Трансформация марксистской модели гражданского общества в условиях практической реализации

Встав во второй половине XIX в. на путь капиталистического развития, Россия быстро меняла свою социальную структуру. Купечество, занявшиеся предпринимательством дворяне, крестьянская верхушка становились капиталистами. Городская и сельская беднота превращалась в пролетариев. Обуржуазивались состоятельные слои разночинной интеллигенции. Но до возникновения сплоченного «третьего» сословия, способного стать решающей силой в борьбе против феодальных порядков, было далеко. В стране преобладали общинное крестьянство и городская торгово-ремесленная масса, еще только превращавшаяся в мелкую буржуазию. В таких социальных условиях западный тип гражданского общества, способного объединить весь народ или хотя бы его большинство, утвердиться в стране не мог. Гражданское общество, если оно и возникло бы, обречено было на полную зависимость от государства, так как большинство населения относилось бы к этому обществу безразлично, а то и враждебно. Поиск модели гражданского общества, адекватной российским условиям, продолжался. На первое место в сознании поборников социального освобождения страны вышли марксистские модели общественного устройства.

Первым убежденным марксистом в России по праву считается Г. В. Плеханов. Созданная им в 1883 г. группа «Освобождение труда» положила начало социал-демократического движения в стране. Г. В. Плеханов был убежденным сторонником социальной революции, уничтожения самодержавия, переустройства общественной жизни на началах социализма. Применительно к России он рассматривал проблему гражданского общества с общих для всех социал-демократов позиций: сначала капитализм должен создать и укрепить класс, способный возглавить борьбу народа за социальную справедливость, а до этого реальным является только демократическое развитие страны, в рамках которого и формируются начала гражданского общества в соответствии с западными моделями. Г. В. Плеханов жестко критиковал идею русской самобытности, защищавшуюся либеральными народниками. Сам, находясь в прошлом на народнических позициях, он считал возможным достижение социализма в результате народной революции через общину. «Коллективное владение землею, — писал Г. В. Плеханов, — может послужить исходным пунктом для организации всех сторон экономической жизни народа на социалистических началах». Но, став марксистом, он увидел, что в основе российского деспотизма лежали именно те «вековые устои народной жизни» (т.е. общинные отношения), которыми восхищались народники.

По оценке Г. В. Плеханова, самодержавие исчерпало свои возможности в развитии производительных сил. «Его опека не только уже не нужна, но прямо вредна нашей промышленности"2. Потому «торгово-промышленное сословие» может изменить существующий общественный строй. Но теоретик марксизма считал, что в авангарде борьбы с самодержавием окажется, прежде всего, интеллигенция, которая должна быть просвещена как можно лучше. Эту задачу и призваны были выполнить социал-демократы.

От многих идей Г. В. Плеханова отталкивались меньшевики, утверждавшие, что основным союзником пролетариата в демократической революции может выступить не крестьянство, а либеральная буржуазия и особенно либеральнодемократическая интеллигенция, рупором которой была левоцентристская партия кадетов. С точки зрения меньшевиков, демократическая революция в России должна была привести к власти буржуазию, которая под нажимом народных масс осуществит демократические преобразования, ускоряющие процесс экономического развития страны и, следовательно, становление индустриального пролетариата. Гражданское общество, которое утвердится на этом этапе, — это демократическое общество собственнических элементов.

Рабочий класс в лице своих наиболее развитых и социально активных представителей также участвует в формировании такого общества, но решающая роль в нем должна принадлежать «среднему классу», который в России еще окончательно не сформировался. В результате неизбежно возникло бы гражданское общество, охватывающее лишь меньшинство народа. Его основная часть — рабочие, трудовое крестьянство, низшие слои интеллигенции — оказалась бы за рамками этого общества.

Между тем в истории уже были попытки создания гражданского общества из меньшинства населения. В республиканской Древней Греции гражданами считались лишь свободные и к тому же обладавшие определенным достатком люди. Численно преобладавшие рабы, а также женщины гражданскими правами не обладали. То же было и в древнем республиканском Риме, а также в тех республиках, которые возникали в средневековой Европе, в том числе и на Руси (Новгород, Псков и другие). Такие гражданские общества были крайне неустойчивы. Они, как правило, сменялись тираническими правлениями, при которых все население лишалось гражданских прав.

