Систематизация экономических институтов

Понятие экономического института

Критический анализ текущего «положения дел» — основа для определения направлений развития любой системы, в том числе системы научных знаний. Попытка оценить состояние институциональной экономической мысли в современной России была предпринята в опубликованной статье А. Московского^[1][2]. Ответом на эту статью стало приведенное ниже исследование^[3].

Состояние российского институционализма, по мнению А. Московского, характеризуется произвольным смешением идей «старого» (традиционного, классического), «нового» и «математического» институционализма, что придает многочисленным работам российских экономистов теоретико-методологическую неопределенность, логическую непоследовательность и эклектичность. Рецепт выхода из такой плачевной ситуации им видится как абсолютно приоритетное использование теоретического и практического потенциала современного традиционного институционализма.

Об определении понятия «институт»

А. Московский правильно подчеркивает «разнообразие смыслов» общего понятия института у представителей различных областей научного знания (экономистов, юристов, историков, философов, социологов и др.). Такая множественность взглядов на институты и тем самым дискурсов институционального анализа обусловлена сложностью самого «объекта». Понятие «институт», как справедливо замечает академик А. Некипелов, относится к числу «комплексных, гетерогенных категорий»^[4].

Что касается российских экономистов, то причина того, что они создали за короткое время «огромное количество литературы весьма неопределенного теоретического и методологического свойства», заключается, с точки зрения А. Московского, прежде всего в «неудовлетворительности определения» этой ключевой категории. Он пишет: «Такая „проблемность“ обширной и разнородной литературы по институциональной тематике в России в известной мере связана с тем, что почти всех ее авторов объединяет и вдохновляет определение института, почерпнутое у Дугласа Норта, как „правила поведения“ или „правила игры“»¹.

Заметим сначала, что только Д. Норту не следует приписывать единоличное авторство такого подхода к определению института. По крайней мере, Э. Фуруботн и Р. Рихтер, трактуя институт как набор формальных и неформальных правил, включая устройства, обеспечивающие их соблюдение, делают ссылку на работу лидера «поздней» немецкой исторической школы Г. Шмоллера^[5][6].

Подход к институтам как к правилам основывается и на идеях Дж. Коммонса, который ядром института, его конституирующим элементом называл правовые нормы^[7]. Еще задолго до опубликования основных исследований Д. Норта, за которые он получил премию А. Нобеля по экономике, другой Нобелевский лауреат, американский экономист Т. Шульц в известной монографии «Инвестиции в человеческий капитал: роль образования и научных исследований» под институтами понимал именно правила поведения, определяемые довольно широко. Они охватывают и денежно-кредитные отношения, и организационные структуры, основанные на контрактах, кооперации и т. д., и права собственности, включая трудовое законодательство, и формы человеческого капитала, а также материально-техническую инфраструктуру^[8].

Дефиниции институтов как правил поведения имеют место во многих общественных и гуманитарных науках. Приведем некоторые примеры из трудов по социологии и философии.

Так, начинавший как экономист-«историк» и ставший впоследствии крупнейшей фигурой социологии первой половины XX в. М. Вебер считал признаками социального института наличие рациональных установлений и аппарата принуждения (пусть даже использующего лишь мягкие, психологические формы воздействия на лиц, вовлеченных в сферу действия данного института)^[9]. Многие современные зарубежные социологи разделяют определение института как устойчивого комплекса формальных и неформальных правил, принципов, норм, установок, регулирующих те или иные сферы человеческой деятельности¹.

Известный российский социолог, академик Т. Заславская считает, что каждый социальный институт, регулирующий конкретную область общественной жизни, состоит из четырех элементов: формальные — правовые, административные и организационные — нормы и правила, регламентируемые властными и управленческими органами; механизмы государственного контроля за выполнением установленных норм и правил; механизмы общественного контроля; неформальные нормы, укорененные в культуре данного общества^[10][11]. Эти элементы взаимосвязаны, но, однако, всегда сохраняют определенную автономность.

Известный английский философ Дж. Ролз пишет: «Под институтами я буду понимать публичную систему правил, которые определяют должность и положение с соответствующими правами и обязанностями, властью и неприкосновенностью, и тому подобное»^[12]. Эти правила специфицируют определенные формы действий людей как разрешенные или запрещенные. В качестве примеров институтов он называет игры, ритуалы, суды, парламенты, рынки и системы собственности.

Для ответа на вопрос о том, что такое институт, и объяснения возникновения институтов в их эмпирическай данности видный американский философ Дж. Серл вводит специальное вспомогательное понятие — институциональный факт. Под ним понимается любой факт социально-экономической действительности, существующий лишь благодаря институтам. Главная особенность институционального факта — наличие конститутивных правил, т. е. правил, которые создают саму возможность определенного вида деятельности (в отличие от регулятивных правил, регулирующих ранее сложившиеся виды деятельности).

Общую логическую формулу конститутивного правила можно написать следующим образом: «X считается Y в контексте С». Это означает, что суть конститутивного правила состоит в наделении некоего объекта (вещи, события, лица и т. д.) определенным статусом, в результате чего он становится источником соответствующих прав, ответственности, способностей и пр. В итоге Серл дает такое определение: «Институт представляет собой систему конститутивных правил вида: „X считается Y в контексте С“. Как только институт устоялся, он порождает структуры, отвечающие за создание институциональных фактов»^[13].

