Интуиция в структуре аргументации

Интуиция является одним из важных внелогических компонентов аргументации, понимаемой широко, т. е. в ее реальной сложности, многоплановости. Она играет важную роль на обоих полюсах диалога, т. е. как в аргументации пропонента, так и в ее восприятии оппонентом или аудиторией. Разумеется, на каждом полюсе по-своему.

Интуиция представляет собой результативный ход человеческого мышления, в итоге которого мгновенно находится решение сложной проблемы — богословской, философской, научной, инженерно-технической, социально-коммуникативной, бытовой и др. Интуитивное решение не может быть обосновано рационально-доказательными аргументами. Как правило, оно возникает спонтанно, непроизвольно, исходит из глубины человеческого подсознания.

Этой спонтанностью и непроизвольностью интуиция отличается от творческой фантазии, которая также может приводить к решению сложных проблем в обход их рационально-доказательного решения. Творческая фантазия включается и прерывается человеком по его воле в состоянии обычного бодрствования. Интуитивные озарения и догадки обычно постигают человека неожиданно, нередко в особых состояниях его психики — во сне или на грани засыпания, в стрессовой ситуации, под действием личностно-ценностных воспоминаний, восприятий и ассоциаций, художественных и музыкальных произведений и т. п.

Следует четко различать интуицию творческую и профессиональную. В обоих случаях интуитивное озарение человека (инсайт) связано с неким скрытым знанием (криптогнозой — от греч. «криптос» — скрытый и «гнозис» — знание), которое находится за порогом человеческого сознания. Этот момент очень важен и для его разъяснения необходимо обратиться к основным открытиям современной глубинной психологии, изучающей подсознательные структуры человеческой личности.

В свете современной психологии понятия «сознание человека» и «психика человека» далеко не равноценны. Сознание человеческого индивида — продукт общества. Оно формируется на материальной основе мозга в процессе умственного онтогенеза (индивидуального развития) в детстве и юности. Этот процесс в психологии называется также социализацией личности. Границы сознательной части личности в значительной мере очерчиваются возможностями произвольной памяти человека, т. е. по принципу «захотел — вспомнил»¹. Сознательный пласт человеческой личности в свете современной психологии представляется личностью-от-общества и личностью-для-общества, если воспользоваться терминологическими оборотами И. Канта. Глубже располагается пласт человеческого подсознания биографического уровня, куда вытесняется значительная часть переживаемого человеком после рождения^[1][2]. Еще глубже подсознательный пласт перинатального уровня, где запечатлена драма смерти человека в качестве водного существа и его рождения на свет в качестве существа атмосферного. Еще глубже пласт пренатального уровня, где циркулируют впечатления человека от зачатия до рождения на свет. Наиболее глубоким является пласт трансперсонального уровня. На нем человеческая личность представляется укорененной в Духовном Космосе и находящейся в универсальном родстве со всевозможными живыми и неживыми объектами мироздания.

В случае творческой интуиции источник скрытого знания загадочен и даже таинствен. Не только религиозные вероучения, но и глубинная психология связывают его с духовными информационными полями вне мозга человеческих индивидов. Мозг при этом подобен телевизору, сложная электронная система которого сама по себе ничто без постоянного невидимого управления через эфир из невидимого телецентра или со спутника-ретранслятора. В случае профессиональной интуиции источник скрытого знания находится в самом человеке — на биографическом уровне его подсознания, куда вытесняется подавляющая часть его жизненных впечатлений, начиная с младенчества. Туда же вытесняется часть профессиональных знаний, образуя их скрытую компоненту, криптогнозу.

