Исламский экстремизм: мифы и реальность

Тема исламского экстремизма привлекает внимание многих политиков, ученых и публицистов. Актуальность её не вызывает сомнений. В августе-сентябре 1999 года российское государство столкнулось с вызовом ваххабизма, грозившим поставить под вопрос само дальнейшее его существование. Двумя годами позднее, в сентябре 2001 года, проблема международного терроризма, действующего под знаменами радикального ислама, встала во главе повестки дня в мировом масштабе. В современных научных и публицистических работах формулируются различные взгляды на природу религиозного экстремизма, ведутся дискуссии об эффективных способах противодействия последнему.

Может возникнуть вопрос: насколько оправдана сама постановка вопроса об исследовании именно исламского экстремизма? Ведь давно известно, что преступность и терроризм не имеют ни национальности, ни религиозной принадлежности?

Существуют ли в Центральной Азии «ваххабиты» и как они связаны с исламским экстремизмом?

Академическое определение ваххабитского течения в исламе к центрально-азиатским реалиям имеет весьма отдаленное отношение.

Когда примерно в 1980 г. среди элиты мусульманского духовенства Ферган-ской долины произошел раскол, очень авторитетный в неофициальных кругах Ходжи Хиндустани назвал «ваххабитами» своих идейных оппонентов. В последствие различные религиозные деятели использовали слово «ваххабит» в качестве ругательного термина — нередко без достаточных оснований… В целом, можно признать, что в советское время под воздействием арабской религиозной литературы отдельные духовные лица в Узбекистане и Таджикистане пытались ввести в религиозную практику элементы ваххабитского или ханбалитского учений, однако говорить о формировании в Центральной Азии «ваххабитских общин» в точном значении этого термина, по моему мнению, нельзя. Примечательный парадокс: осудивший «ваххабизм» покойный Ходжи Хиндустани ныне в официальных узбекских документах именуется не иначе как основоположником «исламского фундаментализма» в Узбеки-стане и духовный учитель местных «ваххабитов» .

Подчеркнем, что никаких доказательств особой агрессивности или криминальности, якобы заложенных в «ваххабитской» идеологии, не существует. Соответствующее заключение дали и российские государственные структуры, изучавшие несколько лет назад этот вопрос.

Не вдаваясь в дальнейшие дефиниции, отметим, что в последние годы термин «ваххабизм» использовался в СМИ России и Центральной Азии неоправданно широко: «ваххабитами» называли многих религиозных деятелей, находящихся в оппозиции к официальным муфтиатам, сторонников таджикской оппозиции, членов существо-вавшей в СССР Исламской партии возрождения и… даже последователей движения «Талибан» в Афганистане. Ныне во многих публикациях ставится знак равенства между терминами «ваххабит», «исламский фундаменталист» и «исламский экстремист», что лишний раз свидетельствует об уровне квалификации авторов соответствующих статей.

Кстати, «ваххабитами» нередко пытаются представить и членов существовавшей в 1991;1992 гг. в Намангане организации «Адолат», некоторые из которых сейчас воюют в Южном Кыргызстане в отрядах Исламского движения Узбекистана (ИДУ). В действительности, организация «Адолат», созданная при негласной поддержке местных властей для обеспечения общественного порядка и борьбы с преступностью, была ориентирована на лидеров официального духовенства Намангана, которые находились с местными «ваххабитами» в весьма натянутых отношениях. Свою верность ханифитскому (традиционному для Центральной Азии) мазхабу лидеры ИДУ вновь декларировали в заявлении, зачитанном на узбекском языке в марте этого года по иранскому радио. Однако эти факты полностью игнорируются в СМИ, вероятно, как несоответствующие сложив-шейся в массовом сознании концепции.

Кто совершил жестокие убийства в Намангане?

Широкая кампания борьбы с «исламским экстремизмом» в Узбекистане и в соседних республиках началась после того, как в декабре 1997 г. в Намангане было совершено убийство высокопоставленного сотрудника милиции, которому преступники отрезали голову. Узбекские власти обвинили в происшедшем «исламских фундамента-листов» .

Согласно материалам уголовного дела, убийство совершила местная банда во главе с Толибом Мамаджановым. Последний, как представляется, был психически не вполне здоровым человеком. В частности, на суде он заявил, что «с детства мечтал работать в КГБ или милиции», поэтому, убив милиционера, он надел его фуражку и в таком виде в день убийства ходил по городу, очевидно, реализуя свои детские мечты.

Мамаджанов в своем последнем слове заявил о несогласии с политикой правящего режима в Узбекистане и осудил проводимые милицией незаконные аресты, что было использовано узбекской пропагандой для нагнетания антиисламского психоза. В печатипоявились публикации о том, что члены группы Мамаджанова якобы проходили обучение в террористических лагерях и действовали во взаимодействии с зарубежными экстремистскими организациями.

Однако доказательств подобных утверждений в ходе следствия получено не было. Не были выявлены и какие-либо особые связи группы Мамаджанова с религиозными кругами, хотя в начале 90-х годов, по некоторым данным, сам Мамаджанов был членом организации «Адолат» (впрочем, как и 12 000 других наманганцев, большинство из которых ныне является законопослушными гражданами).

Некоторые мысли о войне на юге Кыргызстана Не могут не вызывать сожаления нынешние трагическиесобытия на юге Кыргызстана, приведшие к человеческим жертвам.