В России, как уже отмечалось, некоторые устойчивые институты гражданского общества стали возникать после отмены крепостного права. Но большинство населения оставалось вне их сферы деятельности. Все надежды на становление гражданского общества в России меньшевики связывали с развитием демократии на европейском континенте. Они считали, что о социалистическом преобразовании России говорить не приходится, «поскольку таковое преобразование не началось в передовых капиталистических странах, поскольку в самой России производительные силы стоят на чересчур низкой ступени развития».

Большевики исходили из того, что социалистическая революция приведет к слому эксплуататорского государства. При этом предполагалось, что гражданское общество не подвергнется таким стремительным и крутым изменениям. Согласно теории марксизма, после социалистической революции начинается более или менее длительный процесс перерастания старого общества в новый тип социальных отношений. В «переходный период» «родимые пятна капитализма» могут сохраняться на протяжении десятилетий.

Для того, чтобы обеспечить переход к социализму, победившие классы — рабочие в союзе с трудовым крестьянством — устанавливают свою диктатуру и создают новое государство. Но характерно, что когда некоторые лидеры II.

Интернационала попытались опровергнуть вывод российских социал-демократов о диктатуре пролетариата как государстве трудящихся, представить такую диктатуру как определенное состояние общества, закрепляющее ведущее положение в нем рабочего класса, В. И. Ленин стремился доказать, что у К. Маркса в данном случае речь идет именно о государстве. Общество рабочих и крестьян, по мысли В. И. Ленина, не могло быть ни диктаторским, ни политически однородным, ни тоталитарным. Но в действительности на протяжении десятилетий в Советском Союзе сохранялись общественные структуры, не являвшиеся последовательно социалистическими. В советских конституциях всегда провозглашалось лишь то, что социалистическая собственность, социалистическая идеология, социалистическое единство народа являются основами советского государственного устройства, а не уже достигнутым реальным состоянием общества в целом. Позднее КПСС отказалась от характеристики советского государства как диктатуры пролетариата, положение же о ведущей роли (гегемонии) рабочего класса в обществе сохранялось. Хотя в действительности такая роль все больше переходила к научно-технической интеллигенции, объявленной некоторыми торопливыми социологами наиболее квалифицированной частью рабочего класса.

Как и все социал-демократы, В. И. Ленин до событий 1905;1907 гг. допускал, что между демократической и социалистической революциями в России пройдет более или менее продолжительный период. Тогда на демократическом этапе первоначально утвердилось бы гражданское общество такого же типа, как и в европейских странах, то есть обеспечивающее гегемонию демократических слоев буржуазии. Но активное участие в революции крестьянства, далеко еще не ставшего частью «третьего сословия», показало, что у пролетариата есть надежный союзник, составляющий подавляющее большинство населения страны. Причем союзник, способный быть таковым и на первом, и на втором — социалистическом этапе революции. Опираясь на идеи К. Маркса и Ф. Энгельса о соединении пролетарской революции и крестьянской войны, В. И. Ленин разработал учение о перерастании демократической революции в социалистическую путем обеспечения союза с основными слоями крестьянства в борьбе и за демократию, и за социализм. В связи с этим вставал вопрос о приемлемом для пролетариата механизме включения крестьянства в гражданское общество.

Уже в годы первой революции творчество масс вызвало к жизни низовую организационную ячейку такого общества — Советы рабочих и крестьянских депутатов. Взяв на себя исполнение ряда государственных функций, они превратились в ходе Октябрьской революции в непосредственно взаимодействующие с гражданским обществом правительственные органы государственной власти. Большевистский лозунг «Вся власть Советам!», поддержанный также и левыми эсерами, был фактически установкой на создание сливающейся с гражданским обществом системы народовластия.

