Российское предпринимательство в пореформенный период (от реформ 60-70 гг. XIX в. до 1917 г.)

Основным фактором модернизации пореформенной России стали реформы 60−70-х гг. XIX века. Капиталистическая система хозяйства в России окончательно утвердилась в результате реформ в отличие от Запада, где именно буржуазные революции радикально расчистили дорогу для ее развития. Это объясняет половинчатый, противоречивый характер модернизации России в XIX — начале XX вв.

Буржуазные реформы 60−70-х гг. XIX в. определили российскую жизнь на много десятилетий вперёд. Царское правительство стремилось приспособить российскую государственную систему к условиям капиталистического развития, повысив мощь и авторитет России. Наряду с отменой крепостного права в 1861 г. в России синхронно проводятся реформы, направленные на создание основ гражданского общества: земская, судебная, военная реформы, реформа городского самоуправления.

Вступление России на путь капитализма ознаменовано бурным развитием городов. Поэтому в 1870 г. проводится городская реформа. В городах России были созданы всесословные органы местного самоуправления, начали функционировать Городские думы. Но они ведали лишь хозяйственными вопросами и избирались на основе имущественного ценза. Отмена сословных выборов в городах способствовала появлению единого городского сословия — буржуазии.

В 1864 г. была проведена земская реформа. В России создавались бессословные выборные органы местного самоуправления — земства. Их избирателями являлись только мужчины. Эти органы были призваны привлечь к решению местных проблем все слои населения. В земские собрания избирались депутаты от всех сословий во главе с предводителем дворянства. Однако земства также были лишены политических прав и находились под контролем центральной и местной властей, которые имели право приостанавливать любое постановление земского собрания. Отсутствовало и центральное земское представительство. Таким образом, сфера функционирования земской системы в России была ограничена. Но даже и в таком виде она была несовместима с принципами самодержавного управления государством.

В 1864 г. проводится судебная реформа. До этой реформы суд в России был сословный, тайный, без участия сторон и зависел от администрации и полиции. В ходе реформы в России вводились европейские судебно-правовые институты и буржуазные принципы судопроизводства: создавался новый суд, основанный на принципах буржуазного права. Это был бессословный, гласный, состязательный, независимый суд. Судебная реформа стала одной из самых последовательных и передовых в Европе. Однако она, как и земская, была несовместима с принципами самодержавного управления.

Реформы 60−70 гг. XIX в. были направлены на приведение в соответствие с изменившимися социально-экономическими условиями систему управления на местах, суд, армию и др. при сохранении сословного строя и позиций дворянства. В целом эти реформы способствовали постепенной эволюции России от абсолютной к конституционной монархии. Но ввести парламент и Конституцию так и не решились. Реформы 60−70 гг. XIX в. изменили развитие России, но полноценный парламентаризм и частнохозяйственный строй, веками существовавший в Западной Европе, созданы не были. Это нашло отражение в несформированности гражданского общества и оказало большое влияние на государственную власть.

Отрицательным фактором российской жизни являлась чрезмерная бюрократизация общества. Бюрократизация приводила к торможению экономической активности и любых инициатив, сопровождаясь жесткой регламентацией деловой жизни, бумажной волокитой, взяточничеством, казнокрадством и т. п. Крепостническобюрократическая система переживала кризис, тормозила развитие общества. Поэтому особое значение для ослабления бюрократической централизации имели земская и городская реформы.

Для России основной из буржуазных реформ 60−70-х гг. XIX в. была крестьянская реформа 1861 г. Подавляющее большинство.

жителей России были крестьянами. В соответствии с реформой крестьянин становился юридически свободным человеком, имеющим все основные гражданские права. Он мог приобретать в собственность любое имущество, отчуждать его, закладывать, завещать и имел право заключать договоры, принимать на себя обязательства и подряды, заниматься свободной торговлей без получения торговых свидетельств и уплаты пошлин, открывать и содержать промышленные, ремесленные и торговые заведения, возможность переходить в другие сословия. Однако сохранялась их сословная неравноправность: прикрепление к месту жительства, к общине. Кроме того, они были обязаны нести рекрутскую, подушную и другие повинности, подвергались телесным наказаниям. Крестьянин мог продать свой надел членам своей общины или посторонним, но только с позволения общины. Царизм стремился превратить крестьян в мелких собственников при сохранении значительной части дворянского землевладения и крупного помещичьего хозяйства.

Далее, крестьянская реформа предусматривала постепенный переход к крестьянам земельного надела. Земля переходила им за выкуп, который должен был компенсировать помещикам не только потерю земли, но и отсутствие крепостного труда. Помещик обязан был дать надел, а крестьянин должен был его принять. При этом освобождался не каждый крестьянин в отдельности, а вся община. Однако около половины крестьян потеряли часть земли, которой они пользовались до реформы. Эта земля называлась «отрезками». До выкупа земли крестьяне считались «временнообязанными» и должны были нести прежние повинности — барщину или оброк (отменены в 1881 г.).

Таким образом, на основной территории России сохранялось общинное землепользование. В общине существовал периодический передел земли, причем преобладал уравнительный принцип распределения. Это не создавало стимула для улучшения почвы. Сохранялась и круговая порука. Выделиться из общины крестьянин мог, лишь уплатив единовременно свою долю выкупной ссуды. Без разрешения властей крестьяне не могли уйти на заработки. Дело в том, что промышленность в России не могла поглотить большого количества рабочих рук, и царская власть боялась социального взрыва. Поэтому среди реформаторов преобладали консервативно-охранительные настроения.