Эта криптогноза взаимодействует с человеческим сознанием так, как и другие компоненты биографического уровня подсознания. Потаенностью, спонтанностью и непроизвольностью действия она напоминает духовно-космические источники творческой интуиции. Однако профессиональная интуиция отличается от творческой тем, что озарения приносят человеку не столько великие истины, которыми до него никто и никогда не располагал, сколько успешные решения достаточно типовых и широко известных задач. Так, опытный врач может поставить правильный диагноз по одному рентгеновскому снимку, в то время как менее опытному требуется всестороннее обследование больного. Но сами задачи такого рода ежедневно ставятся и решаются в тысячах больниц по всему миру. Профессиональную интуицию можно активизировать с помощью многих современных психотехник, разработанных для более или менее эффективного вза-^[3]

имодействия сознательной части человеческой личности с ее подсознанием биографического уровня. Творческая интуиция не поддается даже элементарной научно-технологической рационализации подобного рода. И зачастую она дарует новые идеи таким людям, которые не имеют никакой профессиональной подготовки в соответствующих областях^[4].

Есть такой тезис: абсолютное большинство наших мыслей на самом деле не наши. Он имеет два аспекта — религиозно-духовный и светский. В религиозно-духовном аспекте имеется в виду открытость человеческой психики в мир разумных духовных существ. Так, христиане взаимодействие в человеческом мышлении высоконравственных и безнравственных мыслей и душевных порывов объясняют прямым воздействием на человеческую душу мышления Бога-Святого Духа и Его тварных духовных сподвижников, с одной стороны, и отпавших от Бога, богоборческих духовных существ. Но нечто прямо аналогичное имеет место и в той части человеческой личности, которая формируется обществом и для жизни в обществе. Правильно сказано, что человек должен пропустить через себя тонны чужого, чтобы иметь в области идей хоть грамм своего. Сугубо общественная природа сознания человеческого индивида опытно подтверждается на каждом шагу от его рождения до конца земной жизни. И в плане детерминируемости (причинной обусловленности) мыслями других людей биографический уровень человеческого подсознания имеет ту же общественно-историческую природу. Но если на сознательном уровне человек еще может отдавать себе отчет в подлинном авторстве своих и чужих идей, то на биографическом уровне подсознания это исключено. Поэтому, когда профессиональная интуиция подсказывает человеку какие-то эффективные решения сложных проблем, то ему менее всего надо считать их своими собственными. Человек при этом должен быть всегда готов к тому, что ему укажут на истинное авторство, о котором он и не подозревает, поскольку соответствующая идея была почерпнута им давно и вытеснена в подсознание^[5].

В аргументации результаты творческой интуиции особенно затрудняют взаимопонимание между людьми. Во-первых, потому что такие озарения сугубо личностные, и поэтому особенно трудно переводимые на язык общезначимых понятий и доказательств. Во-вторых, потому что творческие интуитивные озарения обычно касаются коренных проблем природного и общественного бытия и его осмысления. Они особенно сильно связаны с глубинными ценностными установками и ориентирами аудитории, пересмотр которых для людей особенно болезнен, а нередко и нетерпим. Это практически исключает быстрое убеждение оппонента и, тем более, аудитории в результатах творческих интуитивных озарений пропонента, а также требует повышенной требовательности пропонента, в первую очередь, к самому себе, к убедительности своих доводов (вновь см. сноску 10).

Свои трудности имеются и в аргументированном представлении результатов профессиональной интуиции. Здесь проблема связана с двухполюсной и трехаспектной проблемой доверия.

Доверие пропонента к самому себе начинается с его уверенности в своем профессионализме. А это уже само по себе не так просто. Не всем хватает интеллектуального и нравственного смирения. «Психология» может подталкивать наложную мотивацию диалога: «покорить аудиторию», перед аудиторией эффектно «усадить в галошу» автора конкурирующей версии. Прибавим сюда соблазны умозрительного (спекулятивного) философствования. И, конечно, пропонент должен быть уверен в доказательности тех аргументов, которые лично ему «ясны без слов». Он должен быть всегда готов по первому требованию оппонента или аудитории представить им доказательства своих интуитивных аргументов.

Доверие аудитории к пропоненту устанавливается тогда, когда она находит положительные ответы на вопросы такого рода: «Имеем ли мы основание доверять профессиональной интуиции этого человека?»; «Такой ли он профессионал в предмете нашего диалога, чтобы иметь соответствующую интуицию?»; «Каков индекс цитирования его научных работ?»; «Какова его репутация среди специалистов?».

