внести максимально возможную ясность в определение ностальгии.

Итак, само слово «ностальгия» происходит от двух греческих корней: nostos и algia. Вместе они, в буквальном переводе на русский, означают «тоску по дому». Это слово изобрел в своей диссертации 1688 года швейцарский доктор Иоганн Хоффер. Так он называл болезнь, распространявшуюся среди солдат-швейцарцев, долгое время проводивших вдали от родных краев в походах. «Недуг больного воображения» сразу сочли хроническим, но, в общем, скорее излечимым, чем нет. В качестве действенных мер предлагались пиявки, прочищение желудка, горный воздух и опиум. Однако вскоре было замечено, что возвращение домой подчас не только не исцеляло больного от ностальгии, но и напротив — даже ухудшало его состояние.

После столетия поисков медики так и не смогли окончательно установить locus ностальгии ни в сознании каждого конкретного больного, ни в окружающей его действительности. К пониманию, что истоки ностальгии стоит искать не столько в пространстве, сколько во времени, впервые пришли — независимо друг от друга и разными путями — немецкий философ Иммануил Кант и один из титанов французского Просвещения Жан-Жак Руссо.

С этого времени понятие ностальгии в психологии можно считать уточненным до «тоски по утраченному дому детства». Более того — образцовый поэт-философ немецкого Романтизма Новалис заключает по итогам восемнадцатого столетия: основа всей поэзии и философии есть ностальгия, но уже не по детству отдельно взятого индивида, а по детству человечества в целом. Следовательно, nostos ностальгии такого рода по определению неосязаем и неуловим.

Крупнейший исследователь этого феномена в русскоязычной литературе Светлана Бойм заключает: ностальгия — это «тоска по метафорическому дому, которого больше нет или, может быть, никогда и не было. Это — утопия, обращенная не в будущее, а в прошлое. Ностальгия не всегда ретроспективна, она может обращаться просто к иным пространствам и иным временам. Ностальгия — это попытка повернуть время вспять, преодолеть необратимость его течения, превратить историческое время в мифологическое пространство».

К похожим выводам приходит и Ф. Анкерсмит: в его концепции истории ностальгия — это мост между настоящим и прошлым, хотя его пространственное измерение и является ничуть не менее важным, чем временное. В то же время это «наиболее фундаментальное» острое переживание и в этом понимание ностальгии у Анкерсмита перекликается с кантианской дефиницией красоты как «целеустремленности без цели». Хотя исследователь и признает детство «любимым объектом ностальгического опыта», все же целью и смыслом ностальгии он полагает не возрождение прошлого, а скорее сопротивление его овеществлению. Понимание ностальгии как вида памяти, нацеленного на социальную реставрацию, характерное для «просоветского» постсоветского ностальгического синдрома, противоположно его видению ностальгии как «искусства забывания».

Для Анкерсмита ностальгия — это соединение не только времени и места, но и эмоций, сопровождающих прямое переживание опыта прошлого. Отсюда вытекает представление о ностальгии как инструменте исследования прошлого (в духе бахтинского гуманитарного познания через диалог). Начинаясь как личное переживание о собственном прошлом, это переживание у субъекта ностальгии распространяется на более отдаленные эпохи, причем их свидетелем он никогда не был. Ностальгия воплощает единство настоящего и прошлого именно в осознании недостижимости последнего.

Таким образом, несмотря на свое древнегреческое происхождение, концепт ностальгии — чистой воды продукт модерна. Совершенно точно ее нельзя назвать российским — да и чьим бы то ни было еще — национальным недугом противостояния прогрессу и глобализации; вообще — проблемой. Скорее это феномен общемировой культуры, в своей истории тесно связанный с историей Нового времени.

В XIX веке из психофизического недомогания ностальгия превращается в социокультурный конструкт, экзистенциальную метафору. Теперь это тоска уже по коллективному дому, утраченным языку и народному фольклору. В таком виде ностальгия сыграла важнейшую роль в становлении европейского национализма и гражданского самосознания современного Запада. «В отличие от меланхолии, — пишет С. Бойм, — ностальгия не сводится к проблеме индивидуальной психики; она определяет отношения человека с окружающим миром, взаимоотношения личности и нации, индивидуальной и коллективной биографии».

Наконец, к XX веку ностальгия коммерциализируется, и в своем сплаве с творческими поисками постмодернизма либо китчем закладывает основу для целой индустриальной ниши сувениров и контента, причем в случае с постсоциалистической ностальгией в России и странах Центральной и Восточной Европы (знаменитая «остальгия» по ГДР и проч.) соцреалистические модели и мифы трансформируются в идеологически нейтральные, а потому популярные и крайне востребованные в современных «суровых» капиталистических реалиях. Едва ли с социокультурной точки зрения здесь можно найти принципиальные отличия от сугубо поколенческой ностальгии по «старой доброй» Англии или Франции в Западной Европе.

Причины ностальгии крайне многообразны и зачастую неочевидны.

Ностальгия отдельной личности, как уже говорилось выше, чаще всего может быть сведена к тоске по утраченному дому детства и невозможности вернуться к присущим ему практикам. Ретроспективная идеализация этого опыта общепризнана в современной психологии. Как правило, она объясняется рекреационными потребностями человеческой психики, иначе говоря подсознательным стремлением субъекта ностальгии к поиску упрощенных конструктор мышления, к решению проблем через уход от них.

На групповом уровне природу ностальгии зачастую объясняют как попытку социума найти свою идентичность — или искусственно создать его через сакрализацию своего исторического опыта. В данном случае в мифах прошлого ищут ответ на вызовы настоящего, источник социальных норм и устоев для самоактуализации в проблемной действительности после условного «грехопадения», разделяющего «тогда» и «сейчас» ностальгии.

По Бойм, «потребность в ностальгии исторична. Она может быть защитной реакцией, ответом на переходные периоды истории. Ностальгия ищет в прошлом той стабильности, которой нет в настоящем, тоскует о потерянных наречиях и медленном течении времени». Один из основоположников социологической теории Фердинанд Тённис, определял современное общество, противопоставляя его традиционной «общине», причем концепция ностальгического сознания, заключающегося в идеализации прошлого, лежит в основе этих его умопостроений.

Вне зависимости от происхождения ностальгии для каждого индивида она неотделима от мифологизации переживаний и опыта прошлого. Как компенсаторный механизм социальной психологии россиян, обеспечивающий их адаптацию к травматичному опыту перемен, понимает постсоветскую ностальгию и социолог Левада-центра Борис Дубин.

Историк ностальгии Жан Старобинский отмечает фактическую идентичность объяснений ностальгии как «психологической неготовности к взрослой жизни» и «неготовности к прогрессу и переменам» в социуме.

Как бы ни трактовались причины ностальгии, сама она как призма описания прошлого содержится во многих попытках осмысления истории, превращаясь из врага современности в его имманентную часть.