Реформа 1861 г. не создала слоя собственников, поскольку земля передавалась общине, а не лично крестьянину. Этим укреплялась лишь общинная структура. Непоследовательность реформирования отношений в деревне означала консервацию отсталости. Таким образом, власть не обеспечила ни равных возможностей, ни равных прав для развития помещичьего и крестьянского хозяйств. Однако результаты реформы 1861 г. соответствовали потенциалу российского общества 60-х гг. XIX в. Острота сословных противоречий в стране временно снималась, и обеспечивалось ее динамичное экономическое развитие при относительной политической стабильности.

В целом реформа 1861 г. так и не решила окончательно аграрный вопрос в России. Дело в том, что во всех передовых странах Европы аграрный переворот предшествовал промышленному перевороту. Он осуществлялся в двух видах: американском («фермерском») или в прусском («юнкерском»). В России же были сделаны лишь первые шаги аграрной реформы по прусскому варианту. Аграрная эволюция имеет ключевое значение для понимания русского исторического процесса. К концу XIX в. крестьяне составляли около 75% населения России. Между тем даже в Австро-Венгрии их доля не превышала 60%, а в Англии — 8,5%.

Становление в России аграрного капитализма вызывало острейшую борьбу, охватывающую все классы, социальные слои и общественно-политические силы, а аграрно-крестьянский вопрос стал основным вопросом общественной жизни в течение всей эпохи капитализма. Исследователи дают разную оценку аграрного строя дореволюционной России. Одни считают, что в сельском хозяйстве преобладали полукрепостнические и вообще докапиталистические формы хозяйства, т. е. фактически признают полукрепостнический характер аграрного строя России. Другие считают, что в сельском хозяйстве преобладали капиталистические отношения, которые были опутаны множеством всякого рода феодальных пережитков.

В пореформенной России шла борьба между разными путями буржуазной аграрной эволюции: буржуазно-помещичьим («прусским») и буржуазно-крестьянским «американским». До 1917 г. ни один из них так и не победил. Развитие России по «прусскому» пути обеспечивалось реформами, проводимыми государством, выражающим интересы помещиков. Российское крестьянство стремилось к «американскому» пути, устраняющему все полукрепостнические пережитки и, прежде всего, их основу — дворянскопомещичье землевладение. Поэтому первый из этих путей был реформистским, а второй — революционным.

Смысл аграрной политики царизма состоял в сохранении и поддержке помещичьего землевладения, т. е. в развитии по «прусскому» пути. Однако привилегированное дворянско-помещичье землевладение создавало общую неблагоприятную экономическую конъюнктуру, как для развития сельскохозяйственного производства, так и прогресса буржуазных отношений народного хозяйства в целом. Помещики владели огромным количеством земли: 30 тыс. крупных помещиков имели 70 млн десятин (1 десятина = 1,09 га.). Почти столько же земли имели 10,5 млн. крестьянских дворов. Для организации крупного сельскохозяйственного производства требовались значительные инвестиции. Помещики получили от государства при освобождении крестьян в 1861 г. огромный выкуп за землю, но большинство из них эти деньги просто бездарно истратило. Российский помещик не смог приспособиться к условиям рынка.

Господствующее положение в аграрном секторе России занимало крестьянское хозяйство. Это было обусловлено особенностями аграрного развития России в эпоху феодализма. Важнейшая из них состояла в широком распространении в России системы государственного феодализма. Крестьянское хозяйство преобладало в сельскохозяйственном производстве хлеба (88% против 21% у помещиков). Если же взять совокупный продукт земледелия и животноводства вместе, то крестьяне производили 93% его стоимости, а все помещичьи хозяйства — 7%. Но вклад различных слоев крестьянства был неодинаков. Зажиточные хозяйства давали половину товарного хлеба. Они вели хозяйство по-новому, использовали наемную рабочую силу, сельскохозяйственные машины, применяли передовые агротехнические приемы. Но господство в деревне крестьянской общины с круговой порукой и крупных помещичьих латифундий сдерживало технический прогресс в сельском хозяйстве. Высокие темпы роста населения вызвали в начале XX в. аграрное перенаселение в Европейской России и острый земельный голод. Игнорирование крестьянских интересов стало одной из основных причин мощного протестного выступления крестьянства.

Процесс реализации этих реформ выявил диспропорции и противоречия в экономической и социальной жизни России. При заметном развитии индустриального сектора в аграрной сфере царил застой. Ускорить индустриализацию в России было нельзя при сохранении существующих порядков в деревне. Важнейшей особенностью было почти полное отсутствие частной собственности на землю у крестьян. Традиционалистское сознание общинного крестьянства делало его долгое время одной из опор самодержавия. Однако сложное, противоречивое пореформенное развитие, острейший земельный голод, выкупные платежи, быстрое расслоение крестьянства способствовали накоплению огромного социального недовольства, направленного против самодержавного режима.

В результате реформ 60−70 гг. XIX в. в России был начат переход к индустриальному обществу, существовавшему в передовых странах Западной Европы. Представляется, что этот исторический опыт страны мог быть использован и в социально-экономической политике постсоветской России в 90-х гг. XX в.

