Коллективизация крестьянства. 
Методика обучения истории: трудные вопросы истории россии

Индустриальный рывок тяжело отразился на положении крестьянских хозяйств. Чрезмерное налоговое обложение возбуждало недовольство сельского населения. Непомерно увеличивались цены на промышленные товары. Одновременно искусственно занижались государственные закупочные цены на хлеб. В результате резко сократились поставки зерна государству. Это вызвало осложнения с хлебозаготовками и глубокий хлебный кризис конца 1927 г. Он ухудшил экономическую ситуацию в стране, поставил под угрозу выполнение плана индустриализации. Часть экономистов и хозяйственников видели причину кризиса в ошибочности курса партии. Для выхода из создавшегося положения предлагалось изменить взаимоотношения между городом и деревней, добиться их большей сбалансированности. Но для борьбы с хлебозаготовительным кризисом был избран иной путь.

Для активизации хлебозаготовок руководство страны прибегло к чрезвычайным мерам, напоминающим политику периода военного коммунизма. Запрещалась свободная рыночная торговля зерном. При отказе продавать хлеб по твердым ценам крестьяне подлежали уголовной ответственности, местные Советы могли конфисковать часть их имущества. Особые «оперуполномоченные» и «рабочие отряды» изымали не только излишки, но и необходимый крестьянской хлеб. Эти действия привели к обострению отношений между государством и сельским населением, которое в 1929 г. уменьшило посевные площади.

Кризис заготовительной кампании 1927—1928 гг. и тенденция к централизованному, административно-командному руководству всеми отраслями экономики ускорили переход к всеобщей коллективизации. Проходивший в декабре 1927 г. XV съезд ВКП (б) принял специальную резолюцию по вопросу о работе в деревне. В ней шла речь о развитии на селе всех форм кооперации, которые к этому времени объединяли почти треть крестьянских хозяйств. В качестве перспективной задачи намечался постепенный переход к коллективной обработке земли. Но уже в марте 1928 г. ЦК партии в циркулярном письме в местные парторганизации потребовал укрепления действующих и создания новых колхозов и совхозов.

Практическое проведение курса на коллективизацию выразилось в повсеместном создании новых колхозов. Из госбюджета выделялись значительные суммы на финансирование коллективных хозяйств. Им предоставлялись льготы в области кредита, налогообложения, снабжения сельхозтехникой. Принимались меры по ограничению возможностей развития кулацких хозяйств (ограничение аренды земли и т. д.). Непосредственное руководство колхозным строительством осуществлял секретарь ЦК ВКП (б) по работе в деревне В. М. Молотов. Был создан Колхозцентр СССР, возглавляемый Г. Н. Каминским.

Колхозы существовали в трех формах: коммуны (большая степень обобществления производства и быта); артели (когда обобществлялись основные средства производства — земля, инвентарь, скот, включая мелкий скот и птицу); ТОЗы (товарищества по совместной обработке земли; общий труд по обработке земли). Определив приоритетным направлением развитие колхозов, руководство страны в спешном порядке стало преобразовывать ТОЗы в коммуны. За отказ вступать в колхоз человека лишали избирательного права и раскулачивали, т. е. забирали все имущество и лишали свободы. Такая категория крестьян составляла 15% (вместо 3—4% кулаков, имевшихся в действительности).

В январе 1930 г. ЦК ВКП (б) принял постановление «О темпе коллективизации и мерах помощи государства колхозному строительству». В нем намечались жесткие сроки ее проведения. В основных зерновых районах страны (Среднее и Нижнее Поволжье, Северный Кавказ) ее должны были завершить к весне 1931 г., в Центрально-Черноземной области, на Украине, Урале, в Сибири и Казахстане — к весне 1932 г. К концу первой пятилетки коллективизацию планировалось осуществить в масштабе всей страны.

Несмотря на принятое решение, и Политбюро ЦК ВКП (б), и низовые партийные организации были намерены провести коллективизацию в более сжатые сроки. Началось соревнование местных властей за рекордно быстрое создание «районов сплошной коллективизации». В марте 1930 г. был принят Примерный устав сельскохозяйственной артели. В нем провозглашался принцип добровольности вхождения в колхоз, определялся порядок объединения и объем обобществляемых средств производства. Однако на практике эти положения повсеместно нарушались, что вызвало сопротивление крестьян. Поэтому многие первые колхозы, созданные весной 1930 г., быстро распались. Потребовалась отправка на село отрядов «сознательных» рабочих-партийцев («двадцатипятитысячники»). Работники местных парторганизаций и Объединенное государственное политическое управление (ОГПУ), переходя от уговоров к угрозам, убеждали крестьян вступать в колхозы. Для технического обслуживания вновь возникавших крестьянских производственных кооперативов в сельских районах организовывались машинно-тракторные станции (МТС).

