Культурно-национальная специфика сравнений и описаний человека

Содержание Введение

1. Лингвокультурология как направление лингвистических исследований

1.1 Основные теоретические аспекты лингвокультурологии

1.2 Язык и культура как основополагающие понятия лингвокультурологии

1.3 Бытие человека в культуре и языке

1.4 Национально-культурная специфика как проявление лингвокультурных особенностей языковых единиц

2. Сравнительный анализ культурно-национальной специфики русских и казахов

2.1 Цели, задачи и методика экспериментального исследования сравнений

2.2 Результаты экспериментального исследования сравнений

2.2.1 Анатомические характеристики человека

2.2.2 Психические характеристики личности Заключение Список использованной литературы

Введение

Человек, этнос и нация являются субъектом и объектом культуры. Создавая культуру, мир предметов, которые окружают человека, последний придает им общественный и индивидуальный характер, где в индивидуальности предметов культуры проявляются особенности человеческого характера. В силу этого культура каждого этноса несет отпечаток индивидуально-психологических стереотипов индивидуума данного этноса, культурный архетип. Создавая культурные ареалы, они дают о себе знать во всех сферах жизнедеятельности человека, но более всего проявляются в его повседневной жизни.

Исследование национального характера и менталитета казахстанцев одной из интересных и актуальных проблем современной науки.

Менталитет — категория, которая отражает внутреннюю организацию и дифференциацию ментальности, склад ума, склад души народа; менталитеты представляют собой психо — лингво — интеллекты, разномасштабных лингвокультурных общностей. Особенности национальных менталитетов проявляются на уровне языковой картины мира.

Сравнения, используемые человеком при описании самого себя, а также окружающих людей, являются одной из составляющих языковой картины мира.

В современных гуманитарных науках сравнение рассматривается как одно из важнейших средств познания мира. В области филологии большое количество работ посвящено изучению сравнения в структурно-типологическом и семантико-функциональном аспектах. Изучение сравнений в когнитивном, лингвокультурном и прагматическом аспектах находится на начальной стадии.

Актуальность исследования заключается в том, что в данной работе представлена попытка описания сравнения в этнопсихолингвистическом аспекте.

Цель работы — исследование культурно-национальной специфики сравнений, употребляемых русскими и казахами для описания человека, его внешности и внутренних качеств.

В соответствии с целью были определены задачи исследования:

— определить, как категоризирует язык в своих эталонах и стереотипах национальное видение человека;

— установить культурно-идеографические поля, в которых человек наиболее продуктивно оценивает самого себя;

— выявить, как используется опыт языковой личности при описании ею самое себя.

Объектом исследования являются результаты психолингвистического эксперимента — реакции на слова-стимулы, характеризующие внешние и внутренние признаки человека.

Предметом исследования является культурно-национальная специфика сравнений, используемых русскими и казахами при описании человека.

Основными методами исследования являются: психолингвистический эксперимент, метод системного анализа; типологический метод; сопоставительный метод и методы социологических исследований.

Теоретическая значимость исследования состоит в том, что выводы, сделанные в дипломной работе, обладают методологической значимостью для изучения многоуровневых процессов в культурологи; положения исследования могут быть использованы для новых научных изысканий в области лингвистики, этнокультурологии, культурологи, этнологии.

Практическая значимость исследования: полученные в ходе исследования результаты могут быть использованы в учебном процессе в качестве спецкурсов и отдельных тем в лингвистике, культурологи, социологии.

Структура дипломной работы: дипломная работа состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованных источников.

1. Лингвокультурология как новое направление лингвистических исследований

1.1 Основные теоретические аспекты лингвокультурологии Все языкознание пронизано культурно-историческим содержанием, ибо своим предметом имеет язык, который является условием, основой и продуктом культуры. В конце XX в., говоря словами Р. М. Фрумкиной, «открылся своего рода тупик: оказалось, что в науке о человеке нет места главному, что создало человека и его интеллект, — культуре» [15, с. 25].

Поскольку в большинстве случаев человек имеет дело не с самим миром, а с его репрезентациями, с когнитивными картинами и моделями, то мир предстает сквозь призму культуры и языка народа, который видит этот мир. Вероятно, это и дает основание Ю. С. Степанову сказать, что язык как бы незаметно направляет теоретическую мысль философов и других ученых. Действительно, крупнейшие философы XX в. П. А. Флоренский, Л. Витгенштейн, Н. Бор и другие отводили центральное место в своих концепциях языку. Выдающийся мыслитель нашего времени X. Г. Гадамер прямо утверждал, что «язык — единственная надежда на освобождение». Не случайно Г. О. Винокур отмечал: всякий языковед, изучающий язык данной культуры, тем самым становится исследователем той культуры, к продуктам которой принадлежит избранный им язык.

Проблема взаимоотношения языка, культуры, этноса не нова. Еще в начале XIX в. их пытались решить немецкие ученые — братья Гримм, идеи которых нашли свое развитие в России в 60 — 70-х годах XIX в. — в трудах Ф. И. Буслаева, А. Н. Афанасьева, А. А. Потебни.

Наиболее широкое распространение в мире получили идеи В. Гумбольдта. По В. Гумбольдту, язык есть «народный дух», он есть «само бытие» народа [21, с. 8]. Культура являет себя, прежде всего, в языке. Он есть истинная реальность культуры, он способен ввести человека в культуру.