Доверие аудитории к самой себе заключается в том, чтобы эти люди отдавали себе отчет в своей объективной готовности принимать без доказательств интуитивно ясную аргументацию пропонента: «Есть ли у нас самих соответствующее количество знаний по обсуждаемой теме, переходящее в новое качество профессиональной интуиции?»; «Не является ли ложной наша интуитивная ясность восприятия аргументов, которые пропоненту интуитивно ясны в силу его профессионализма?».

С проблемой интуиции в аргументации связана также проблема использования в доказательствах сокращенной и сложносокращенной силлогистики — энтимем, соритов и эпихейрем. Эта проблема также двухполюсная и трехаспектная, ибо отношение к такой силлогистике является частной формой доверия к интуитивно ясным промежуточным посылкам и выводам.

Апелляция к интуитивной ясности недопустима, когда речь идет об исходных посылках концепции, к которой пропонент намерен склонить оппонента или аудиторию. В этом деле не должно быть недомолвок и неясностей. Исходные понятия и посылки должны быть обоснованы с особой тщательностью. Прежде всего, бесспорными опытными аргументами. Если исходные понятия сложные, с многоуровневым содержанием, релятивные, то необходимо четко выделить и определить их конкретный узкий смыл, а в дальнейшем придерживаться только его в духе требований закона тождества. Только после этого на обоих полюсах диалога может быть достигнуто определенное доверие к интуитивно ясным аргументам.

Проблема интуиции тесно связана также с ценностными установками на обоих полюсах диалога. Глубинно-психологическая природа ценностных установок та же, что и профессиональной интуиции: выстраданные человеком опытные знания и концепции вытесняются в подсознательную часть его психики и памяти. При этом соответствующие культурные и нравственные ценностные установки большинство людей не может рационально и связно обосновать, так как люди в абсолютном своем большинстве не обучены основам культурологической и ценностной рефлексии над своим менталитетом. В диалоге, затрагивающем ценностные установки людей, пропонент должен четко понимать эту глубинно-психологическую природу ценностей. Если он ставит целью переоценку ценностей аудиторией, то его аргументация должна быть не только тактичной, но и безусловно доказательной.

Аудитории, со своей стороны, также желательно знать о глубиннопсихологической природе своих ценностей — о том, что они являются своего рода интуициями. Это смягчит ценностную конфликтность диалога: ведь нетерпимость — это плод конфликта разных ценностей. При этом, по крайней мере, предупреждается эмоционально-деструктивная реакция на намерения пропонента, если он своей аргументацией ставит под сомнение и, тем более, пытается изменить ценности личностного или коллективного партнера по диалогу. Но здесь, подчеркнем еще раз, реальное положение дел остается очень далеким от этого желательного оптимума. Культурология как общеобразовательный фактор — явление исторически новейшее. Тем более, в нашей стране с ее недавней марксистско-ленинской «монокультурой». Между тем только эффективная учебная пропаганда культурологии способна выработать массовую толерантность к другим ценностным установкам, массовую терпимость людей к попыткам других людей воздействовать на их ценностные интуиции, ориентиры и установки^[6].

Глубинно-психологическая природа превращения знаний человека в подобие творческой интуиции на биографическом уровне его подсознания не различает знаний истинных и ложных. Поэтому «интуитивно ясными» для участников диалога на обоих полюсах могут быть также ложные тезисы и концепции. Это дополнительно осложняет реальные диалоги и дополнительно подчеркивает необходимость их рационализации с позиций науки логики.

Необходимо знать также о феномене псевдоинтуиции, т. е. о глубинных установках и посылках аргументации, которые не обусловлены должным запасом знаний человека о предмете диалога.

В этой связи в первую очередь естественно упомянуть людей с большим самомнением или, говоря по-христиански, с большой гордыней. Такие люди склонны к дилетантски-поверхностному освоению разнообразных предметов, но при этом искренне считают себя знатоками, «прекрасно чувствующими» предмет диалога.

