Маргарет Тэтчер как политик

1. Биография Маргарет Тэтчер

1.1 Вехи жизненного пути

Родилась 13 октября 1925 г. в 25-тысячном городке Грантем графства Линкольншир в семье бакалейщика Альфреда Робертса и портнихи Беатрис Стивенсон, поженившихся не ранее, чем накопили денег на магазинчик. Маргарет, в отличие от своей младшей сестры трудолюбием, бережливостью, тягой к знаниям и интересом к политике пошла в отца. Закончив в 17 лет школу, девушка поступила в один из престижных колледжей Оксфордского университета, чтобы получить профессию химика. Училась она по привычке успешно, но без блеска. Гораздо интереснее ей было участвовать в Консервативной ассоциации вуза, которую она скоро возглавит.

Окончив университет, Маргарет работает в фирме по производству пластмасс, но сердце её отдано политике, потому она легко соглашается попробовать силы на парламентских выборах 1950 г. в заведомо провальном округе. В ходе избирательной кампании проигравшая кандидатка в депутаты познакомилась с преуспевающим бизнесменом Дэнисом Тэтчером, за которого в декабре 1951 г. вышла замуж. Супруг был на 10 лет старше жены и по достоинству смог оценить её дарования, избавив от материальных забот и ненавистной работы. Она не только смогла получить желанное юридическое образование, но в промежутке между сдачей экзаменов в августе 1953 г. родила двойню — сына Марка и дочь Кэрол.

Благодаря удачному браку с Денисом Тэтчером Маргарет приобрела возможность заняться политической карьерой. Денис позволил ей получить диплом юриста, а затем сконцентрироваться на жизни в политике. Будучи добропорядочной английской домохозяйкой и матерью, Тэтчер родила двух близнецов. Но удержать ее у семейного очага было невозможно. Уже через четыре месяца после рождения детей она решила заняться адвокатурой. Немногим позже, когда близнецам было почти год от роду, Железная леди погрузилась в юриспруденцию. Когда им было 108 шесть лет, она решила принять участие в предвыборной гонке в депутаты парламента. М. Тэтчер выиграла выборы и получила место в правительстве, когда ей исполнилось тридцать четыре года, и с тех пор никогда уже не оставляла эту работу, отнимающую все ее время. В 1961 году она стала постоянно занятым политическим деятелем, а также женой и матерью по совместительству, с неполной рабочей неделей.

М. Тэтчер хотела иметь и семью и карьеру, поэтому она имела и то и другое. Однако это потребовало от нее многих усилий и жертв. Как-то в интервью «Daily Telegraph» (1968 г.) Тэтчер произнесла: «Если мы не сможем позволить себе иметь постоянную помощь по дому, мне придется завтра же расстаться с моей карьерой». Ей посчастливилось быть финансово независимой, чтобы оплачивать сторонних помощников, балансируя между карьерой и семьей. Причем балансировать умело.

Например, для ее личного секретаря было совсем не понятно желание премьер-министра изменить удобный маршрут, составленный им, сделать огромный крюк, да еще потерять пару часов в пробках, чтобы провести ночь в своей резиденции. «Ради чего?» — поинтересовался он. «Я хочу вернуться на Даунинг-стрит и заночевать, поскольку Денис любит завтракать яйцами с беконом, а дома не будет никого, кроме меня, кто мог бы приготовить ему завтрак», — последовал ответ. И это не исключительные ситуации, они были повседневными или даже обыденными. М. Тэтчер так же хорошо руководила страной, как и стояла у плиты.

Однажды Железная леди сказала, что любая женщина, понимающая проблемы, которые возникают при управлении домом, может понять проблемы, которые возникают при управлении страной. А уж как управлять домом (и неважно, какого он размера) она прекрасно знала. Домохозяйские качества Тэтчер отмечали практически все, кто с нею работал. Читая воспоминания ее коллег, складывается впечатление, что Маргарет просто поменяла меньшую лавку на бoльшую. Так, ее советник Альфред Шерман вспоминает, что они нередко засиживались допоздна за работой на Даунинг-стрит, и если сидения были успешными, премьер-министр шла на кухню, готовила еду и при этом через открытую дверь продолжала отдавать указания.

Тэтчер была не между семьей и карьерой, а в семье и карьере, поскольку с легкостью (в которую, как всегда, было вложено много труда) сочетала и то и другое. Например, для нее не было проблемой, увидев непорядок в кабинете или другой комнате на Даунинг-стрит, тут же, не раздумывая, броситься на его ликвидацию.

Или многие коллеги Тэтчер отмечали ее практически патологическую манию постоянно выключать свет в своих апартаментах.

Профессия и карьера с лихвой предоставляли ей возможность проявлять не только мужские, но и женские качества, однако поскольку последние имели конкретных адресатов, они не известны широкой публике, и узнать о них можно, только читая воспоминания ее друзей и коллег по работе, партии. Очень часто в них преподносится одна и та же мысль — доброта, внимательность и заботливость, проявляемые М. Тэтчер, не были интересны прессе, которая постоянно выискивала «жареные» факты, связанные с ее деятельностью.

Имея дело с самыми разными по рангу людьми, она не была высокомерной по отношению к ним. Более того, Железная леди часто значительно лучше относилась к тем, кого называют «простые люди», нежели к своим министрам. Будь то шофер или официантка в баре. Вот один любопытный случай. Во время обеда молодая неопытная официантка разлила большое блюдо с заварным кремом на Дж. Хау. Тэтчер отреагировала моментально.

Она обняла девушку и сказала: «Дорогая, не нужно плакать. Со всеми такое может случиться». А затем резко бросила Дж. Хау, который безуспешно пытался промокнуть свой костюм: «Джеффри! Прекратите создавать ажиотаж!»

М. Тэтчер также имела привычку рассылать записки с искренними поздравлениями или сочувствием, подписывая их лично. Но поскольку эти знаки внимания были исключительно адресные, они не смягчали «железный» имидж премьер-министра.

Забота об обществе — часть профессии и профессионального поведения. Но «общество» — слишком абстрактное понятие. В мире М. Тэтчер оно складывалось из простых граждан, обывателей, собственников. Она служила обществу в лице конкретных людей, и в этом заключается своеобразие ее профессионализма.

