Психология воздействия и психопедагогика спорта

Мысль о том, что психология занимает одну из ключевых позиций в системе наук, высказывалась неоднократно отечественными и зарубежными учеными. Занимая центральное место в изучении человека, психология является базовой, фундаментальной наукой для педагогики, теории и методики физической культуры, психотерапии и многих других наук. Это определяет соответствующий (т. е. очень высокий) уровень требований как к психологии, так и к психологам. Но за последние годы все отчетливее стало обнаруживаться явное непонимание задач психологии и деятельности психологов. Уже школьнику известен предмет науки «психология». Эта наука изучает психику человека. Еще раз подчеркнем — изучает. А практика во всех видах деятельности человека, в том числе и в деятельности спортивной, требует не только и не столько изучения человека (это само собой), сколько воздействия на него.

Психология спорта уже не первый год переживает кризис. Практика спорта не приемлет учебных догматов и голого академизма. Сколько психологов, блестяще знающих психологию и столь же успешно ее преподающих, не могут оказаться полезными спорту! Не меньшее число ученых со степенями отлично знают, каким образом использовать спорт как неповторимую арену для научных исследований. Они многие годы, так сказать, «потребляют» спорт для преумножения научных данных, действительно развивая психологию, но помогая не очень многим спортсменам и тренерам. Проникновение в психический мир человека всегда имело тенденцию к уходу в область интеллектуальных упражнений, когда, увлекаясь схемами, терминами, объяснениями, ученые уклоняются от конкретных практических действий. Экспериментальная психология, родившая и взрастившая современную психологию, оснастила ученых огромным количеством фактического материала, который при всей своей чрезвычайной полезности заблокировал многим талантливым психологам путь в практику, в том числе и в практику спорта. Их практическая деятельность оказалась погребенной под толстым слоем научных данных, полученных в исследовательской психологии. По причине сложившихся традиций и вполне понятной инерции они продолжают наращивать этот панцирь изнутри, не в состоянии вырваться на широкий простор психологии воздействия.

Без теории, целенаправленного наблюдения, эксперимента, без глубокого осмысления получаемых данных развитие психологии спорта невозможно. Однако, когда в силу обстоятельств, интересов, образования, тенденций развития науки и других причин и без того небольшой отряд психологов спорта отдает практически все свои силы теории и эксперименту, практика спорта обоснованно протестует.

Если не вникать в детали, большинство ученых согласны со следующей логической цепочкой: общее и специальное образование выбор проблемы постановка вопроса поиск теории освоение методов исследования организация и проведение эксперимента анализ результатов выводы составление рекомендаций совершенствование известных или разработка новых методов воздействия с целью реализации сформулированных рекомендаций практическое использование методов воздействия как претворение в жизнь достижений экспериментальной и теоретической психологии анализ практического опыта совершенствование оправдавших себя методов воздействия или отказ от надуманных, нежизнеспособных постановка новых вопросов и т. д. Но цепь эта часто завершается на выводах либо рекомендациях. Получается не диалектический виток на новый, более высокий уровень познания, а неведомо куда ведущая кривая. Нарушается генеральная линия: не ясно, зачем нужны были теория и эксперимент, если они не дошли до практики.

Академическая психология предусматривает необходимость воздействия, но далеко не всегда ставит это своей главной задачей. Весь ее классический арсенал направлен на изучение человека. Несомненно, прежде чем воздействовать на объект, его надо знать. В этом и состоит первоочередная задача психологии. Без изучения невозможно правильное и целенаправленное воздействие. Но после первоочередной задачи должна встать вторая, не менее важная, без решения которой первая значительно утрачивает свой смысл, — это воздействие на объект и условия его деятельности. Как старый, так и современный, авангардный инструментарий психологии — преобразующий эксперимент, различные психотренинги, психорегулирующие мероприятия, специальная организация общения и деятельности, специальное обучение и образование и пр. — все они позволяют организовать и провести психологическое воздействие.

