Первая. 
Идея демократии в истории

Лекция первая. Современное понимание демократии

Многогранность понятий «демократия», «власть», «народ»

В этой, по существу вводной лекции мы остановимся на трёх важных вопросах, призванных определить содержание таких фундаментальных понятий нашею курса, как «демократия», «власть», «народ», а также основы и критерии демократии.

В популярнейшие у всех народов мира понятия «жизнь», «свобода», «равенство», «демократия», «справедливость», «счастье» и др. каждый вкладывает содержание по собственному разумению. Традиционное понимание демократии — хрестоматийно, исходит от греческих слов demos (народ) и crates (впасть), т. е. власть народа. В Новое время американские демократы значительно расширили и конкретизировали содержание демократии как «правление народа, для народа и самим народом». И в первом, и во втором случае акцент сделан на том, кому принадлежит власть, кто является её исполнителем и кому она призвана служить.

Контролирующие власть могут состоять из людей только «знатного» происхождения, богатейших и влиятельных в каждом обществе, обладающих высокими знаниями, имеющих особые заслуги и пользующихся особым почётом, а также из представителей криминалитета. И очень редко они состоят из представителей всех слоев народа, как того требует само явление. Иногда, особенно во время и после революций, восстаний и переворотов, временно формируется власть наиболее громкоголосых, активных в происходящих событиях людей без определённого социального статуса, конкретных программ и ориентаций, до поры до времени объединяемых общим неприятием существовавшей до этого власти. Такую массу людей иные из философов и социологов презрительно именуют толпой, или «охло» .

Соответственно, власти, формируемые перечисленными слоями и группами людей, назывались и называются аристократией, олигархией, меритократией, клептократией, демократией и охлократией. Исследователи политических систем всех времён стремились устанавливать критерии каждой из этих форм правления, и надо отметить, что это удавалось им с большим трудам, поскольку в любой системе общественных отношений существуют одновременные проявления всех этих форм. Они воспевали одних из них и критиковали других в зависимости от своего собственного статуса и политических воззрений.

Известный в свое время английский историк права Дж. Остин трактовал демократию как форму правительства, состоящего из относительно широкой фракции нации. «Она означает, собственно говоря, форму правительства, то есть любое правительство, в котором правящий орган является относительно широкой фракцией всей нации» , — писал он. Но что значит «широкая» фракция? Широкая по сравнению с монархом, триумвиратом, тандемом, или речь идёт о большинстве нации? На неконкретность понятий «фракция», «немногие» и «многие» обращал внимание соотечественник Остина Дж.М. Самнер. По его мнению, конкретна только монархия, т. е. власть одного человека, который решает один, а повинуются ему все. Республику Самнер предлагал понимать как «перевёрнутую монархию» [25, с. 59, 77]. Поскольку любое общество социально дифференцировано на исключительное множество групп населения, каждая из которых имеет свое название, доминирование любой из них обусловливает особый тип или режим власти.

Политическая власть может временно контролироваться также и региональными труппами разных уровней: континентального (еврократия), регионального или местного, имея в виду практику назначения на важные государственные должности друзей и земляков первых лиц во власти.

Оптимальной, наиболее желательной для подавляющего большинства общества и в то же время наиболее загадочной, не совсем определённой была и остается демократия. Эта неопределенность является причиной того, что одни хвалят и воспевают ее, приписывая ей все мыслимые и немыслимые достоинства, а другие — не менее убеждённо критикуют, ругают, высмеивают, столь же убеждённо связывая с нею все мыслимые и немыслимые пороки. При этом многие из исследователей демократии как феномена не могут с точностью сказать, что такое демократия и каковы ее критерии. Некоторые из них часто ограничиваются описанием внешних проявлений политической власти и властных отношений либо приписывают демократизм институтам, которые по определению таковыми не являются и не могут являться. Так, автор известной в своё время работы «Демократия и свобода» Г. Леки всерьёз писал о двух институтах демократии в средние века: о церкви и гильдиях, члены которых считались равными между собой [16, с. 133).

Допустимо говорить о вере людей как об институте, предполагающем равное отношение всех верующих к тому, кого они считают своим «творцом», хотя здесь нет места для демократии. Это, говоря словами Т. Джефферсона, отношение между человеком и его творцом, если человек допускает существование такового. Церковь же — это институт исключительно авторитарный и догматический. Только в начале формирования веры ее приверженцы, искренне считавшие себя и называвшие друг друга «братьями и сёстрами», выбирали себе пастырей. Затем это стало делаться при церковном единоначалии. И на самом деле, никак не могут считаться равными люди, одни из которых считаются рабами божьими, а другие — «пастырями божьими», которым первые целуют руки.

