Политическое лидерство в России

Наиболее востребованные лидерские качества в условиях подобной, по существу, административной системы управления — железная воля, возможность добиваться целей «любой ценой», способность к принуждению и самопринуждению, самомобилизации и мобилизации населения для решения превышающих возможности последнего задач, жесткость (переходящая в жестокость).

Эта директивная модель была востребована в России в качестве эффективного инструмента решения чрезвычайных задач в чрезвычайных обстоятельствах. Таким образом обстояло дело в Московском государстве, Российской империи и СССР. Однако известно, что использование чрезвычайных управленческих методов, как и использование иных сильнодействующих средств, чревато негативными издержками и деформациями. Главная из них — превращение реальной потребности в сильной власти в привычку к ней даже за пределами рациональной необходимости. Войны заканчивались, а традиция держать население «в узде» оставалась, и, подобно носу коллежского асессора Ковалева, начинала жить самостоятельной жизнью. Это суждение в равной мере можно отнести к правлению Ивана Грозного, Петра Великого и Иосифа Сталина.

Не случайно К. Д. Кавелин отмечал, что «царствование Петра было продолжением царствования Иоанна». Не случайно Сталин, прекрасно зная русскую историю, с почтением относился к упомянутым историческим фигурам, считая их своими учителями, а его следование «историческим рецептам» своих предшественников на русском троне носило осознанный характер. В условиях этой модели «уговаривающий» лидер есть аномалия: вспомним, что характеристика А. Ф. Керенского в качестве «главноуговаривающего» использовалась его оппонентами для констатации неспособности Керенского эффективно выполнять функции лидера.

Не случайно в советский период, который по своим системообразующим принципам есть «химически чистая» версия характерной для России политической традиции, столь популярны были определения «железный» применительно к вождям: «железные наркомы», «железные секретари», а также псевдонимы Сталин, Молотов и т. д.

Справедливость требует отметить, что доминирование директивной модели лидерства в российской и советской политической практике не было абсолютным. В качестве примера гибкого стиля политического лидерства в условиях той же политической системы можно привести манеру политического лидерства Л. И. Брежнева. Известно, что Брежнев не стремился к имиджу руководителя с «твердой» или «жесткой» рукой; напротив, как и Л. Джонсон, он нередко посвящал 2—3 часа служебного времени телефонным разговорам с руководителями крупнейших региональных парторганизаций, демонстрируя важность мнения региональных функционеров для генсека. В этой связи ряд исследователей полагает, что Брежнев не только не казался железным руководителем, но и не был им^[1].

Однако, на наш взгляд, подобная позиция не вполне точна, ибо Брежнев на протяжении своей политической карьеры в период до 1975 г. не раз демонстрировал способность обойти на крутых виражах политической гонки не только более опытных и искушенных (Н. Хрущева, А. Косыгина), но и более молодых и более энергичных (А. Шелепин, Н. Егорычев, В. Семичастный) конкурентов. За внешней аморфностью Брежнева стояла безусловная способность профессионального политика устранять соперников. «Аморфность» Брежнева есть максимум гибкости, которую может позволить себе политик в условиях ригидной политической системы. Подобно тому как американская политическая культура отторгает директивный стиль лидерства, российский политический климат обрекает «мягкого» лидера на поражение.

В контексте характеристики традиционной для России модели лидерства важен факт, на который обращает внимание исследователь лидерства Е. Кудряшова^[2]. Слово «лидер» применительно к характеристике российских политических руководителей в отечественной политической науке стало широко употребляемым сравнительно недавно — в последнее десятилетие прошлого столетия. Ранее понятие «лидер» применительно к отечественной политике употреблялось редко и использовалось преимущественно для характеристики особенностей политической жизни Великобритании. Так, например, в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона слово «лидер» предполагало следующие значения: «Лидер (англ, leader, т. е. вождь, руководитель) — у англичан наз. так: 1) передовая статья газеты (leading article); 2) в палате общин — глава партии, располагающей большинством в палате; 3) первая скрипка, концертмейстер оркестра»^[3].

В советский период понятие «лидер» использовалось преимущественно в психологическом аспекте для характеристики политически нейтральных процессов межличностного общения в малых и средних группах. Полагаем, что ограниченное использование концепта лидерства применительно к российским реалиям весьма примечательно и обусловлено доминированием государства в течение досоветского и советского периодов отечественной истории в качестве субъекта управления, то есть традицией преимущественно административного управления.

Как изменилась эта модель радикальной трансформации политикоадминистративной системы нашей страны в ходе реформ 1990;х годов? Каковы особенности президентства в качестве политического лидерства в современной России?

• [1] См.: Медведев А. Личность и эпоха: Политический портрет Л. И. Брежнева. Кн. 1. М., 1991.
• [2] Кудряшова Е. В. Лидер и лидерство в западной политической мысли. Архангельск, 1996.
• [3] Брокгауз Ф. А., Ефрон И. А. Энциклопедический словарь. СПб., 1896. Т. 34. С. 664.