Киммерийцы. 
История народов россии в древности и раннем средневековье

Сложность этнокультурной идентификации этого народа и проблематичность самой исторической достоверности сохранившихся сообщений о нем определяются помимо всего прочего тем, что любой античный автор, упоминающий киммерийцев как обитателей Восточной Европы (за исключением, может быть, Гомера, увязка данных которого именно с интересующими нас регионами к тому же весьма проблематична), сам не застал их на исторической арене; в античной литературной традиции все, связанное с киммерийцами, — если не считать фрагментарных свидетельств об их пребывании в Малой Азии — описывается как события более или менее отдаленного пробе

шлого, т. е. в лучшем случае — с чужих слов, если вообще не является плодом фантазии автора. Киммерийцы предстают здесь как прежние обитатели тех земель, которые известны античному миру под именем Скифии, т. е. области расселения скифов — народа, современного существованию греческих колоний в Причерноморье и хорошо античному миру известного. Именно в таком контексте киммерийцы фигурируют, в частности, в повествовании Геродота, содержащем самые подробные и составляющие некое смысловое целое сведения об этом народе. Согласно Геродоту (I, 103—106; IV, 11—13), скифы, вытесненные с исконной территории своего обитания, лежащей за пределами Северного Причерноморья, неким враждебным им народом (об этих событиях речь пойдет ниже, в связи с рассмотрением истории самих скифов), переместились в Причерноморье — туда, где застает их античная эпоха, и изгнали живших там до этого киммерийцев, после чего, преследуя их, перевалили через Кавказский хребет и оказались в Передней Азии. Там на протяжении довольно длительного срока они учиняли бесчинства и грабежи и даже на какое-то время установили свое господство. Военным набегам и грабежам подверглись некоторые азиатские земли и со стороны убежавших от скифов киммерийцев. Эти события, согласно Геродоту, относятся ко времени не позднее VII — начала VI в. до н. э., т. е. отделены от его собственной эпохи по крайней мере полутора столетиями. Можно ли в таком случае считать его рассказ о них исторически достоверным? Мнение современных исследователей на этот счет далеко не единодушно (историю исследования данных античной традиции о киммерийцах см.: Алексеев, Качалова, Тохтасъев 1993). А между тем рассказ о взаимоотношениях скифов и киммерийцев — это, по существу, первая страница этнической территории России, сохраненная в исторической традиции, а не реконструированная исключительно по историко-лингвистическим и археологическим материалам. Поэтому рассказ этот заслуживает внимательного анализа как с точки зрения проверки его достоверности, так и в плане демонстрации методики сопоставления повествовательных данных со свидетельствами иной природы.

Сам Геродот видел подтверждение его точности прежде всего в том, что на северном побережье Черного моря в его время существовали топонимы, как будто сохраняющие память о прежних жителях этой страны. Так, современный Керченский пролив греки именовали Боспором Киммерийским; какие-то древние развалины в том же районе получили у них название Киммерийских стен; кроме того здесь же, по его сведениям, находилась «область, именуемая Киммерией», и некие Киммерийские переправы [Тохтасъев 1984]. Все это как будто свидетельствует, что киммерийцы в самом деле некогда здесь жили. Насколько, однако, весомы подобные доказательства?

В этой связи справедливо отмечалось, что ни один народ, как правило, не называет объекты на территории своего обитания собственным этническим именем — скорее подобные наименования присваивались иноэтничным населением [Дьяконов 1981, 94] — и что в данном случае перечисленные имена (к ним следует добавить существовавший на восточном берегу Керченского пролива греческий город Киммерий, упоминаемый целым рядом древних авторов) могли быть даны самими греками вследствие бытовавшего у них убеждения, что когда-то эту землю населяли киммерийцы. В действительности исконное местное название Керченского пролива, было, судя по всему, иным, и память о нем сохранилась в имени основанной на его западном берегу греческой колонии Пантикапей: в языках восточноиранской группы, на которых, как мы увидим ниже, говорило большинство туземных племен Причерноморья в то время, это имя означало «Рыбный путь» (то же имя — Пантикап — носила и одна из рек этого региона) [Абаев 1949, 175]. Название же Боспор — чисто греческого происхождения и прилагалось эллинами к разным проливам; наряду с Киммерийским существовал Боспор Фракийский, сохранивший это слово в своем названии до наших дней — это пролив Босфор, соединяющий Черное море с Мраморным. В обоих названиях прилагаемое к этому слову определение указывает, в земле какого народа данный пролив находится. Но поскольку, как явствует из всей античной традиции, самих киммерийцев осваивавшие берега Керченского пролива греки здесь уже не застали, его название, бытовавшее в античном мире, указывает лишь на существование в нем представления о прежних обитателях этих земель — представления важного, но не обладающего абсолютной этноисторической доказательностью. То же можно сказать о других «киммерийских топонимах» Северного Причерноморья. Но такое заключение при всей его логичности не проясняет, как же сформировалось и насколько достоверно само это представление.

Между тем в нашем распоряжении имеются другие, совершенно независимые от античной традиции, данные, свидетельствующие, что киммерийцы — не позднейший вымысел греков, а реально существовавший народ и что по крайней мере некоторые связанные с ними события, описанные в античной литературе, на самом деле имели место.