Роль политических партий в партийной системе России

Особенности партийной системы современной России

Российская многопартийная система переживает в настоящий момент период своего становления. Политические партии уже в состоянии с той или иной степенью эффективности выполнять ряд предназначенных им функций: в частности, инновационную функцию и функцию политического рекрутирования. Вместе с тем уровень связи российской многопартийной системы с обществом и органами государственной власти еще недостаточно высок, а политико-организационные формы незрелы. Что касается связи с обществом, то российские политические партии еще не способны взять на себя конституирующую и интегрирующую функции. Связь с властными структурами выражается пока в основном в участии партийных фракций в деятельности органов представительной власти, их влияние на исполнительную власть пока минимально. В организационном плане подавляющее большинство российских партий представляют собой малочисленные организации с неразвитой региональной сетью и ограниченным уровнем формализации внутрипартийных отношений. С точки зрения политико-организационных форм структура российской многопартийной системы представляет собой многослойный конгломерат — в одном политическом времени и пространстве функционируют объединения, возникшие в различные «исторические эпохи» и потому предназначенные для достижения различных целей. Наконец, особенности конфигурации политического спектра в посттоталитарной России таковы, что при его анализе невозможно использовать принятую в политологии схему «правые — левые». В связи с этим идеологические и политические ниши, занимаемые российскими партиями и движениями, зачастую невозможно расположить по традиции линейно.

Развитие российской многопартийности в период между выборами в I и II Государственную Думу (1993;95 гг.). «Атомизация» и новая перегруппировка политических сил Политический кризис 1993 г. и последовавшие за ним досрочные выборы в Федеральное Собрание, в ходе которых впервые был опробован механизм партийного представительства при формировании нижней палаты парламента — Государственной Думы, резко изменили расстановку сил в политическом спектре страны.

Прежде всего, прекратила свое существование коалиция «объединенных» оппозиционеров, левая составляющая которой (коммунисты), придя к выводу о маломощности своего правого партнера, в дальнейшем предпочла действовать самостоятельно. (Нельзя не учитывать и того обстоятельства, что союз «правых» и «левых» мог быть только тактическим: как в случае победы над существующим режимом, так и в случае поражения — что и произошло — этот союз неминуемо должен был распасться. Кроме того, в отличие от «белых» оппозиционеров, коммунисты имели свой четко очерченный электорат, делиться которым с союзниками они не видели никакого смысла.) Более того, в сложившихся условиях левые силы посчитали более выгодным для себя разделить свой электорат. Компартия РФ при этом собирала голоса по идеологическому признаку, а близкая к ней Аграрная партия России — по корпоративному. Расчет левых оказался верным — в совокупности аграрии и коммунисты получили более 20% депутатских мандатов (включая полученные при голосовании по мажоритарной системе).

Лишившись союзников, «державно-националистическая» оппозиция продемонстрировала практически полную беспомощность. В числе 13 объединений, сумевших собрать в свою поддержку 100 тысяч подписей, признанных действительными Центризбиркомом, не было ни одной организации, представлявшей в ФНС «державническую» часть «право-левой» оппозиции (попытку собрать подписи предпринимали РОС, НРПР, КДП-ПНС, РХДД, блок «Отечество», включавший Конгресс русских общин, СПТ, Союз казаков и Союз нефтепромышленников). В свое оправдание они могли приводить сколько угодно доводов (противодействие властей, нападение на штаб-квартиры с последующей пропажей подписных листов), однако факт реальной маломощности этих организаций был налицо. Освободившуюся нишу некоммунистического антиреформизма заняла ЛДПР В. Жириновского (около четверти голосов по партийным спискам), отличительным признаком которой была, пожалуй, только идеологическая «сверхгибкость», недюжинная способность к мимикрии, а попросту — политическая всеядность. Возможно, именно эти качества и способствовали успеху ЛДПР, не отягощенной грузом «книжных» идеологем и озабоченной исключительно желанием уловить нюансы настроения избирателей. Однако эта же политическая всеядность, на практике ведущая к готовности вступать в торг с кем угодно, отсекала возможность союза с ЛДПР для всех остальных антиреформистов — как «правых», так и «левых».

