Корректные и некорректные приемы

В споре, как и в других делах, нельзя быть неразборчивым в применяемых средствах. Не следует вступать в спор с единственной целью — победить в нем любой ценой, не считаясь ни с чем, даже с истиной и справедливостью.

Тактические приемы, помогающие выиграть спор, можно разделить на допустимые и недопустимы, на, так сказать, корректные и некорректные, лояльные и нелояльные. Первые носят по преимуществу технический характер, в них есть элемент хитрости, но нет прямого обмана. Приемы второго рода — это разнообразные обманные действия, сознательное применение которых в споре недопустимо.

Конечно, нужно изучать и те и другие тактические уловки: корректные — чтобы знать, как можно, пользуясь допустимыми средствами, отстоять свою точку зрения; некорректные — чтобы предвидеть, что можно ожидать от неразборчивого в средствах партнера по спору и уметь вывести его на чистую воду.

Спор — это борьба, и общие методы успешной борьбы приложимы также в споре. Представим некоторые из них, в первую очередькорректные.

1. Инициатива во всякой борьбе очень ценна. В споре важно, кто задает его тему, как конкретно она определяется. Нужно уметь повести ход спора по своему сценарию.

Кроме того, рекомендуется не обороняться, а наступать. Даже оборону лучше вести с помощью наступления. Вместо того чтобы отвечать на возражения партнера, надо заставить его защищаться и отвечать на выдвигаемые против него возражения. Предвидя его доводы, можно заранее, не дожидаясь, пока он их выскажет, выдвинуть их самому и опровергнуть.

Иногда полезно возложить «бремя доказывания» на партнера. Так, можно сослаться на то, что ваш тезис вытекает из уже признанного общего положения. Тезис другой стороны окажется исключением из этого положения, и ей нужно будет доказать правомерность такого исключения.

• 2. Концентрация действий, направленных на центральное звено системы аргументов противной стороны или на наиболее слабое ее звено.
• 3. Опровержение спорщика его же собственным оружием. Из принятых им посылок надо всегда пытаться вывести следствия, подкрепляющие защищаемый вами тезис. Б этом случае особый интерес представляют неожиданные для спорщика следствия, о которых он даже не подозревал.
• 4. Эффект внезапности можно использовать и многими другими способами. Б частности, придержать самые неожиданные и важные сведения к концу дискуссии.

Нередко — особенно когда предмет спора не является в достаточной мере определенным — может оказаться полезным не занимать с самого начала жесткую позицию, нс спешить твердо и недвусмысленно определить ее. Иначе в переменчивых обстоятельствах спора трудно будет ее модифицировать и тем более от чего-то отказаться.

«Чем определеннее занимаемая вами позиция и чем упорнее вы ее защищаете, — пишут Р. Фишер и У. Юри, — тем больше сами ей подчиняетесь. Чем больше стараний вы прилагаете, чтобы убедить противную сторону в непоколебимости ваших исходных позиций, тем труднее их впоследствии изменить. Ваше „я“ отождествляется с вашей позицией. У вас появляется еще одна задача — „сохранить лицо“, т. е. согласовать будущее действие с заявленной ранее позицией. В результате резко снижается вероятность разумного соглашения, примиряющего исконные интересы сторон».

Принято считать, что нет ничего недозволенного и в таком приеме, как взять слово в самом конце спора, зная все аргументы выступавших и лишая их возможности развернутого ответа. Однако вряд ли этот прием демократичен: он доступен далеко не для каждого участвующего в споре.

Некорректные приемы многообразны. Но суть их одна — выдать недостоверное, непроверенное, а то и просто ложное за истинное и заслуживающее доверия. Кратко представим их.

1. Софизмы. В отличие от непроизвольной логической ошибки — паралогизма, являющейся следствием невысокой логической культуры, софизм — это преднамеренное, но тщательно замаскированное нарушение требований логики.

Например: китайский софист Гунсунь*Лун верхом на белой лошади подъехал к пограничной страже. Начальник стражи заявил, что переходить границу могут только люди, проводить лошадей не разрешается. Гунсунь Лун в ответ заметил: «Лошадь может быть рыжей, а белая лошадь не может быть рыжей, значит, это вовсе не лошадь». Начальник стражи, удивленный таким доводом, пропустил софиста с его лошадью.

Софизм, даже если он очевиден, может все-таки дезорганизовать другую сторону в споре.

