Постмодернистский подход. 
Теория менеджмента

С конца XIX века с обострением и учащением кризисов капитализма появились новые ориентации на антиценности. В XX веке они выступали на Западе под лозунгами «революционного переворота в сознании», «критической переоценки ценностей», «разоблачения лживости буржуазных идеалов», «культурного бунта» и т. п. На деле они означали выворачивание наизнанку абстрактно — мифических истин, былых символов веры буржуазной демократии и использование простейших, внешне наблюдаемых явлений и процессов. Вместо стремления к объективной истине — крайний релятивизм и субъективизм конвенционалистических концепций; вместо идеалов добра и справедливости — упоение «обществом потребления» и имморализмом индивидуалистической личности; вместо веры во всемогущество человеческого разума — культ иррационального.

Если классическое мировоззрение в целом ориентировалось на человека и на высшие возможности его нравственного, интеллектуального и эстетического развития, то в новейших (модернистских) концепциях человека и общества ведущими оказываются силы бессознательного, энтропия незакономерного, хаос, эгоистические интересы либо, напротив, жёсткая организованность знаковых систем и машиноподобных общественных конструкций (см. книгу А. Файоля и Л. Урвика «Организация — машина» и др.). В новых идеях человек, зажатый между собственным иррациональным «естеством» и отчуждённым от него сверхрациональным порядком, предстает игрушкой слепых сил, лишённым способности к объективному знанию, к проявлению собственной воли, к целеустремлённому действию. Различные варианты модернизма развернулись в Европе широким фронтом в философии, социологии, истории и эстетике, психологии и литературоведении, религии и строительстве, менеджменте, маркетинге и поведении потребителей.

Любое решение (представляющее собой результат, искусство исследовательских действий) сочетает в себе сложное взаимодействие материального и идеального, объективного и субъективного, чувственного и понятийного. Модернизм нанёс удар в первую очередь по элементам материального, объективного и чувственного, разрушив основу реалистической системы.

Модернизм (фр. modernisme, oт moderne — новейший, современный) — по существу собирательное обозначение всех новых течений, направлений, школ и деятелньости, общим признаком которых является воинственное отрицание традиционных форм: декадентский аморализм, эстетика безобразия, экспрессионизм, кубизм, футуризм, сюрреализм, мини-арт, боди-арт, поп-арт, оп-арт, гиперреализм, релятивизм (согласно которому истин столько же, сколько мнений, «переживаний», «экзистенциальных ситуаций»; а также особое видение, неповторимая душа, коллективный сон, свой замкнутый стиль, локальная цивилизация, неповторимая культура) и другие.

Это абстрактное отрицание высокой оценки классических эпох, гармонии, красоты форм, реальности и изображения в искусстве, априорное представление вместо последовательного объективного исследования является наиболее общим принципом авангардизма. В теории модернизма принцип отражения жизни считается устаревшей схемой, а в практике его представление о мире теряет реалистические черты, превращаясь в систему знаков, выражающих только позицию автора (художника, исследователя) и менее всего похожи на реальное содержание, поддающееся чувственному опыту.

Практика модернизма к середине XX века прочно вошла в экономический и культурный быт индустриального капитализма, где массированная реклама создает ложные потребности, искусственный спрос на общественные фантомы, обладание которыми часто совершенно номинальное. Бунтарскому характеру модернизма внутренне присущ духовный анархизм как оборотная сторона традиционной системы общественных норм.

Учитывая все эти признаки модернизма, кажется, мягко выражаясь, странным представлять эпоху модернизма эпохой массового производства однотипных вещей, конвейеризации, массового потребления в соответствии с принятыми стандартами.

Напротив, модернизм не является простым созданием капиталистической экономики и пропаганды, а имеет глубокие корни в социальной психологии эпохи империализма. Чем меньше свободной деятельности людей, чем больше скопившейся в обществе и не находящей выхода массовой энергии, тем больше потребности в различных формах «отдушины» и «компенсации» (мнимая свобода художника, сменяющие друг друга модные школы, отрицание изобразительности вообще, отрицание самой функции искусства как зеркала мира, отречение сознания самого от себя, стремление вернуться в мир вещей, немыслящей материи и т. п.). Это и подтверждает А. Фират: «Ты — это то, что ты ешь, носишь, и видишь…». Этой цитатой и следующей мыслью К. Кемпбелла о том, что потребление кардинально меняет свой характер: если прежде это было потребление хлеба насущного, то теперь это потребление символов, Федько Н. Г. и Федько В. П. противоречат себе в оценке сути модернизма. [290,138 — 144] Думается, что они ошибаются и в оценке рыночных реформ в России, и в потребности России в маркетинге, где до бездефицитного рынка как до Луны, где пока производство стоит, если и есть проблема сбыта продукции, то импортной и некачественной, но никак не произведённой. Ещё очень далеко от нас то время, когда компании будут заботиться о потребителях, когда маркетинг будет заниматься не продвижением товаров, а удовлетворением потребностей населения, когда придёт осознание общественной полезности маркетинговых служб, а затраты на потребителей нужно считать не потерями предприятий, а их потенциальным ресурсом на будущее. Тогда, как в Японии, в России будет культ потребителя.