Демократия — это общественный строй, установленный самим свободным народом, выражающий интересы его абсолютного большинства; это власть свободных, равноправных, социально-политически и экономически активных людей, служащая этому народу, рассматриваемому как главная ценность, и осуществляемая им. Демократия не относится только к политической власти; она многогранна, по-разному реализуется в различных сферах общественной жизни и может существовать одновременно и как социально-экономическая, и политическая, и национальная, и духовная, и даже международная или универсальная.

Однако сказанное нами пока является лишь представлением об идеальной форме власти, что нисколько не облегчает правильного понимания всей сути демократии. Неизбежно возникает следующий ряд вопросов: что такое власть и что следует понимать под народом? Почти за два с половиной тысячелетия после первых оценок демократии сформулированы тысячи определений и власти, и народа [3, 4]. К сожалению, они пока ещё далеко не полны, часто субъективны и не разрешают вопроса, так как акцентируют внимание преимущественно на политическом аспекте проблемы — власти как способности к принуждению.

Безусловно, принуждение является важнейшим моментам любой власти. Но принуждение к чему, каким образом и во имя чего? Принуждение возможно лишь при наличии определённых условий — авторитета, силы, результативности действий авторитета, права поощрений и наказаний и т. д. При вдумчивом осмыслении сути человеческой жизни выясняется, что власть мажет проявляться и осуществляться также без всякого принуждения, без угрозы силой и страха наказаний — в силу необходимости и целесообразности того, что предлагает или диктует жизнь. Власть обстоятельств, власть природы, власть красоты, обаяния, любви, дружбы, солидарности, вражды, примера и т. д. играют в жизни человека и человечества огромную роль. Они могут побудить и побуждают людей к совершению тех или иных поступков по собственной инициативе, добровольно, без всякого принуждения. Стадо быть, власть — это способность не столько к принуждению, сколько к побуждению.

Власть — это институт любого сообщества. В каждой сфере жизни сообщества и отношений между его членами она проявляется по-особому и будет существовать до тех пор, пока просуществуют сообщества живых существ. То есть впасть, как институт природы и обществ, перманентна.

Существует множество определений общества [13]. Здесь мы будем руководствоваться пониманием общества как добровольного объединения людей для совместного решения жизненных проблем, которые невозможно решать в одиночку, индивидуально. Эти проблемы решаются через обширную систему учреждаемых социумом институтов, каждый из которых предназначен для решения какого-то конкретного круга важных для него проблем. По логике жизни первоначально складываются институты экономической, социальной и духовной жизни. На определённом этапе развития социума и его дифференциации появляется и такой институт, который учреждается сообществом для решения специфических задач: охраны среды своего обитания от угроз извне, защиты жизни и обеспечения безопасности его членов. Совместная деятельность для достижения целей любого института требует определённых договорённостей между его учредителями, их ответственности, а также обязательств решать проблемы общими усилиями.

Защита жизни людей и обеспечение безопасности социума требуют максимальной концентрации сил всех его членов, следования всех их одним и тем же общим правилам, призванным обеспечивать состояние постоянной готовности отражать любые угрозы. Отсюда и названия этого института: полис, государство, содружество, республика. Все они имеют примерно одинаковое содержание — общее дело или общее богатство, общее владение сообщества, или особое состояние (state, d’etat, estado). Власть по формированию и урегулированию отношений, необходимых для защиты жизни и безопасности членов социума, а также по управлению отношениями, складывающимися в ходе этих процессов, именуется политической. Природ, а власти определяется главным образом тем, для достижения каких целей и выражения воли каких слоев общества она предназначена. Власть всегда принадлежит тем или иным сдоям общества, которые вручают её на установленные сроки своим доверенным лицам, способным, как они надеются, наилучшим образом использовать её для служения им.

Специфичность задач общества предполагает, что институты власти должны быть весьма гибкими, динамичными, изменчивыми и способными как бы расширяться и сужаться в зависимости от обстоятельств и решаемых задач. Во всяком случае, именно таким общество хочет видеть учреждаемый им институт. Однако власть, подобно библейскому Левиафану или Церберу из последнего круга Ада Данте Алигьери, не знает пределов необходимого, дозволенного и разумного.