Народовластие объявлялось большевиками тождественным подлинной демократии. Действительно, дословный перевод термина «демократия» — власть народа. Но у народовластия есть и другой аспект — народоправство, народный суверенитет. Последние два понятия, несомненно, являются характеристиками гражданского состояния общества. Это и давало возможность большевикам использовать термин «социалистическая демократия» как синоним гражданского общества. При этом подразумевалось, что такое общество призвано объединять весь трудовой народ, а не только обеспеченные и самодостаточные слои населения. По Конституции РСФСР 1918 года эксплуататорские элементы вообще исключались из числа равноправных членов революционного гражданского общества, лишаясь права избирать и быть избранными в представительные органы государственной власти, то есть в Советы, которые были, как отмечалось выше, одновременно и важнейшими ячейками гражданского общества, объединявшими все трудовое население.

Государство также объявлялось по-новому демократическим. Формальноюридические гарантии гражданских прав в нем носили второстепенный характер. К тому же государство рассматривалось как отмирающее, постепенно передающее свои функции всему обществу и его структурным элементам. Первоначально предполагалось упразднить даже армию и заменить ее всеобщим вооружением народа. Но начавшаяся гражданская война и интервенция заставили встать на путь создания регулярной, рабоче-крестьянской армии.

Фактическое отождествление В. И. Лениным советской демократии как принципа устройства нового государства с гражданским обществом (характерно, что в Конституции РСФСР 1918 года в статье 9 прямо провозглашалось, что советское государство «есть свободное социалистическое общество всех трудящихся России») отражало, как пишет профессор Л. С. Мамут, «понимание демократии на руссоистско-якобинский лад — как верховенства, суверенитета народа, а не как политико-юридического пространства, необходимого для осуществления прав и свобод личности, каждого отдельного индивида».

Показательно, что последовательный критик теории и практики «русского коммунизма» Н. А. Бердяев признавал, что свобода выбора (индивидуальная свобода) необходима человеку, но она раздваивает и ослабляет его энергию. Однако без нее не может наступить «настоящая созидательная свобода"2. В Советской же России, по мнению Н. А. Бердяева, «понятие свобода относится исключительно к коллективу, а не личному сознанию"3. В то же время личность, приспособившаяся и слившаяся с коллективом, получает огромную свободу в отношении ко всему остальному миру. «В коммунизме, — писал Бердяев, — есть здоровое, верное и вполне согласное с христианством понимание жизни каждого человека как служения сверхличной цели, как служение не себе, а великому целому. Но эта верная идея искажается отрицанием самостоятельной ценности и достоинства каждой человеческой личности, ее духовной свободы». И далее автор доказывал, что революционная коммунистическая мораль неизбежно остается беспощадной к живому конкретному человеку, который рассматривается как кирпич, нужный для строительства коммунистического общества, как средство, а не цель такого строительства, что при коммунизме совершенно отрицается свобода совести, свобода мысли, свобода духа. «Русский коммунизм… есть деформация русской идеи, русского мессианизма и универсализма, русского искания царства правды… «.

Исторический опыт показал, что в ряде случаев советское государство игнорировало индивидуальную свободу граждан. Но коллективная свобода трудящегося человека позволяла ему ощущать себя защищенным в своих правах. Отсюда величайший энтузиазм и сплоченность народа в переломные для судеб страны периоды (гражданская война, первые пятилетки, Отечественная война, послевоенное восстановление и т. д.). С середины шестидесятых годов ушедшего века новое звучание приобрел вопрос о зависимости государства от гражданского общества. Государство оказалось под двойным общественным контролем: с одной стороны, это сами граждане, их массовые организации, с другой — аппарат правящей партии, которая, несмотря на огосударствление, сохраняла также и свойства общественного объединения.

В принципе, система народовластия — самый эффективный механизм обеспечения партнерского взаимодействия гражданского общества и правового государства. Корпоративизм, а тем более элитарность, усиливают, как считают либеральные теоретики, профессионализм, а, следовательно, и эффективность государственного управления. Однако известно, сколько выдающихся политических и государственных деятелей вышло из народных масс. Поэтому опыт советской системы организации народовластия был привлекательным для многих стран. Характерно, что и сегодня идея вовлечения трудящихся в государственное и общественное управление реализуется во многих демократических государствах. Гражданское общество и демократическое правовое государство не должны отделяться друг от друга. Взаимодействуя, они обеспечивают суверенитет народа, стоящий выше любых корпоративноклановых управленческих систем.

