Вещное право по Leges Barbarorum

Первое, что бросается в глаза при анализе содержания текста Правд, — это разнородность их постановлений, посвященных вещному праву. Объяснение этому находят в разнице во времени их составления, с одной стороны, а с другой — в различии уровня культурного развития варварских народов. Кто-то их них, как готы и бургунды, например, претерпели серьезное влияние Рима, что не могло не отразиться на их праве, здесь мы по существу видим только оставшееся общим германское ядро, а кто-то (большинство остальных) демонстрирует наиболее чистые германские формы взгляда на собственность. К этому стоит добавить также и разницу в основаниях завладения землей. В некоторых Правдах сохранились филиации мирного освоения римской территории через институт foedus. Так, у бургундов мы находим постановления, предоставляющие им У₃ рабов и У₂ угодий римлян (L. Bur. LIV § 1). Аналогичный раздел, произведенный готами, получает необходимое подтверждение: «Раздел земель или лесов между готом и римлянином не должен нарушаться, если только будет доказано, что раздел правильно произведен» {Leg. Leong. X. I. 8). Несправедливость при разделе жестко преследуется: «Королевские чиновники отдельных областей, вилики и препозиты пусть отбирают трети римлян от тех, кто захватил их, и собственной властью, без всякого промедления римлянам пусть возвращают» {Idem. X. I. 16). Там же, где вместо раздела происходило завоевание, мы ничего похожего в тексте законов не обнаруживаем.

Охране имущества от посягательств со стороны третьих лиц посвящено, не ошибемся, большинство статей leges barbarorum. Например: L. Sal. IX—XI, XXXIX; L. Bai. IX, XII — XIV, XX и др. Важно при этом подчеркнуть, что имущественный вред, возникший даже в случае правомерной защиты своей собственности (защиты посевов от потравы скотом), подлежит возмещению: «Если кто по своей небрежности причинит вред животному или какой-либо скотине и сознается в этом, должен возместить стоимость, а изувеченное животное взять себе» {L. Sal. IX § 3). Равно подлежит возмещению ущерб, вызванный правомерным использованием своего имущества: «Если кто-нибудь хочет поставить на воде мельницу или какое заграждение, то должно сделать так, чтобы никому не повредило» {L. Al. LXXXV. 1). Если же возник ущерб, его следует возместить {Ibid. LXXXIV).

Владение землей для германца, как мы помним, есть признак свободного статуса человека. Правды варваров знают общий принцип неприкосновенности собственности. Так, Салическая правда наказывает незаконную конфискацию имущества крупным денежным штрафом в 200 солидов (Ы), а для должностных лиц, повинных в этом, устанавливается даже смертная казнь (LI § 2). То же в эдикте Теодориха — XLVII. Этим же актом устанавливается реституция в отношении захваченного имущества:

«Никто, ни римлянин, ни варвар, пусть не домогается чужого имущества, если выманит хитростью, то такое незаконное присвоение не имеет силы, несомненно присвоенное обязан возвратить вместе с доходами» (XXXIV). Защита владения, таким образом, составляет один из центральных вопросов вещного права варваров, права владельца защищены: титулы XXXIV Салической, XLV Рипуарской, XXVIII Баварской правд. Характерно, что только у готов, судя по всему, проводится различие законного и незаконного владения: «Тот посессор, который вызван в суд, не понуждается говорить, на каком основании владеет, на него не возлагается бремя доказательства, это скорее обязанность истца — доказать, какое отношение к нему имеет имущество, на которое он претендует» (Ed. Theod. CXXXII).

Имущественные споры Правды предпочитают решать поединком. Таковы постановления о межевом споре титулов LXXXVI Правды алламанов и XII § 8 Правды баваров. У более культурных готов спор решается судом, при этом устанавливается строгая санкция за нарушение межи: Cod. Енг. 277 и 275. Теодорих карает нарушение межи смертью (Ed. Theod. CIV).