В ходе массовой коллективизации была проведена ликвидация кулацких хозяйств. (В предшествующие годы осуществлялась политика ограничения их развития. —Прим. авт.). В 1929 г. появилась статья Сталина «Год великого перелома», где ставилась задача ликвидации кулачества как класса. Прекращалось кредитование и усиливалось налоговое обложение частных хозяйств, отменялись законы об аренде земли и найме рабочей силы. Было запрещено принимать кулаков в колхозы. Все эти меры вызывали их протесты и террористические действия против колхозных активистов. В феврале 1930 г. был принят закон, определивший порядок ликвидации кулацких хозяйств. В соответствии с ним слой кулачества разделяли на три категории. В первую включались организаторы антисоветских и антиколхозных выступлений. Они подвергались аресту и суду. Наиболее крупных кулаков, отнесенных ко второй категории, надлежало переселять в другие районы. Остальные кулацкие хозяйства подлежали частичной конфискации, а их владельцы — выселению на новые территории из областей прежнего проживания. В процессе раскулачивания был ликвидирован 1—1,1 млн хозяйств (до 15% крестьянских дворов).

Ломка сложившихся в деревне форм хозяйствования вызвала серьезные трудности в развитии аграрного сектора. Среднегодовое производство зерна в 1933—1937 гг. снизилось до уровня 1909—1913 гг., на 40—50% уменьшилось поголовье скота. Это было прямым следствием насильственного создания колхозов и неумелого руководства присланных в них председателей. В то же время росли планы по заготовкам продовольствия. Вслед за урожайным 1930 г. зерновые районы Украины, Нижней Волги и Западной Сибири охватил неурожай. Для выполнения планов хлебозаготовок вновь вводились чрезвычайные меры. У колхозов изымалось 70% урожая, вплоть до семенного фонда. Зимой 1932—1933 гг. многие только что коллективизированные хозяйства охватил голод, от которого умерло, по разным данным, от 3 до 5 млн человек (точная цифра неизвестна).

Экономические издержки коллективизации не остановили ее проведения. К концу второй пятилетки было организовано свыше 243 тыс. колхозов. В их составе находилось более 93% от общего числа крестьянских дворов. В 1933 г. была введена система обязательных поставок сельскохозяйственной продукции государству. Устанавливаемые на нее государственные цены были намного ниже рыночных. Планы колхозных посевов составлялись руководством МТС, утверждались исполкомами районных Советов, затем сообщались сельскохозяйственным предприятиям. Вводилась натурная оплата (зерном и сельхозпродуктами) труда механизаторов МТС. Ее размеры определялись не колхозами, а вышестоящими инстанциями. Введенный в 1932 г. паспортный режим ограничивал права крестьян на передвижение. Административно-командная система управления колхозами, высокие размеры государственных поставок, низкие заготовительные цены на сельхозпродукцию тормозили экономическое развитие хозяйств.

В результате индустриализации и коллективизации к середине 1930;х гг. усилилась бюрократизация управления экономикой. Углубились деформации в развитии народного хозяйства: легкая промышленность все более отставала от тяжелой индустрии. Серьезные трудности испытывали сельское хозяйство, железнодорожный и речной транспорт.

Так что же в итоге дала коллективизация? В какой мере реализовались двигавшие ее цели? На этот счет, как ни покажется неожиданным, достигнут определенный консенсус. Даже те авторы, которые не рассматривают коллективизацию как позитивную альтернативу аграрных преобразований, признают, что «колхозы оказались довольно эффективным механизмом», оценивают курс на ускоренную коллективизацию как «прагматическую Realpolitik», позволившую решить продовольственный вопрос и проблему обеспечения порядка. Тем более свойственны сходные оценки тем, кто считает колхозную мобилизацию объективным требованием времени, отнюдь не закрывая глаза на негативные стороны этого процесса. Так, колхозы представляли собой очень плохо отлаженный и не очень эффективный механизм, который, тем не менее, работал. Что касается издержек этого механизма, включая и страшный голод 1932—1933 гг., и отсутствие экономических стимулов производства в общественном хозяйстве, то они были порождены не некими антикрестьянскими убеждениями большевиков, а общей бюрократической конструкцией власти, нащупывающей работающие решения затратным методом проб и ошибок.