Очень часто при этом психолог выходит за рамки своей науки — в педагогику, психотерапию, психогигиену и др. — и, по мнению некоторых психологов старой школы, начинает терять свой предмет. Думается, что это своеобразное недоразумение возникает из-за устаревшей формулировки предмета психологии. Давно пришла пора четко определить ее задачи, психология не только изучает психику человека, но и воздействует на нее.

А пока что в процессе образования и последующей научной работы психологи чаще всего совершенствуются в методах исследования, в средствах получения информации. От наблюдения и беседы до усвоения и использования сложнейших современных методов регистрации психических явлений психологи получают информацию от объекта и об объекте. Но пока редкие психологи в ходе своего образования получили достаточные сведения о методах воздействия, о том, как выдавать информацию объекту для решения задач деятельности. Не удивительно, если в навыках и мышлении психологов вырабатывается стереотип получения информации.

Изучив конкретного человека (а чаще всего только какую-то малую часть его психического мира), психолог представляет факты, описывает закономерности и, к сожалению, часто считает свою миссию законченной. В лучшем случае он дает рекомендации, чаще всего психогигиенического характера.

В большинстве случаев психология представляется как наука описательная, законодательная, директивная, совещательная, нередко даже контролирующая, но далеко не всегда исполнительная. Это и является главной причиной претензии практиков к психологам. Психолог не может выполнить естественное требование жизни и практики, если он был обучен методам исследования и обследования и не обучен методам воздействия. Это приводит к разрыву связки между академической и прикладной психологией.

«В современной психологии сложилось своеобразное разделение труда. В большинстве случаев проблематика воздействия вынесена из академической психологии в ее приложение — прикладную психологию. При этом в различных практических сферах от психолога ждут решения не только и даже не столько диагностических задач, констатации определенного психологического состояния группы или личности, сколько вмешательства с целью коррекции, оптимизации развития»^[1].

Как уже отмечалось, если после изучения объекта психолог дает рекомендации, он становится на платформу психогигиены. Значение этого очень выразительно подчеркнул в свое время знаменитый советский психолог Б. Г. Ананьев, сказав, что недалеко то время, когда вся психология станет теорией нервно-психического здоровья, психогигиеной в высоком смысле этого слова. Если психолог прямо или косвенно воздействует на поведение, состояние человека, формирует необходимые свойства личности, он становится педагогом. Впрочем, решение указанных задач делает педагогом любого человека: родителя, руководителя, организатора, физкультурного работника на любом посту. Если психолог воздействует на психику здоровую, но ситуативно неблагополучную, усталую, перегруженную, осложненную конфликтами, он начинает выполнять функции психотерапевта, при этом не подменяя врача (если в нем есть необходимость), а лишь выполняя психорегулирующую коррекцию. Если психолог организует деятельность, меняя атмосферу в коллективе, нормализует взаимоотношения, он участвует в управлении и т. д. Чаще всего психология становится практической именно на стыках с другими дисциплинами.

Прикладность в психологии определяется не только качеством исследования или обследования объекта, но главным образом эффективностью воздействия на него. Это касается всех отраслей психологии. Однако наиболее выразительно проявляется в психологии спорта. В практике спорта достаточно примеров, когда стремление тренера улучшить тренировочный процесс или результативность выступлений спортсмена в соревнованиях побуждает его прибегнуть к услугам психолога.

К сожалению, далеко не все в работе его нравится тренеру и спортсменам. Больше всего практикам спорта не нравится то, что психолог отнимает у них драгоценное время на обследование, ничего не изменяя в деятельности, в состояниях и отношениях спортсменов и тренеров. А среди психологов спорта до недавнего времени бытовало мнение (и наверняка кое-где бытует и сейчас), что достаточно изучить спортсменов с помощью какого-то набора методик, изложить результаты тренеру, а уж он пусть сам воздействует на спортсмена.

Такие психологи в последние годы недолго задерживаются в спортивных командах. То ли потому, что они не владеют методами воздействия на достаточно высоком уровне профессионализма. То ли потому, что они считают нелестным для своего академического статуса «нисходить» до уровня практического психолога, осуществляющего непосредственное воздействие на спортсмена. Но факт остается фактом — до сих пор большинство психологов занимаются исследованием и считают своей главной, а часто и единственной задачей выявить закономерности и представить рекомендации для работы тренера и спортсмена. Это сильно вредит позиции психологии и месту психолога в спорте. Исключения составляют те психологи-инструменталисты, которые систематически, продолжительное время диагностируют психические состояния спортсменов и участвуют в регуляции тренировочной нагрузки.

