Метафизика и постмодернизм

Научный вывод для установления своей правильности требует принципов, которым опыт не может сообщить даже вероятности.

Бертран Рассел

Призрак бродит по Европе — призрак популизма.

Из популярной газеты

Этот параграф посвящен сопоставлению метафизического и постмодернистского направлений в философии, науке и жизни. Метафизика рассматривается как основополагающее течение философско-методологической мысли, берущее начало у Аристотеля и продолжающее успешно развиваться. Постмодернизм же представляет собой модное преходящее мировоззрение, альтернативное и враждебное здравому смыслу, метафизике и науке.

Метафизика

Метафизика (буквально «после физики», «над физикой») определяется как учение о первоначалах бытия, постигаемых умозрительно. Метафизика ориентирована на поиск единства мира — единства сущности, происхождения и оснований Мироздания. По Расселу, цель метафизики есть «попытка охватить мир как целое посредством мышления».

Основоположником метафизики считается Аристотель, называвший ее наукой наук, ядром философии. В своей книге «Метафизика» он так отзывается о метафизике: «Все науки более необходимы, нежели она, но лучше нет ни одной». Согласно Аристотелю метафизика есть учение о первых причинах всего существующего, это первая мудрость, предметом которой является «сущее вообще», или «сущее как таковое». При юо этом сущее означает сверхчувственное. Стагирит (так еще называют Аристотеля, поскольку он родился в Стагире, что во Фракии) считает метафизику наукой о бытии, тем самым отождествляет ее с онтологией.

Как показано в [2], в средние века метафизика претерпела заметную трансформацию от науки к спекулятивному знанию. Под влиянием богословия метафизика стала пониматься как учение о принципиально ненаблюдаемом бытии и перешла в лоно веры. Кант обосновал, что трансформированная метафизика не является наукой. Но даже при таком понимании метафизики нельзя отрицать метафизический способ мышления, его позитивную роль в духовной жизни человека. В начале своего труда «Критика чистого разума» [242] Кант указывает, что метафизика существует как природная склонность и как наука. Метафизика в модусе природной склонности означает спекулятивную потребность человеческого разума разрешать вопросы, выходящие за пределы его эмпирического использования.

Новый вариант научной метафизики можно было возводить на основе нового учения о трансцендентальном субъекте [57]. «Воскрешение метафизики» шло разными путями: индуктивная метафизика В. Вундта, философия жизни А. Бергсона, феноменологический подход М. Шелера, критическая онтология Н. Гартмана. Серьезное исследование метафизики осуществил М. Хайдеггер. Краткому изложению его трудов, в которых осмысливается и раскрывается феномен метафизики, посвящена отмеченная публикация Н. 3. Бросовой [57]. По Хайдеггеру, метафизика едина и нерасчленима, имеет множество проявлений, особенно в науке, политике и религии, причем в рамках или на фоне философии. «В феномене метафизики сплетаются воедино мыслительная традиция, жизненный уклад, социально-политическая структура, и такая интегральность не поддается формально-логической дефинитивности» [57]. У Хайдеггера история Бытия — это человеческие поиски подлинной бытийной основы (метафизики) с неизбежными заблуждениями. Далее автор пишет: «Современность есть высший этап развития метафизики именно потому, что все ее характерные черты выявились теперь с предельной ясностью… Однако подобная кульминация не означает завершения метафизики». Метафизика ориентирована только на сущее. Ее методом познания и применения выступает последовательное расчленение сущего. «И этот метод действий становится собственной и единственной целью метафизики».

Близкое нам понимание метафизики дал в 1890 году известный американский философ и психолог У. Джемс [186, эпилог]: «Метафизика — необычайно упорное стремление к ясности и последовательности в мышлении. Отдельные науки руководствуются принципами, крайне неясными и полными противоречий, но несовершенство принципов может быть оставлено ими без внимания для специальных целей. Этим объясняется то презрительное отношение к метафизике, которое так часто можно наблюдать. Для человека, преследующего ограниченные цели, слишком утонченное, не имеющее значения для его цели обсуждение принципов представляется „метафизикой“… Но без сомнения, проблемы, не имеющие никакого значения с одной точки зрения, могут быть очень важными с другой. Для того, кто задается целью уяснить наивозможно глубже значение мира как целого, проблемы метафизики должны стать важнейшим объектом исследования».

В классической философской традиции метафизика часто отождествлялась с онтологией, то есть учением о бытии как таковом, а также со всей философией. Метафизика включает в себя и основы науки. На наш взгляд, метафизику нужно считать собственной частью философии, а методологию — частью метафизики. Если философия означает мировоззрение, метафизика — умозрение, то методология есть научное воззрение. О соотношении.

уже шла речь во введении к книге.

В работах советских философов было принято с термином «метафизика» связывать метафизический способ познания (как односторонний, плоский, примитивный) в противовес диалектическому методу (как всестороннему и всеохватному, отвечающему развитию и прогрессу). «Метафизика» употреблялась и как ругательное слово, созвучное слову «спекуляция». Хотелось бы реабилитировать метафизику. В нашем понимании метафизика — как целостный охват мира — включает в себя и идею развития, и фундаментальные постулаты диалектики как наиболее общие и универсальные законы Мироздания и его познания человеком.