Как известно, в рамках старого институционализма не было дано точного и однозначного определения понятия института^[14], что порождало сложности во взаимопонимании у ученых и, соответственно, в дальнейшем прогрессе институциональной теории, ее продуктивном приложении к анализу актуальных проблем. На последнее обстоятельство обращал внимание еще Дж. Коммонс: «Для определения сферы применения так называемой институциональной экономики сложность заключается в неопределенности значения слова „институт“»¹. Во многом из-за отсутствия единого толкования институтов это для своего времени теоретическое нововведение традиционных институционалистов почти не получило распространения за пределами самой школы^[15][16][17].

Итак, длительное время институционализм находился на периферии экономической мысли. Объяснение экономических явлений и процессов только действием институтов не находило большого числа сторонников. Отчасти это было связано с неопределенностью самого понятия «институт», под которым «одни исследователи понимали главным образом обычаи, другие — профсоюзы, третьи — государство, четвертые — корпорации и т. д., а отчасти с тем, что институционалисты пытались в экономике использовать методы других общественных наук — права, социологии, политологии и др.»^[18].

Ситуация, однако, коренным образом изменилась в 60—80-е годы прошлого века вследствие интенсивного становления новой институциональной экономической теории. Именно ведущему представителю данного направления Д. Норту принадлежит немалая заслуга широкого введения и применения более строгого и объективированного определения категории института в экономической теории и истории (цитировать соответствующие определения здесь нет необходимости — они хорошо известны).

Таким образом, согласно превалирующему в настоящее время в научном экономическом сообществе пониманию, сущность института сводится к правилам, которые структурируют и организуют взаимоотношения между людьми. С этим в принципе не спорит и такой видный представитель современного классического институционализма, как Дж. Ходжсон. В предисловии к русскому изданию книги «Экономическая теория и институты» он пишет: «Лично я определяю институты как долговечные системы сложившихся и укорененных правил, которые придают структуру социальным взаимодействиям. Короче говоря, институты суть системы социальных правил. Термин „правило“ здесь трактуется в широком смысле, как предписание или установка в ситуации X делать У»¹. В сравнительно недавно вышедшей статье им подчеркивается, что «значительная доля взаимодействий и деятельности людей структурирована в терминах явных и неявных правил. Не нарушая общепринятых в научной литературе традиций (курсив наш. — Е. П., А. С.), мы можем определить институты как системы устоявшихся и общепринятых социальных правил, которые структурируют социальные взаимодействия»^[19][20].

Четкое общее определение институтов как правил или норм — первый необходимый шаг в построении категориального аппарата институциональной теории. Однако это, разумеется, не означает, что следует отказаться от поиска расширительных трактовок и более развернутых определений этого ключевого понятия^[21].

• [1] Параграф 2.1. подготовлен совместно с к. э. н. А. М. Сергеевым.
• [2] Московский А. Институционализм: теория, основа принятия решений, метод критики // Вопросы экономики. 2009. № 3. С. 110—124.
• [3] Попов Е. В., Сергеев А. М. Современный российский институционализм: к продолжению дискуссии // Вопросы экономики. 2010. № 2. С. 103—116.
• [4] Некипелов А. Становление и функционирование экономических институтов. М.:Экономистъ, 2006. С. 327.
• [5] Московский А. Указ. соч. С. 111.
• [6] Фуруботн Э. Г., Рихтер Р. Институты и экономическая теория. СПб.: Издат. домСанкт-Петерб. гос. ун-та, 2005. С. 9.
• [7] Commons J. R. The Legal Foundations of Capitalism. N. Y.: McMillan, 1924.
• [8] Schultz T. Investment in Human Capital. N. Y., 1971. P. 249. (Цит. по: Нуреев P. Теории развития: институциональные концепции становления рыночной экономики //Вопросы экономики. 2000. № 6. С. 136).
• [9] Вебер М. О некоторых категориях понимающей социологии // Вебер М. Избранные произведения. М.: Прогресс, 1990. С. 536, 537.
• [10] Современная западная социология. М.: Изд-во полит, литературы, 1990. С. 116—117.
• [11] Заславская Т. И. Современное российское общество. Социальный механизм трансформации. М., 2004. С. 112—114.
• [12] Ролз Дж. Теория справедливости. Новосибирск, 1995. С. 61.
• [13] Серл Дж. Что такое институт? // Вопросы экономики. 2007. № 8. С. 15.
• [14] Характерный пример, иллюстрирующий неопределенность понятия «институт"в традиционном институционализме, приводит В. Л. Тамбовцев: в основополагающей
• [15] работе Т. Веблена «Теория праздного класса» на пяти страницах можно найти не менеесеми трактовок института (См. подробнее: Тамбовцев В. Л. Новая институциональнаяэкономическая теория: вопросы преподавания // Экономическая школа. Аналитическое приложение. 2004. № 1 (2). С. 132—133.
• [16] Commons J. Institutional Economics: Its Place in Political Economy. N. Y.: McMillan, 1934. P. 69.
• [17] Ананьин О. И. Структура экономико-теоретического знания. М.: Наука, 2005.С. 117.
• [18] Нуреев Р. Торстейн Веблен: взгляд из XXI века // Вопросы экономики. 2007. № 7.С. 80.
• [19] Ходжсон Дж. Экономическая теория и институты. М.: Дело, 2003. С. 11.
• [20] Ходжсон Дж. Что такое институты? // Вопросы экономики. 2007. № 8. С. 28.
• [21] См., например: Клейнер Г. Б. Эволюция институциональных систем. М.: Наука, 2004. С. 19.