Вместе с тем такие псевдоинтуиции в менталитете современного человека могут злонамеренно формироваться рядом факторов его информационного и культурного окружения. Например, особыми технологиями СМИ типа «ненавязчивого вдалбливания», «пропаганды фактов» и даже явного зомбирования. Неискушенным в науке людям часто кажутся доказательными аргументы наукообразного или натурфилософского качества, плоды грубой вульгаризации концепций вместо их эффективной популяризации. Все это также откладывается в подсознании. Более того, с целями таких «убеждений» в наше время разрабатываются и активно используются особые технологии, призванные наиболее коротким путем доставить нужные стереотипы именно в человеческое подсознание, минуя критический рациональный анализ человеком тех концепций, которые ему адресуются. Так формируются глубинные, стойкие, консервативные, но ложные интуиции и ценности. Человек не осознает и не стремится осознать их происхождение в своем «Я», но именно это нередко и требуется заказчикам и создателям подобных технологий индивидуального и, особенно, массового «убеждения».

Общеизвестно, что понимание человеком каких-то истин в значительной мере является также делом привычки. Технологии формирования псевдоинтуиций и ложных ценностей, в сущности, паразитируют на этом моменте, базируются на его абсолютизации, когда привычность становится «критерием истинности». Очевидно, что при этом логика бессильна и используются сугубо психологические приемы, порочные с точки зрения логической теории аргументации.

Дальнейшее развитие темы теории и практики аргументации см. в нашем первом учебном пособии, указанном в сноске 1 на с. 12.

Контрольные вопросы и упражнения

• 1. Определите тип уловок в диалоговых ситуациях. Попытайтесь выработать свою аргументацию и линию поведения с целью парирования уловок партнера по диалогу.
• 1.1. Вы ищете творческого сотрудничества с уважаемым вами специалистом и для начала предлагаете ему ознакомиться с вашей работой, которая конструктивно-критически развивает его результаты. Он встречается с вами в проходной своего режимного предприятия и берет ксерокопию вашей работы. Вы обмениваетесь телефонами и договариваетесь о том, что через неделю по поводу вашей работы и перспектив сотрудничества для начала состоится обстоятельный телефонный разговор. Однако через неделю начинается и месяцами продолжается одно и то же: вам этот человек не звонит; по рабочему телефону его секретарь из раза в раз отвечает, что он в отъезде; в доме вашего потенциального партнера телефон с определителем номера отвечает так, как в том случае, если на другом конце провода поднимают и тут же опускают трубку, обрывая тем самым связь.
• 1.2. Вы с друзьями приехали на неделю отдохнуть семьями и порыбачить на берегу реки. Погода явно сулит свирепые грозы, и вы предлагаете срочно перенести лагерь с опасного места на высоком берегу под сенью могучего одиночного дуба. А вам отвечают: «Этот дуб помнит воцарение династии Романовых. Прикинь, сколько он гроз повидал. Так что, и за эту неделю ничего не случится. А вообще-то, странно слышать от тебя, верующего христианина, такую озабоченность превратностями судьбы».
• 1.3. Вы — студент. На факультативных лекциях профессор систематически защищает и развивает в корне ошибочную концепцию. Вы и ваш товарищ хорошо это понимаете. Вы предлагаете товарищу совместно вразумить профессора, а он вам в ответ: «Ты не знаешь этого человека. Он считает себя непризнанным гением, обидчив и злопамятен. То-то аукнется нам это вразумление на государственном экзамене!»