Главное основание возникновения права собственности у варваров, судя по всему, — завладение и давностное владение. Причем под завладением понимается как оккупация: «Если кто, бургунд или римлянин, сделает расчистку в общем лесу, другую соответствующую площадь леса своему госпиту пусть отведет и тогда пусть владеет сделанной расчисткой самостоятельно без участия госпита» (L. Bur. ХПГ); то же и в отношении виноградника — XIII, так и давностное владение. Особенно характерны в этой связи постановления Кодекса Эвриха (277) и Эдикта Теодориха (XII). Еще одно основание — покупка: Cod. Еиг. 286, L. Ваи. XIV. § 2. Весьма показательны в этой связи постановления Рипуарской правды: «Если кто купит у другого поместье, виноградник или другую какую землицу… если это имущество средних размеров, то с шестью свидетелями, если малых размеров — с тремя, если больших размеров — с двенадцатью и столькими же мальчиками к месту передачи пусть придет; и каждому из мальчиков надает пощечин и отреплет их за уши, чтобы потом были его свидетелями…» (L. Rip. LX).

В этой статье мы видим очень яркий пример юридической техники права варваров. Мальчики нужны для того, чтобы служить свидетелями в будущем. Самый важный документ, подтверждающий законность сделки, зачастую сам факт ее заключения — это память ребенка. Но как заставить маленького мальчика запомнить это? Надавать ему затрещин ни с того ни с сего, чтобы он запомнил этот день на всю жизнь. Именно этим объясняется столь своеобразный способ нотариальных действий в обществе поголовной неграмотности.

Знают Варварские правды некий аналог сервитутов: «Если кто из бургундов или римлян не имеет леса, он волен в чьем угодно лесу рубить дрова из поваленных и не имеющих плодов деревьев, и тот, кому принадлежит лес, не вправе прогонять его» (L. Bur. XXVIII). Однако собирать с убранного поля оставшиеся на нем колоски запрещено (L. Sal. Cap. VI. 10. § 1).

Залог известен нам по материалу Эдикта Теодориха, например: CXXXV или L. Bai. XIII, L. AL LXXXVIII и др.

Особенностью Варварских правд, особенно Салической правды, является то, что они содержат пережитки родовых отношений, связанных с владением землей. Эти пережитки выражены в нормах, посвященных регулированию отношений между общинниками. Довольно долго, правда, считалось, что община салических франков, такая, какой мы ее знаем по тексту документа, являлась патронимией — одной из наиболее архаичных форм. Однако современный научный взгляд на общину германцев эпохи варварства говорит о том, что это классическая марка, т. е. соседская община с довольно оживленным оборотом общинных наделов. Ограничение этого оборота мы встречаем, пожалуй, только в Правде бургундов:

«Так мы узнали, что бургунды жребии свои с чрезмерной легкостью расточают, настоящим законом постановляем следующее: никто не имеет права продавать свою землю за исключением тех, кто имеет жребий или владение в другом месте» (LXXXIV). Объяснение этому можно найти только в том, что исчезновение общинного землевладения вело к снижению налоговых поступлений или прямо отражалось на боевой мощи бургундов.

Заинтересованность государства в охране общины видна из постановления XIV § 4 Салической правды, требующего разрешения на выход общинника из ее состава со стороны публичной власти. Такое разрешение давалось особой «королевской грамотой». Одновременно с этим закон разрешает свободное переселение в другую общину, но на это требуется согласие всех общинников: «Если кто захочет переселиться в виллу к другому, и если один или несколько из жителей захотят принять его, но найдется хоть один, который воспротивится переселению, он не будет иметь права там поселиться» (XLV). Позднейшее постановление, правда, несколько смягчает этот запрет, теперь невозможность поселения обусловлена несогласием соседей на пользование общинными угодьями (L. Sal. Extra. В. 11). Выморочное имущество общинника отходит его соседям (L. Sal. Cap. V § 3). Стоит отметить, что в той или иной форме общинные порядки просуществовали во Франции вплоть до начала XIX столетия!

И последнее замечание. У германцев существовал обычай, согласно которому выморочное имущество иностранца, находящееся на территории страны, переходило в собственность короля. Это право древних франков, называвшееся «aubain» (то же самое, например, у лангобардов — Ed. Ro. 367), было отменено во Франции только революционным Конвентом!