В начале нашего века возникла австрийская школа «Слова и вещи», которая направила проблему «Язык и культура» по пути конкретного изучения составных элементов — «кирпичей» языка и культуры, продемонстрировав важность культурологического подхода во многих областях языкознания, и прежде всего — в лексике и этимологии. Культура формирует и организует мысль языковой личности, формирует и языковые категории и концепты. Изучение культуры через язык — идея, которая «носилась в воздухе» в последние годы: о том, что языковой материал является наиболее весомой, часто самодовлеющей, информацией о мире и человеке в нем. Следовательно, изучение культуры через язык — идея не новая; об этом писали А. Брюкнер, В. В. Иванов, В. Н. Топоров, Н. И. Толстой и др. Большой вклад в решение проблемы на рубеже III тысячелетия внес польский антрополог Ежи Бартминьский. Культура в их работах рассматривается не просто как смежная с лингвистикой наука, а как феномен, без глубокого анализа которого нельзя постичь тайны человека, тайны языка и текста [25, с. 27].

Таким образом, в лингвистике конца XX в. стало возможным принять следующий постулат, который вытекает из достижений названных ученых — как русских, так и зарубежных: язык не только связан с культурой: он растет из нее и выражает ее. Язык одновременно является и орудием создания, развития, хранения (в виде текстов) культуры, и ее частью, потому что с помощью языка создаются реальные, объективно существующие произведения материальной и духовной культуры. На основе этой идеи на рубеже тысячелетий возникает новая наука — лингвокультурология.

Лингвокультурология, как специальная область науки, возникла в 90-е годы XX в. Попытки дать периодизацию ее становления на основе четких и непротиворечивых критериев едва ли увенчаются успехом. Представляется рациональным выделить два периода в развитии лингвокультурологии: первый период — предпосылок развития науки — труды В. Гумбольдта, А. А. Потебни, Э. Сепира и др. и второй период — оформления лингвокультурологии как самостоятельной области исследований. Динамика развития науки позволяет прогнозировать еще один — третий период, на пороге которого мы сейчас находимся, — появление фундаментальной междисциплинарной науки — лингвокультурологии [21, с. 12].

Лингвокультурология — это наука, возникшая на стыке лингвистики и культурологии и исследующая проявления культуры народа, которые отразились и закрепились в языке. Лингвокультурология — гуманитарная дисциплина, изучающая воплощенную в живой национальный язык и проявляющуюся в языковых процессах материальную и духовную культуру (Опарина). Она позволяет установить и объяснить, каким образом осуществляется одна из фундаментальных функций языка — быть орудием создания, развития, хранения и трансляции культуры. Ее цель — изучение способов, которыми язык воплощает в своих единицах, хранит и транслирует культуру [4, с. 274].

При всем различии в существующих направлениях предметом современной лингвокультурологии является изучение культурной семантики языковых знаков, которая формируется при взаимодействии двух разных кодов — языка и культуры, так как каждая языковая личность одновременно является и культурной личностью. Поэтому языковые знаки способны выполнять функцию «языка» культуры, что выражается в способности языка отображать культурно-национальную ментальность его носителей. В этой связи можно говорить о «культурном барьере», который может возникнуть даже при условии соблюдения всех языковых норм.

Анализ языковых единиц в контексте культуры привел к постановке ряда новых для лингвистики проблем. Лингвокультурология как самостоятельная отрасль знаний должна решать свои специфические задачи и при этом ответить, прежде всего, на ряд вопросов, которые в наиболее общем виде можно сформулировать так:

1) как культура участвует в образовании языковых концептов;

2) к какой части значения языкового знака прикрепляются «культурные смыслы» ;

3) осознаются ли эти смыслы говорящим и слушающим и как они влияют на речевые стратегии;

4) существует ли в реальности культурно-языковая компетенция носителя языка, на основании которой воплощаются в текстах и распознаются носителями языка культурные смыслы;

5) каковы концептосфера (совокупность основных концептов данной культуры), а также дискурсы культуры, ориентированные на репрезентацию носителями одной культуры, множества культур (универсалии); культурная семантика данных языковых знаков, которая формируется на основе взаимодействия двух разных предметных областей — языка и культуры;

6) как систематизировать основные понятия данной науки, т. е. создать понятийный аппарат, который не только позволил бы анализировать проблему взаимодействия языка и культуры в динамике, но обеспечил бы взаимопонимание в пределах данной научной парадигмы — антропологической, или антропоцентрической [21, с. 14].

Сегодня уже нельзя работать в лингвистике, делая вид, будто лингвокультурологии не существует. Ее игнорирование нарушает это с научного сообщества, где одной из базовых посылок является требование преемственности (даже если оно идет в виде аргументированного отрицания). Нельзя не видеть, что есть многие вещи в жизни и поведении нации, которые объясняются культурными факторами. Методология и методы лингвокультурологии Мы различаем объект и предмет исследования. Под объектом исследования мы пониманием некоторую область действительности, представляющую собой совокупность взаимосвязанных процессов, явлений. Предмет исследования — это некоторая часть объекта, имеющая специфические характеристики, процессы и параметры.

Объектом лингвокультурологии является исследование взаимодействия языка, который есть транслятор культурной информации, культуры с ее установками и преференциями и человека, который создает эту культуру, пользуясь языком. Объект размещается на «стыке» нескольких фундаментальных наук — лингвистики и культурологии, этнографии и психолингвистики.

Предметом исследования этой науки являются единицы языка, которые приобрели символическое, эталонное, образно-метафорическое значение в культуре и которые обобщают результаты собственно человеческого сознания — архетипического и прототипического, зафиксированные в мифах, легендах, ритуалах, обрядах, фольклорных и религиозных дискурсах, поэтических и прозаических художественных текстах, фразеологизмах и метафорах, символах и паремиях (пословицах и поговорках) и т. д.