Россия была страной молодого капитализма, вступившая на путь рыночного развития позднее многих европейских стран. Новые заводы в стране создавались на базе акционерного капитала с использованием новейшей техники. Обратимся к процессу индустриализации. В России внутренние источники для развития капитализма были существенно ослаблены нарушением последовательности аграрно-капиталистического и промышленного переворотов. Своеобразие развития капитализма в России заключалось в том, что промышленный переворот в стране, начавшийся еще в 30-е годы XIX в. завершился в основном к 80-м гг. XIX в. А аграрный переворот не завершился, что фатальным образом отразилось на судьбе страны в 1917 г. Это осложняло и индустриальное развитие страны и делало аграрный вопрос центральным и судьбоносным для России.

Индустриализация вызвала рывок в развитии экономики, за которым последовал ее систематический экономический рост. Но курс страны на индустриализацию, не сопровождавшийся преобразованиями в деревне и не предполагавший каких-либо изменений в системе общинного землевладения и патриархальном укладе крестьянской жизни, порождал глобальные диспропорции, неизбежно ведущие к социально-политическим потрясениям.

Период индустриализации не стал в России длительным периодом свободной конкуренции на рынке, как это было на Западе. А ведь именно свободная конкуренция олицетворяла собой прогрессивные тенденции растущего российского капитализма, стимулировавшие технический прогресс. Емкость внутреннего рынка в России была небольшой. Трудящиеся были плохими покупателями промышленных товаров. Поэтому бурное развитие капитализма в России поставило народное хозяйство в тупик.

Чтобы ускорить развитие страны, царское правительство проводило политику, направленную на форсированное развитие тяжелой промышленности и транспорта. Использовались также такие меры: концессионная система при организации железнодорожного строительства, казенные заказы, привлечение иностранного капитала, протекционистская и жесткая налоговая политика, увеличение экспорта хлеба и другой сельскохозяйственной продукции и сырья. Такая политика называлась насаждением капитализма «сверху». Вместе с тем в России имели место однотипные Западу процессы становления капитализма «снизу»: преобладание торгово-ростовщических форм эксплуатации, развитие мануфактуры из мелкотоварного производства, возникновение фабрик, социальное разложение крестьянства и т. д. В целом для развития российской буржуазии был характерен тот же путь от торгово-ростовщической деятельности к торгово-промышленной. Но протекали эти процессы позднее, чем на Западе, и с рядом особенностей.

Проводя индустриализацию, Россия использовала опыт ряда стран, например Германии, но с меньшим успехом. Среди причин такого положения можно назвать такие: крайне низкий образовательный уровень населения и доход на душу населения. Российское государство стремилось развивать промышленность, руководствуясь военно-стратегическими целями. Поэтому рост капиталовложений в тяжелую промышленность происходил за счет легкой промышленности и сельского хозяйства. Но важнее всего было то, что Россия оказалась единственной из основных промышленных стран, которая предприняла индустриализацию, не располагая сильным аграрным сектором. Известно, что во всех основных индустриальных странах повышение продуктивности сельского хозяйства предшествовало ускорению роста промышленности. В России же правительство фактически обескровило аграрный сектор, расширяя экспорт сельскохозяйственной продукции в целях накопления капитала, необходимого для развития тяжелой промышленности.

Отменив крепостное право и открыв путь буржуазного развития, реформа создала предпосылки для перехода к рынку (труда, земли, товаров, капиталов) и к индустриализации. Несмотря на кабальные условия реформы, крестьянские хозяйства стали основной движущей силой капиталистической эволюции аграрного сектора экономики России. Россия к концу XIX в. вышла на 1-е месте в мире по экспорту хлеба. Но сельскохозяйственное производство росло в основном за счет распашки новых земель, т. е. развивалось экстенсивным путем. Мало внимания уделялось интенсификации сельскохозяйственного производства, т. е. повышению производительности труда и эффективности производства за счет внедрения новой техники и технологии, более совершенной агрокультуры.

Особенностью развития капитализма в России во второй половине XIX в. было резкое смешение стадий складывания системы крупно индустриального производства. В передовых странах Запада железнодорожное строительство было результатом промышленного переворота, венчавшего дело окончательного преобразования капитализма. В России же крупное железнодорожное строительство началось до завершения промышленного переворота. Это породило в шестидесятые-семидесятые годы XIX в. известных «железнодорожных королей». В их числе были выходцы из кругов дворян-предпринимателей: П.Г. фон Дервиз, К.Ф. фон Мекк, С. Д. Башмаков, а также из числа откупщиков и купечества — П. И. Губонин, С. И. Мамонтов, С. С. Поляков и др. Они быстро вошли в высшие сферы общества, были осыпаны высочайшими милостями — орденами, чинами, дворянскими титулами, приобрели политический вес. Железнодорожное строительство привлекало отечественный и иностранный капитал своей высокой доходностью, которую обеспечивало правительство, закрывавшее глаза на различные технические, законодательные и морально-этические нарушения, добиваясь приливов капитала в эту сферу.

Строительство железных дорог способствовало реконструкции промышленного производства и в США, и в Германии. Но 90-е гг.

