Заключение. 
ОТВЕТСТВЕННОСТЬ В МЕХАНИЗМЕ ИСПОЛНИТЕЛЬНОГО ПРОИЗВОДСТВА. 
Монография

В результате проведенного исследования необходимо прийти к выводу о том, что, несмотря на высказываемые в юридической литературе мнения о существовании «самостоятельной» системы юридической ответственности в исполнительном производстве, актуальной тенденцией является использование в исполнительном производстве «чужих» мер ответственности, заимствование мер ответственности из иных юридических режимов (гражданско-правового, административно-правового, уголовно-правового, гражданского процессуального и т. д.). Часть таких мер используется, однако, в исполнительном производстве не в своем традиционном назначении, не в качестве мер наказания, но представляют собой меры косвенного принуждения должника в исполнительном производстве, направленные на понуждение его к самостоятельному исполнению обращенного к нему требования исполнительного документа. Такие меры не находятся в системе, дублируют друг друга, слабо дифференцированы в зависимости от причин неисполнения, содержания обязанности должника, ее социального значения. Об отсутствии целостной самостоятельной системы мер ответственности в исполнительном производстве свидетельствует и невозможность установить единый состав правонарушения как основание ответственности.

Применение мер косвенного принуждения в отношении должника в исполнительном производстве, по своему содержанию совпадающих с мерами ответственности, характеризуется сегодня пониженным (по сравнению с тем юридическим режимом, в котором они изначально возникли) уровнем правовых гарантий для должника. В частности, даже при применении мер публично-правового характера (административная, уголовная ответственность) вина лица, привлекаемого к ответственности, устанавливается исключительно в объективном аспекте, мотивы и цель уклонения от исполнения требования исполнительного документа не имеют значения.

Меры юридической ответственности, применяемые к иным, чем должник, субъектам в исполнительном производстве, например меры гражданско-правовой ответственности государства перед должником и взыскателем за действия (бездействие) судебного пристава-исполнителя, не имеют специфики именно в исполнительном производстве.

С точки зрения законодательства об исполнительном производстве роль и активность взыскателя сегодня значительно снижены в сравнении с органами принудительного исполнения, несмотря на его заинтересованность в своевременном исполнении требования исполнительного документа. Закон исходит из того, что взыскатель имеет право на безусловное исполнение требования исполнительного документа, может просто предъявить исполнительный документ к исполнению и требовать от государства приложения всех усилий для его исполнения в неизменном виде^[1], что при низком уровне фактического исполнения влечет за собой усиление публично-правового воздействия на должника, расширение ограничений его личных прав как мер косвенного принуждения, попытки переложить на должника и государство экономические риски взыскателя. При условии приближения степени принудительного воздействия на должника к конституционным пределам баланс интересов должника, взыскателя и государства в исполнительном производстве не может быть обеспечен без переосмысления статуса взыскателя в исполнительном производстве, создания правовых стимулов для его активности с использованием инструментов процессуального и материального права, разумной оценки перспектив взыскания долга, в том числе, в стадии формирования обязательства. Взыскатель должен в полной мере нести риски невозможности исполнения требования исполнительного документа в первоначальном виде.

Прежде всего в том случае, если меры ответственности в исполнительном производстве (включая ограничения личных прав должника) являются последствиями не любого неисполнения, но лишь недобросовестного неисполнения требований исполнительного документа (неисполнение при наличии объективной возможности исполнения), то такие меры должны применяться только после безуспешной реализации мер принудительного исполнения и исполнительных действий судебным приставом-исполнителем, совершения соответствующих действий взыскателем самостоятельно (поиск и обращение взыскания на имущество должника). Применение таких мер, представляющих собой оценку объективной возможности исполнения, наличия у должника достаточного для исполнения имущества, как раз является первым этапом проверки добросовестности должника. Само по себе неисполнение требований исполнительного документа без установления недобросовестности должника не может являться основанием для применения к нему .мер ответственности в исполнительном производстве. К неисправному должнику, однако, могут применяться меры ответственности, непосредственно не связанные с его процессуальным статусом именно в исполнительном производстве, по правилам, установленным иным юридическим режимом (например, в виде процентов в соответствии со ст. 395 ГК РФ или уголовного наказания согласно ст. 315 УК РФ).

Также лицо, являющееся должником, может на общих основаниях привлекаться к публично-правовой ответственности за активное противодействие органам власти, применение насилия к должностным лицам органов принудительного исполнения, уничтожение или сокрытие арестованного имущества и т. д.

Перед привлечением к юридической ответственности за недобросовестное неисполнение должнику должна быть предоставлена возможность подтверждения своей добросовестности в полноценной очной процедуре с участием судебного пристава-исполнителя и взыскателя.

В том случае, если в результате исполнительного производства будет установлено, что должник является добросовестным, т. е. не имеет объективной возможности исполнения обязательства, исполнительное производство должно завершаться с возможностью введения в отношении должника процедуры несостоятельности (при наличии соответствующих оснований).