Работу в качестве барристера-специалиста по налогам М. Тэтчер рассматривала как подготовку к новому броску в политику и добилась успеха, пройдя в 1959 г. в палату общин по округу Финчли. Премьер-министр Макмиллан в 1961 г. предложил энергичному парламентарию пост младшего министра по пенсиям и государственному страхованию. В 1964;1970 гг. она совершенствовалась в качестве члена оппозиционного «теневого кабинета». С возвращением консерваторов к власти в 1970;1974 гг. министр образования Тэтчер мужественно выдержала испытание непопулярностью, когда ей пришлось в целях экономии отменить бесплатное молоко для учеников начальных классов.

Придя в 1975 г. на смену Э. Хиту как лидер Консервативной партии, М. Тэтчер стала в результате всеобщих майских выборов 1979 г. первой женщиной премьер-министром в европейской истории. Главная цель её первого правительства (1979;1983) заключалась в борьбе с инфляцией, а также с неэффективной работой промышленности, особенно в государственном секторе. Правительство следовало жёсткой монетаристской политике, в то же время сокращая масштабы своего вмешательства в экономику. Это послужило сигналом для высокой безработицы. Ситуация ещё более осложнилась с удорожанием фунта стерлингов и повышением банковских процентных ставок, но Фолклендская война в июне 1982 г. способствовала росту националистических настроений, на волне которых консерваторам удалось одержать убедительную победу на выборах 1983 г.

В течение второго срока пребывания Тэтчер у власти (1983;1987) проводилась более умеренная экономическая политика. Была поставлена под контроль инфляция, чему немало способствовало снижение цен на потребительские товары, а удешевление фунта стерлингов благоприятно повлияло на производство. Была радикально разрешена проблема горняков. Снижение налогов и широкая программа распродажи государственной собственности, включая муниципальное жильё, способствовали росту доли частного жилья или жилья, находившегося в совместном владении, и привели к снижению госзаймов. Несмотря на активные действия Ирландской республиканской армии, в т. ч. попытку покушения на членов правительства в ночь на 12 октября 1984 г., когда М. Тэтчер лишь случайно не погибла во взорванной гостинице, в Хиллсборо в 1985 г. было подписано соглашение с Ирландией.

В 1987 г. консерваторы вновь сформировали правительство, опираясь на большинство в парламенте в 101 голос, а М. Тэтчер стала первым лидером партии, занимавшим пост премьер-министра три срока подряд. Её третий кабинет провёл реформы в области образования, судебной системы и национальной службы здравоохранения, которые не отвечали интересам занятых в этих сферах людей, а коммунальный налог спровоцировал волну протеста. Нежелание Тэтчер советоваться при принятии решений со своими коллегами по кабинету министров, а также решительное несогласие со многими аспектами политики Европейского союза вызвали критику в её адрес. Чтобы не подрывать единства партии и продлить преемнику нахождение у власти, в ноябре 1990 г. она ушла в отставку. Активную общественную деятельность продолжает в звании баронессы леди Каролайн.

1.2 Маргарет Тэтчер — профессионал

Бесспорно, Маргарет Тэтчер самозабвенно служила своему государству. Для нее это было не подвигом, а обычным, будничным, каждодневным делом. Британия, ее интересы, внутренняя и внешняя политика слились для Железной леди в единое целое с ее собственными идеями, устремлениями, ценностями. Очень сложно понять и отделить одно от другого. Это переплетение, как отмечают биографы, с одной стороны, возвысило Маргарет Тэтчер, а с другой — привело к краху ее политической карьеры.

В русской, российской традиции человека, самозабвенно служащего интересам отчизны и общества, называют интеллигентом. Это понятие подразумевает не обязательно происхождение и род занятий, а по большей части — готовность ставить общественные интересы выше личных, некую жертвенность поступков. Интеллигенция — не каста, не замкнутая группа людей, а, скорее, некая специфическая нравственная прослойка общества, своего рода его этико-интеллектуальный индикатор.

На Западе понятие «интеллигенция» не имеет широкого распространения, его заменяет слово «интеллектуал». Интеллектуала характеризуют в основном ментально-волевые качества.

Это человек, способный быстро и легко приобретать новые знания и умения, преодолевать неожиданные препятствия, находить выход из нестандартной ситуации, умеющий адаптироваться в сложной, меняющейся, незнакомой среде. Вместе с тем «интеллигент» и «интеллектуал» — не взаимоисключающие понятия.

Так, в философском словаре можно обнаружить следующее определение понятия «интеллигенция»: «свойственная человеку духовная, разумная способность, в узком смысле — способность быстро находить выход, решение в необычных обстоятельствах». Таким образом, можно говорить о том, что «интеллигент» и «интеллектуал» — родственные понятия, с тем лишь акцентом, что в понятие «интеллигенция» обычно привносится моральный смысл, а ее представители считаются воплощением высокой нравственности и демократизма.

В современный научный контекст, нацеленный на прагматизм, введено еще одно понятие — «профессионал». В целом, понятие «профессия» используют для обозначения любого занятия, которое требует высокой степени развития умений и обширной специализированной подготовки с целью выполнения определенной социальной функции. Профессии обычно имеют собственные корпоративные нормы этики и поведения в рамках практики. Вследствие высокого уровня специализации и монополии знаний и умений они чаще всего недоступны для контроля или вмешательства в их дела со стороны внешних групп. Только человек, обладающий всеми отмеченными качествами, справляющийся со своими обязанностями, соблюдающий профессиональный этикет и придерживающийся сложившейся модели поведения, может именоваться профессионалом.

C точки зрения функционализма, между профессионалом и интеллигентом стоит знак равенства. По мнению М. Вебера, профессионалы становятся главными акторами прагматичного мира, т. е. профессионал всегда действует рационально. При этом, как утверждает Т. Парсонс, профессионал обладает не только специальностью (как некой суммой знаний), но является призванным к определенному служению, которое характеризуется не извлечением сиюминутной выгоды, а выполнением своего долга, соблюдением профессиональной этики.