XIX в. в России стали подлинно железнодорожным бумом. По абсолютному приросту железных дорог Россия вышла на первое место в Европе, а по длине железнодорожной сети — на второе место в мире после США. Причем более половины ее железных дорог принадлежали государству. Интересно, что с конца 70-х гг. XIX в. на транспорте стал использоваться преимущественно отечественный железнодорожный состав.

Русской буржуазии, как и другой, особенно на ранних этапах её формирования, были свойственны безудержная страсть к наживе и обогащению, жадность, жесточайшая эксплуатация рабочих, склонность к спекуляции и обману, показное мотовство. Но эти негативные черты в облике российских предпринимателей следует рассматривать исторически — основы деловой этики и культуры предпринимательства складываются постепенно с формированием гражданского общества и правого государства.

В 1861 г. в Российской империи было всего 1687 км железных дорог, а к концу века — около 50 тыс. К 1913 г. протяженность железнодорожной сети России достигла 71,9 тыс. км. Россия по этому показателю вышла на второе место в мире, уступая лишь США. Таким образом, за 50 лет после реформы 1861 г. было построено более 70 тыс. км железных дорог. В их числе была Транссибирская железнодорожная магистраль, которая способствовала дальнейшему освоению Сибири. Постепенно государство передавало железнодорожное строительство в частные руки на условиях концессии, считая казенное управление неэффективным. Однако в 1880—1890 гг. большая часть железных дорог снова была выкуплена государством, и возобновился принцип их казенной эксплуатации и строительства. Это объясняется хозяйственной конъюнктурой. При ее неблагоприятном состоянии тяжесть ложилась на государство, при подъеме — большое значение приобретала гибкость и эффективность частного капитала. Развитие транспортной инфраструктуры оказало мощное воздействие на всю российскую экономику. Добыча нефти увеличилась в 2,5 раза. К старым отраслям прибавились новые: угольная, нефтедобывающая, химическая, машиностроение.

Успехи индустриализации в России стали возможны только при значительной и последовательной помощи со стороны государства. При министре финансов С. Ю. Витте была разработана последовательная экономическая программа развития промышленности. Ее цель — преодолеть отставание России от Запада. Основные направления этой программы: жесткая налоговая политика, введение государственной винной монополии (эти меры гарантировали бюджетные излишки для вложения в промышленное производство); строгий протекционализм; финансовая реформа; обращение к иностранному капиталу. Огромный размах железнодорожного строительства способствовал развитию черной металлургии и топливной промышленности. Высокими были темпы роста легкой промышленности, особенно текстильной. За 1861−1881 гг. производство тканей в стране увеличилось в три раза. Именно в этой отрасли завершается промышленной переворот — крупная машинная индустрия побеждает мануфактурное производство, ткацкие фабрики вытесняют кустарное ткачество. Бурно развивалась пищевая промышленность и промыслы, связанные с переработкой сельскохозяйственного сырья. Значительно выросла урожайность зерновых.

Стержнем политики ускоренной индустриализации стала финансовая реформа С. Ю. Витте, т. е.

введение

в стране золотого рубля. Для этого были взяты кредиты на Западе. Для увеличения добычи золота были расширены возможности частной золотопромышленности. В 1897 г. Россия имела самый крупный золотой запас в мире. Финансовая реформа была непосредственно связана с особенностью российской модернизации экономики. В 1895—1897 гг. финансовая реформа в России была осуществлена. Все бумажные ассигнации за рубежом и внутри страны свободно менялись на золотой эквивалент. Россия стала одним из первых государств, воспользовавшихся широким экспортом капитала для решения внутренних хозяйственных проблем. Иностранные инвестиции в отдельные годы составляли более половины всех капиталовложений в российскую промышленность. В связи с тем, что с использованием иностранных инвестиций возникли серьезные проблемы, так как отсутствовал контроль над расходованием валюты, С. Ю. Витте настаивал на введении концессий, которые позволяли бы иностранным инвесторам осуществлять прямое вложение капиталов в экономику России.

Если отечественные предприниматели охотнее вкладывали деньги в легкую промышленность, которая обеспечивала быстрый оборот капитала и приносила высокую прибыль, то иностранные инвесторы (из Франции, Германии, Бельгии) — в тяжелую промышленность, имевшую перспективы роста и приносившую им огромные прибыли. Так, Германия вложила крупные средства в развитие электротехнической и химической промышленности. А наибольшая часть английских инвестиций пришлась на нефтедобывающую отрасль. Однако массового притока капиталов запада через них не последовало — отсутствовали необходимые российские законы. В связи с этим С. Ю. Витте был вынужден искать другие источники финансирования модернизации экономики. К ним следует отнести увеличение косвенных налогов на товары массового спроса: водку, спички, керосин, сахар, ткани. Это позволило пополнить бюджет страны. В 1897 г. в России была отменена частная продажа спиртного и установлена винная монополия государства.

Такая политика явилось стимулом индустриального развития страны и одной из причин иной, чем на Западе форм возникновения крупно фабричного производства — часто без прохождения мануфактурной стадии. Так миновал мануфактурную стадию горнометаллургический южный район Донбасса и Криворожья. Английские, французские и бельгийские промышленники не только приобретали акции русских предприятий, но и сами основывали здесь заводы и фабрики. Поэтому новый южный промышленный район быстро обогнал Урал. К началу XX в. он давал более половины всей общероссийской выплавки стали. Промышленность Юга была организована вполне по-капиталистически. Здесь создавались крупные предприятия, оснащенные передовой иностранной техникой и использующие наемных рабочих. Именно бурное строительство железнодорожной сети вызвало стремительное развитие и сопутствующих отраслей промышленности — горнодобывающей, металлургической, машиностроительной и др. За полвека после отмены крепостного права выплавка чугуна в России увеличилась в 15 раз, добыча каменного угля — в 30 раз, а по добыче нефти вначале XX в. наша страна заняла первое место в мире.