Как и в любой философии, в метафизике присутствуют элементы веры, определенный угол восприятия реальности, свой мировоззренческой ракурс. Эти вещи не могут принадлежать науке целиком. Они над наукой и вне искусства. Они суть определенные впечатления разума, результаты размышления и рефлексии.

Все универсальные философские системы, созданные великими мыслителями прошлого, являются метафизическими учениями. К их числу относятся пифагореизм и платонизм, учение Аристотеля о форме, атомизм Демокрита, монадология Лейбница, картезианство, философия Канта, механицизм Дидро, диалектика Гегеля, материализм Маркса и т. д.

В статье С. Л. Катречко «Как возможна метафизика?» [250] четко сформулирован предмет метафизики, показан ее многоуровневый характер. Согласно автору статьи, «метафизика исследует предельные (философские) концепты, имеющие идеальный статус. В отличие от теоретических конструктов науки они являются не результатом многоступенчатой абстракции, а начальным условием существования объектов другого рода. Тем самым критерий метафизического состоит в том, что оно выступает как трансцендентальное условие существующего…» Предметом метафизики как области знания служат трансцендентальные концепты-сущности, выходящие за пределы опыта, но делающие такой опыт возможным. Подводя итоги своих размышлений, С. Л. Катречко отмечает, что возможность метафизики как рациональной деятельности вызвана спекулятивным мышлением человека, основанным на познавательных актах анализа и синтеза.

Он выделяет и анализирует четыре модуса метафизики:

• 1) общая метафизика (или аналитическая онтология), изучающая сущее как таковое;
• 2) частная метафизика (мета-физика), обеспечивающая работу с метафизическими целостностями. Она связана с синтетической деятельностью разума, основанной на способности человека к схватыванию идей;
• 3) натуральная метафизика исходит из концептуальной деятельности разума в ходе научного познания и проявляется в неустранимом холизме науки;
• 4) гносеологическая метафизика есть критика метафизики, анализ самого познавательного процесса и того языка, на котором «изъясняется» познание. Такая критика нужна для рационального самоограничения чрезмерных притязаний спекулятивного мышления.

Метафизике всеединства С. К. Франка посвящена статья О. А. Назаровой [375]. Отвечая на основополагающий вопрос метафизики о возможности трансцендентного человеческому сознанию бытия быть внутренней основой знания, она пишет: «Мы имеем имманентно трансцендентное бытие, потому что мы в самой своей жизни слиты с Абсолютом, а процесс познания представляет собой прояснение этого первичного ощущения бытия, которое является нам в интуитивном переживании».

Работа физика В. Д. Захарова [212] посвящена выяснению и обоснованию важной (а порой решающей) роли метафизики в естественных науках, особенно в физике. Господствующая в физике с XVII по XIX век ньютонова научная парадигма держится на следующих четырех «фундаментальных метафизических постулатах: 1) мгновенного дальнодействия, 2) абсолютных пространства и времени, 3) концепции материальной точки, 4) принципа инерции. Ни один из них не только не является экспериментальным фактом, но и не диктуется разумом, т. е. не может быть отнесен к синтетическим априорным принципам Канта».

На примере физических теорий А. Пуанкаре показал, что нельзя построить теорию познания без метафизики. Основополагающие физические понятия силы, массы, энергии носят метафизический характер. «Принцип инерции делает пространство метафизическим понятием, не обнаружимым на опыте». Автор отмечает, что только благодаря метафизике механика Ньютона до сих пор сохраняет познавательное значение.

юз Далее В. Д. Захаров пишет: «Кризис ньютоновской физической парадигмы на рубеже XIX—XX вв.еков привел к отказу от ряда метафизических постулатов Ньютона, но не к отказу от метафизики. Вместо прежних метафизических постулатов в физику вошли другие, благодаря чему физика освободилась от феноменологизма, вернув себе прежний (ньютоновский) онтологический характер». Теория тяготения Эйнштейна строилась от метафизики к физике, шла не от опыта и не по пути его обобщения. «Общая теория относительности — в равной мере и физическая теория, и метафизическая концепция. Объектом физической теории стала совсем другая реальность — не „природная“, но метафизическая», которая получила название «невидимой онтологии». Без метафизических допущений и принципов не обошлась ни атомная физика, ни квантовая динамика, ни современная космология. Так, физический вакуум служит основным метафизическим понятием квантовой космологии. Наряду с естественной причинностью понадобилось введение в научный обиход так называемой свободной причинности (Дирак говорил о «свободе воли электрона»).

В конце своей статьи В. Д. Захаров заключает, что сегодня метафизика прекрасно приспособлена для физической апологетики. «Впервые стало возможно определить физику так же, как в Библии определена религия, — а именно как обличение вещей невидимых. Впервые стало возможно разрушить роковую перегородку между естественной и свободной причинами, а тем самым уничтожить почву для противопоставления научного и религиозного типов понимания».