В 70-х годах XX века в западных странах развивается течение «постмодернизм», представляющее собой также совокупность авангардистских направлений, возникших после абстракционизма. Для направлений постмодернизма характерен крайний эстетический негативизм, отказ от создания художественных и научных произведений, стремление «дематериализовать» искусство и науку, растворить их в предметном окружении. Идеология постмодернизма продолжает воззрения «новых левых», призывающих к ликвидации искусства. Отрицание прогресса и, в первую очередь, в моральной сфере, включение в культуру самых низких человеческих проявлений, культурный плюрализм, пренебрежение национальными культурами и замена их фрагментами якобы другого образа жизни (выдаваемыми за культуру «макдональдсами», «диснейлендами», потреблением иностранной кухни, домов мод, таверн, шопов, супермаркетов и т. п.). По типу примитивной американской образовательной культуры навязывается искусственно сомнение в возможностях естественных и общественных наук.

Читая работу Федько Н. Г. и Федько В. П., задумываешься, что всё написанное на страницах 135 — 146 явно не из российской жизни. Нельзя считать тенденцией то, что думает и делает несколько человек по данным, полученным даже после углублённого интервью. Иначе как болезнь нельзя назвать состояние России в начале 90-х годов. И сейчас, в начале третьего тысячелетия, еще рано говорить о полном выздоровлении общества. Очевидна явная потеря значения марки в обществе. Люди от безысходности торгуют всем подряд, в том числе ширпотребом с толкучек Турции, Израиля, Греции, Италии, Китая, Вьетнама, что не имеет ничего общего с потреблением символов. Общий кризис в России, естественно, сопровождается недоверием государству, потому что оно отдало на откуп криминальным структурам рынки сырья, сбыта, рабочей силы, культуру, искусство, спорт, образование. Нельзя вездесущую рекламу товаров (чаще всего неходовых, дорогих и не лучшего качества) считать знаковым козырем постмодернизма.

Да, проблемы менеджмента не начинаются и не заканчиваются актом принятия решения, это лишь один из этапов сложного процесса деятельности менеджера. Не в двадцатом веке появилась иррациональность в жизни людей: всегда были у людей вкусы, привычки, капризы, предпочтения. С активным развитием в 70-х годах теоретической социологии в нашей стране изучение поведения людей стало использовать новые методы, установки, инструментарий, вербальную информацию. С развитием социологии ситуационный подход как методология исследования поведения людей, появившийся в 70-х годах, прошёл в нашей стране практически незамеченным. Бихевиористское наблюдение фактически очень редко применялось как метод сбора первичной информации.

Но причем здесь постмодернизм?

Опыт передовых предприятий Запада и Японии говорит о «культе» потребителя, об уважении его, о прогнозировании работы организаций. Систему управления качеством, прежде всего, связывают с нормативной базой. Всё чаще речь идёт об интеграционных процессах, о соединении капиталов для реализации наукоёмких технологий и достижения тотального качества, а не о малом бизнесе; о соревновании, а не о конкуренции; о социальной ответственности и общественной полезности бизнеса; об удовлетворении потребителей как главной миссии экономики, бизнеса и маркетинга, а не о конструировании ценности продуктов производства с помощью смыслов, символов, имиджа.

По существу, если внимательно рассмотреть методологический фарс, называемый постмодернизмом, то под лёгким содержанием внешних приёмов выступает явно элементарный бихевиоризм в сочетании с ситуационным представлением каждого обстоятельства. То же игнорирование сознания и воли людей, исторического контекста, разделение всех субъектов менеджмента на лидеров, элиту и массу.

То есть если даже согласиться, что постмодернистский подход существует, непонятно, как его можно реально использовать в качестве методологии познания проблем менеджмента. Ну, например, какое имеет право серьёзный исследователь действовать по установке М. Томаса: «Постмодернизм смотрит на потребителей как на иррациональных, непоследовательных, противоречивых и, возможно, аморальных, но уж точно не моральных индивидуалистов». 328,54−59].

Чего тут только не намешано. Иррациональное, непоследовательное отражает только одну сторону взаимодействия субъектов. Другая, более существенная сторона, связана с типовыми организациями, типовыми продуктами, нормативными оценками, советами референтов и т. п. И почему обязательно действуют только индивидуалисты, да еще аморальные? Это что-то близкое к парадоксальной философии Ф. Ницше. Думается, любой добросовестный исследователь должен исходить из того, что его респондент — обычный, нормальный и моральный человек. Россия в период так называемых рыночных реформ находится в противоречивом положении. Но такое бездумное копирование американского образа жизни, рынка, отношений не исцелит наше больное общество. Тем более, что далеко не самое лучшее перенимается из этих отношений. При этом конъюнктурно замалчивается мнение других учёных и специалистов.