В другой последовательности, по сравнению с европейскими странами, происходило в России оформление и кредитной системы. Только в 1864 г. был образован первый Санкт-Петербургский коммерческий банк на акциях. Он должен был стать определенным стандартом для создания таких кредитных учреждений по всей стране. В 1865 г. учреждается Московский купеческий банк. Среди его учредителей были известные московские предприниматели:

Т.С. Морозов, П. М. Третьяков, В. А. Кокорев, И. Ф. Мамонтов и др. Однако вскоре выявились слабые стороны деятельности коммерческих банков. Многие новые российские предприниматели устремляются к акционерному банкирскому промыслу. Начинается лихорадка учреждения новых банков. Акции коммерческих банков в конце 1860-х гг. становятся результатом невиданной биржевой спекуляции, она охватила все сословия российского общества.

Всю Россию в 1870-х гг. потрясла история с Московским ссудным банком [1]. Этот банк был учрежден на волне банковской лихорадки в 1870 г. Его создали стремящиеся быстро обогатиться представители разных сословий. Заведовал его делами управляющий московским ломбардом Д. Шумахер. По его протекции место директора-распорядителя занял П. Полянский, а членом правления стал разорившийся банкир из Варшавы Г. Ландау. Такие «руководящие кадры» по российской традиции находились в родственных отношениях или были связаны друг с другом по службе. Так как в России все стремились быстро обогатиться, то, по инициативе Г. Ландау, банк предпринимает игру на иностранных фондовых биржах. Там закупались ценные бумаги европейских железнодорожных и кредитных компаний в расчете на повышение их курсов. Но вначале 80-х гг. XIX в. на Западе наступил экономический кризис, который быстро перебросился и в Россию. Благодаря связям в деловом и чиновничьем мире руководство Ссудного банка вышло на Г. Струссберга, железнодорожного магната из Пруссии, который нажил огромные капиталы в железнодорожном строительстве. Однако в результате кризиса на Западе его дела шли плохо. Но москвичи ничего об этом не знали, а Г. Ландау «раскручивал» своего клиента, так как получил от Г. Струссберга комиссионные. В свою очередь, он получил и у московских партнеров огромные кредиты, дав в залог акции еще не построенных железных дорог. Обман длился больше года. Вскоре наступил крах. В 1875 г. банк сделал уведомление о приостановке платежей. Это спровоцировало панику среди акционеров банка, доверивших ему около 14 млн рублей своих средств. (Как это похоже на современную историю кризиса 1998 г. в России!) Об этом событии тогда говорила вся Россия. Но в Российской империи существовала разрешительная система банковского учредительства акционерных банков, т. е. его устав утверждался министром финансов, а нередко и самим императором. В дело вмешался Александр II. Его указом была учреждена комиссия, которая распорядилась немедленно погасить за счет казны половину долгов банка, вернуть бывшим депонентам ¾ средств. Струссберг, Полянский, Ландау и некоторые другие оказались за решеткой, а их пособники лишились чинов, званий и собственности. Банк был закрыт. Жаль, что этот печальный опыт не был учтен в постсоветской России в 90-х гг. XX в.

Этот кризис повлиял на банковское предпринимательство в России. В стране усиливается регулирующая роль государства. Происходит и усиление регламентации деятельности коммерческих банков, создается антикризисная программа, совершенствуется законодательство и ограничивается их предпринимательская деятельность. Только к середине 1880-х банковская система России преодолела кризисные явления. Коммерческие банки постепенно заняли ведущие позиции в регулировании финансовых потоков.

Доля иностранного капитала в промышленности России составляла в среднем 30% и была выше, чем в западных странах. Постепенно основную роль на финансовом рынке стали играть коммерческие банки. В Москве по инициативе купца В. Кокарева были созданы Московский купеческий банк и Волжско-Камский банк для финансирования промышленности. К началу 1880-х гг. в стране насчитывалось свыше 40 коммерческих банков, сотни различных кредитных учреждений, [см. Приложение II, В.А. Кокорев].

Одновременно в стране продолжали работать и крупные ярмарки. Интересно, что на Нижегородской ярмарке 1889 года представители российского купечества подали записку в ее организацию, в которой возлагали надежды на оживление отечественной торговли с 400-миллионным Китаем и 35-миллионной Японией. В ней подчеркивались выгоды посреднической торговли для производителей промышленной продукции и потребителей восточных товаров в России.

К началу XX в. банковская система России была представлена, прежде всего, крупными и крупнейшими акционерными коммерческими банками. Бурный рост средних и мелких кредитных учреждений приходится на время предвоенного промышленного подъема. Решающим же этапом в становлении акционерных коммерческих банков стали 90-е гг. XIX в. — «золотое десятилетие» в истории экономического развития России. Эти банки активно финансировали промышленных предпринимателей. Но уже в конце XIX — начале XX в. начался процесс сращивания финансового и промышленного капиталов. Это привело к формированию в России мощных финансово-промышленных групп, монополизировавших развитие целых направлений и даже отраслей промышленности.