2. Подмена тезиса. Вместо того чтобы обосновать выдвигаемое положение, приводятся аргументы в пользу другого утверждения, выдвигаемого вместо того, которое требовалась доказать.

Например, надо показать, что на осине не могут расти яблоки; вместо этого доказывается, что они растут обычно на яблоне и не встречаются ни на груше, ни на вишне.

Подмена тезиса может быть полной или частичной. Чувствуя невозможность доказать или оправдать выдвинутое положение, спорщик может попытаться переключить внимание на обсуждение другого, может быть, и важного утверждения, но не имеющего прямой связи с исходным положением. Иногда вместо тезиса доказывается некоторое более слабое утверждение, вытекающее из него.

Многие аргументы, указываемые далее, являются как раз модификациями этого замещения тезиса некоторым иным положением, переводящим спор в другое русло.

3. Использование ложных или недоказанных аргументов в надежде на то, что противная сторона этого не заметит.

К одной из форм лжи иногда относят намеренное запутывание, или сбивание с толку. В выступлении того, кто прибегает к такому приему, возможно, и содержится какая-то информация, но ее чрезвычайно трудно уловить.

Например, социолог Т. Парсонс вместо того, чтобы просто отметить, что людям для достижения их целей необходимы развитое мышление, знания и навыки, говорит следующее: «Навыки и умения представляют собой манипулятивные приемы для достижения целей и для контроля за окружающим миром, чего сами по себе еще не обеспечивают специально сконструированные в качестве инструментов машины и артефакты. Подлинно человеческими навыками и умениями руководит упорядоченное и кодифицированное знание как объектов, на которые направлено воздействие. так и человеческих способностей, необходимых для такого воздействия».

Здесь простая мысль, в сущности банальность, почти теряется во мраке риторической многозначительности.

4. Аргумент к публике — вместо обоснования истинности или ложности тезиса объективными доводами пытаются опереться на мнения, чувства и настроения слушателей. Воспользовавшийся этим аргументом человек обращается не к своему партнеру в споре, а к другим участникам или даже к случайным слушателям и стремится привлечь их на свою сторону, апеллируя по преимуществу к их чувствам, а не к разуму.

Например, на одной из дискуссий по поводу теЬрии происхождения видов Ч. Дарвина епископ Вильберфорс обратился к слушателям с вопросом, были ли их предки обезьянами. Защищавший данную теорию биолог Т. Хаксли ответил на это, что ему стыдно не за своих обезьяньих предков, а за людей, которым не хватает ума и которые не способны отнестись всерьез к выводам Дарвина.

Довод епископа, как и довод его оппонента, — типичные аргументы к публике. Тем, кто присутствовал на этой происходившей в конце XIX в. дискуссии, казалось не совсем приличным иметь своими, пусть и отдаленными предками обезьян.

5. Аргумент к личности — противнику приписываются такие недостатки, реальные или только мнимые, которые представляют его в смешном свете, бросают тень на его умственные способности, подрывают доверие к его рассуждениям.

Такого рода «критика» спорщика, приписывание ему нехороших черт или порочащих мотивов ведет к тому, что уже нс сущность того, что он говорит, а сама его особа становится предметом обвинений. Даже если упреки в его адрес справедливы, этот прием некорректен, поскольку меняет плоскость спора. Из того, что человек допускал какие-то промахи, вовсе не следует, что и к сказанному им сейчас надо отнестись с недоверием. Жонглирование отрицательными характеристиками личности спорщика, не имеющими никакого отношения к существу рассматриваемого вопроса, в товарищеском споре, разумеется, недопустимо.

Особенно обидным аргумент к личности оказывается тогда, когда один из спорящих Приписывает другому свои собственные отрицательные черты или порочащие мотивы.

Например: о совете одного пройдохи поступать именно так вспоминал И. С. Тургенев:

" — …Если вы, например, ренегат, — упрекайте противника в том, что у него нет убеждений! Если вы сами лакей в душе, — говорите ему с укоризной, что он лакей… лакей цивилизации, Европы, социализма…

• — Можно даже сказать: лакей безлакейства! — заметил я.
• — И это можно. — подхватил пройдоха".

К числу аргументов к личности можно отнести и случаи, когда с целью опровержения какого-то обвинения выпячиваются достоинства подзащитного.