На фоне объекта исследования можно выделить несколько его предметов, каждый из которых также состоит из отдельных лингвокультурологических единиц. Мы выделили много таких предметов, но их количество может быть еще увеличено. Прежде всего, это следующие:

1) предмет лингвострановедения — безэквивалентная лексика и лакуны, а поскольку лингвострановедение является составной частью лингвокультурологии, то они становятся и ее предметом;

2) мифологизированные языковые единицы: архетипы и мифологемы, обряды и поверья, ритуалы и обычаи, закрепленные в языке;

3) паремиологический фонд языка;

4) фразеологический фонд языка;

5) эталоны, стереотипы, символы;

6) метафоры и образы языка;

7) стилистический уклад языков;

8) речевое поведение;

9) область речевого этикета.

Указанные сущности не представляются нам гомогенной системой, скорее это гетерогенная совокупность, но именно они наиболее «культуроносны» [21, с. 17].

1.2 Язык и культура как основополагающие понятия лингвокультурологии Язык — сложнейшее явление. Э. Бенвенист несколько десятков лет тому назад писал: «Свойства языка настолько своеобразны, что можно, по существу, говорить о наличии у языка не одной, а нескольких структур, каждая из которых могла бы послужить основанием для возникновения целостной лингвистики». Язык — многомерное явление, возникшее в человеческом обществе: он и система и антисистема, и деятельность и продукт этой деятельности, и дух и материя, и стихийно развивающийся объект и упорядоченное саморегулирующееся явление, он и произволен и произведен и т. д. Характеризуя язык во всей его сложности с противоположных сторон, мы раскрываем самую его сущность [2, с. 54].

Чтобы отразить сложнейшую сущность языка, Ю. С. Степанов представил его в виде нескольких образов, ибо ни один из этих образов не способен полностью отразить все стороны языка:

1) язык как язык индивида;

2) язык как член семьи языков;

3) язык как структура;

4) язык как система;

5) язык как тип и характер;

6) язык как компьютер;

7) язык как пространство мысли и как «дом духа» (М. Хайдеггер), т. е. язык как результат сложной когнитивной деятельности человека.

Соответственно, с позиций седьмого образа, язык, во-первых, — результат деятельности народа; во-вторых, результат деятельности творческой личности и результат деятельности нормализаторов языка (государства, институтов, вырабатывающих нормы и правила).

К этим образам в самом конце XX в. прибавился еще один: язык как продукт культуры, как ее важная составная часть и условие существования, как фактор формирования культурных кодов.

С позиций антропоцентрической парадигмы, человек познает мир через осознание себя, своей теоретической и предметной деятельности в нем. Многочисленные языковые подтверждения тому, что мы видим мир сквозь призму человека, это метафоры.

Никакая абстрактная теория не сможет ответить на вопрос, почему можно думать о чувстве как об огне и говорить о пламени любви, о жаре сердец, о тепле дружбы и т. д. Осознание себя мерой всех вещей придает человеку право творить в своем сознании антропоцентрический порядок вещей, исследовать который можно не на бытовом, а на научном уровне. Этот порядок, существующий в голове, в сознании человека, определяет его духовную сущность, мотивы его поступков, иерархию ценностей. Все это можно понять, исследуя речь человека, те обороты и выражения, которые он наиболее часто употребляет, к которым у него проявляется наивысший уровень эмпатии.

В процессе формирования новой научной парадигмой был провозглашен тезис Л. Витгенштейн: «Мир есть совокупность фактов, а не вещей» [6, с. 24]. Язык был постепенно переориентирован на факт, событие, а в центре внимания стала личность носителя языка (языковая личность, по Ю. Н. Караулову). Новая парадигма предполагает новые установки и цели исследования языка, новые ключевые понятия и методики. В антропоцентрической парадигме изменились способы конструирования предмета лингвистического исследования, преобразился сам подход к выбору общих принципов и методов исследования, появилось несколько конкурирующих метаязыков лингвистического описания.

Антропоцентрическая парадигма выводит на первое место человека, а язык считается главной конституирующей характеристикой человека, его важнейшей составляющей. Человеческий интеллект, как и сам человек, немыслим вне языка и языковой способности как способности к порождению и восприятию речи. Если бы язык не вторгался во все мыслительные процессы, если бы он не был способен создавать новые ментальные пространства, то человек не вышел бы за рамки непосредственно наблюдаемого. Текст, создаваемый человеком, отражает движение человеческой мысли, строит возможные миры, запечатлевая в себе динамику мысли и способы ее представления с помощью средств языка [8, с. 95].

Основные направления в современной лингвистике, формирующиеся в рамках данной парадигмы, — это когнитивная лингвистика и лингвокультурология, которая должна быть «ориентирована на культурный фактор в языке и на языковой фактор в человеке» [20, с. 187]. Следовательно, лингвокультурология — продукт антропоцентрической парадигмы в лингвистике, которая развивается в последние десятилетия.

Лингвокультурология изучает язык как феномен культуры. Это определенное видение мира сквозь призму национального языка, когда язык выступает как выразитель особой национальной ментальности. Все языкознание пронизано культурно-историческим содержанием, своим предметом имеет язык, который является условием, основой и продуктом культуры.

Статус лингвокультурологии в ряду других лингвистических дисциплин — это проблема соотношения и взаимосвязи языка, культуры, этноса есть междисциплинарная проблема, решение которой возможно только усилиями нескольких наук — от философии и социологии до этнолингвистики и лингвокультурологии.

Язык теснейшим образом связан с культурой: он прорастает в нее, развивается в ней и выражает ее.

Если культурология исследует самосознание человека по отношению к природе, обществу, истории, искусству и другим сферам его социального и культурного бытия, а языкознание рассматривает мировоззрение, которое отображается и фиксируется в языке в виде ментальных моделей языковой картины мира, то лингвокультурология имеет своим предметом и язык и культуру, находящиеся в диалоге, взаимодействии.

