Хиазм. 
Риторика и теория аргументации

Хиазм представляет собой повтор двух речевых компонентов, сопровождаемый инверсией: ирод Сидоров (выражение А. Вознесенского, построенное на звуковом хиазме); «Edimus ut vivamus, non vivimus ut edamus» ‘Мы едим, чтобы жить, а не живем, чтобы есть' (Диоген Лаэрций приписывает это выражение Сократу); Стихи отводят от портрета, Портрет отводит от стихов (из эпиграммы А. С. Пушкина). Наряду с игровой функцией первичным мотивом (a primary motive) для использования хиазма, по мнению Ирины Кларк, является мнемоническая функция, реализуемая в широком наборе речевых жанров «от афоризма до рекламы»^[1]. Связующая сила хиазма востребована в малых жанрах: Мы остались без вас, вы остались с нами.. (Эпитафия на памятнике, стоящем на месте гибели съемочной группы С. Бодрова); Кожа любит Gohnson’s, потому что Gohnson’s любит кожу (Реклама); Поднимем бокалы за то, чтобы у наших детей были богатые родители, а у наших родителей — богатые дети! (Тост).

При линейной записи хиазм можно изобразить в виде схемы «зеркального отражения»: АВ ВА^{1[2], при записи в столбик — в виде пересечения двух линий, отсюда этимология термина хиазм [греч. ^aapoq; по названию буквы х «хи», символизирующей пересечение, ср. также Xta^co ‘отмечать крестом']:}

Хиазм «имитирует пространственные отношения» даже в тех случаях, когда выражает совсем иные категории^[3]. Именно эта схема, по мысли Ричарда Ланхэма, придает утверждению, построенному на хиазме, «компрессию оксюморона и каламбура» и «силу аргумента»^[4], ср.: Чтобы понять, почему был сделан именно такой выбор, достаточно знать историю Крыма, знать, что значила и значит Россия для Крыма и Крым для России (Речь В. Путина, произнесенная при возвращении Крыма в состав России). Примеры использования хиазма в эристической функции:

Мисон говорил, что надо исследовать не дела по словам, а слова по делам.

Когда философ Аристипп плыл на корабле и увидел, что корабль этот разбойничий, он взял свои деньги, стал их пересчитывать и потом, словно ненароком, уронил в море, а сам рассыпался в причитаниях. Некоторые добавляют, будто он при этом сказал, что лучше золоту погибнуть из-за Аристиппа, чем Аристиппу— из-за золота.

Платон, увидев, как Диоген моет себе овощи, подошел и сказал ему потихоньку: «Если бы ты служил Дионисию [ = тирану], не пришлось бы тебе мыть овощи»; Диоген ответил: «А если бы ты умел мыть себе овощи, не пришлось бы тебе служить Дионисию».

Зенон из Кития любил рассказывать, как флейтист Кафисий, увидев, что один его ученик силится играть погромче, стукнул его и сказал: «Не в силе добро, а в добре сила!»¹

Компоненты хиазма могут противопоставляться, изменяться семантически и грамматически; хиазм лежит в основе речевого жанра хиастической дефиниции: «А magician is a person who pulls rabbits out of hats. An experimental psychologist is a person who pulls habits out of rats»; Актер — это человек, который играет, когда работает и работает, когда играет. Такая дефиниция «схватывает суть предмета и часто имеет силу афоризма»^[5][6]. Хиазм используется «как прием варьирования формы, а также в целях эвфонии и экспрессии»; за пределами этих функций он представляет собой игру слов, «стилистическое кокетство»^[7], как, например, эта пародия на каузальную лемонстрацию: Я думаю — значит я есть. Я есть — значит я думаю. «Значит я есть», — думаю я. Значит я думаю: «Я — есть?» (Т. Ульрихе. Игра мысли).

Открытие хиазма приписывается греческому оратору Исократу.

• [1] Clark I. «Measure for measure»: chiasmus, justice, and mercy // Style. Vol. 35.2001. № 3. P. 662.
• [2] Quinn A. Figures of speech: 60ways to turn a phrase. Salt Lake City, 1982. P. 95.
• [3] Nanny M. Chiasmus in literature: ornament or function // Word and image. 1988. № 4.P. 51.
• [4] Lanham R. A. A handlist of rhetorical terms. 2nd ed. Univ. of California Press, 1991. P. 33.
• [5] Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. С. 106,140, 279 и 305.
• [6] Grothe М. Types of chiasmus // http://www.chiasmus.com/typesofchiasmus/chdefinitions.shtml.
• [7] Morier H. Dictionnaire de poetique et de rhetorique. Paris, 1981. P. 194.