Российский исследователь В. Лукша выделяет следующие черты «профессии», отличающие ее от «не-профессии»:

1) формально-техническая подготовка,

2) прагматическое применение,

3) институциональные механизмы, которые гарантируют, что данные компетенции и умения будут использованы социально значимым образом («властный ресурс»). Исходя из этого можно обозначить критерии, по которым профессионал отличается от не-профессионала.

Во-первых, профессионал — не бюрократ. Во-вторых, профессионал — личность (лидер), которая находит самовыражение в ежедневной деятельности. В-третьих, профессионал самореализуется только в случае, если его компетенции работают на благо всей социальной сферы. Таким образом, профессионал — человек, в основу компетенций которого заложено длительное, специализированное, основанное на символах и субкультуре обучение. При этом социальные ценности общества определяют направление его деятельности, как следствие, определяя в качестве мотивации — служение общественности, при соблюдении общепринятых норм политической культуры данного социума. Понятие «профессионал» шире, чем «интеллектуал», и близко к российскому пониманию интеллигента. Попробуем взглянуть на М. Тэтчер как женщину-политика с позиций ее профессии и профессионализма.

2. Маргарет Тэтчер как политик

2.1 «Железная леди» — политик и профессионал

Размышления о Маргарет Тэтчер как о политическом феномене XX века следует начать с понимания той социальной среды, в которой она родилась и выросла. Здесь скрыт ключ к адекватной оценке ее действий и поступков. С позиций когнитивной психологии социальный консенсус и роль ценностей в познании — являются определяющими в жизни людей, объясняют их поведение и принятые ими решения. Поскольку политик такого высокого ранга, как Маргарет Тэтчер, на протяжении более десяти лет принимала решения, определившие развитие не только Британии, но и Европы, а в ряде случаев — и мира, то понимание мотивов ее поведения является чрезвычайно важным для осмысления проводимой ею политики. Здесь важно, что на принятие того или иного решения оказывают влияние как эмоциональные, так и когнитивные факторы, т. е. информация, получаемая политиком, усваивается и упорядочивается с поправкой на собственные представления о внешнем мире.

Насколько были правы оппоненты Железной леди, бросая ей в лицо в порыве гнева обвинения в том, что она занимается «бакалейной экономикой»? И почему столь критически звучало прозвище «лавочница»? Что стоит за этими выпадами и насколько они раскрывают, отражают профессионализм М. Тэтчер? Заглянем (насколько это возможно) в мир детства Тэтчер.

Будущий премьер-министр родилась 13 октября 1925 года в городе Грэнтхем, в семье бакалейщика Альфреда Робертса. По замечанию самой Тэтчер, им «приходилось экономить каждый день, чтобы наслаждаться редкой роскошью», причем «роскошь» не приветствовалась в домашнем укладе семьи в соответствии с догматическими религиозными убеждениями отца.

На становление политико-экономических взглядов и формирование ценностных ориентаций будущего премьер-министра большое влияние оказал сам Альфред Робертс. М. Тэтчер в своих мемуарах признается, что обязана отцу своими первыми познаниями в экономике, причем это был не просто набор знаний, а целая экономическая система взглядов, которую она сохранила с большими или меньшими изменениями на протяжении всей политической карьеры. Таким образом, она восприняла традиции и модель поведения своей социальной группы, сохраняя принцип преемственности, являющийся частью профессиональной этики.

Какие же идеи взрастил в дочери бакалейщик Альфред Робертс? В политических мемуарах «Годы на Даунинг-стрит» М. Тэтчер пишет о том, что оригинальная философия ее отца включала в себя нечто большее, чем просто гарантию превышения доходов над расходами в конце недели: «Мой отец был одновременно человеком и практики, и теории. Еще до прочтения великих экономистов я узнала из его счетов, что рынок похож на 96 громадную чувствительную нервную систему… В сущности, уже в раннем возрасте я познакомилась с идеями и инструментами реорганизации экономики». В принципе, философию А. Робертса упрощенно можно выразить одной мыслью — тратить можно только то, что заработал. Урок был твердо усвоен будущим премьер-министром разваливающейся, униженной страны, а сама идея стала основой основ тэтчеровской платформы.

Немаловажное значение для понимания М. Тэтчер как политического деятеля имеет религиозный фактор. Ее личный секретарь Арчи Гамильтон в заметках «Жизнь с лидером» пишет: «Чтобы понять исключительные качества Маргарет Тэтчер как политика нужно подумать о ней как о протестантке и дочери бакалейщика». Ему вторит советник Железной леди Альфред Шерман: «…пуританка — дочь бакалейщика, которая привнесла веру и здравый смысл в запутанный мир общественных дел и экономических противоречий». Действительно, протестантизм, акцентирующий внимание на индивидуальном начале и практически слепой вере в частную собственность, был неотъемлемой частью философии среднего класса, к которому принадлежала М. Тэтчер. Таким образом, в основу ее профессионального поведения легли идеи утилитарного прагматизма.

Помимо экономических пристрастий, ставших основой тэтчеризма, Альфред Робертс воспитал в дочери силу духа, несгибаемую волю — качества, обеспечившие ей одновременно и политический триумф, и политический провал. По воспоминаниям М. Тэтчер, отец внушал ей каждый день, что «все будет замечательно, если она будет не как все». Он говорил, что непохожие руководят людьми, а тунеядцы — во всем им следуют, и убеждал дочь всегда идти впереди, быть ведущей. «Никогда ничего не делай только по той причине, что так делают твои друзья. Никогда не следуй за толпой только потому, что ты боишься выглядеть непохожей. Веди толпу за собой, но никогда не следуй за нею», — вот любимые мысли Робертса, которые он методично день за днем втолковывал в юную голову своей дочери. Так, бакалейщик Робертс выковывал характер Железной леди и закладывал фундамент ее системы взглядов и политической карьеры, воспитывая в ней один из индикаторов профессии — чувство творческой индивидуальности, креативности.