Основополагающей роли метафизики в становлении современных физических теорий посвящена очень интересная монография В. Д. Захарова «Физика как философия природы» [213]. На примере теории гравитации и квантовой механики показано влияние метафизического мышления на развитие естествознания. Метафизика древних греков возрождается в методологии современной физики. И метафизические принципы физики оказываются подлинной философией природы.

Аналогичных взглядов на метафизику придерживается М. Вартофский в работе «Эвристическая модель метафизики в науке» (см. [524]) считая, что метафизические понятия имеют такую же ценность, как и научные понятия. Он отмечает, что «в истории науки „метафизические модели“ играли важную роль при построении научных теорий и в научных спорах по поводу альтернативных теорий. Достаточно сослаться на понятия материи, движения, силы, поля, элементарной частицы и на концептуальные структуры атомизма, механицизма, прерывности и непрерывности, эволюции и скачка, целого и части, неизменности в изменении, пространства, времени, причинности, которые первоначально имели „метафизическую“ природу и оказали громадное влияние на важнейшие построения науки и на ее теоретические понятия» [524, с. 63]. Тем самым мы еще раз убеждаемся в том, что философские идеи и принципы служат необходимой составной частью научного познания.

Сюда же примыкает работа А. Ю. Грязнова [164], который относит пространство к метафизическим категориям. Он пишет: «История науки свидетельствует о единстве теоретического (раз речь идет о физической теории) разума, который на различных исторических этапах решает разные задачи и, соответственно, получает разные результаты, но трансцендентально остается одним и тем же» [164, с. 146].

Отметим также статью Л. Е. Яковлевой [635], посвященную творчеству испанского философа Хавьера Субири. Он считал, что благодаря феноменологии в философии XX века произошел возврат от психологизма к метафизике. Феноменология Гуссерля вдохновила Субири на поиск «логики реальности», или новой метафизики.

А. А. Ивин, говоря о природе человека, пишет: «Человек является не только биологическим и психологическим, но и метафизическим существом: он становится человеком, когда открывает в себе метафизическое, т. е. надприродное, не объяснимое естественными причинами измерение» [227, с. 509]. Далее он указывает, что, согласно К. Ясперсу, метафизическая сущность человека заключается в следующих проявлениях: в неудовлетворенности своим знанием, духовным миром, социальным положением; в стремлении к безусловному, к Богу, к некоей поддерживающей его трансцендентной силе; в неутомимом стремлении к единому, вечному бытию; в сознании непостижимого воспоминания, когда душа человека как будто жила до его рождения; в понимании бессмертия как необходимости «оставить свой след на земле».

Вопросами метафизики занимались выдающиеся русские философы Н. А. Бердяев, И. А. Ильин, Л. П. Карсавин, В. С. Соловьев, С. Н. Трубецкой. П. А. Флоренский, Лев Шестов и другие [198]. Важную роль в оригинальной русской философии играли идеи всеединства и богочеловечества.

Исследователь истории метафизики И. И. Евлампиев указывает [199] на возможность метафизики нового типа — неклассической метафизики, пытающейся обосновать значение единичного бытия человека. В рамках этого варианта метафизики Абсолют также трансцендентен земному человеку. Но человек находится в неразрывной мистической связи с Абсолютом, обусловливающей интеллектуальный потенциал и творческую активность личности.

Специально вопросам метафизики посвящена монография физикатеоретика Ю. С. Владимирова [108]. Обращаем также внимание на его статью «Фундаментальная физика и математика», опубликованную в сборнике [336, с. 63—70]. В ней Ю. С. Владимиров отмечает, что складывается явственная тенденция сближения теоретической физики, математики и философии.

В связи с обозрением метафизики следует отметить интересный доклад ректора МГУ академика В. А. Садовничего «Знание и мудрость в глобализирующемся мире», сделанный им на пленарном заседании проходившего в мае 2005 года в Москве IV Российского философского конгресса [475]. Доклад был посвящен актуальной проблеме соотношения рациональности и мудрости. Показано, как философия и наука могут позитивно влиять друг на друга. По Садовничему, научное знание интернационально и принадлежит всеобщей культуре, а мудрость глубоко национальна и относится соответственно к национальным культурам. На вопрос «Что же такое человеческая мудрость?» автор отвечает следующим образом: «В отличие от знания, образованности, информированности мудрость в моем понимании — это способность принимать и усваивать опыт жизни предыдущих поколений. Без этого невозможно развитие науки и культуры, а значит, и цивилизации. Но прошлый опыт мы не должны принимать как догму, как безжизненный абсолют. Его нужно усваивать творчески и критически. Только так и можно развиваться».

В. А. Садовничий предупреждает об идущем в мире пагубном процессе нарастания и легитимизации «опасного знания» и отклонений от естественных норм и ценностей. В XXI веке общество «все в большей степени будет сталкиваться с запретами и ценностями морально-этического характера… именно эти ценности определят дальнейший выбор пути цивилизационного развития. Либо человечество выберет концепцию развития, основанную на всевозрастающем росте потребления, которая до сих пор является доминирующей. Это старая система этических норм и ценностей. Либо люди вступят на путь самоограничения и согласия с природой и жизнью. Заставить сделать такой выбор нельзя будет ни военным могуществом, ни материальным богатством».