Судебная реформа. 
История россии. 
Вторая половина xix — начало хх века

Не будет гражданин достойный К отчизне холоден душой…

Н. А. Некрасов

Одна из самых последовательных реформ в истории России — судебная реформа, высокое достижение правления Александра. Судебная система, построенная на принципе презумпции невиновности — главное завоевание всей западной цивилизации. Новый суд, который осуществляется не тайными заседаниями, а открытым, гласным, состязательным судопроизводством, вызывал восхищение всей России. Л. Н. Толстой в «Воскресении» и Ф. М. Достоевский в «Братьях Карамазовых» с большим знанием дела и к тому же художественно, во всех деталях показали судопроизводство. Однако в обоих произведениях невиновные признаны виновными и осуждены постановлением суда присяжных — это просчеты, суд допустил ошибку против совести. Но само описание судебной процедуры говорит о нескрываемом интересе авторов; так ярко написать новый суд могли только те, кто помнили прежнюю систему «кривосудия», которая царила в России при Николае^[1].

Достойны преклонения деятели, совершившие самую значительную из всех Великих реформ в России. Эти люди — идеологи и проводники преобразований судопроизводства реформ. Сергей Иванович Зарудный (1821—1887), один из главных борцов судебных уставов, автор концепции судебной реформы. Окончил курс харьковского университета кандидатом математических наук. В Петербурге сделал блестящую карьеру: от помощника столоначальника до сенатора. За 1859—1861 гг. он составил одиннадцать докладных записок, касавшихся кардинальных вопросов судоустройства. Под руководством статс-секретаря Государственного совета С. И. Зарудного на основании лучших достижений тогдашней науки и судебной практики в передовых странах европейских стран выработаны «Основные положения судоустройства» (1862). Он изобрел термин «присяжные поверенные». Одновременно Зарудный — знаменитый переводчик Данте^[2].

Дмитрий Александрович Ровинский (1824—1895) — опытный законовед, практик, писатель, теоретик искусства. Одним из первых по списку — с отличием — окончил курс привилегированного Училища Правоведения. В 1853 г. назначен московским губернским прокурором, в 1862 г. — вызван в Петербург для участия в трудах комиссии по составлению судебных уставов, занимался вопросами устройства местного суда и суда присяжных заседателей. Он один из творцов судебной реформы, один из авторов нового судоустройства России. В 1870 г.

его назначили сенатором уголовного кассационного департамента. Им лично было рассмотрено и изложено 7825 дел. Он — издатель полного собрания гравюр Рембрандта и биограф русских художников.

Дмитрий Николаевич Замятнин (1805—1881) — министр юстиции в 1862—1867 гг. В 1823 г. окончил с отличием курс Царскосельского лицея. Ближайший сотрудник Сперанского во П-м отделении Его Императорского Величества канцелярии. Он стал одним из главных практических деятелей судебной реформы. Последний циркуляр по судебному ведомству требовал от подчиненных ему прокуроров вставания при обращении к суду, этот циркуляр разработан Замятниным.

Николай Иванович Стояновский (1820—1900) — сделал обычную для многих выпускников Училища Правоведения карьеру. Ближайший сподвижник, товарищ министра юстиции (1862—1867). Автор концепции уголовного судопроизводства, уголовного процесса. С сентября 1862 г. вошел в комиссию для назначения о губернских и уездных учреждениях и о следственной полиции, через 10 месяцев им были выработаны и утверждены положения, заложившие начало уголовнопроцессуального законодательства по реформенной России. Автор капитального труда «Практическое руководство к русскому уголовному судопроизводству» в двух частях. Председатель юридического общества при Петербургском университете.

Ставшая популярной книга знаменитого юриста А. Ф. Кони «Отцы и дети судебной реформы» была опубликована с целью осмысления преобразований русского судопроизводства в 1860—1870 гг. Эпоха Великих надежд создала «суд скорый, правый, милостивый, равный для всех».

До реформы 1864 г. в России действовали суды, учрежденные еще губернской реформой 1775 г. при Екатерине. В каждой губернии сохранялись общесословные суды, которые назывались Палаты уголовного и гражданского суда, в каждом уезде действовал сословный суд для крестьян и для дворян — судить и тех и других вместе считалось невозможным. С 1775 г. сословные суды для городского сословия назывались «магистрат» и «ратуша». За исключением сословных городских судов во всех судах России ведущую роль играли дворянские по происхождению чиновники и судьи — дворяне судили всех. Важнейшими судами губернии оставались палаты уголовного и гражданского суда. С 1831 г. председателями палат уголовного и гражданского суда избирались только дворяне. При палатах гражданского суда были крепостные отделения для оформления разного рода документов и актов: о продаже вотчин, купчих, доверенностей, духовных завещаний, акты на продажу и покупку крепостных душ. Совестные суды полностью прекратили свою деятельность только в 1862 г.¹

Бюрократизированная судебная система во времена Николая представляла собой придаток административной власти. В уголовном деле господствовал инквизиционный или следственный процесс, который строился на основе формального доказательства вины без присутствия самого обвиняемого. После следствия, которое проводилось в полицейском учреждении, материалы уголовного дела поступали в канцелярию суда, где секретарь и его помощники на основании этого материала составляли записку о содержании дела. В записке излагались доводы сторон, прилагались справки и ссылки на законы. После составления такой записки стороны и их доверенные удостоверяли правильность составления записки и подписывали ее. Далее секретарь докладывал краткое содержание дела общему присутствию суда, заседавшему тайно в особой комнате за присутственным столом. Публика в суд не допускались, суд был изолирован от истца и ответчика^[3].

За время заседания присутствия — около 3—4 часов — рассматривалось одновременно несколько судебных дел. Таким образом, важнейшим в бюрократизированном дореформенном суде являлся следственный этап, а не сам судебный процесс. Решения судов подлежали обжалованию в вышестоящих инстанциях, вплоть до Сената. Если дело передавалось на ревизию в вышестоящую инстанцию, оно обрастало новыми справками и документами, собранными полицией. Однако законы того времени препятствовали апелляционным жалобам, особенно для лиц непривилегированных сословий. Горожанин, которого неправильно осудили, подавал апелляцию, но решения «свыше» мог так и не дождаться из-за волокиты.

Гражданский процесс отличался от уголовного только по форме, но покоился на тех же основах. Обширное бумажное делопроизводство, множество реквизирующих и апелляционных инстанций, запутанность самого судебного процесса создали главный феномен судопроизводства в дореформенной России — волокиту. Важным признаком «кривосудия» являлись дела, положенные в так называемый «долгий ящик», тяжбы, которые никто не решал. Произвол администрации, полиции, следственных органов, известное неравенство сословий в стране, беззащитность крестьян, купечества и горожан, взятки и незаконные поборы — основные черты дореформенного судопроизводства.

• [1] Князев Е. А. Россия от реформ к революции (1861—1917). М., 2006.
• [2] Князев Е. А. Россия от реформ к революции (1861—1917). М., 2006; Князев Е. А. История отечественной педагогики и образования., 2018.
• [3] Пушкарев С. Г. Россия 1801—1917. М., 2001.