Новые тори 1960;е годы наметили контуры будущего кризиса некогда великой империи, а 70-е уже не оставили сомнений — страна нуждается в кардинальной перестройке на иных интеллектуальных основах. Но какими методами осуществлять преобразования и каким путем пойти — оставалось до конца неясным. И лейбористы, и консерваторы предлагали свои средства, однако все они оказывались бессильными перед лицом тяжелой болезни. Главная проблема заключалась не столько в экономическом регрессе или социальных неурядицах, сколько в том, что имперские амбиции, взлелеянные не одним поколением британского истеблишмента, больше не отвечали реальному положению дел. С Британией перестали считаться в мире. Соединенное Королевство больше не могло оказывать влияние на решение общемировых проблем.

Еще с конца 1960;х годов в стране стало набирать силу новое движение, возглавляемое Китом Джозефом. Движение позиционировало себя как «инкубатор идей», направленных на коренную смену тенденций развития. Впоследствии новое направление получило название «Центр перспективных исследований» (ЦПИ) и на полную мощность заработало в период пребывания М. Тэтчер на посту лидера оппозиции. Именно ЦПИ сформулировал теоретические принципы того, что позднее стали именовать «тэтчеризм», в основу которого было положено, прежде всего, интеллектуальное творческое начало, а уже потом — экономика и политика.

Экономико-политической платформой нового течения стал монетаризм с его презрением к государственному вмешательству, ставкой на рынок, самостоятельность, свободу. Это течение из абстрактного теоретического знания Тэтчер и ее команда преобразовали в реальную политику. Существенно, что некоторые исследователи тэтчеризма ссылаются на то, что Железная леди взяла на вооружение не всю идеологию монетаризма, а лишь наиболее «симпатичные» элементы, созвучные усвоенным ею в детстве, а также неприязнь к государственным рычагам управления экономикой. Под будущую политическую платформу было заложено специализированное знание, основанное на субкультуре. Происхождение, социальная среда способствовали принятию Тэтчер философии монетаризма, за которой она видела жизненную позицию английского обывателя — нужно работать, чтобы зарабатывать себе на жизнь. Дочь бакалейщика, она стремилась поднять до уровня государственной политики то, чему научилась у отца.

Еще до памятного февраля 1975 года Маргарет Тэтчер засветилась на политическом небосклоне не только британской, но и европейской политики. Именно тогда выковывался профессиональный стиль будущего премьерства Железной леди. Достаточно вспомнить ее непопулярные меры в области образования. Занимая пост младшего министра в правительстве Э. Хита, она отменила раздачу молока в школах, за что получила прозвище «похитительница молока», а британские газеты присвоили ей титул — «самая непопулярная женщина». Однако за странным, на первый взгляд, решением скрывалось стремление служить обществу, основанное на личных убеждениях и идеях, воспитанных в детстве — уменьшить вмешательство государства в социальную сферу и экономику.

Были и первые иностранные визиты, в ходе которых она смогла понравиться и произвести впечатление. Один европейский дипломат, общаясь с известным британским политиком, порекомендовал Тэтчер на пост лидера консервативной партии, чем вызвал улыбку коллеги: «Женщина?! Лидер консервативной партии?! Это невозможно!»

Тем не менее, когда Э. Хит проиграл выборы 1974 года, стало ясно, что партии нужен новый лидер. О перипетиях внутрипартийной борьбы сказано не мало, но что поразительно — у М. Тэтчер не было соперников. Она с легкостью (в которую, как всегда, было вложено много труда) победила и, раз и навсегда, сломала чопорные английские традиции. У Дж. Хау, члена кабинета министров с 1979 по 1990 год, по этому поводу есть трогательное воспоминание: «Новый лидер… вошла в помещение Комитета. По обе стороны находились члены Комитета, исключительно мужчины. В этот миг она показалась очень красивой и очень хрупкой в окружении возвышающихся над ней полдюжины рыцарей — членов парламента. Это было волнующее, почти феодальное событие. И это собрание, в огромном большинстве состоящее из мужчин, с энтузиазмом посвящало себя служению этой выдающейся женщине». Следует добавить, не просто женщине, а женщине-политику-профессионалу.

С момента избрания М. Тэтчер на роль лидера тори началась новая эра в консервативной партии, Великобритании и, в целом, в Европе. В этот период она многому училась как во внутренних, так и внешних делах: пыталась очертить основные принципы поведения консерваторов внутри государства и за его пределами. Обучение, восприятие опыта «своей» и «чужой» группы — отличительная черта политика-профессионала. Забегая вперед, нужно отметить, что М. Тэтчер сохранила стремление и способность обучаться не только на протяжении профессиональной карьеры, но и в течение «жизни после отставки».

Помимо личного видения дел партийный лидер не может не следовать особым правилам, принципам и традициям, принятым в его партии и государственной системе. Вот здесь-то и проявился в полной мере «железный» стиль М. Тэтчер. Принцип «первый среди равных» был негласным и непоколебимым в отношениях между премьер-министром и его Кабинетом. Так было до Маргарет Тэтчер, и никто его не оспаривал. Однако никакое другое руководство не вызвало столько нареканий в авторитаризме, как правление Железной леди. В том, что М. Тэтчер сумела сломать еще одну негласную традицию, «повинно» два сюжета: 1) ее личные установки, 2) стиль общения с Кабинетом.

Поле потенциального конфликта четко обрисовывают следующие положения: необходимость следовать устоявшемуся этическому коду и стремление изменить его (как неработающий, по мнению Тэтчер). Премьер-министр считала, что сложившиеся нормы, правила ведения дел и общения больше не соответствовали реальности. По ее мнению, они были нерациональны, непрагматичны и даже вредны. Став во главе государства, Тэтчер попыталась сконструировать и навязать свой этический код, основанный на личном видении проблем и путей их преодоления.

На посту премьер-министра Великобритании М. Тэтчер проводила в жизнь свои решения, и это полностью ее личная заслуга. Только цельная натура обладает способностью в течение 11 лет следовать заявленной программе, залогом успеха которой она считала свои политические убеждения. На это неоднократно ссылались ее последователи и оппоненты. К числу наиболее интересных мнений относится высказывание политического обозревателя TV-AM Адама Боултона, неоднократно бравшего интервью у Железной леди: «…я не сомневаюсь, что она была „инстинктивным политиком“, который чувствует „кишкой“ (в более вежливых кругах это называется „убежденный политик“)».