Лингвокультурология — это отрасль лингвистики, возникшая на стыке лингвистики и культурологии и исследующая проявления культуры народа, которые отразились и закрепились в языке. С ней тесно связана этнолингвистика и социолингвистика, причем настолько тесно, что это позволяет В. Н. Телия считать лингвокультурологию разделом этнолингвистики. Но, тем не менее, это принципиально разные науки [21, с. 58].

Именно этнолингвистику В. А. Звегинцев охарактеризовал как направление, сосредоточивающее свое внимание на изучении связей языка с культурой, народными обычаями, социальной структурой общества или нации в целом. Этнос — языковая, традиционно-культурная общность людей, связанных общностью представлений о своем происхождении и исторической судьбе, общностью языка, особенностей культуры и психики, самосознанием группового единства. Этническое самосознание — осознание членами этноса своего группового единства и отличия от других аналогичных формирований [10, с. 89].

Во второй половине XX в. в СССР возникло несколько научных центров под руководством крупных ученых — В. Н. Топорова, В. В. Иванова, школа этнолингвистики Н. И. Толстого, этнопсихолингвистики Ю. А. Сорокина, Н. В. Уфимцевой и др. Язык в их исследованиях трактуется как «естественный» субстрат культуры, пронизывающий все его стороны, служащий инструментом ментального упорядочения мира и средством закрепления этнического мировидения. С 70-х годов начинает широко использоваться термин этничность (от греч. etnos — племя, народ). Его определяют как групповой феномен, форму социальной организации культурных различий: «Этническую принадлежность не выбирают, а наследуют» (С. В. Чешко). Культура человечества представляет собой совокупность этнических культур, которые многообразны, потому что действия разных народов, направленные на удовлетворение одних и тех же потребностей, различны. Этническое своеобразие проявляется во всем: в том, как люди работают, отдыхают, едят, как говорят в различных обстоятельствах и т. д. Цель этнолингвистики, с точки зрения Н. И. Толстого, — историческая ретроспектива, т. е. выявление народных стереотипов, раскрытие фольклорной картины мира народа [9, с. 6].

Социолингвистика — лишь одним из своих аспектов имеет исследование взаимоотношений между языком и обществом (язык и культура, язык и история, язык и этнос, язык и церковь и т. д.), в основном же социолингвистика занимается изучением особенностей языка разных социальных и возрастных групп.

Таким образом, этнолингвистика и социолингвистика — это принципиально разные науки. Если этнолингвистика оперирует преимущественно исторически значимыми данными и стремится в современном материале обнаружить исторические факты того или иного этноса, а социолингвистика рассматривает исключительно материал сегодняшнего дня, то лингвокультурология исследует и исторические, и современные языковые факты сквозь призму духовной культуры.

Язык служит средством накопления и хранения культурно-значимой информации. В некоторых единицах эта информация для современного носителя языка имплицитна, скрыта вековыми трансформациями, может быть извлечена лишь опосредованно. Но она есть и «работает» на уровне подсознания.

Лингвострановедение и лингвокультурология разнятся тем, что лингвострановедение изучает собственно национальные реалии, нашедшие отражение в языке.

Теснейшим образом с лингвокультурологией связана этнопсихолингвистика, которая устанавливает, как в речевой деятельности проявляются элементы поведения, связанные с определенной традицией, анализирует различия в вербальном и невербальном поведении носителей различных языков, исследует речевой этикет и «цветовую картину мира», лакуны в тексте в ходе межкультурного общения, изучает двуязычие и многоязычие как особенность речевого поведения различных народов и т. д.

Культура не существует вне деятельности человека и социальных общностей, ибо именно деятельность человека породила новую «сверхприродную» среду обитания — четвертую форму бытия — культуру (М. С. Каган). Три формы бытия — это «природа — общество — человек» .

Крупнейший философ XX в. М. Хайдеггер пишет по этому поводу: «…человеческая деятельность понимается и организуется как культура. Культура теперь — реализация верховных ценностей путем культивирования высших человеческих достоинств. Из сущности культуры вытекает, что в качестве такого культивирования она начинает в свою очередь культивировать и себя, становясь таким образом культурной политикой» [21, с. 62].

Мир смыслов — это мир продуктов человеческой мысли, царство человеческого разума, он безграничен и необъятен. Следовательно, культурой, которая образуется человеческой деятельностью, охватывается и сам человек как субъект деятельности, и способы деятельности, и многообразие предметов (материальных и духовных), в которых опредмечивается деятельность, и вторичные способы деятельности, распредмечивающие то, что находится в предметном бытии культуры, и т. д. Поскольку культура производна от деятельности человека, ее строение должно определяться структурой порождающей ее деятельности.

Термин цивилизация (лат. civilis — гражданский, общественный) возник в XVII в. Тогда цивилизованность понималась как противоположность дикости, т. е. фактически была синонимом культуры. Различать эти два термина впервые начали в конце XIX в. в немецкой научной литературе. Под цивилизацией стали понимать совокупность материальных и социальных благ, приобретаемых обществом благодаря развитию общественного производства. Культура же признавалась духовным содержанием цивилизации [4, с. 311].

Развивая свою концепцию культуры, немецкий философ О. Шпенглер в своей работе «Закат Европы», изданной в 1918 г. (на русский язык переведена в 1993 г.), пишет, что у каждой культуры есть своя цивилизация, которая является, по сути, смертью культуры. Он пишет: «Культура и цивилизация — это живое тело душевности и ее мумия» [10, с. 90]. Культура творит многообразие, предполагая неравенство и индивидуальную неповторимость личности, цивилизация же стремится к равенству, унификации и стандарту. Культура элитарна и аристократична, цивилизация демократична. Культура возвышается над практическими нуждами людей, ибо нацелена на духовные идеалы, цивилизация же — утилитарна. Культура национальна, цивилизация интернациональна; культура связана с культом, мифом религией, цивилизация атеистична.