Политическая власть наделяет её функционеров не только известным авторитетом и полномочиями, но и правом принуждать членов общества к исполнению тех или иных функций, распоряжаться той или иной долей общественных богатств, выбирать пути и определять способы решения возникающих в жизни общества, региона и местности проблем. Предполагается, что это делается во имя общего блага и что человек, наделённый властью, будет поступать оптимальным для общества образом. Демократия является формой власти, гарантирующей подобный образ действий. Однако власть командовать и распоряжаться, принуждать других к совершению тех или иных действий может быть использована и в личных интересах. Предоставляемая властью возможность возвышаться над сородичами, командовать ими, а также быстрого обогащения превращает её в арену острой конкурентной борьбы.

В силу этих и ряда других обстоятельств, в том числе обусловленных природой самой политической власти, государство, охотно расширяясь, не желает сужаться и уменьшаться даже после исчезновения угроз и уменьшения степени опасности для жизни социума и его членов. Поразительный пример верности сказанного показывает Российская Федерация. Так, за 18 лет после распада СССР (1992 2010 годы), после объявленного прекращения «холодной войны» и военной угрозы стране, ликвидации общественной собственности, организовавшейся и управлявшейся государством, значительного сокращения его социальных обязательств перед гражданами, аппарат власти и управления вместо ожидаемого сокращения или сужения увеличился на 70% [12].

Это неудивительно. Политическая власть, являющаяся лишь одним из тысяч институтов гражданского общества, стремится монополизировать все силы и средства общества, абсолютизировать своё право устанавливать обязанности членов общества и стандартов их поведения, а также право строжайше наказывать каждого за любое отклонение от установленных ею норм. Тем самым она пытается подчинить себе все остальные институты гражданского общества в формы власти, как бы возвышается над ними и претендует на роль главной, центральной, доминирующей в обществе и всеохватывающей силы.

Возможная угроза социуму и жизни его членов является главным фактором, обусловливающим существование государства. Если нет реальных угроз, то государство должно сужаться, но это не происходит потому, что оно само постоянно выдумывает искусственные угрозы, изобретает несуществующих противников, чтобы и дальше продолжать расширяться и усиливаться. Предоставленное самому себе государство может превратиться из общественного института по защите прав человека, прежде всего прав человека на жизнь, свободу и безопасность, в главный источник угрозы для самого общества и его членов. Подобные метаморфозы достаточно часто наблюдаются в жизни неупорядоченных и плохо управляемых обществ. В хорошо организованных и управляемых обществах каждый человек и каждая группа людей занимаются делом, которое они способны эффективно выполнять: абсолютное большинство членов общества занимаются производством материальных и духовных ценностей и доставкой их до потребителя, примерно один-два процента членов общества — организацией и управлением общественных процессов, обеспечением охраны правопорядка и защитой общества от возможных внешних угроз.

Когда целью власти становится не общее благо, а личная выгода её исполнителей, некоторые функции, особенно работников непроизводственных сфер, подменяются. Сотрудники полиции в погоне за личной выгодой вступают в сделки с преступниками, из правоохранителей превращаются в наиболее опасных правонарушителей, для выявления которых в структурах этих органов приходится учреждать (за счёт общества) всё новые и новые подразделения. Работники государственной службы по борьбе с наркоторговлей превращают конфискуемые ими по закону наркотические средства в источник собственных доходов, распространяя их, под прикрытием своего статуса, среди других.

Способность государства к постоянной мимикрии дала его исследователям основание уподоблять его некой «нечистой силе». Исследователи обществ и государств часто сравнивают членов обществ и граждан государств с ангелами и дьяволами. Здесь, несомненно, допускается некоторое преувеличение. Человек как член общества, обретя ещё и статус гражданина, по логике должен возвышаться, становиться более оптимистичным, уверенным в своей безопасности и, соответственно, более совершенным социальным и моральным существом. Вернее было бы сравнение общества и государства с творцом и одним из его творений или, говоря языком Библии, — с Богом и восставшим против него ангелом (Сатаной). Осатанение политической власти не обязательно ведёт к превращению всех граждан в дьяволов или слуг Сатаны. Общество, функционирующее преимущественно по законам природы, всегда оказывало и будет оказывать сопротивление противоестественным притязаниям одного из своих учреждений и вернёт его на подобающее ему место. Демократия является оптимальной формой гармоничного функционирования всех институтов общества и наилучшим способом управления всеми общественными процессами с сохранением постоянного эффективного контроля общества над учреждаемыми им институтами.