В лагере демократов избирательная кампания осени 1993 г. способствовала окончательной «смене состава», оттеснив на периферию заведомо «неконкурентоспособные» объединения (блоки «Новая Россия» и «Август», Ассоциацию независимых профессионалов, РДДР) и выведя на первый план новых лидеров в лице блоков «Выбор России» и «Явлинский — Болдырев — Лукин» (отчасти — Партии российского единства). Причем теперь различия между организациями демократов имели не только личностный или «кружковый» характер. Ключевым явился вопрос об отношении к существующей власти. «Яблоко» (получило на выборах 7,83% голосов) занимало позиции «демократической альтернативы» проводимому правительственному курсу. ПРЕС (6,76%) являлась по преимуществу «партией власти», программные установки которой, более близкие к «центристским», нежели к реформистским, явно представляли собой второстепенное приложение к вице-премьерскому статусу ее лидера С. Шахрая. Наконец, «Выбор России» (15,38%) представлял собой союз демократов по убеждениям с представителями административных структур (наиболее показательной в этом смысле была фигура лидера блока — Е. Гайдара, с одной стороны, занимавшего пост вице-премьера, а с другой — являвшегося одним из наиболее авторитетных либеральных идеологов, «отцом идеологической реформы»).

Для нашей страны процесс трансформации политических институтов, есть, прежде всего, уяснение и творческое использование мирового опыта с сохранением своей самобытности, продиктованной своеобразием страны, ее недавним прошлым, евразийским характером государственности, сознанием и мышлением людей, всего цивилизационного культурного фона. Однако на сегодняшний день, как показало проведенное исследование, политической развитие характеризуется следующими особенностями:

• 1. Нерасчленность политики и экономических, социальных и личностных отношений. Политика не отделена от других сфер жизнедеятельности в силу незрелости институтов гражданского общества, которые должны ее контролировать. Политический процесс в современной России характеризуется также проникающей способностью политики, которая пронизывает все сферы жизни общества, ни один из экономических или других важнейших вопросов не решается без вмешательства властных структур;
• 2. Отсутствие консенсуса между участниками политического процесса относительно легитимации целей и средств политического действия. Отсутствие стремления к согласию по поводу провозглашенных целей демократических преобразований объясняется не только отсутствием культуры консенсуса, которую нельзя было сформировать за несколько лет модернизации. Главная причина заключается в принципиально разном понимании ценностей свободы и демократии существующими в современном российском обществе политическими силами, в неравенстве возможностей активного участия в реформаторском процессе и удовлетворения собственных интересов;
• 3. Неструктурированность российского политического процесса, высокая степень возможности совмещения и взаимозаменяемости политических ролей. Отсутствие дифференциации и специализации политических ролей и функций у субъектов и носителей власти обусловлено российской политической традицией концентрации власти, господства единого центра. Малейшее ослабление политического господства монопольно властвующего лица или группы приводит к конфликтам, потере управляемости социальными процессами;
• 4. Отсутствие интеграции среди участников политического процесса, что является следствием отсутствия в обществе единой коммуникационной системы. Вертикально организованный политический процесс обычно осуществляется благодаря налаженному диалогу власти и общества, в котором последнее доносит свои требования до властных структур через разветвленную систему представительства. Такая система представительства интересов в России еще только создается. Наибольшими возможностями представительства своих интересов в настоящее время обладает правящая элита и бюрократия, контролирующие ресурсы и политическое влияние;
• 5. В основе политического процесса в России лежит активный политический стиль. Активная роль государства как в формулировании проблем, так и в вынужденной интеграции интересов различных групп обусловлена культурно-религиозной, этнической и политической неоднородностью общества. Отсутствие реальной дифференциации политических ролей и функций среди институтов государственной власти позволяло анонимно осуществлять процесс принятия решений.
• 6. Преобладание в политическом процессе не столько групп интересов, сколько «политических клиентелл» — президентской, правительственной, парламентской. Близость к президенту, который концентрирует в своих руках значительные объемы властных полномочий, позволяет этим клиентеллам рассчитывать на особые возможности использования власти;
• 7. Чрезмерная концентрация власти и ресурсов в руках правящей элиты заставляет контрэлиту и оппозицию выступать в качестве радикальных движений, а не политических оппонентов. Острое противоборство элиты и контр-элиты выступает следствием культурно-политической неоднородности самой элиты, разные группы которой ориентируются как на либеральные, так и на социалистические, консервативные и иные ценности;
• 8. Интенсивная маргинализация большей части современного российского общества. При малой эффективности институтов гражданского общества это обусловило ситуацию, когда лидеры вынуждены придерживаться более определенных взглядов во внешней политике, чем в отношении внутренней.