О. Шпенглер говорит о европейской цивилизации как о завершающей фазе эволюции Европы, т. е. цивилизация — последняя стадия развития всякого социокультурного мира, эпоха его «заката» .

Наряду с О. Шпенглером цивилизацию как вырождение культуры рассматривает и Г. Шпет. Цивилизация есть завершение и исход культуры, — утверждает он. Сходной точки зрения придерживался Н. А. Бердяев: культура имеет душу; цивилизация же имеет лишь методы и орудие.

С точки зрения М. К. Мамардашвили, культура — это то, что можно обрести только собственным духовным усилием, цивилизация же — то, чем можно воспользоваться, что можно отнять. Культура создает новое, цивилизация лишь тиражирует известное.

Подводя итог сказанному, нужно отметить, что культура развивалась в двух направлениях:

1) удовлетворение материальных потребностей человека — это направление развилось в цивилизацию;

2) удовлетворение духовных потребностей, т. е. собственно культура, которая носит символический характер. Причем второе направление нельзя считать дополнительным к первому, это важнейшая самостоятельная ветвь.

Итак, культура создает средства и способы развития духовного начала в человеке, а цивилизация снабжает его средствами существования, она направлена на удовлетворение практических нужд. Культура облагораживает и возвышает душу человека, а цивилизация обеспечивает комфорт для тела.

Для лингвокультурологии больший интерес представляет культура, чем цивилизация, ибо цивилизация материальна, а культура символична. Лингвокулыурология изучает, прежде всего, мифы, обычаи, привычки, обряды, ритуалы, символы культуры и т. д. Эти концепты принадлежат культуре, они закрепляются в формах бытового и ритуального поведения, в языке; наблюдение за ними послужило материалом для данного исследования.

Следовательно, язык не просто называет то, что есть в культуре, не просто выражает ее, формирует культуру, как бы прорастая в нее, но и сам развивается в культуре. Это взаимодействие языка и культуры как раз и призвана изучать лингвокультурология.

Концептуальные основы характера как культурологической категории накладываются на научные тенденции в области изучения этноса. Характер — это совокупность наиболее повторяющихся устойчивых индивидуальных психологических черт, свойств и информационно-энергетических потоков, несущих информацию и передающих силовые воздействия другому человеку или окружающим предметам, зависящих от его генетических особенностей, системы закрепленных в личности культурных ценностей и архетипов. Характер обнаруживается в области смысловых, ценностных ориентаций, в системе поступков человека, в практической деятельности и способе выполнения социальных ролей, в отношении к людям и фактам социальной действительности.

Особое значение в формировании характера личности играют энергийные (духовные) ценности. Они есть динамические потоки культуры, совокупно представленные как любовь — мудрость, воля — стремление, вера — надежда, мысль, которые вступают как ценностные ориентации и ценности жизнедеятельности. Наиболее полно характер выражается в продуктах культурного творчества и системе социальных отношений, где активность личности порождает широкий спектр гармоничного вливания в окружающую действительность. Энергийное свойство характера определяет степень сопротивления в отношении внешних воздействий и реализуется в связи и под влиянием условий жизни. Данное свойство находится в тесной взаимосвязи с сознанием. Именно это свойство выступает стержнем человека (сущностью), и раскрывает механизмы аккумулирования ценностей культуры. Проявляясь в виде мыслеформы, характер сам становится частью информации, коллективного опыта, играя существенную роль в формировании совокупного национального характера. Национальный характер — это определенная культурно-психологическая модель, включающая совокупность устойчивых социально-психологических, культурных состояний субъекта (человека, нации, народа), органическую целостность социально-психологических, культурных качеств и черт, выступающих не только как способ регулирования деятельности и общения, но и как показатель реакции субъекта на изменяющиеся условия. Национальный характер выступает как определенный способ аккумулирования культурных национальных ценностей и установок, которые через энергетические и информационные пути формируют духовно-нравственные и волевые качества этнической общности. В структуре национального характера выделяются: социально-психологические качества и черты, передаваемые генетически; культурные архетипы, выступающие в национальном характере как коллективное бессознательное, отражающее опыт предыдущих поколений; культурные стереотипы, определяющие поведение человека в различных, в том числе и экстремальных ситуациях, лежащих в основе процессов социализации любого представителя определенной этнической общности; этнические стереотипы, которые позволяют настроиться на ритм этноса; этнические константы, проявляющиеся в этническом самосознании исключительно в форме «трансфертов», переносов на те или иные реальные объекты и ситуации. Определение культурной модели национального характера и культурных модулей. Культурная модель национального характера есть специфический тип характера как системы, стиля взаимодействия этноса, в котором обнаруживаются смысловые и ценностные ориентации в системе поступков человека, практической деятельности, способе выполнения социальных ролей, отношении к людям и фактам социальной действительности. Влияние культуры на национальный характер глубинно проявляется в уникальном образе мыслей и действий, амбивалентно соединенных в характере личности и целого этноса. Культура преобразуется в энергоинформационную среду формирования их проявления, где под ее воздействием создается своеобразное ментальное отношение к таким ключевым общечеловеческим ценностям, как свобода, совесть, справедливость, долг, отношение к труду, причудливо соединенные вертикально-горизонтальными потоками с традициями, обрядами, суевериями.

1.3 Бытие человека в культуре и языке Ментальность — это миросозерцание в категориях и формах родного языка, которые соединяют в себе интеллектуальные, духовные и волевые качества национального характера в типичных его проявлениях. Единицей ментальности признается концепт данной культуры.