Советы возникли как широкие ассоциации трудящихся, которые как представительные органы не только влияли на управление, но и сами исполняли функции государственной власти. При таком гос устройстве решающая роль в политике, экономике, духовной жизни отводилась обществу, объединенному Советами, а государство превращалось в инструмент, осуществляющий его волю. Тем самым закладывались условия для совмещения государственных и общественных функций, что не противоречило основополагающим принципам устройства гражданского общества, отделяющего себя от государства, но не противопоставляющего ему свои структуры.

Непременной чертой гражданского общества является его плюралистическое устройство. В советских же условиях стало создаваться гомогенное, т. е. однородное в социальном и духовном отношениях общество. Между тем гомогенность не исключает наличия разнообразных интересов у различных общественных групп, политических течений, духовных общностей. В главном эти интересы могут совпадать, а в частных жизненных проявлениях — расходиться. Регулятором этих групповых интересов, а также многообразных индивидуальных интересов и призвано быть гражданское общество. Иначе такую регулирующую роль берут на себя административно-командные структуры, связанные либо с государством, либо со стремящимися установить свое господство в обществе иными политическими, экономическими, идеологическими силами.

В существовавшем в Советском Союзе гомогенном обществе противоречия в общественных отношениях сохранялись. Роль главного стабилизатора общественных отношений выполняло государство. Но оно постоянно признавалось важнейшей составной частью гражданского общества («государство — это мы»). Предполагалось, что с отмиранием классов и государства именно гражданское общество социалистического типа станет основой принципиально нового бесклассового коммунистического общества. В Конституции СССР 1977 года совершенствование государственного аппарата, усиление правовой основы государственной и общественной жизни, все более широкое участие граждан в управлении делами государства охарактеризованы как основное направление развития политической системы советского общества; то есть не только Советы, но и государство в целом определены как важнейший институт гражданского общества.

Тенденция к растворению государства в обществе, а точнее — к этатизации последнего, фактически снимала проблему гражданского общества. Считалось, что не само общество защищает свои права, а делает это через посредство такого мощного орудия, как государство. Но ведь государство — всего лишь инструмент в руках народа. Переплетение функций общества и государства неизбежно, но отождествление этих функций отрицательно сказывалось на состоянии и общества, и государства.

В советской литературе толкование конституционного статуса граждан всегда противопоставлялось концепциям западных моделей гражданского общества, сводящим проблему суверенитета личности к гражданским свободам, под которыми подразумевается, прежде всего, степень «автономии» личности от государства и от других граждан. Считалось, что без включения в этот статус экономических, социальных и культурных прав, во-первых, коллективных, а, вовторых, предоставляемых самим государством, «немыслима подлинная свобода человека». Но совершенно ясно, что человек должен быть свободен и от государства, и от его благодеяний, и от тех общественных институтов, которые подчиняют индивида своей воле. Человек должен сам распоряжаться своей судьбой, а это возможно только в рамках гражданского общества.

Как известно, В. И. Ленин в последние годы своей жизни стремился пересмотреть точку зрения на природу социалистического строя. Реализация идеи построения гомогенного общества была отодвинута на будущее. Если в Конституции РСФСР 1918 года закреплялась норма, согласно которой лишались избирательного права лица, прибегающие к наемному труду с целью извлечения прибыли, живущие на нетрудовой доход, частные торговцы, торговые и коммерческие посредники, монахи и служители религиозных культов, а также члены царствовавшего в России дома1, то с переходом к нэпу В. И. Ленин ставит вопрос о привлечении к участию в управлении и буржуазии, лояльно относящейся к рабоче-крестьянской власти.

Это было явное признание необходимости плюралистического устройства общества, субъектами управления которым признавались не только трудящиеся, но, в известных пределах, собственники средств производства. Воссоздание в условиях нэпа рыночных механизмов регулирования экономики, допущение свободы торговли и капиталистического накопления, отказ от жесткого административного контроля за печатью, сферой духовной культуры — все это способствовало формированию экономических, социальных и духовноидеологических основ гражданского общества, опиравшегося на союз рабочего класса с трудовым крестьянством. В. И. Ленин считал, что такая «либерализация» не страшна Советской власти, так как «командные высоты» в экономике и других сферах общественной жизни сохраняются в руках рабочего класса и его союзников. Но как конкретно выглядело бы созданное на такой основе гражданское общество, сказать невозможно, так как В. И. Ленину не удалось реализовать намеченный им план реорганизации не только экономики, но и политической надстройки страны.