• 2. Попытайтесь выявить ценностную подоплеку рассуждений вашего мысленного партнера по диалогу и определить свою позицию в диалоге.
• 2.1. Вы — квалифицированный детский врач, один из известных в вашем городе и заслуженно уважаемых людей. И вот некий молодой «новый русский» говорит вам: «Ну, и чего вы добились своей учебой в молодости и каторжным трудом? Даже летнюю семейную поездку в Крым не можете себе позволить! А я в свои 23 года уже имею две иномарки, меблированный особняк с домашним кинотеатром во всю стену, медовый месяц собираюсь устроить в раю Новой Зеландии. А то ли еще будет!»
• 2.2. Довольно типичное рассуждение довольно типичного отечественного интеллигента времен бесславной «перестройки»: «Психология русского народа убийственно рабская. Взять хотя бы Отечественную войну 1812 года. Крепостные крестьяне уходят на войну с французами, которые несли в отсталую Россию европейский прогресс, побеждают их, а затем снова возвращаются под ярмо своих помещиков-кровопийц. Прямо по Некрасову: „Люди холопского звания — сущие псы иногда: / Чем тяжелей наказание, тем им милей господа“».
• 2.3. Достаточно типичное рассуждение эпохи начала практической космонавтики: «Когда я вижу пролетающий по небу третий советский спутник, то думаю: вот пролетают деньги, на которые каждой семье в моем городе можно было бы дать по квартире. С окончания войны всего 13 лет прошло, миллионы людей ютятся в бараках, даже вблизи Москвы во многих деревнях еще электричества нет, а здесь такие деньги выбрасываются на спутники, от которых народу ни жарко ни холодно».
• 2.4. Весьма типичное рассуждение нашего времени: «Ну кому нужна эта физика элементарных частиц? Затраты на ее эксперименты в одиночку уже и Соединенные Штаты Америки не тянут, а практической пользы от изучения этих нейтрино и кварков никакой».
• 2.5. Глубоко прав русский православный философ князь С. Н. Трубецкой: все эти Наполеоны и Канты не стоят и одной любящей души.
• 2.6. Исследования НЛО и прочей «паранормалыцины» — занятие для психопатов. Людям науки о таких предметах неприлично даже вслух говорить.
• 3. Попытайтесь воскресить в своей памяти эпизоды из вашей учебы и творческой деятельности, когда вам удавалось интуитивно найти решение трудной задачи в обход рационально-доказательных методов. Попытайтесь проанализировать, из каких ранее приобретенных знаний могла сложиться криптогноза, подсказавшая вам решение.
• 4. Человек, который знакомится с философией не по сомнительному учебнику, а по обстоятельному историко-философскому исследованию, быстро узнает, что во все времена философы несравненно хуже понимали друг друга по сравнению с деятелями науки. В результате своих диалогов они, как правило с редкими исключениями, не сближают свои позиции, а еще более удаляются друг от друга. Свяжите это эмпирически данное обстоятельство с ролью интуиции в творчестве ученых, с одной стороны, и философов — с другой.
• 5. Попытайтесь более или менее развернуто изложить свое понимание роли интуиции в превращении, увы, большинства человеческих диалогов, включая бытовую сферу, в «диалоги глухих».
• 6. Выработайте определения сложного понятия «интеллектуальный эгоизм», используя понимание того, что вы узнали о феномене интуиции.