Убежденный политик — сочетание, сплав лидерских качеств, интеллекта, большой обучаемости и знания — с развитой интуицией, т. е., можно сказать, это профессионал высокого уровня.

По словам коллег, М. Тэтчер много времени отдавала составлению и редактированию речей, посредством которых она выражала свои идеи и убеждения. Кстати, и здесь ей удалось внести элемент новизны. Известно, что выступления публичных людей часто составляются не ими самими, в лучшем случае они являются соавторами или редакторами. Однако в случае с М. Тэтчер все было несколько иначе (и это тоже одна из отличительных особенностей ее политики и ее самой как профессионала). Вот лишь одна иллюстрация. Премьер-министр считала, что невозможно писать речь для какого-либо мероприятия, пока оно не начнется и нельзя будет оценить его атмосферу, в частности это касалось партийных конференций. В итоге большинство речей, произнесенных Железной леди на подобных мероприятиях, дописывались на рассвете под постоянные возгласы премьер-министра: «Здесь нет ничего нового!»

Другой интересный момент — консенсус, соблюдение которого считается неотъемлемой частью политической культуры и высокой степенью профессионализма. Известно, что Тэтчер презирала, не принимала и отвергала его, призывала вернуться к политике принципа, убеждая свою партию занять пустую моральную нишу, отвергнуть компромисс и отступление. Ее знаменитые слова: «Я не провожу политику консенсуса, я провожу политику убеждения» — прямое тому доказательство. Но здесь она вступила в противоречие с общепринятыми нормами, согласно которым нахождение точек соприкосновения является основным элементом политического искусства и добиться консенсуса — значит победить. Но лидер консерваторов придерживалась прямо противоположного взгляда: добиться консенсуса — значит, ничего не сделать. Она стремилась к результату, а реформы и политику мыслила как битву, которую надо выиграть.

2.2 Внешняя политика Маргарет Тэтчер

Говоря о Маргарет Тэтчер как о политике-профессионале, невозможно пройти мимо внешнеполитических сюжетов. Именно в период ее правления Британия победила в Фолклендской войне, укрепила евроатлантический альянс. Даже оппоненты признают, что она вернула Соединенному Королевству веру в себя и завоевала прочные позиции в мире. Иностранные дела, по замечанию самой М. Тэтчер, не были ее «коньком». Но внешне она не испытывала комплекса по этому поводу: «Я не знаю ничего о дипломатии, но я знаю и верю в то, что хочу улучшить положение дел Великобритании». Ее недипломатическое, диктаторское поведение стало притчей во языцех особенно в период борьбы за Европу, какой ее хотела видеть Железная леди. Европейский сюжет раскрывает М. Тэтчер как политика и демонстрирует, что именно на этом направлении ее убеждения были отождествлены с национальными интересами Великобритании. На отношения ЕЭС — Британия интересно посмотреть с точки зрения оценки профессионализма поступков М. Тэтчер.

С первых шагов в запутанном мире европейской политики М. Тэтчер показала, что не будет жертвовать своими убеждениями, ценностями и идеалами, даже если они противоречат, идут вразрез с желаниями партнеров по Сообществу. Нетерпимость Железной леди к status quo и традиционному стилю принятия решений посредством компромисса определила ее конфронтацию и с партнерами по ЕЭС, и с Форин офис. Здесь с самого начала ее правления работала, своего рода, бомба замедленного действия, которая, в конечном итоге, и стала одной из причин отставки. Наперекор Форин офису, дипломатия госпожи Тэтчер была более связана с одержанием побед, чем с завоеванием друзей, поэтому не только европейским, но и британским политикам пришелся не «по вкусу» стиль личной дипломатии премьер-министра, особенно ее резкость, прямота, склонность оказывать давление на партнеров по переговорам, предъявлять им чрезмерные требования. Что интересно, М. Тэтчер на протяжении пребывания на посту премьер-министра лично курировала европейские дела. Причина пристального интереса к Европе заключалась в том, что линия отношений Британии с ЕЭС должна была, по мнению Железной леди, оставаться в русле ее собственных политических убеждений.

Отношения между ЕЭС и М. Тэтчер лучше назвать конфронтационными, поскольку все одиннадцать лет британский премьер-министр ставила «национальный» интерес выше «общего», европейского. Конфликт между Сообществом и Железной леди в первой половине 1980;х годов был обусловлен бюджетно-аграрными разногласиями. При существовавшей системе перераспределения бюджетных ресурсов Сообщества Великобритания, по мнению М. Тэтчер, фактически финансировала его. Решив отстаивать национальные интересы страны в ЕЭС под лозунгом «Верните наши деньги!», Мадам нет нарушила все правила игры, принятые на тот момент странами Общего рынка. Компромисс, так резко отвергаемый ею, был ключом к пониманию развития европейской интеграции. Коммунитарный принцип принятия решений не нашел места в ее системе взглядов на политику, и более узко — на ЕЭС, поэтому партнеры получили жесткого и непримиримого противника. Все переговоры, проводимые в рамках Сообщества, Железная леди мыслила как битвы, которые непременно должна выиграть. В ее понимании, она действовала не только на благо Британии, но и самой интеграционной группировки, возвращая ее в реальный мир экономии и бюджетной дисциплины.

С точки зрения национального политика, М. Тэтчер действовала профессионально, защищая интересы государства, служа обществу. Но, используя традиционный «национальный» подход к решению дел, она вступила в противоречие с формирующимся в то время новым типом политика-профессионала европейского склада.

Новый тип европейского политика зиждется на лучших традициях дипломатической игры под «коммунитарным соусом». Столкнувшись с чуждой для нее организацией, Тэтчер попыталась действовать «как у себя дома», но натолкнулась на достойных противников в лице зарождающейся евробюрократии (например, председателя Комиссии Европейского Сообщества Ж. Делора).