Причем, по моему глубокому убеждению, трагическими эти события являются не только для жителей Кыргызстана, но и для тех, кого в киргизской печати называют «совершившими акт агрессии международными бандитами». Во многих газетных статьях утверждается, что события в Южном Кыргызстане вызваны исключительно агрессивными действиями исламских экстремистов. Последние, мол, ни с того, ни ссего вдруг развязали вооруженные борьбу, руководствуясь желанием захватить власть или, по некоторым версиям, с целью обеспечить безопасную трассу для наркотранзита. На страницах газет рисуется масштабный демонический образ Джумы Намангани, который, как теперь выясняется, и крупный наркоделец, и бывший главарь воровской шайки и т. п. Якобы он располагает многотысячным войском, бронетехникой и даже современной системой ПВО!

Конечно, сейчас, в разгар боев, установить истину трудно.

Однако рискнем напомнить некоторые факты и высказать некоторые предположения.

Сначала — о Джуме Намангани. До недавнего времени он был мало примечательным для Таджикистана полевым командиром.

Численность его отряда, базировавшегося в районе Тавильдары, по данным на прошлый год достигала 200−250 человек. Особенностью отряда, иногда называемого «наманганским батальоном», было то, что его костяк составляли выходцы из узбекского города Намангана — в основном, бывшие члены организации «Адолат», запрещенной в Узбекистане в марте 1992 года. Одним из бежавших в то время в Таджикистан и был Джума Ходжиев (Намангани). Другой — Тахир Юлдашев, ныне являющийся амиром созданного эмигрантами года три назад Исламского движения Узбекистана.

Намангани непосредственно руководил отрядом, воевавшим на стороне таджикской оппозиции, а Юлдашев выполнял функции политического лидера, нередко выезжая из Пакистана в другие исламские страны в поисках политической и финансовой поддержки. Вопреки утверждениям отдельных журналистов, в период проживания в Узбекистане ни Юлдашев, ни Намангани не были членами каких-либо воровских или преступных шаек. Более того, движение «Адолат», в которое они входили, по согласованию с местными властями как раз и занималось борьбой с воровством, проституцией и уличной преступностью. И надо сказать небезуспешно…

Теперь, что касается последних событий. Несмотря на возможные резкие оценки со стороны своих киргизских друзей, рискну предположить, что в августе этого года Намангани и его люди оказались в безвыходной ситуации. С одной стороны, решение комиссии по национальному примирению в Таджикистане обязывало их разоружиться до 24 августа. С другой стороны, примерно в это же время под давлением Узбекистана таджикские власти приняли решение о «добровольном возвращении» на родину граждан Узбекистана. Сама фраза о «добровольном возвращении» отдавала лицемерием. Если около 1700 узбекских граждан бежали в Таджикистан, спасаясь от арестов, пыток или просто физического уничтожения узбекскими спецслужбами (а такие случаи известны), то о каком «добровольном возвращении» могла идти речь?

Разоружившись, отряд Намангани передал бы свою судьбу целиком в руки таджикских властей, которые не очень-то горели желанием портить отношения с не стесняющим себя в политике цивилизованными рамками северным соседом. И узбекские эмигранты-исламисты выбрали другой путь. Они решили прорываться на Родину с оружием в руках, объявить о начале джихада, рассчитывая, и надо сказать — небезосновательно, что смогут найти поддержку среди населения собственной страны. Конечно, кто-то им помогал, существовали и зарубежные контакты, уже несколько лет в отряде работали инструктора из арабских стран… Но, рискну предположить, что не этот иностранный фактор был решающим.

Правда и ложь о «Хизб ут-Тахрир» .

На следующий день после террористических актов в Ташкенте 16 февраля министр внутренних дел Узбекистана публично заявил, что за взрывами стоит организация «Хезболлах», являющаяся «боевым крылом» международной Исламской партии освобождения (Хизб ут-Тахрир). Многочисленные статьи на узбекском языке обвиняли членов партии в подготовке к джихаду и свержению законной власти.

Филиалы партии «Хизб ут-Тахрир», выступающей за воссоздание всемирного исламского теократического государства — Халифата, действительно функционировали в Узбекистане с начала 90-х годов. Подчеркнем, что никакого отношения к «ваххабитам» партия не имела. С лета 1998 г. ее члены, большинство которых в Узбекистане составляли молодые люди, стали подвергаться арестам.

К моменту совершения террористических актов в Ташкенте под следствием находились несколько десятков членов «Хизб ут-Тахрир». Однако после взрывов число арестованных возросло многократно и к июлю 1999 г. только присягнувших членов партии в тюрьмах и СИЗО находилось более 1500 чел. Поскольку большинство членов партии отказывалось раскаяться и отречься от своих религиозных и политических взглядов, их подвергали жесточайшим пыткам, а несколько человек были умерщвлены сотрудниками милиции и СНБ столь отвратительными способами, что нельзя без содрогания читать соответствующие описания.

Для осуждения на сроки от 10 до 20 лет не требовалось совершать какие-то особо тяжкие преступления, достаточно было иметь дома два экземпляра листовок «Хизб ут-Тахрир», осуждающих репрессивную политику Каримова (последний именовался в этих листовках «еврейским кафиром»). Что же выяснилось в результате расследования, продолжавшегося более полугода? Во-первых, то, что организации с названием «Хезболлах» в Узбекистане просто не существует. Вовторых, то, что принци-пиальной позицией партии «Хизб ут-Тахрир» является отказ от насильственных форм борьбы за власть. В-третьих, то, что хотя слово «джихад» действительно присутствует в документах партии, но упоминается оно применительно лишь к той стадии, когда Халифат уже будет существовать на государственном уровне (объединив страны исламского мира). Иначе говоря, ни о какой подготовке джихада со стороны «Хизб ут-Тахрир» в обозримой перспективе речь не идет и идти не может.

Косвенным подтверждением того, что узбекские власти частично признали свою ошибку, является освобождение в сентябре нескольких десятков рядовых членов партии, приговоренных несколькими месяцами ранее за «антигосударственную деятельность» к 10−15 годам лишения свободы.