К особенностям модернизации развития следует отнести государственную поддержку индустриализации усиленной таможенной защитой, размещением гарантированных заказов в первую очередь на государственных предприятиях. Одним из авторов таможенного тарифа был Д. И. Менделеев. По новым таможенным правилам на большинство ввозимых в Россию товаров были установлены высокие, почти запретительные таможенные пошлины. А экспортные пошлины были низкими и выгодными для российского предпринимателя.

Вторая половина XIX в. была временем бурного развития капиталистических отношений в экономике России. В основном завершился промышленный переворот, продолжалась индустриализация. За 1861 — 1900 гг. объем промышленной продукции возрос в 7 раз (в Германии в 5 раз, во Франции — в 2,5, в Англии — 2 раза). По ряду показателей промышленного производства Россия достигла уровня Франции (по выплавке чугуна и стали, производству машин, потреблению хлопка, добыче минерального топлива). По добыче нефти страна к концу XIX в. заняла первое место в мире, хотя в начале XX в. и была оттеснена США.

Однако попытка осуществить радикальную капиталистическую модернизацию не увенчалась успехом. Дело в том, что многоукладность экономики вносила серьезные диспропорции в общую картину промышленного развития страны. Особенности социально-экономического строя — отсутствие значительного, экономически сильного класса буржуазии, развитие капитализма вширь, а не вглубь, архаичность сельского хозяйства — мешали России сравняться с ведущими капиталистическими странами.

Российское правительство контролировало торговую, промышленную, финансовую сферу предпринимательства. Однако развитие капитализма в сельском хозяйстве России значительно отставало. Царское правительство проводило в стране продворянскую политику. Это обернулось отставанием аграрного капитализма от других сфер российского предпринимательства. Огромный потенциал аграрного предпринимательства в России не был полностью использован, как в других странах.

В процессе реализации реформ С. Ю. Витте столкнулся с большими трудностями. Почти 80% налогоплательщиков составляли крестьяне. Индустриальное развитие России происходило за счет отсталого сельского хозяйства. Это приводило к разорению крестьянской массы, выброшенной из деревни и не нашедшей себе места в городе. Противоречие между сильным государственным сектором в экономике и практически полным отсутствием частной собственности на землю у крестьян в значительной степени затрудняло проведение экономической реформы. С большим опозданием только в начале XX в. (с 1906 г.) стала осуществляться аграрно-крестьянская реформа. Ее целью было формирование новой социальной опоры власти — класса мелких земельных собственников. Эта политика связывается с главой правительства П. А. Столыпиным. Основными элементами столыпинских реформ были: отмена круговой поруки, облегчение выхода из общины, преобразование паспортного устава, предоставление крестьянам дешёвого кредита, организация переселений крестьян. Главным путем достижения указанной цели были ликвидация крестьянской общины с присущей ей системой землевладения и землепользования и создание широкого слоя личных крестьян-собственников, ведущих предпринимательское рыночное хозяйство.

Столыпинская аграрная реформа была, как известно, второй после реформы 1861 г. «чисткой» земель для развития аграрного капитализма по консервативному, буржуазно-помещичьему «прусскому» пути. Основная цель реформы состояла в расширении (путем раскола относительного единства и общности интересов крестьянского мира) условий для торжества аграрного капитализма в его консервативно-помещичьем, «прусском» варианте и для укрепления социальной опоры самодержавного строя. Переход общинного крестьянства на фермерский путь развития предполагался при сохранении помещичьих хозяйств и только за счет общинных земель.

Однако политика ликвидации общины потерпела провал, что подрывало возможность достижения основной цели реформы. И дело здесь не только в том, что выделилось из общины лишь немногим более пятой части дворов. Важно и то, что, во-первых, из общего числа, выразивших желание выйти из общины, лишь немногим более четверти дворов получили от сельского общества согласие на выход. Большая же часть выделившихся получила разрешение на выход от местных властей, т. е. утверждение личного землевладения совершалось под административным нажимом на деревню. Из общины выходили кулаки (богатые крестьяне), скупавшие участки бедняков для основания фермерских хозяйств. Таким образом, до четверти всей бывшей общинной земли собиралась в руках кулаков-фермеров.

Важнейшим условием реализации реформы было создание дополнительного банка земли. Закрепление в личную собственность мизерного крестьянского надела не могло вызвать коренных сдвигов в сельском хозяйстве. В этих условиях крестьянину было очень трудно, а чаще всего невозможно стать субъектом рыночной экономики. Переселение крестьян в Сибирь рассматривалось П. А. Столыпиным как решение проблемы земельного голода. По указу от 10 марта 1906 г. право переселения крестьян было предоставлено всем желающим без ограничений. Правительство ассигновало немалые финансовые ресурсы на расходы по устройству переселенцев на новых землях, на их медицинское обслуживание, общественные нужды и на прокладку дорог. В 1906;1913 г. за Урал переселилось 2792,8 тыс. человек. Переселенцам давали столько земли, сколько они могли обработать. Сибирский климат, трудности освоения новых земель заставляли крестьян объединяться в кооперативы. Совместными усилиями они создавали маслозаводы, мастерские по ремонту сельхозтехники и даже небольшие электростанции. В итоге переселенческой кампании произошел скачок в экономическом и социальном развитии Сибири. До переселения крестьян в Сибири происходило сокращение посевных площадей, а за 1906;1913 гг. они расширились на 80%, в то же время в европейской части страны — только на 6,2%. По темпам развития животноводства Сибирь обогнала европейскую Россию. Масштабы этого мероприятия обусловили и трудности в его осуществлении. Количество крестьян, не сумевших приспособиться к новым условиям и вынужденных вернуться, составило около 25% от общего числа переселенцев. Причем российское чиновничество саботировало программу переселения крестьян в Сибирь, в результате не была решена одна из основных задач реформы — земельный голод.