По мере свертывания нэпа в постленинскую эпоху правящая партия во главе с И. В. Сталиным сосредоточила свое внимание на усилении административно-политических функций Советского государства. Создавалась мощная армия, усиливался контроль за всеми слоями общества со стороны карательных органов, в системе Советов управленческая функция все больше передавалась от представительных органов к назначаемому административнохозяйственному аппарату. Был фактически ликвидирован политический и идеологический плюрализм, хотя формально право критики действий представителей административно-управленческого аппарата не только сохранялось, но и гарантировалось. Члены фракционных течений внутри ВКП (б), не говоря уже о членах других политических партий, подвергались судебному преследованию, а в 30-е гг. в своем большинстве были репрессированы.

Представление о быстром отмирании государства в условиях социализма, несомненно, сыграло свою роль в выдвижении в деятельности управленческих структур на первый план именно общественных функций. Госаппарат подвергался многочисленным перестройкам. Общественные организации активно вмешивались в его работу, брали на себя реализацию многих функций, относящихся к обязанностям государственных служащих. Правящая партия постоянно подчеркивала задачу еще большего подчинения госаппарата общественности, сближения его с народными массами. Государственные служащие среднего и низшего звена были уравнены в заработной плате с рабочими и крестьянами. При этом их постоянно обвиняли в бюрократизме, волоките, даже взяточничестве и казнокрадстве.

Есть основания считать, что пока Советы и правящая партия сохраняли характер общественных организаций, можно было говорить о существовании в СССР элементов гражданского общества. Но постепенно Советы, точнее, их аппарат, а за ними и партия превращались в отгороженную от народа правящую корпорацию, наделенную административно-командными функциями. В. И. Ленин в свое время подчеркивал, что Советы — «прямой и непосредственный орган народной массы и ее воли». Однако на практике они все больше становились орудием реализации воли обюрократившейся партийно-государственной верхушки — «партноменклатуры».

Что касается Кыргыстана, то Февральская революция вызвала широкий резонанс и позитивную реакцию в его городах и крупных населенных пунктах. В условиях свободы, завоеванной народами России, впервые складывались условия для возрождения многовековых традиций гражданского общества даже в самых отдаленных районах. Стали возникать легально действующие политические партии. Появилась независимая печать. Формировались профсоюзы, общественные организации интеллигенции, светские учреждения религиозных организаций. Наиболее активными были партии «Алаш» (отделение действовало в Пишпеке), социалистов-революционеров, социал-демократов (большевиков и меньшевиков), «Шура-и-Ислам», «Исламский Совет», «Шура-и-Улема» («Совет духовенства»), «Туран», революционно-демократический союз «Букара», первые Советы рабочих и солдатских депутатов.

Нерешенность многих политических и социальных вопросов, а главное — использование буржуазных свобод феодальными элементами в своих интересах, заставили беднейшие слои городского и сельского населения поддержать радикалистские призывы большевиков. «Их лозунги отвечали светлым помыслам не только кыргызов, но и всего населения"2. Особой популярностью пользовались рассуждения большевиков о мире, земле, свободе, социальной справедливости, праве народов на национальное самоопределение вплоть до отделения и образования самостоятельного государства.

Однако реальная практика, связанная с реализацией заявленных целей, уже в первые послеоктябрьские месяцы 1917 года вызвала раскол в обществе, противопоставив Советской власти тех, кто стоял за более умеренные методы демократизации и решения социальных проблем. Вместо гражданского мира началась гражданская война, которая захлестнула Среднюю Азию, в том числе Киргизия. Еще далеко не на всей территории Киргизии установилась Советская власть, а в Ферганской долине уже в феврале 1918 г. вспыхнуло антисоветское восстание, начали формироваться первые отряды басмачей1.