Для отстаивания своей позиции Железная леди пользовалась имевшимися у Великобритании рычагами давления (бойкот сельскохозяйственных цен, угроза приостановить выплаты в бюджет ЕЭС и т. д.). Зарубежная пресса тех лет всегда смаковала предстоящие встречи глав государств, помещая карикатуры, характеризующие и состояние дел в ЕЭС, и манеру поведения М. Тэтчер.

Например, «Now» — представил встречу глав правительств в Дублине (1979 г.) как хоровод, в котором участники ЕЭС держат друг друга за горло, а «Financial Times» напечатала карикатуру, на которой Мадам нет бьет коллег по Сообществу своей сумочкой.

Взгляд М. Тэтчер на ЕЭС всегда оставался узко прагматичным. В этой организации она видела группу государств, объединившихся для достижения сугубо экономических целей, сохраняющих вместе с тем свой национальный суверенитет. Разговоры о передаче хотя бы толики суверенитета наднациональным управляющим структурам вызывали неподдельное раздражение премьер-министра. Она считала, что лишь национальное государство и национальный суверенитет могут создать фундамент стабильной международной системы. По поводу национализма М. Тэтчер говорила, что «если национализм осуждают за притеснение национальных меньшинств, то наднационализм заслуживает еще большего осуждения, т. к. предполагает подчинение целых государств». Тэтчер также замечала, что «некоторые европейцы советовали ей воспринять Европейский Союз (как идею и реальность), но те, кто так делал, находились не совсем в своем рассудке».

В русле рассуждений о профессионализме конфликт с партнерами по ЕЭС и, в частности, с Делором можно объяснить с позиции столкновения двух разных этических кодов, двух совершенно различных систем ценностей, идей, стратегий. Хотя в обоих случаях речь шла об одном и том же — благе для Европы. В ответ на вынашиваемые партнерами федералистские и супранациональные проекты М. Тэтчер предложила свой рецепт достижения процветания Европы сугубо экономическими средствами.

В заключение нашумевшей речи в Брюгге (1988 г.) премьер-министр Великобритании выразила пожелание: «Позвольте Европе быть семьей наций», подчеркивая необходимость только экономической интеграции. Дж. Хау, занимавший в тот момент пост министра иностранных дел, точно прокомментировал ее выступление: «Для Тэтчер речь в Брюгге представляла собой подсознательный отказ от коллективной ответственности… Она ждала почти 15 лет, чтобы продемонстрировать свое отрицательное отношение к политике (уступок, консенсуса), которую ей приходилось принимать как члену правительства».

Выявить взгляды М. Тэтчер на политические и экономические проблемы Великобритании в ЕЭС до ее избрания на пост-премьер-министра достаточно сложно.

Как отмечают многие исследователи, страны-участницы ЕЭС больше беспокоились о проблемах координации экономик и стремлении защитить собственные национальные интересы. Поэтому, когда Великобритания вступила в Сообщество, она была также обеспокоена существующим экономическим положением, а не конечной точкой развития Общего рынка.

М. Тэтчер, в то время испытывала большую тягу к экономическим теориям, поэтому «идеалистическая риторика» о Европе ее мало беспокоила.

Что касается периода до 1975 г., т. е. до избрания М. Тэтчер лидером консервативной партии, по имеющимся в нашем распоряжении источникам и материалам ее взгляды на политическое развитие ЕЭС, его будущее реконструировать невозможно. Однако с середины 1970х гг. можно говорить о том, что в принципе М. Тэтчер разделяла взгляды на проблемы ЕЭС и

Великобритании господствовавшие в ее партии. Британский прагматический подход к делам заставлял придерживаться ее правящую элиту тех норм и правил, которые диктовались политической культурой государства.

При вступлении Великобритании в ЕЭС возник вопрос о соответствии и соотношении национальных законов, изданных парламентом и законов Общего рынка. Деятельность национального парламента в интеграционном объединении максимально заключалась в ратификации уже принятых Сообществом направлений политики, что, конечно же, не могло не беспокоить британскую правящую элиту. В своих мемуарах М. Тэтчер приводит разговор Дж. Хау и консерватора Д. Уолкера. Д. Уолкер спросил Дж. Хау: «Что случится, если в будущем Акты британского парламента придут в противоречие с законами Сообщества?» На что Хау ответил: «…самое важное, что предстоит сделать это примирить непоколебимый и незыблемый суверенитет парламента при выполнении договорных обязательств Акта (имеется в виду о вступлении в ЕЭС), соблюдая при этом первенство законов Сообщества». Таким образом, на повестке дня стояла проблема — при сохранении неприкосновенности суверенитета британского парламента, не нарушать, а в чем-то и признавать первенство права ЕЭС.

В ответ на дилемму, что должно быть главным — законы парламента или ЕЭС, М. Тэтчер считала, что суть заключалась в том, каким должно быть Сообщество.

И хотя изначально оно должно было быть основанным на федеративных принципах, логика его развития была совершенно иная, чем в 1950;е гг. Кроме того, на тот момент в связи реформой выборов в ЕП в Британии были сильны опасения перехода с мажоритарной системы голосования на пропорциональную, как в большинстве стран Европы.

Исходя из основных принципов внешней политики консерваторов, позицию М. Тэтчер и ее партии на этот вопрос можно до определенной степени прояснить. В качестве субъектов внешней политики Железная леди определила национальное государство, наделенное суверенитетом, а в качестве его идеологии — национализм. Она считала, что лишь национальное государство и национальный суверенитет могут создать фундамент для стабильной системы взаимодействия государств. Рассматривая эту точку зрения применительно к европейскому направлению, можно предположить, что политика в ЕЭС должна быть нацелена на сохранение национального суверенитета По поводу национализма М. Тэтчер замечает в своих мемуарах, что «если национализм осуждают за притеснение национальных меньшинств, то наднационализм заслуживает еще большего осуждения, он предполагает еще и подчинение целых государств».

Косвенно о симпатиях Железной леди к межправительственной логике развития ЕЭС свидетельствуют ее неоднократные ссылки на концепцию «Европа Отечеств» де Голля. На посту лидера оппозиции, М. Тэтчер заявляла: «Интересы отдельных наций не одинаковы, а наши различия должны быть истолкованы как сила, а не слабость. Нужно осторожно рассматривать любые шаги по направлению к созданию Европейского Союза». Кроме того, по свидетельству современников известно, что М. Тэтчер в этот период была невысокого мнения об объединенной Европе.