Большое значение П. А. Столыпин придавал реформе местного управления и суда. Необходимость такой реформы логически вытекало из его аграрных преобразований. Крестьяне-собственники нуждались в надлежащей правовой защите. По мнению П. А. Столыпина, вертикаль власти должна была дойти до земств и активизировать, таким образом, систему самоуправления на местах. Проведение реформы должно было уравнять крестьян в правах с другими сословиями и создать бессословные органы местного управления. Предусматривалось принятие ряда законов, обеспечивающих неприкосновенность личности, реформу уголовного законодательства.

П.А. Столыпин считал, что на капиталистическое переустройство России понадобится 20 лет. Однако этого запаса времени уже не было. В научно-экономическом смысле эти реформы были прогрессивные, но запоздалые. Россия была бедна капиталами и капиталистами, особенно если сравнивать ее в этом отношении с более развитыми западными странами. 1917 год прервал развитие России по буржуазному пути в тот момент, когда она прошла меньшую, наиболее трудную его часть и была далека от исчерпания возможностей этого общественного строя. Революционная обстановка в стране, предвоенная ситуация в мире, Первая мировая война не оставляли никаких надежд на успех.

К сожалению, в нашей аграрной стране из всех видов предпринимательства аграрное предпринимательство было самым «молодым». Аграрное предпринимательство возможно в условиях частной собственности на землю. Однако для России это носило ограниченный характер. В пореформенный период основными видами собственности в России были: государственная, общинная и частная. Частными владельцами земли были дворянство, а также отчасти купцы и духовенство.

Поэтому основными и преобладающими формами аграрного предпринимательства в пореформенной России стала аренда и кооперация. Это произошло потому, что изначальной формой права на землю являлось владение. Однако владение землей — это еще не частная собственность. Арендатор может владеть землей, но не всегда распоряжается ею. Частная собственность начинается тогда, когда есть право не только пользования, владения, но и распоряжения землей. Таким образом, практически полное отсутствие частной собственности на землю у российских крестьян в значительной степени затрудняло аграрное предпринимательство. Большинство населения России не имело частной собственности. Это помогает понять как требования крестьянства в революции 1917 г., так и судьбу капитализма в России.

Яркую страницу в историю аграрного предпринимательства пореформенной России вписала кооперация. Во второй половине XIX в. кооперативное движение охватило все страны, а с 60 гг. в том числе и Россию. Для России с традициями артельного, общинного труда кооперация могла стать судьбоносной формой для ее существования. Об этом свидетельствуют темпы распространения кооперации в России, которые тогда были одними из самых высоких в мире.

В 1865 г. официально был учрежден Устав I Ссудо-сберегательного сообщества. Значительное распространение получила кредитная кооперация. В годы реформы в стране была создана широкая сеть кредитных институтов (кредитная кооперация, ссудносберегательные банки, кредитные товарищества), обслуживавшие денежный оборот крестьянских хозяйств. В январе 1914 г. насчитывалось свыше 13 тыс. учреждений. Появление кооперативных кредитных учреждений дало импульс развитию производственных, потребительских и сбытовых коопераций. Крестьяне на кооперативных началах создавали молочные и масленые артели, сельскохозяйственные общества, потребительские лавки и даже крестьянские артельные молочные заводы.

Реформы П. А. Столыпина встретили резкое противодействие со стороны правых партий в Думе и Государственном совете. После окончания революции 1905;1907 гг. изменилось и отношение Николая II к проблеме модернизации аграрного сектора. Он практически перестал поддерживать реформатора. П. А. Столыпин превратился в объект критики и справа, и слева. Первого сентября 1911 г. он был убит в Киеве.

Надо отметить, что выдающийся вклад в теорию и развитие не только российского, но и мирового кооперативного движения внесли российские ученые и организаторы: А. И. Чупров, А. И. Васильчиков, М.И. Туган-Барановский, А. В. Чаянов и др. Они доказывали, что именно кооперация, основанная на принципах свободного предпринимательства, выведет крестьянскую Россию на путь прогресса. Благодаря подвижничеству и усилиям энтузиастов Россия к концу XIX в. покрылась сетью кооперативов. Наиболее популярными в народе были: ссудо-сберегательные товарищества, кредитные товарищества, сбытовые артели, сельскохозяйственные товарищества и др. Кооперативы спасали от грабежа ростовщиков, спекулянтов-скупщиков и др. Однако неграмотные крестьяне сначала недоверчиво смотрели на кооперативы. С другой стороны, высшие власти самодержавной России тоже относились к кооперации с опасением. Все кооперативы были под жестким контролем губернаторов и полиции.