Часть киргизов участвовала в антисоветских выступлениях, в войсковых формированиях белогвардейцев на Семиреченском и Ферганском фронтах. Но основная масса рядовых тружеников держалась за Советы, видя в них прообраз новой общественной организации, воплощающей их идеалы. С большевиками шли многие яркие, выдающиеся политические и государственные деятели Киргизии, мечтавшие о свободном и демократическом устройстве своей Родины, которое они связывали с восстановлением киргизской государственности. К их числу, прежде всего, следует отнести Абдыкерима Сыдыкова2, Юсупа Абдрахманова3, Иманалы Айдарбекова4, Абдыкадыра Орозбекова5. Все они были инициаторами возрождения государственности в Киргизии, а вместе с ней и первых структур гражданского общества, несомненно, идеологически окрашенных, социалистических по своим целям, но сохранявших евразийскую специфику. Активное участие в духовном возрождении кыргызского народа принимал первый народный комиссар просвещения Киргизской АССР Касым Тыныстанов — ученый-языковед, писатель, журналист, акын. К сожалению, как и его соратники, он стал жертвой политических репрессий и погиб в расцвете своих сил.

Жестокие репрессии, обрушившиеся в 1930;е гг. на молодую киргизскую интеллигенцию, приостановили процесс формирования гражданского общества на началах, провозглашенных Октябрьской революцией. Но несмотря на тяжелые потери, Советская Киргизия при участии и помощи русского народа продолжала движение по пути экономического и культурного роста. Окончательный переход к оседлости привел к укреплению общины азиатского типа, совмещающей более подвижные соседские отношения с родовыми. Общинными органами, по существу, стали сельские и волостные Советы, а также органы общественного самоуправления в городах и рабочих поселках. Именно на этой базе и закладывались основы гражданского общества нового типа, которые еще больше окрепли с созданием колхозно-кооперативной системы на селе и формированием крупных трудовых коллективов в городах и поселках городского типа, бурно развивавшихся в связи с индустриализацией.

После войны сформировалось новое поколение киргизов. Возникла многонациональная семья народов Киргизии. Продолжала формироваться молодая национальная интеллигенция, были созданы и успешно функционировали республиканская Академия наук, Киргизский государственный университет, другие учебные и научно-исследовательские институты, возникли новые культурные центры. В высокогорном Мин-Куше добывалась урановая руда для первых советских атомных бомб. В республике работали видные ученые, деятели литературы и искусства: академик К. И. Скрябин, художник С. А. Чуйков. К этому периоду относится начало автономной области, а после преобразования ее в АССР с 1927 по 1937 гг. был председателем ЦИК республики. В 1938 году по ложному обвинению был расстрелян.

творчества великого классика мировой, российской и кыргызской литературы Ч. Айтматова, балерины Б. Бейшеналиевой и танцора М. Эсембаева, кинорежиссера Т. Океева, оперного певца Б. Минжилкиева, десятков других выдающихся людей, именами которых гордится Киргизия.

В это время происходили радикальные изменения в жизни всего советского народа. После ХХ съезда КПСС были реабилитированы жертвы необоснованных репрессий, укреплены и расширены демократические основы Советской власти, возросли сплоченность и социальная активность граждан. Указанные факторы позволили сделать рывок в формировании гражданского общества народно-демократического типа. Его потенциальной основой стали трудовые коллективы, Советы народных депутатов, колхозно-кооперативные организации, органы местного самоуправления, различные общественные объединения и учреждения. Однако, как и в стране в целом, авторитарнобюрократические деформации в государственном строительстве Киргизии все больше тормозили процесс превращения простых граждан в реальных субъектов социально-политической и экономической жизни республики. Попытки легализации оппозиционных взглядов беспощадно пресекались, как и всякое политическое инакомыслие. Монополия партии на руководство обществом порождала тенденцию к застою.

В Киргизии, как и других республиках СССР, сформировалась своеобразная политическая система, в соответствии с которой функции государственного управления оказались сосредоточенными в руках одной партии. При этом был установлен тотальный контроль за экономикой, социальной и политической сферами. Киргизское общество все больше приобретало отчетливо выраженный тоталитарный характер, сводивший «на нет» значение тех элементов гражданского общества, которые складывались за годы социалистического строительства в республике.