По источникам прослеживается, что в 1979 г. по сравнению с экономическими проблемами — бюджетом и ОАП — «европейская риторика» мало занимала М. Тэтчер. В своих ранних речах она практически не касается этого вопроса, исключая указанные нами позиции касательно приоритета во внешней политике национального государства. Примат экономических вопросов, который мы обосновали в первой главе, был насущнее, он был реальнее, в то время как «идея Европы» многими британскими политиками признавалась чем-то лежащим в области невыполнимых идей, некоторой политической иллюзорности.

В 1970;х — первой трети 1980;х гг. Великобритания, с трудом приспосабливавшаяся к Общему рынку, объективно интересовалась только экономическими возможностями объединения. Вследствие этого, М. Тэтчер не восприняла должным образом новый импульс. Она предпочла тактику «следования своей цели». Хотя надо отметить, что в 1981 г. М. Тэтчер выступала за усиление Европейского политического сотрудничества, но эти предложения были сделаны в контексте сохранения межправительственной основы в делах Сообщества.

В ноябре 1981 г. на Лондонском саммите рассматривался план Геншера Коломбо. По итало-германской инициативе было вынесено на рассмотрение два документа: «Европейский акт» и «Заявление по вопросу экономической интеграции». В этих проектах предполагалась передача полномочий национальных органов наднациональным, продвижение ЕЭС по пути политической интеграции, отказ от правила единогласия на Совете Министров. Европейский Совет представлялся как орган, который должен возглавить всю создаваемую структуру.

Отметим, что из трех ведущих стран — Франции, Великобритании и Германии — последняя была настроена наиболее профедералистски, выступая за расширение полномочий ЕП. Франция была не столь решительна в этом вопросе и ратовала за приоритет Европейского Совета в решении дел.

М. Тэтчер отрицательно восприняла новую инициативу, продолжая отвоевывать «свои деньги». К тому же, ее взглядам претила сама идея наднационального укрепления, в ущерб роли британского парламента. Солидарен со своим премьер-министром был и П. Каррингтон. В частности, он заявил, что «не испытывает энтузиазма в отношении конструирования различных моделей Европы, сопровождающихся абстрактным дискурсом по вопросам федерализма и конфедерализма». Эти концепции он назвал «надуманными», «основанными на утопических идеалах». Вместе с Великобританией против проекта высказались Дания, Ирландия и Греция.

После ряда изменений, направленных на ослабление наднациональных начал, план Геншера-Коломбо был принят на Штутгартском саммите (19 июня 1983 г.) как «Торжественная декларация о Европейском Союзе». Изменения, которые закрепила Декларация, были довольно существенны. Официально была подтверждена руководящая роль Европейского Совета в ЕЭС. Были несколько расширены права ЕП. Предусматривалось через пять лет пересмотреть Декларацию и в зависимости от достигнутых результатов заключить договор о Европейском Союзе".

Мадам Нет пошла на подписание этого документа, по ряду причин: а) во-первых, она получила уступки от партнеров по бюджетному взносу Великобритании; б) во-вторых, не верила, что «Торжественная декларация» будет иметь продолжением создание европейской федерации, что видно из ее воспоминаний: «Я придерживалась позиции, что не могла всех переспорить, да и документ не имел законной силы». Выступая в палате общин после саммита на вопрос о декларации и последствиях ее принятия, она заявила: «Я должна прояснить, что не верю в развитие ЕЭС в направлении создания федеративной Европы.

Но, конечно, она (декларация) изменит властные полномочия, сделав упор на усилении наднациональности".

Параллельно с национальными инициативами ЕП и Комиссия вынашивали собственные планы развития Сообщества, По инициативе федералиста Альтьеро Спинелли был выработан проект договора о Европейском Союзе. В этом документе были заявлены само понимание Европейского Союза и основные принципы по его достижению. Вначале 1984 г. проект получил одобрение ЕП.

Он предусматривал превращение ЕЭС в федерацию западноевропейских государств и шел значительно дальше Штутгартской декларации в плане развития наднациональных начал в Сообществе.

Все эти инициативы разрабатывались параллельно с аграрно-бюджетным кризисом. Невозможность принятия решений в рамках существующей системы, осознанная не в последнюю очередь благодаря «резким выпадам» госпожи Тэтчер, толкала евроидеалистов (Францию, Германию, Италию) на поиск новых путей выхода из кризиса.

Как отмечает С. П. Перегудов, на встречу в Фонтенбло (25−26 июня 1984 г.) британская сторона привезла документ, который несколько шокировал партнеров по ЕЭС. Он назывался «Европа-Будущее», и в нем были изложены соображения по поводу происходящих в Сообществе процессов и будущего интеграции. Для участников саммита не стало большим открытием представление Великобритании о ЕЭС как преимущественно торговом объединении. Именно, исходя из этого основного положения, в него были включены такие пункты как «Укрепление Сообщества», «Гибкая Европа», «Европа и мир» т.д. В этом документе Лондон выразил неудовольствие по поводу скрытых переговоров о новой «Европе» между Францией и Германией: «процесс европейской интеграции должен быть открытым, просматриваемым и обсуждаемым». Этот документ удивил партнеров, продемонстрировав, что М. Тэтчер думает еще о чем-либо, кроме как вернуть свои деньги.

После саммита в Фонтенбло стала ясна очевидность переноса акцентов с отраслевых аграрно-бюджетных баталий в область политических и институциональных изменений (в сторону упрочения наднациональности), усиления сотрудничества в ранее не задействованных интеграцией внешней областях.

Проекты, которые вырабатывали с одной стороны национальные государства, а с другой — КЕС и ЕП, побуждали британскую правящую элиту задуматься о конечной цели и пути интеграции.