Меры обеспечения в исполнительном производстве могут вводится и действовать на протяжении всего исполнительного производства, с того момента, когда должник узнал или должен был узнать о его возбуждении.

Рассуждая о направлениях развития системы ответственности в исполнительном производстве, можно выделить две основных модели.

Первая модель предполагает дальнейшее использование мер юридической ответственности в исполнительном производстве как мер косвенного принуждения. Указанное касается не только мер публичноправовой ответственности (административные штрафы), но и частноправовых санкций (неустойка, проценты за пользование чужими денежными средствами). Применение таких мер должно быть связано с установлением как минимум один раз в исполнительном производстве вины должника в неисполнении, его недобросовестности (даже если предположить обоснованность существования презумпции недобросовестности должника)¹, а меры принуждения всегда должны быть соразмерными. Нельзя забывать о том, что меры косвенного принуждения (даже публично-правого характера) применяются не в общественных интересах, а в интересах конкретного лица — взыскателя. Именно его частные интересы лежат на другой «чаше весов».

В описанной модели все меры принуждения должны быть погружены в режим исполнительного производства^[2][3], применяться в установленной очередности (не все сразу, а постепенно, нарастающим воздействием на неисправного должника). Что не менее важно, применение мер принуждения, включая меры ответственности, не должно препятствовать реализации задачи исполнительного производства в конкретном деле, нарушать баланс интересов сторон исполнительного производства и государства. С одной стороны, нарастающие имущественные санкции за неисполнение, взыскиваемые в пользу государства, уменьшают имущественную массу должника и могут затруднить исполнение основного требования взыскателя, а с другой — дополнительные к основному долгу санкции в пользу взыскателя, взыскиваемые в первоочередном порядке, не позволяют государству возместить уже понесенные за счет бюджета расходы в исполнительном производстве. В первой модели завершение исполнительного производства должно влечь за собой и прекращение действия всех мер ответственности должника, применяемых как меры косвенного принуждения. Однако должник и после завершения исполнительного производства может быть привлечен к уголовной ответственности, если неисполнение квалифицировано как преступное хищение чужого имущества.

Во второй (альтернативной) модели юридическая ответственность в исполнительном производстве должна применяться в «классическом» виде, не превращаться в меры косвенного принуждения должника. Меры косвенного принуждения и меры обеспечения в исполнительном производстве не могут совпадать с мерами ответственности, следовательно, должны быть непосредственно связаны с предметом исполнения. В таком случае, например, ограничения специальных прав могут применяться исключительно как мера ответственности (например, административной). Все меры ответственности в исполнительном производстве должны применяться в отдельных процедурах с установлением в каждом случае полного (а не «усеченного») состава правонарушения, предусмотренного отраслевым юридическим режимом (например, уголовно-правовым или административно-правовым). Меры ответственности могут применяться и независимо от хода и завершения самого исполнительного производства.

В обеих предложенных моделях определенная специфика есть только у ответственности должника, меры ответственности иных субъектов исполнительного производства никаких особенностей по отношению к тем общим юридическим режимам, в которых они применяются, не имеют и не должны иметь.

Как было неоднократно отмечено в работе, все элементы юридического режима должны действовать гармонично, соотноситься с целями и задачами регулирования в соответствующей сфере. Именно поэтому мы исходим их того, что развитие должна получить первая модель ответственности должника в исполнительном производстве. Но и в этой модели меры юридической ответственности и иные меры принуждения не могут быть безграничными, несоразмерными характеру исполняемого требования, не учитывать добросовестность должника, подменять деятельность самого взыскателя и органов принудительного исполнения, необоснованно перераспределять риски неисполнения обязательства. Только тогда можно будет говорить о действительно эффективном исполнительном производстве, занимающим достойное место в правовой системе страны.

• [1] Как обоснованно заметил один из основоположников науки гражданского процесса немецкий правовед Оскар Бюлов: «Государство не должно быть более рачительным об охране частного интереса, чем сами заинтересованные». Цит. по: Яблочков Т. М. К учению об основных принципах гражданского процесса // Сборник статейпо гражданскому и торговому праву. Памяти профессора Габриэля Феликсовича Шер-шеневича М., 2005. С. 382.
• [2] Такая презумпция может быть оправдана, во-первых, тем, что на дату возбуждения исполнительного производства должник, как правило, уже длительное времяне исполняет обязательство, во-вторых, тем, что именно должнику лучше всех известноо наличии или отсутствии возможности для исполнения, имущества для обращения взыскания.
• [3] В таком случае штрафы, предусмотренные ч. 1 ст. 17.14 и ст. 17.15 КоАП РФ, должны быть возвращены в режим исполнительного производства, по аналогии с судебными штрафами, установленными гл. 8 ГПК РФ. Основания освобождения от их наложения должны быть гармонизированы с основаниями для завершения исполнительногопроизводства в связи с затруднительностью или невозможностью исполнения.