По А. Я. Гуревичу, ментальность — это способ видения мира, она отнюдь не идентична идеологии, имеющей дело с продуманными системами мысли, и во многом, может быть, главным, остается непрорефлектированной и логически не выявленной. Ментальность — не философские, научные или эстетические системы, а тот уровень общественного сознания, на котором мысль не отчленена от эмоций, от латентных привычек и приемов сознания. Итак, ментальность — тот незримый минимум духовного единения людей, без которого невозможна организация любого общества. Ментальность народа актуализируется в наиболее важных культурных концептах языка [1, с. 18].

Менталитет — категория, которая отражает внутреннюю организацию и дифференциацию ментальности, склад ума, склад души народа; менталитеты представляют собой психо — лингво — интеллекты, разномасштабных лингвокультурных общностей. Как показывает анализ научной литературы, под менталитетом понимают некоторую глубинную структуру сознания, зависящую от социокультурных, языковых, географических и других факторов. Особенности национальных менталитетов проявляются только на уровне языковой, наивной, но не концептуальной картины мира. Каждая из них — это уникальное субъективное представление действительности, включающее в себя объекты как непосредственной, так и опосредованной реальности, к которой относятся такие компоненты культуры, как мифы, предания, легенды, религиозные воззрения и т. д. [3, с. 79]

В последнее время в философии, культурологии, лингвистике, лингвокультурологии наметилась тенденция к более полному изучению человека: его природы, внешности, внутреннего мира, менталитета и т. д. Причем крепнет убежденность в том, что путь к осмыслению феномена человека лежит не через естественные науки, а через естественные языки. Язык — не просто средство коммуникации, передачи и выражения мысли. Такой подход ставит во главу угла использование языка, а не его сущностное начало, которое определяется его основной функцией: в языке оформляется концептуальный образ мира. Человек понимается как носитель определенной национальной ментальности и языка, участвующий в совместной деятельности (речевой деятельности) с другими представителями национальной общности.

Для современной науки интерес представляет уже не просто человек, а личность, т. е. конкретный человек, носитель сознания, языка, обладающий сложным внутренним миром и определенным отношением к судьбе, миру вещей и себе подобным. Человек — существо социальное по своей природе, «человеческое в человеке порождается его жизнью в условиях общества, в условиях созданной человечеством культуры» [6, с. 18]. Нас интересует не человек вообще, а человек в языке. Язык — единственное средство, способное помочь проникнуть в скрытую от нас сферу, он определяет способ членения мира в той или иной культуре. Он рассказывает нам о человеке вещи, о которых сам человек и не догадывается.

Философия второй половины XX в. развивается благодаря скрупулезному анализу языка. Язык для философа — не только средство выражения философских концепций, но и средство познания мира и человека. Итак, если вначале было Слово, то именно оно — важнейший источник знаний, именно в нем заложена вся информация о мире и о человеке.

Человек — основной объект исследования в целом ряде литературных жанров: жизнеописаниях, хрониках, летописях, автобиографиях, произведениях эпистолярного жанра, некрологах и проповедях.

Большой интерес для культурологии в свете проблемы взаимосвязи национальной ментальности и языка представляют работы Н. В. Уфимцевой и Ю. А. Сорокина, где представители одной нации показаны сквозь призму видения представителей другой нации, например, русские глазами американцев, японцев и т. д. [29, с. 258].

Язык является одним из важнейших средств идентификации человека. Поэтому резкое обновление языка можно считать насилием над языковой личностью: в этой ситуации человек лишается привычного средства самореализации и самопонимания. Хотя язык и порождается жизнью, в своем функционировании он отрывается от нее и сам начинает ее творить.

Как известно, творит культуру и живет в ней человек, личность. Именно в личности на передний план выходит социальная природа человека, а сам человек выступает как субъект социокультурной жизни.

Первое обращение к языковой личности связано с именем немецкого ученого И. Вейсгербера. В русской лингвистике первые шаги в этой области сделал В. В. Виноградов, который выработал два пути изучения языковой личности — личность автора и личность персонажа. О говорящей личности писал А. А. Леонтьев. Само понятие языковой личности начал разрабатывать Г. И. Богин, он создал модель языковой личности, в которой человек рассматривается с точки зрения его «готовности производить речевые поступки, создавать и принимать произведения речи» [11, с. 38]. Ввел же это понятие в широкий научный обиход Ю. Н. Караулов, который считает, что языковая личность — это человек, обладающий способностью создавать и воспринимать тексты, различающиеся: «а) степенью структурно-языковой сложности; б) глубиной и точностью отражения действительности; в) определенной целевой направленностью» [21, с. 115].

Ю. Н. Караулов разработал уровневую модель языковой личности с опорой на художественный текст. Языковая личность, по его мнению, имеет три структурных уровня. Первый уровень — вербально-семантический (семантико-строевой, инвариантный), отражающий степень владения обыденным языком. Второй уровень — когнитивный, на котором происходит актуализация и идентификация релевантных знаний и представлений, присущих социуму (языковой личности) и создающих коллективное и (или) индивидуальное когнитивное пространство. Этот уровень предполагает отражение языковой модели мира личности, ее тезауруса, культуры. И третий — высший уровень — прагматический. Он включает в себя выявление и характеристику мотивов и целей, движущих развитием языковой личности. Следовательно, кодирование и декодирование информации происходит при взаимодействии трех уровней «коммуникативного пространства личности» — вербально-семантического, когнитивного и прагматического.

Концепция трехуровневого устройства языковой личности определенным образом коррелирует с тремя типами коммуникативных потребностей контактоустанавливающей, информационной и воздействующей, а также с тремя сторонами процесса общения — коммуникативной, интерактивной и персептивной.

Уровневая модель языковой личности отражает обобщенный тип личности. Конкретных же языковых личностей в данной культуре может быть множество, они отличаются вариациями значимости каждого уровня в составе личности. Таким образом, языковая личность — это многослойная и многокомпонентная парадигма речевых личностей. При этом речевая личность — это языковая личность в парадигме реального общения, в деятельности. Именно на уровне речевой личности проявляются как национально-культурная специфика языковой личности, так и национально-культурная специфика самого общения.