Свои соображения по поводу происходящего Железная леди высказала во время франко-британской встречи в Авиньоне (30 ноября 1984 г.). М. Тэтчер заявила, что «данный Договор („Договор о Европейском Союзе“ вариант А. Спинелли), имеющий целью создание наднационального конституционного здания, включающего потерю права вето, был бы просто невыполним в реальном мире государств-наций, из которых состоит Сообщество». А в конце 1984 г. в одном из своих интервью М. Тэтчер сказала, что «Европейский Союз» является для нее пустым звуком.

Наднациональность в институтах ЕЭС она часто приравнивала к бюрократичности, которая ведет к излишнему регулированию в делах. Железная леди также замечала, что «некоторые европейцы советовали ей воспринять Европейский Союз (как идею и возможность ее реального воплощения), но те, кто так делал, находились не совсем в своем рассудке». В речи по окончании встречи в Авиньоне мадам Тэтчер в продолжение своей мысли заявила: «Я думаю, что скорее шокировала их, отвечая, что мне необходимо знать, что это значит, прежде чем я скажу — „за“ я или „против“. Важно, чтобы люди точнее выражались в понятиях».

Здесь речь шла о двух понятиях: Европейский Союз и объединенная Европа, единство. Первое — «союз» — глава британского правительства категорически отрицала и абсолютно не воспринимала ни как концепцию, ни тем более, как политическую реальность. Во втором — «объединенная» (единство) видела реальную движущую перспективную идею для развития Европейского Сообщества. Таким образом, речь шла о непонимании (или нежелании понять) друг друга участниками интеграционного процесса.

Проанализировав тексты высказываний, принадлежащие Железной леди, ее мемуарные воспоминания, политические действия мы пришли к выводу, что приоритетная роль в ее концепции будущего Европы отводилась построению Единого внутреннего рынка (ЕВР). Объективно говоря, понятие ЕВР в большей степени, являлось британской инициативой, но не принадлежало лично М. Тэтчер. Оно вытекало из общей логики текстов Римского договора и развития самого Сообщества. В самом деле, экономические кризисы 1970;х гг. помешали ЕЭС сделать вполне логичный шаг от таможенного союза к единому рынку. Столкнувшись с непреодолимыми на тот момент препятствиями, Общий рынок ушел в сторону от этого шага.

Страны ЕЭС, хотя и восприняли идею ЕВР, по-разному истолковывали ее. Великобритания, Германия, Бельгия, Нидерланды понимали под ЕВР свободное перемещение товаров и услуг, а Франция Италия и Греция считали главной целью нового рынка защиту от проникновения извне.

Отметим еще один момент. Идея ЕВР вполне укладывалась в русло межправительственного сотрудничества, которое как раз и было преобладающим в 1970;е — первой трети 1980;х гг. А в понятие «Европейский Союз» вкладывались совсем другая логика построения «Европы». Оно было шире, чем «Европейское единство» и отличалось стремлением к институциональным изменениям, усилению наднационального компонента в ЕЭС. Экономическая интеграция также включалась в понятие «Европейского Союза», но она имела другой оттенок — создание ЭВС. Это несло совсем иную смысловую нагрузку по сравнению с британской идеей.

По сути дела, до 1987 г. шла борьба, за то, чья логика развития европейской интеграции возьмет верх, что будет — «союз» или «единство». Очертим круг спорных вопросов по этой проблеме. Во-первых, изменение механизма принятия решений. Во-вторых, определение соотношения нади национального уровней. В-третьих, ЭВС или ЕВР. Все эти вопросы исходили из одной ключевой задачи — изменения Римского договора.

Проблема изменения механизма принятия решений в ЕЭС заключался в том, чтобы заменить единогласное голосование в принятии решений простым или квалифицированное большинством. Стояла проблема отмены «права вето», в случае если решение не задевало жизненно важные интересы страны.

«За» высказывались ФРГ, Франция, Италия, Бельгия, «против» — Великобритания, Греция, Дания. Урегулирование спорных моментов, как и в первом случае (аграрно-бюджетные разногласия), большей частью происходило на сессиях Европейского Совета, Совета Министров на уровне министров иностранных дел, в комитете постоянных представителей.

На саммите в Брюсселе (29−30 марта 1985 г.) на повестке дня стояло два ключевых вопроса: расширение ЕЭС и обсуждение планов будущего «Европы». Если по первому вопросу партнерам удалось договориться, хотя и с большим трудом из-за противодействия Ф. Миттерана, то по второму — развернулись бурные дебаты.

М. Тэтчер не упустила возможности высказать мнение во многом противоречащее большинству. Прежде всего, исходя из понимания ЕВР, Сообщество должно было стать областью свободной торговли и свободных цен. Ее позиция во многом основывалась на экономическом эксперименте, проводимом в Великобритании. М. Тэтчер приводило в недоумение, то, что «некоторые консерваторы, признавая свободный рынок в Британии, были готовы с радостью принять федерализм, обернутый в европейский флаг».

Об изменении Римского договора, она высказалась, что его не стоит превращать в документ «для тысяч второстепенных поправок», М. Тэтчер также заявила, что «только британское понимание единого рынка может дать Договору возможность реально существовать, оживить его либеральность, свободу торговли и снять излишнее регулирование цен». Далее она развивает свою мысль: «Моя цель — гарантировать, что, двигаясь в суматохе, мы не придем к Европейской федерации. Сообщество может спасти движение к истинному Общему рынку, предусмотренному в оригинале Договора».

В ходе отчета перед палатой общин после брюссельского саммита, Железной леди был задан вопрос, когда же несоответствие между целями и реальным положением дел в ЕЭС будет стерто. На это М. Тэтчер ответила, что «создание внутреннего рынка — важная цель ее политики в Сообществе, и к следующей встрече в Милане она приложит все усилия, чтобы достичь ее». Таким образом, позиция Мадам нет была надолго определена стремлением вести дебаты до тех пор, пока не будет достигнуто решение о сохранении права вето и движения к единому рынку. Некоторый стимул для оптимизма у М. Тэтчер был. С 1983 г. под руководством лорда Артура Кокфилда в составе КЕС работала комиссия, занимавшаяся вопросами создания ЕВР в Сообществе. «Программа единого рынка предполагала уничтожение всех нетарифных барьеров.