Характеризуя колхозы как тип аграрного предприятия, В. В. Кондрашин считает, что это особая форма сельской экономики (крупное производство с высокой товарностью), удобная для извлечения ресурсов. Эта система показала свои мобилизационные возможности в годы войны. Он ссылается также на мнение В. П. Данилова, который в свое время полагал, что колхозы сами по себе не являлись неэффективной формой организации производства. Их нужно было только освободить от чрезмерной дани. А чрезмерность дани, как сейчас можно понять, во многом объяснялась срочностью создания за короткий срок мощной индустриальной (в том числе военной) базы. В этом смысле чрезмерную дань несла не только деревня, но и город, а индустриализация страдала теми же издержками, что и коллективизация.

Идет ли речь лишь о материальных аспектах, о колхозах как «эффективном» (или относительно работающем) механизме производства ресурсов? Думается, что не только. Вспомним, что Красная Армия на 80% состояла из крестьян. Значит, они защищали «эту страну», а с ней так или иначе политический строй, государство, хотя оно причинило им немало обид, и коллективистские ценности социализма.

Исследователи в основном критично относятся к созданной в начале 1930;х гг. колхозной системе. В. А. Бондарев отмечает ее изначальную противоречивость, снижающую до минимума эффективность ее функционирования. Первые годы коллективизации он считает наиболее сложными, причем не только из-за погодных условий, но и в особенности в результате насильственной и масштабной ломки прежнего уклада крестьянской жизни. Н. А. Ивницкий итогом коллективизации считает упадок сельскохозяйственного производства как следствие отчуждения крестьянина-производителя от средств производства и результатов его труда.

И. И. Климин причину неэффективности колхозной экономики видит в антикрестьянской, антиколхозной заготовительной политике государства. По мнению И. Е. Зеленина, в результате коллективизации были разрушены основы существования крестьянства как такового.

В литературе получил широкое освещение вопрос о результатах развития сельского хозяйства и итогах коллективизации. Н. А. Ивницкий убежден, что коллективизация не решила экономических проблем, скорее привела к разрушению производительных сил в деревне. Крестьянин превратился в крепостного работника Советского государства, он был отчужден от орудий и средств производства, лишен права распоряжаться результатами своего труда.

В. П. Данилов обратил внимание на то, что в ходе политики раскулачивания и депортации бывших кулаков решалось несколько задач: преодолеть крестьянское сопротивление, сформировать армию принудительного труда, дешевой рабочей силы. По мнению ученого, колхозная система смогла выдержать жесточайшие испытания войны, но не смогла обеспечить выход сельского хозяйства из полуразрушенного войной состояния, не говоря уже о необходимом подъеме.

Широкое распространение приобрел вывод о падении сельскохозяйственного производства в результате насильственной коллективизации. О снижении валовых сборов зерна в 1931—1932 гг. и урожайности писал Н. А. Ивницкий. Р. А. Белоусов привел сводную статистику об урожайности зерновых культур во всех категориях хозяйств. Только в третьей пятилетке появились первые признаки повышения урожайности, но они так и не достигли уровня 1913 г.

Что касается валовых сборов зерна в среднем за год, Р. А. Белоусов оценивает их провалом, причину которого видит в том, что созданная система была серьезно перекошена, ее структуры неоднородны и внутренне противоречивы.

По итогам коллективизации практически все авторы фиксируют снижение поголовья скота. Сам аграрный сектор становится хронически недееспособным. В 1939 г. уровень жизни в деревне стал ниже, чем в 1929 г., и несравненно ниже, чем в 1913 г., городское население стало жить лишь ненамного лучше.

Е. А. Осокина остановилась на таком следствии форсированного экономического развития, как введение карточной системы. В 1928— 1935 гг. снабжение по карточкам имело четкие приоритеты, определявшиеся политическим курсом правящей партии на ускоренную индустриализацию и милитаризацию страны.

В завершение можно сказать, что объективный ход социально-экономического развития страны, развертывание индустриализации остро поставили проблемы подъема и реорганизации сельскохозяйственного производства, что послужило основными причинами проведения коллективизации. В результате удалось достичь создания в короткий срок крупных коллективных хозяйств с целью преодоления зависимости государства от единоличных крестьянских хозяйств по обеспечению заготовок хлеба. Крупные хозяйства способствовали, в свою очередь, перекачке средств из аграрного сектора экономики в промышленный сектор для осуществления индустриализации. Кроме того, произошла ликвидация аграрного перенаселения страны в ряде регионов за счет массового ухода крестьян из деревни в город. Ликвидация кулачества как класса также становится одним из итогов политики на деревне в 30-е гг. XX в. Последствия были таковы, что уничтожение частного сектора в сельском хозяйстве привело к отчуждению крестьян от собственности и земли, потере экономических стимулов к труду, замедлению темпов роста сельхозпроизводства.