Потребность в практических психологах из года в год возрастала, но ничто не обеспечивает эту потребность: ни подготовка кадров, ни стимуляция работы психолога, ни организационные основы и законодательства, ни структура учебных и научно-исследовательских подразделений спорта. Психологов стали делить на теоретиков, дидактиков, инструменталистов и практиков, границы между которыми из года в год становились все более четкими. Хотя, по сути, они должны были бы взаимопроникать, сливаться.

Картина сложилась таким образом, что, как это ни странно, бурное развитие экспериментальной психологии, поглощая почти все кадры психологов, наносит вред психологии практической. В сложившейся системе образования и науки готовятся прекрасные исследователи, но не практики.

«Жизнь со всей остротой ставит, в частности, задачу подготовки специалистов, способных решать научно-практические задачи: тгсихологовпедагогов (выделено мной. — Г. Г.), психологов-врачей, психологовинженеров. В ближайшие годы предстоит просмотреть программы подготовки таких специалистов, четко определить их функции, круг задач, принципы и методы их обучения. Необходимо серьезное совершенствование всей системы подготовки психологов. Лица, получившие психологическое образование, должны не только много знать, но и многое уметь (выделено мной. — Г. Г.), владеть современной теорией, системой методов научно-исследовательской и научно-практической работы — методами, которыми они могли бы пользоваться, работая не только в научно-исследовательских учреждениях, но и на производстве, в конструкторском бюро, в клинике, в школе и т. д.»^[2]

На состоявшемся заседании круглого стола, посвященном психологической службе в СССР^[3], многие известные советские психологи высказались в том же духе: «…выпускники психологических вузов, за редким исключением, не готовы к работе в системе психологической службы» (Ю. М. Забродин); «в подготовке психологов сложилась очень своеобразная ситуация, практически не имеющая аналогов в подготовке других специалистов. Каждая специальность имеет в высшей школе двойное представительство: университеты в основном готовят специалистов для науки и для высшей школы, отраслевые учебные институты готовят специалистов-практиков. Психологов же готовят только в университетах и, в соответствии с традициями университетского образования, в основном для научной работы» (В. А. Иванников).

С тех пор прошли годы, те же и другие ученые в своих публикациях продолжают повторять эти же мысли, только более решительно, настойчиво и обоснованно, но ситуация, по сути, не меняется. Нередко психолог всю свою жизнь заслуженно пользуется уважением и признанием своих коллег, но люди практического склада, положительно оценивая его общее образование и эрудицию, невысоко оценивают полезность его деятельности. Их мнение выражено в только что приведенной цитате Б. Ф. Ломова. Более того, что-то в его деятельности нередко оценивается отрицательно. Например, психолог отчетливо обнаружил, что с человеком не все благополучно. Он спешит констатировать это, не очень интересуясь тем, какое влияние (прямое или косвенное) окажет на человека освещение полученных фактов. Это означает, что психолог, изучая объект, не думал о том, как полученная им информация может быть использована для изменения состояния человека, т. е. он не заботился о главном. Упрек в том, что психолог чего-то не заметил, чего-то не понял в поведении человека в процессе исследования, воспринимается им как обоснованный, поскольку сутью науки психологии является изучение. А упрек в том, что он неправильно воздействовал или просто не воздействовал, воспринимается таким психологом как необоснованный, поскольку воздействовать, по его мнению, не входит в его задачу.

Спортивная деятельность, пожалуй, настойчивей других требовала практической работы психологов. Наконец впервые в нашей стране на факультете психологии ЛГУ прогрессивно мыслящими психологами и руководителями была введена специальность «спортивный психолог». Однако это необычайно важное, стоившее больших усилий мероприятие с трудом пробивает себе дорогу в практическую жизнь спорта, так как подготовка будущих специалистов осуществляется по классической академической системе университета, в которой, как отметил только что цитируемый В. А. Иванников, превалируют традиции научноисследовательской, а не научно-практической работы.

