Отсутствие в судебных заседаниях судебно-медицинских экспертов

Полное отсутствие в судебных заседаниях судебно-медицинских экспертов и их экспертиз привело к нивелированию значения данных исследований в рамках гражданского процесса, тем более что судебномедицинские эксперты не так часто до настоящего времени сталкивались с процессами данного вида (Г. А. Пашинян с соавт., 2004).

Другой формой нарушения принципа независимости экспертизы в таких случаях является привлечение в судебный процесс в качестве эксперта заведомого конкурента, явно негативно относящегося к противоположной стороне. Конкурентный интерес приводит к тому, что непредвзятость, достоверность и экспертная ценность таких заключений становятся равной нулю (Г. А. Пашинян с соавт., 2004).

Резюмируя вышеизложенное, необходимо отметить, что в настоящее время отсутствует эффективный способ экспертной оценки и надлежащего использования судебно-медицинских критериев и принципов при проведении судебно-медицинских экспертиз, связанных с дефектами оказания медицинской помощи (Г. А. Пашинян с соавт., 2004; Г. А. Пашинян, О. В. Родин, А. В. Тихомиров, 2009; Е. X. Баринов, А. В. Тихомиров, 2010).

Е. Р. Российская (1996) в своей работе «Судебная экспертиза в уголовном, гражданском, арбитражном процессе» ставит вопрос о сквозном использовании данных судебно-медицинской экспертизы во всех видах процесса.

Отсутствие работающих правовых инструментов в сфере медицинских услуг нередко порождает, с одной стороны, безответственность медицинского работника, а с другой — нарастание конфликтов и споров относительно результатов медицинской услуги (В. В. Томилин, Ю. И. Соседко, 2000, 2001; В. В. Жаров, С. П. Фадеев, 2001; Е. С. Тучик, 2001; D. Emmott, 2001; В. Liang, 2002; П. Цанков, Д. Родойнова, А. Ангелова, 2011).

Вопрос оценки и экспертизы медицинских услуг в настоящее время является ключевым, и в большей степени феномен «потребительского экстремизма» обязан именно ему. По данным ряда авторов (Г. А. Пашинян и др., 2000, 2001; Е. X. Баринов, М. Н. Нагорнов, 2001; А. Ю. Малый, 2001; Е. X. Баринов, А. В. Тихомиров, 2010), наблюдается резкое увеличение числа исков, основанных на ЗоЗПП. Как правило, эти иски базируются на данных альтернативных исследований и экспертиз, которые принимаются судом как доказательства. Отсутствие эффективных механизмов оценки приводит к непониманию потребителем услуги конечного результата и неспособности адекватной оценки данной услуги. Безусловно, подобная ситуация приводит к спорам, которые тянутся годами. Как результат подобного подхода мы имеем суды, заполненные гражданскими делами и не способные эффективно справляться со сложившейся ситуацией.

В последние годы много вопросов возникает в сфере защиты прав пациентов. Но пока пациент не будет поставлен в центр механизма оплаты государством оказываемых ему медицинских услуг, он будет оставаться прозрачным для учреждений здравоохранения и безразличным для работающего в них медперсонала. Однако если сформируется работоспособный механизм наступления персональной и имущественной ответственности при оказании медицинских услуг, это, по крайней мере, сделает такое безразличие опасным, реальной перспективой возмездия (Г. А. Пашинян, О. В. Родин, А. В. Тихомиров, 2009; А. В. Тихомиров, 2009).

Работоспособность такому механизму может придать реалистичность, системность, комплексность, взвешенность и обоснованность.

С этой целью необходимо дать развитие теории медицинской услуги и обусловленному ею деликтогенезу (Г. А. Пашинян, О. В. Родин, А. В. Тихомиров, 2009; А. В. Тихомиров, 2009).

Медицинская услуга является товарной формой медицинской помощи. Оказание медицинских услуг подчиняется юридическим правилам. Оказание же медицинской помощи подчиняется правилам медицинской профессии. Предваряет и договорные отношения в связи с оказанием медицинских услуг, и оказание медицинской помощи в их составе предоставление соответствующей информации о мере последствий для здоровья. Медицинские услуги порождают деликт как из недостатков их товарной (или потребительской) части, так и из недостатков медицинской помощи и недостатка информации (Г. А. Пашинян, О. В. Родин, А. В. Тихомиров, 2009).

Если медицинская помощь не является товаром и не подчиняется юридическим правилам, она лишена потребительской характеристики недостатка качества, но имеет значимую квалификацию недостатка безопасности. Недостаток информации может порождать самостоятельный деликт из пороков воли — любые телесные повреждения, в том числе из технологически правильно оказанной медицинской помощи, являются вредом как неохваченные согласием правообладателя (Г. А. Пашинян, О. В. Родин, А. В. Тихомиров, 2009; А. В. Тихомиров, 2009).

Следует отметить, что не проводится специальная подготовка по медицинским вопросам действующих юристов. Нигде не преподносится теория медицинской услуги, объективно нужная для подготовленности в этих вопросах юристов — одинаково действующих, и студентов. Процессуалисты полностью передоверяются судебно-медицинской экспертизе, полагая, что правовая оценка ее выводов даже и не требуется. Более того, судебно-медицинская экспертиза назначается и тогда, когда основание иска никак не связано даже с возможностью ее назначения.

Вышеизложенное позволяет высказаться о том, что необходимо создать единый алгоритм оценки медицинской услуги, общий для судебной и договорной (прежде всего страховой) экспертизы и дифференцированный по предмету оценки. Подчинить ему или упразднить всякого рода искусственные построения типа клинико-экспертных комиссий бюджетных учреждений здравоохранения (Г. А. Пашинян, О. В. Родин, А. В. Тихомиров, 2009).

На данном этапе судебно-медицинская экспертиза по гражданским «медицинским» делам сама испытывает острую нужду в теории, соответствующей ей подготовке экспертов и подчинении ей экспертных выводов (Г. А. Пашинян, О. В. Родин, А. В. Тихомиров, 2009; А. В. Тихомиров, 2009, 2012; П. О. Ромодановский с соавт., 2010; 2011; Е. X. Баринов, А. В. Тихомиров, 2011, 2012).