Сформулируем четыре потенциально возможных варианта модернизационных процессов.

Первый сводится к стихийно — эволюционному процессу, в основе которого лежит принцип саморазвития и презумпция доверия к гражданским структурам как субъектам модернизационных изменений. Однако с учетом слабой интеграции неоднородной социально-экономической (достаточно жесткая статусно-ролевая иерархия и концентрация экономической власти в руках корпоративных группировок) и национально-этнической (высокий потенциал конфликтогенности) структуры, а также низким уровнем социально-политической мобилизации граждан, можно констатировать, что этот путь сопряжен с непредсказуемостью и деструктивными процессами Лайпанова Д. Б. О многообразии партий в истории // Молодая наука — 2013: Материалы региональной межвузовской научно-практической конференции. — Пятигорск: Изд-во ПГЛУ, 2013. С. 28.

Второй вариант — управляемо-эволюционный — предполагает реализацию и воспроизводство активной государственной политики в области стратегии планирования политического и гражданского строительства, обеспечения общественной безопасности, формирования конкурентной рыночной экономики и демонополизации т. д. Однако на этом пути необходимо будет решить проблему адекватного соотнесения рационального государственного управления и саморегулирования общества.

Третий вариант — корпоративный — означает несовпадение формальных и неформальных центров принятия решений и концентрацию реальной власти в руках финансо-промышленных корпораций со всеми вытекающими их этого негативными последствиями.

Четвертый путь связан с усилением гибридного авторитаризма, при котором жесткое властное регулирование и контроль над ключевыми управленческими ресурсами — финансами, информацией и интеграционными общественными процессами, в основе которых будет лежать навязываемая «сверху» идея, могут вполне совмещаться с некоторыми либеральными допущениями.

Оценить с высокой степенью точности возможности реализации того или иного варианта достаточно сложно, однако определенно можно говорить о том, что направление вектора модернизационных процессов будет зависеть от наличия, отсутствия или степени реализации трех основных общесистемных условия политического развития — рационализации, национальной интеграции и социальной мобилизации.

Специфика и векторы развития президентского правления связаны с российской исторической и политической традицией и в целом соответствуют особенностям транзита, в условиях которого находится сегодня Россия. На наш взгляд, форму правления, сложившуюся на сегодняшний день в стране, правомерно идентифицировать как суперпрезидентство с демократическим фасадом.

Среди части общественного и академического сообщества сегодня распространена позиция, согласно которой стремление к сверхпрезидентской власти выглядит в определенной степени оправданным и объяснимым, что подтверждается комплексом проанализированных проблем, а также неспособностью социальных институтов к самоадаптации и перманентно воспроизводимой потребностью общества в доминировании и авторитарном контроле государства над политическим процессом. Воспроизводство данной модели президентства несовместимо с перспективами консолидации демократии в России Лайпанова Д. Б. К вопросу о роли политических партий в современном обществе // Социальное управление как средство достижения согласия и процветания в XXI веке. Социальная герменевтика. Симпозиум II: Материалы V Международного конгресса «Мир на Северном Кавказе через языки, образование, культуру». — Пятигорск: Изд-во ПГЛУ, 2007. С. 66.