Практика психологии спорта за последние годы отчетливо показывает, что современные понятия о профессионализме психолога требуют от него не только глубины теоретических знаний и четкости навыков владения методами изучения человека, но и главным образом его возможности тактично, умело и своевременно выдавать спортсмену, тренеру эффективно воздействующую, полезную информацию. Для этого психолог-практик обязан овладеть методами воздействия так же качественно, как он владеет методами исследования. Спорту нужен психолог, который может, длительно находясь на учебно-тренировочных сборах, сжиться со спортсменами, организуя коллектив и настроение в нем; воспитывая значимые для спорта свойства личности, создавать нужные психические состояния; решая многочисленные задачи воздействия на спортсменов, проводить сеансы гипноза, внушенного отдыха, гетеротренинга, группового психотренинга и пр.; обучать спортсменов приемам саморегуляции; ненавязчиво проводить со спортсменами беседы о тренировках и соревнованиях (а также об учебе, работе, любви, музыке, кино, театре, книгах и т. д.); улаживать конфликты, снимать последствия монотонии, секундировать в соревнованиях, организовывать отдых спортсменов, создавать и поддерживать традиции коллектива и делать массу других, казалось бы, странных для психолога дел, но вполне естественных для педагога и любого другого человека, который хочет помочь спортсмену в его трудной спортивной жизни. И это все в плюс к тому, что может сделать психолог как психодиагност, систематически организуя исследование и обследование спортсменов. Более детально эти вопросы рассматриваются в седьмой, восьмой и девятой главах.

Психодиагностика в спорте принесла немало пользы и еще больше принесет ее в будущем, особенно в том случае, если психолог-диагност будет работать в тесном контакте с психологом-педагогом. Ведь прикладность определяется не только и не столько результатами исследования спортсменов, сколько эффективностью воздействия на них. И когда информацию надо не получать, а направлять ее на объект, психолог нередко оказывается несостоятельным.

Получать информацию или выдавать ее — это нередко принципиально различная по характеру деятельность. Заинтересованные, ищущие психологи дополняют базовое образование годами самостоятельной работы и самообразования, осваивают, апробируют и совершенствуют методы воздействия в своей практической деятельности.

Если психолог не переходит от методов исследования к методам воздействия, он вряд ли получит лестную оценку от спортсмена и тренера.

Критерий деятельности практического психолога спорта только один — быть полезным спортсмену и тренеру, своим непосредственным участием способствовать росту спортивных результатов и совершенствованию личности спортсмена. Эта полезность и продуктивность деятельности практического психолога спорта определяется взаимосвязанной системой отдельных звеньев его профессиональной подготовки:

• 1) базовым теоретическим, психолого-педагогическим образованием;
• 2) овладением методами психологического исследования и грамотной интерпретацией получаемых данных; 3) овладением методами психолого-педагогического воздействия. (Эти основные составляющие дополняются такими факторами, как общая культура, знание спорта и желание в нем работать, коммуникативные особенности, знание интересов и вкусов молодежи и др.)

Повторим еще раз: основой профессионализма практического психолога спорта надо считать владение им методами воздействия на спортсмена. Поэтому практическая психология спорта вполне может быть названа спортивно-педагогической психологией или спортивнопсихологической педагогикой, но лучше всего для восприятия и точнее по сути — психопедагогикой спорта. В ее основе лежит психология воздействия, выступающая естественно необходимым продолжением психологии, направленной на изучение человека, и главной ее задачей является психологическое обеспечение подготовки спортсмена.

В данном контексте мы рассматриваем понятия «психопедагогика» и «психологическое обеспечение подготовки спортсмена» как синонимы.

• [1] Петровская Л. А. Теоретические методологические проблемы социально-психологического тренинга. — М., 1982.
• [2] Ломов Б. Ф. О состоянии и перспективах развития психологии в СССР // Вопросыпсихологии. — 1977. — № 6.
• [3] Психологическая служба в СССР: ее задачи, содержание и организация. Круглыйстол // Вопросы психологии. — 1979. — № 2.