Языковая личность существует в пространстве культуры, отраженной в языке, в формах общественного сознания на разных уровнях (научном, бытовом и др.), в поведенческих стереотипах и нормах, в предметах материальной культуры и т. д. Определяющая роль в культуре принадлежит ценностям нации, которые являются концептами смыслов.

Культурные ценности представляют собой систему, в которой можно выделить универсальные и индивидуальные, доминантные и дополнительные смыслы. Они находят отражение в языке, точнее, в значениях слов и синтаксических единиц, во фразеологизмах, в паремиологическом фонде и прецедентных текстах.

Для каждой культуры можно разработать параметры, которые будут своеобразными ее координатами. Такие параметры будут считаться исходными ценностными признаками.

На сегодняшний день известны различные подходы к изучению языковой личности, определяющие статус ее существования в лингвистике: полилектная (многочеловеческая) и идиолектная (частночеловеческая) личности (В. П. Нерознак), этносемантическая личность (С. Г. Воркачев), элитарная языковая личность (О. Б. Сиротинина, Т. В. Кочеткова), семиологическая личность (А. Г. Баранов), русская языковая личность (Ю. Н. Караулов), языковая и речевая личность (Ю. Е. Прохоров, Л. П. Клобукова), языковая личность западной и восточной культур (Т. Н. Снитко), словарная языковая личность (В. И. Карасик), эмоциональная языковая личность (В. И. Шаховский) и т. д. [13, с. 196].

Есть и другие концепции языковой личности. Так, В. В. Красных выделяет в ней следующие компоненты: 1) человек говорящий — личность, одним из видов деятельности которой является речевая деятельность; 2) собственно языковая личность — личность, проявляющая себя в речевой деятельности, обладающая совокупностью знаний и представлений; 3) речевая личность — это личность, реализующая себя в коммуникации, выбирающая и осуществляющая ту или иную стратегию и тактику общения, репертуар средств; 4) коммуникативная личность — конкретный участник конкретного коммуникативного акта, реально действующий в реальной коммуникации.

Итак, языковая личность — социальное явление, но в ней есть и индивидуальный аспект. Индивидуальное в языковой личности формируется через внутреннее отношение к языку, через становление личностных языковых смыслов; но при этом не следует забывать, что языковая личность оказывает влияние на становление языковых традиций. Каждая языковая личность формируется на основе присвоения конкретным человеком всего языкового богатства, созданного предшественниками. Язык конкретной личности состоит в большей степени из общего языка и в меньшей — из индивидуальных языковых особенностей.

Личность вообще, по образному определению Н. Ф. Алефиренко, рождается как своеобразный «узелок», завязывающийся в сети взаимных отношений между членами конкретного этнокультурного сообщества в процессе их совместной деятельности. Иными словами, основным средством превращения индивида в языковую личность выступает его социализация, предполагающая три аспекта: а) процесс включения человека в определенные социальные отношения, в результате которого языковая личность оказывается своего рода реализацией культурно-исторического знания всего общества; б) активная речемыслительная деятельность по нормам и эталонам, заданным той или иной этноязыковой культурой и в) процесс усвоения законов социальной психологии народа [14, с. 5].

Для становления языковой личности особая роль принадлежит второму и третьему аспектам, поскольку процесс присвоения той или иной национальной культуры и формирование социальной психологии возможны только посредством языка, являющегося для культуры, по выражению С. Лема, тем же, что центральная нервная система для жизнедеятельности человека. Лингвокультурная личность — закрепленный в языке (преимущественно в лексике и синтаксисе) базовый национально-культурный прототип носителя определенного языка, составляющий вневременную и инвариантную часть структуры личности.

1.4 Национально — культурная специфика как проявление лингвокультурных особенностей языковых единиц К настоящему времени достаточно четко оформились направления исследования национально-культурной специфики деятельности социума: физиологический, нейрофизиологический, психический, культурологический (философский, исторический, лингвистический).

В лингвистике и психолингвистике за последние десятилетия уже сложилась традиция изучения отражения национально-культурной специфики в языке и речевой деятельности, в большинстве случаев это исследования, касающиеся лексики различных языков.

Так, Н. Л. Шамне выделяет два аспекта изучения национальной специфики семантики лексической единицы: первый аспект связан с изучением национально-специфической семемы (семем) в семантической структуре слова, причем эта семема является безэквивалентной, хотя может и иметь некоторые переводные соответствия; в рамках второго аспекта исследуется наличие национально-специфических компонентов в структуре значений лексических соответствий, эти несовпадающие компоненты значений выявляются при анализе векторных соответствий, при словарном рассмотрении единицы [30, с. 19].

За разные виды национальной специфики семантики, как утверждает И. А. Стернин, отвечают разные макрокомпоненты значения. Национально-культурная специфика, обнаруживаясь в случаях полной (мотивированной) безэквивалентности или отсутствия/наличия определенных компонентов значения, обусловленном отсутствием/наличием соответствующих признаков в называемых словом объектах материальной и духовной культуры, сосредоточена в денотативном и эмпирическом компонентах значения; национально-концептуальная специфика, выявляемая в случае немотивированных лакун и межъязыковых родовидовых несовпадениях, сосредоточена в денотативном компоненте; национально-оценочная и национально-эмоциональная — в коннотативном; национально-языковая специфика, отражающая различия между единицами двух языков, связанные с исторически сложившейся системой языков и не связанные с культурой или особенностями мышления народа, представлена в структурном макрокомпоненте значения [18, с. 116].