Например, так поступает адвокат, говорящий в суде:

• — 1Ъспода присяжные заседатели, господин судья! Мой клиент признался, что воровал. Это ценное и искреннее признание. Я бы даже сказал, что оно свидетельствует о необыкновенно цельной и глубокой натуре, человеке смелом и честном. Но возможно ли, господа, чтобы человек, обладающий такими редкостными качествами, был вором?
• 6. Аргумент к массам — попытка взволновать и наэлектризовать широкий круг людей, используя их групповой эгоизм, национальные или расовые предрассудки, лживые обещания и т. п. Этот аргумент, называемый также демагогией, широко применяется в политических диспутах.
• 7. Аргумент к человеку — в поддержку своей позиции приводятся основания, выдвигаемые противной стороной в споре или вытекающие из применяемых ею положений.

Например, школьники просят учителя ботаники вместо урока отправиться в лес. При этом они ссылаются на то, что, как он сам не раз говорил, непосредственный контакт с природой — лучший способ узнать ее тайны.

Такого рода довод является нечестным только в том случае, когда человек, прибегающий к нему, сам не разделяет данного убеждения и только делает вид, что он присоединяется к общей платформе.

8. Аргумент к тщеславию — расточение неумеренных похвал противной стороне в споре в надежде, что оппонент, тронутый комплиментами, станет мягче и покладистей.

Этот довод можно считать частным случаем аргумента к личности. Как только в дискуссии начинают встречаться обороты типа «не подлежит сомнению глубокая эрудиция оппонента», «как человек выдающихся достоинств, оппонент…» и т. п., можно предполагать завуалированный аргумент к тщеславию.

9. Аргумент к несмелости, или к авторитету, — обращение в поддержку своих взглядов к идеям и именам тех, с кем противник не посмеет спорить, даже если они, по его мнению, не правы.

Например, в дискуссии по мировоззренческим вопросам одна сторона ссылается на авторитет великих ученых — физиков, математиков, химиков. Другая сторона чувствует, что эти авторитеты в частных областях далеко не всегда правы в самых общих вопросах, но не рискует высказаться против них.

10. Аргумент к физической силе («к палке») — угроза неприятными последствиями и, в частности, угроза применения насилия или прямое употребление каких-то средств принуждения.

I I, а п р и м с р, наставляя нс соглашающегося с ним сына, отец грозит, что накажет его, если тот принесет из школы тройку.

11. Аргумент к невежеству — ссылка на неосведомленность, а то и невежество противника в вопросах, относящихся к существу спора; упоминание таких фактов или положений, которых никто из спорящих не знает и не в состоянии проверить.

Например, приводится известный принцип, но сформулированный на латыни, так что другая сторона, не знающая этого языка, не понимает, о чем идет речь, и вместе с тем не хочет этого показать.

Иногда неспособность противника опровергнуть какое-то утверждение представляется как довод в пользу этого утверждения.

«Можешь доказать, что никто не способен читать мысли другого?» — «Нет, нс могу». — «Значит, должен согласиться с тем, что кто-то способен это делать».

12. Аргумент к жалости — возбуждение в другой стороне жалости и сочувствия.

Например, студент, не сдавший экзамена, просит профессора поставить ему хотя бы «удовлетворительно», иначе его лишат стипендии.

Конечно, все эти аргументы являются некорректными способами защиты своей позиции. Но нетрудно заметить, что применение одних легче понять и извинить, чем употребление других. Некоторые же вообще ничем нельзя оправдать.

Недопустимы в споре и такие уловки, как умышленный уход от темы, длинные разглагольствования о вещах, не имеющих никакого отношения к обсуждаемым вопросам, попытки запутать основную мысль в чаще всяких деталей и подробностей, чтобы затем незаметно направить внимание участников спора на то, что кажется выигрышным, и т. п.

Известно, что наши недостатки суть продолжения 'наших достоинств. Но если мы потворствуем даже лучшему из недостатков, он разрушит лучшую из наших добродетелей.

Гибкость ума — прекрасная черта человека. Однако если она направляется на то, чтобы с помощью уловок и обманных приемов выдавать ложное за истинное, а неправое за справедливое, она становится препятствием на пути познания человеком мира и жизни. «Гибкость понятий», примененная субъективно, не считающаяся с реальным положением дел, равнозначна софистике в дурном смысле этого слова.