Определённая противоестественность состояния отношений между обществам и государством состоит прежде всего в том, что характер и направления общественного развития на протяжении тысячелетий определялись не социумами и их членами по собственному усмотрению, а государствами и их институтами. Почти все происходящее в обществе, как правило, оценивалось и сейчас оценивается с позиций только государства и правящих в нём кругов. Даже демократия часто понималась только как одна из форм государственного устройства и государственной власти. Социальная, экономическая и духовная власти как бы исчезали, даже исследователи власти и властных отношений перестали видеть сколько-нибудь значительные различия между ними. Такое противоестественное состояние не может продолжаться вечно.

В связи с такой алогичной ситуацией некоторые стали считать, что не общественное устройство обусловливает характер функционирования его институтов, а формы государственного устройства и политической власти обусловливают формы власти и во всех других сферах общественной жизни. В какой-то степени можно соглашаться с подобными суждениями, но только в какой-то степени, ибо политическая власть, являясь феноменом более позднего происхождения, стала выступать как бы концентрированным выражением власти вообще. Безусловно, она влияет на социальную, экономическую и духовную власти, но не определяет и не должна определять их. Напротив, указанные виды власти как первичные институты обусловливают как специфику, так и назначение политической власти, которая, таким образом, вторична и производна.

Демократия начиналась как равные для всех членов общества нормы отношений в экономической, социальной и духовной жизни, равное отношение к дарам природы, являющимся главным источником существования всего живого на земле. Постепенно начало складываться, в том числе и по причине разных физических данных людей, эхономическое неравенство, повлёкшее за собой социальное, а затем и политическое неравенство. Другими словами, политическое неравенство является следствием экономического и социального неравенства.

В законах и конституциях можно провозглашать самые демократические и справедливые нормы жизни, но гораздо труднее реализовать их практически. История знает относительно демократические формы государственного устройства при рабстве и при капитализме, социально-экономические основы которых никак нельзя считать демократическими. Движение человечества к полной и всесторонней экономической и социальной демократии будет происходить, по-видимому, в обратной последовательности. Оно должно начинаться с отмены политических норм, закрепляющих неравенство людей и несправедливость общественных отношений, законодательного закрепления и фактического обеспечения равноправия всех членов обществ, а затем и всех землян, в том числе и в отношении природных ресурсов в ареалах их проживания.

Здесь возникает настоятельная необходимость в согласовании правильного толкования понятия «народ». И действительно, что такое народ? Проблема эта является столь же многогранной, как и власть, но более дискуссионной. Подробнее речь об этом пойдёт во второй части данного курса при рассмотрении национальных основ обществ и государств. А применительно к демократии «демос», или «народ» следует понимать как совокупность членов конкретного социума и граждан государства, обладающих одними и теми же правами и обязанностями. Круг лиц, относимых к народу, в каждую эпоху имел свой радиус. Первоначально этот круг определялся только владельцами определённых размеров собственности, платившими налоги государству. В эпоху капитализма размеры собственности, необходимые для получения избирательного права, постепенно уменьшаются, и круг народа расширяется. В настоящее время лишь иностранцы и лица без государственности и гражданства не относятся к народу как субъекту политической власти.

Неопределённость понятий является причиной многих споров и дискуссий. Продолжающиеся на протяжении тысячелетий дискуссии о демократии, о том, существует ли она в той или иной стране или не существует, во многом обусловлены этой же неопределенностью.

В данном курсе лекций демократия понимается как явление многомерное и многоаспектное, пронизывающее все стороны жизни человеческих сообществ. Везде, где проявляется власть, имеются её участники и исполнители, а также способы её реализации. Демократия везде означает свободное и равноправное участие всех членов общества или, по меньшей мере, их большинства в определении целей власти, а также механизма и способов её исполнения. Она существовала и существует во всех без исключения социумах, но в разных формах, проявлениях и масштабах: как зародыши, как некие моменты или элементы процессов решения общих проблем, звенья и даже целые системы институтов. Но полной демократии пока, что нигде нет.

Прямая, или непосредственная, демократия, когда под народом подразумевались только главы: семей и родов, а также свободные люди, обладавшие определёнными размерами собственности, была первоначальной формой решения общественных проблем. Она уступает место власти элит или доминировавших в обществе групп людей, удельный вес которых всегда был незначительным. Это так называемая элитарная демократия. Существует также так называемая плебисцитарная демократия — правление одного человека или узкой клики управленцев, решения которых формально одобряются путём эпизодических национальных выборов, не допуская, однако, непосредственного участия народа в самих процессах принятия решений. Ему разрешается сказать только «да» или «нет» решениям правящих клик, причем очень часто во внимание принимается только фальсифицированное «да» [19, с. 253].