Разграничивает два взгляда на национально-культурную специфику языковых явлений Д. О. Добровольский, утверждая, что, согласно первому взгляду, национально-культурный компонент усматривается только в значении так называемых слов-реалий типа самовар, а второй взгляд восходит к идеям В. фон Гумбольдта о внутренней форме языка и воплощении в языке «духа народа» [11, с. 39].

В интерпретации Д. О. Добровольского духовное присвоение действительности происходит под воздействием родного языка, так как мы можем помыслить о мире только в выражениях этого языка, пользуясь его концептуальной сетью, т. е. оставаясь в своем «языковом круге». Следовательно, разные языковые сообщества, пользуясь различными инструментами концептообразования, формируют различные картины мира, являющиеся по сути основанием национальных культур. Первый подход исследователь называет сравнительным, так как все языковые факты, различающиеся в данных языках, признаются специфическими; второй подход признается интроспективным, так как все специфическое в данном языке исследуется вне сопоставления с другими языками.

Современных исследователей интересует, прежде всего, интроспективный подход, поскольку сравнительно-историческое языкознание, предоставляя огромное количество материала о специфике языковых систем, не решает проблему порождения механизма этой специфики. В связи с этим Д. О. Добровольский справедливо замечает, что интроспективный подход более полно может реализоваться в психолингвистических исследованиях, когда выявляется национальная специфика языка глазами его носителей, осознающих свои собственные национально-культурные характеристики и через их отражение в языке.

Многими учеными отмечается фрагментарность, несистемность таких исследований [30, с. 189]. Отдельные неполные исследования, не учитывающие всего многообразия факторов, влияющих на этнически специфичную речевую деятельность в целом, не могут претендовать на вскрытие механизмов, лежащих в основе такой деятельности. Известно, однако, большое количество работ по сопоставительному языкознанию, в рамках которого поуровнево исследуются языковые системы практически всех языков мира. Зафиксированные в ходе сопоставительных исследований языковые различия не отвечают на вопрос о специфике речевой деятельности того или иного этноса и тем более не дают представления о способах ее преодоления в практическом отношении. Постулирование необходимости знания или, по крайней мере, учета культурного компонента значения, самих реалий чужой культуры для обеспечения понимания в межкультурной коммуникации, давно уже стало аксиомой; предлагаются многочисленные методики описания национально-культурной специфики различных единиц языка, однако не обнаружен механизм межкультурного взаимодействия и общения, потому и не разработаны методики по достижению эффективной коммуникации. Более того, оставаясь в рамках зафиксированных значений, пусть даже с выявленными национально-культурными компонентами, не удается объяснить процессов их понимания/непонимания, усвоения/неусвоения, принятия/непринятия. Поэтому в современной науке и возникают направления по поиску национального (этнического) сознания, национального (этнического) компонента сознания, национальной (этнической) картины мира, менталитета (ментальности) и т. п., как точке сосредоточения национально-культурной специфики.

В настоящее время возможность моделирования картины мира (концептуальной системы) индивида (этноса) не вызывает сомнения. При необходимом различии картин мира в определенных компонентах или в целом сущность концептуальной картины мира понимается как деятельностная и определяется как система информации об объектах, репрезентируемая в деятельности индивида. Национальная или национально-культурная специфика обусловливается наличием соответствующего компонента в картинах мира индивидов, интеграция которых и обеспечивает национальную (этническую) целостность и самосознание.

Национально-культурная специфика речевого общения, по утверждению А. А. Леонтьева, складывается под влиянием системы факторов, действующих на разных уровнях организации процессов общения и имеющих разную природу. Это факторы, связанные с культурной традицией; факторы, связанные с социальной ситуацией и социальными функциями общения, соотносятся с функциональными подъязыками и функциональными особенностями, а также с этикетными формами; факторы, связанные с этнопсихологией в узком смысле, т. е. с особенностями протекания и опосредования психических процессов и различных видов деятельности; факторы, определяемые спецификой языка данной общности [15, с. 191].

Ставя проблему возникновения национальной специфики языков и культур, а также ее роли в процессе межкультурной коммуникации, И. Ю. Марковина отмечает, что «несовпадение в разных культурах условий при включении в универсальную структуру деятельности способствуют созданию национально-культурных вариантов осуществления идентичных деятельностей. Национально-культурная специфика деятельностей проявляется, следовательно, в социально одобренных в данной локальной культуре стандартных способах совершения действий» [20, с. 189].

По современным представлениям, язык является важнейшим знаком принадлежности его носителей к определенному этносу. С одной стороны, язык выступает как главный фактор этнической интеграции, с другой стороны, он же является основным этнодифференцирующим признаком этноса. В связи с этим в науке возникает понятие языковая картина мира, имеющая этническую специфику. Существует, однако, мнение, что языковая картина мира не является ни этнически специфичной, ни национально. «Культурная информация, закодированная в языковых единицах, далеко не обязательно ограничена рамками одного языка и национально-специфическими средствами выражения» [28, с. 61]. В качестве доказательства приводится «Библия», универсальная по общечеловеческому и общекультурному содержанию. Но не учитывается тот факт, что при безусловном наличии интерсубъектного ядра в языковых, культурных, концептуальных картинах мира достаточный объем содержания этих картин мира занимает личностно-субъективная информация.

К компонентам культуры, несущим национально-специфическую окраску, относят традиции как устойчивые элементы культуры, а также обычаи и обряды, выполняющие функцию неосознанного приобщения к господствующей в данном обществе системе нормативных требований; быт, бытовую культуру, тесно связанные с традициями; повседневное поведение (привычки), мимический и пантомимический коды, используемые некоторой лингвокультурной общностью; национальные картины мира, отражающие специфику восприятия окружающего мира, национальные особенности мышления носителей некоторой культуры; искусство.