• [1] Отметим, что эта граница является достаточно зыбкой, как и вообще большинство границ. Возможны состояния, в которых человек действует достаточно целенаправленно, осмысленно и адекватно, но которые не остаются в области доступного дляпроизвольного припоминания (амнезия — «провал в памяти».) Наиболее известныйбытовой пример — протрезвление после неумеренного потребления спиртного вродетого, которое испытал главный герой фильма «Ирония судьбы, или С легким паром». Показательно в этом плане и то, что человек не имеет произвольного доступа к памятио пережитом с момента рождения до 3—4-х лет.
• [2] Этот процесс вытеснения сопутствует человеку всю жизнь. Приведем показательный пример, о котором в свое время рассказал по телевидению один врач-психотерапевт.Дело происходило в феврале 1976 г., когда в Москве открылся XXV съезд КПСС. О
• [3] Одна пациентка этого врача хозяйничала на кухне, а радиорепродуктор в это времяпередавал отчетный доклад Л. И. Брежнева съезду. Понятно, что женщина менее всегобыла склонна к его заучиванию наизусть. Однако на очередном сеансе гипнотерапииона в течение 20 минут выдавала фрагменты доклада слово в слово с любого места. Некоторые психотерапевты и психиатры склоняются к тому, что на биографическомуровне человеческого подсознания оседает, циркулирует и по-своему функционируетбуквально вся информация, которую человек при жизни черпает из внешнего мира. Известны рассуждения о том, что в человеческом мозге эффективно задействованнебольшой процент его нейронов. Однако отмеченное дает повод задаться противоположным вопросом: как на базе конечного числа нейронов человеческого мозга запоминается и функционирует эта бездна информации? Между тем биографический уровеньподсознания — наименее глубокий и информационно емкий в сравнении с трансперсональным.
• [4] Например, А. Эйнштейн еще в детстве почему-то заинтересовался вопросомо том, как будет выглядеть световой луч, если пуститься за ним вдогонку с его скоростью. В 1905 г. многолетняя увлеченность этим вопросом позволила ему датьправильную физическую интерпретацию формулам релятивистской физики, которые вывели великие теоретики — Г. А. Лоренц и А. Пуанкаре, не сумевшие понятьих истинного содержания. Верующий христианин видит в таких озарениях Божьюблагодать, Божий дар творческому человеку. Но это же одновременно и серьезнейшее Божье нравственное испытание человека. Далеко не каждому в таком положении хватает умения (а то и желания) перевести великие интуитивные озаренияна язык общезначимых понятий, доказательных рассуждений. Чаще всего для этогочеловеку требуется пройти полный курс соответствующего образования или самообразования, но далеко не каждый облагодетельствованный берет на себя этот смиренный труд. Так появляются непризнанные (и чаще всего — заслуженно) гении, которые не могут утвердиться в науке. В лучших случаях они становятся виднымифилософами, в худших — несчастными людьми с исковерканной личной жизнью, с подорванным здоровьем, в том числе психическим. С юмором, но глубоко верносказано: гений — это человек, который знает о своей гениальности и, тем не менее, продолжает трудиться.
• [5] Можно сказать, что в сознательной части своего «Я» каждый человек являетсяпожизненным должником общества. В случае социализации личности, приобретенияи поддержания профессиональной квалификации и т. п. это очевидно. Но глубиннаяпсихология говорит о том, что общественно-исторические аспекты человеческой личности еще основательнее на биографическом уровне подсознания. В сноске 9 упоминается случай, когда, помимо воли женщины, в ее подсознании капитально осело пространное выступление первого лица КПСС. Таким же образом туда перекачиваютсяи знания, образуя криптогнозу профессиональной интуиции. Поэтому для человекане остается без последствий что-либо прочитанное даже «по диагонали», без внимания, без интереса, между делом услышанное по радио, мельком увиденное по телевизору и т. п. История науки полна примеров острой, а порой и безнравственной борьбыее деятелей за отстаивание своего приоритета в открытиях. Открытия глубинной психологии XX в. дополнительно показывают, сколь тонка и деликатна проблема авторстваинновационных идей. И не зря этика науки требует от ее деятелей избегать местоимения «я» в представлении своих результатов на суд профессионального сообщества, используя местоимение «мы» даже тогда, когда работа представляется под именемодного автора.
• [6] Отмеченное можно конкретизировать на примере совести, которая представляетсобой нравственную интуицию человека, тесно связанную с его системой ценностей. На пропонентском полюсе диалога совесть может дать, в частности, такие подсказки:"Не за свое дело берешься"; «Не совестно ли рисоваться профессионалом перед наивнойи доверчивой аудиторией?» Примеры возможных подсказок совести на оппонентскомполюсе: «Чего ради я симулирую заинтересованное участие в диалоге?»; «Человек всерьезнадеется на мое спонсорство своему проекту, а я в нем мало что понимаю по существуи в плане последствий его реализации. Порядочно ли с моей стороны заранее обнадеживать моего собеседника?»