С образованием крупных республик складываются разные варианты представительной демократии, многие из которых чреваты опасностью возвращения к так называемой «элитарной демократии». Оптимальным, видимо, следует считать рациональное сочетание прямой демократии с демократией представительной: прямая и непосредственная демократия при решении местных проблем и представительная — при решении общегосударственных. При этом необходимо активное участие гражданского общества в контроле над всеми этими процессами. А когда общество не уверено в том, что его представителями принято верное решение, вопрос должен быть передан на усмотрение всенародного референдума.

Политологи отличают и такую форму демократии, как тоталитарная, характеризующаяся абсолютной диктатурой вождя или лидера под маской демократии. Этот режим основывается на предположении, что только лидер обладает политической мудростью и способен выразить истинные интересы народа [14, с. 86−87]. На самом деде ни авторитаризм, ни тоталитаризм, олицетворяемые личностью отдельных людей, не имеют ничего общего с демократией. Можно говорить лишь об отдельных проявлениях демократии в государствах с авторитарными и диктаторскими режимами.

Демократия так же, как свобода и справедливость, — идеал, к которому человечество неустанно стремится на протяжении всей свой истории. Как и подобает всякому идеалу, в совершенной форме он не существует и, вероятнее всего, не будет существовать. И демократии в её идеальной форме нигде в мире ещё не было и вряд ли будет когда-либо. Можно говорить только о разных степенях демократичности обществ, как и об обществах, где элементы демократии присутствуют лишь на уровне семейно-родовых отношений и местных общин. Соответственно, демократизм общественной жизни, как и чистота воды и воздуха, мера красоты человека или природы, яркость света иди красок и т. д. — понятия относительные. Степени демократии, как и степени чистоты (красоты, яркости), многочисленны и разнятся друг от друга. Вероятно, вода и воздух были абсолютно чистыми до возникновения животного мира и человека, особенно последнего, который своей деятельностью повлиял на их качество.

Так и демократия. Она была естественным состоянием функционирования первичных социумов на заре их возникновения и постепенно «мутнеет» по мере усиления социально-экономического неравенства и неравноправия людей, дифференциации общества на слои и классы, постепенного ограничения, а затем и подавления свободы личности. И сейчас больше демократии существует в общественной жизни, в семейных и трудовых отношениях между людьми как членами общества, а также при решении социальных и духовных проблем, представляющих общий интерес. Её больше в социумах без сложившейся государственности или со слабым государством. Не случайно Т. Джефферсон, сравнив общественный строй индейских племён в Северной Америке и стран Европы, пришёл к выводу о большей демократичности жизни индейских общин. Можно полагать, что человечество, жившее сотни тысяч лет в условиях первобытнообщинного строя, начинало свой путь к прогрессу в условиях большей демократии (семейной, родовой, общинной, военной и т. д.). Социальная власть олицетворялась всем обществом и была как бы растворена в обществе. Все вопросы общественной жизни решались советам старейшин или глав семейств и родов. Постепенно власть индивидуализировалась, персонифицировалась и стала публичной. Формируется государство. Этому новому институту общество делегирует столько полномочий, сколько, по общему разумению, необходимо было для своего нормального функционирования и безопасного развития. Таким образом, демократия конусообразно сужается по мере перехода к политической сфере жизни и властных отношений.

Понимание демократии и отношение к ней часто зависят от конкретных ситуаций и практических действий, совершаемых под ее флагами. Так, в первой демократической стране Нового времени — США — конституция утверждает и защищает республиканскую форму правления, отличную как от монархии, так и, по мнению некоторых членов Конвента, от демократии. Под влиянием восстаний и мятежей масс в молодой республике демократия олицетворялась первоначально преимущественно властью масс, толпы [19, с. 128, 245]. Только к концу пятого десятилетия существования США демократия стала пониматься здесь по-новому, как идеал, к которому следует стремиться. Были образованы демократическая, а вскоре и республиканская партии, и страна эта по праву стала считаться оплотам демократии, хотя здесь продолжало существовать жесточайшее рабство и женская половина населения была полностью отчуждена от политической власти. Но, тем не менее, полностью разделяя мнение теоретиков демократии о том, что «не только то правительство является тираническим, которое тиранически управляет, но и все правительства являются тираническими, которые не имеют в своих конституциях достаточной защиты против произвольной власти их принцев» [20, р. 128], американцы предусмотрели многообразные гарантии от вероятных злоупотреблений властью. Они определили не только полномочия каждой ветви государственной власти, но также и то, что запрещено им делать. К сожалению, этого нет в конституциях многих, возникших позже республик, которые установили лишь полномочия властей без всяких ограничений и запретов.