К 1870 г. в стране действовало 15 ссудо-сберегательных кооперативов. Такие кооперативы принимали в свои ряды не всех желающих, а только добросовестных домохозяев. Кооперативный кредит был недорог 5−7% годовых, вместо 50−200% у ростовщиков. В Москве был образован Комитет сельских ссудо-сберегательных и промышленных товариществ с отделением в Петербурге. С 1871 г. этот комитет стал выполнять функцию кооперативного центра в России. Ведущую роль в этом учреждении принадлежало Петербургскому отделению, которое возглавлял князь А. И. Васильчиков [2] - представитель древнего княжеского рода, сын крупного сановника, друг поэта М. Ю. Лермонтова и его секундант на трагической дуэли. Он понимал, что будущее зависит от позиции крестьянства, и старался использовать кооперацию не только как экономическую панацею, но и эффективное средство переустройства России. А. И. Васильчиков принял участие в разработке проекта Крестьянского банка мелкого земельного кредита. Государственный Крестьянский банк был открыт в 1883 г. Он стал рычагом в стимулировании крестьян к переходу на частнособственнические принципы. Но ссуды Крестьянского банка не могли полностью удовлетворить спрос крестьянина.

В конце XIX в. в кооперативном движении зарождаются новые виды аграрной кооперации — сельскохозяйственные товарищества (сбытовые кооперативы). В 1897 г. принимается их устав. Расцвет кооперативного движения в России наблюдался после начала аграрной реформы 1906 г. и продолжался до 1917 г. К сожалению, кооперация в досоветской России не успела стать организацией большинства трудящихся. Трудна и противоречива была судьба кооперации в России и после октября 1917 г. Исторический опыт аграрного предпринимательства в России свидетельствует, что в рыночных условиях современной России кооперация могла бы стать не только эффективной формой развития экологически чистого сельского хозяйства, но и способствовала бы развитию промышленного производства.

Необходимо остановиться на торгово-промышленном законодательстве России в XIX — начале XX вв. Обращает внимание, что до начала XX в. предпринимательство в России не представляло сколько-нибудь организованной политической силы и формировалось в тесной связи с государством. А государство по-прежнему считало своей главной социальной опорой дворянство. В целом же в России сложилось оригинальное коммерческое законодательство. При этом торгово-промышленное право так и не выделилось в особую систему, как это имело место в странах Запада, закрепленную на основе римского частного права в гражданском или торговом кодексе [3]. Исключение составляет Гражданский кодекс Наполеона, действовавший только на территории Царства Польского. Предпринимательские отношения в России регулировались в большинстве своем нормами отдельных законов и специальных уставов, которые содержались в своде законов Российской империи. Важнейшими законодательными источниками торговопромышленного права в рассматриваемый период были: Устав торговый, Устав судопроизводства торгового, Устав вексельный, Устав о промышленности, Горный устав, Свод законов гражданских, Общий устав российских железных дорог, Устав кредитный, Устав о прямых налогах.

В России во второй половине XIX в. появляются законы, регулирующие торгово-промышленную деятельность. В их основе — принцип свободы промысла. Так, статья 21 податного закона 1863 г. фиксировала правило: промысловые свидетельства могли выдаваться лицам всех состояний без различения пола, русским и иностранным подданным. Эти меры привели к количественному росту слоя российских предпринимателей, изменению их качественного состава. В сферу предпринимательства втягиваются все сословия. Происходит рост купечества (в 1836 г. насчитывалось 85 тыс., в 1897 г. — 225,6 тыс. человек), при этом утрачивается его сословная обособленность.

В 60-е годы XIX в. Россия вернулась к купеческой структуре, установленной Петром I, к существованию двух купеческих гильдий. Наиболее привилегированной группой были купцы первой гильдии — они занимались заграничной и оптовой торговлей, высокодоходными промыслами (банковским делом, страховым и др.). Купцы второй гильдии могли вести розничную торговлю и иметь небольшие предприятия. Согласно полному своду законов Российской империи, купечество первой гильдии составляло «особый класс почётных людей в государстве». За особые заслуги им могли быть присвоены звания «коммерц-советника» или «мануфактурсоветника», их дети могли учиться в привилегированных учебных заведениях. Купцы второй гильдии, которых было большинство, таких прав не имели. Принадлежность к гильдиям обязывала купцов платить высокие налоги (промысловый налог, купеческий сбор). При этом в купцы часто записывались по причинам, далёким от торговой деятельности (например, евреи, становясь купцами первой гильдии, приобретали право жить вне черты осёдлости).

В пореформенное время увеличивалось число «коллективных» купцов первой гильдии — владельцы крупнейших коммерческих банков и торгово-промышленных предприятий оформляли свидетельство первой гильдии не на себя лично, а на предприятия. Купечество этого периода пополнялось за счёт всех сословий. Но в основном торговой деятельностью стремились заниматься представители низов, зарабатывая на этом капитал, затем вкладывая его в промышленность или финансовое дело. В среде купечества существовало стремление перейти в более престижные сословия — дворянство, чиновничество, офицерство. Самодержавие поддерживало предпринимателей, давало возможность «одворяниться», получить орден, стать почётными гражданами вместе с членами семей. Иногда желание приобрести дворянский статус встречало осуждение и противодействие со стороны тех предпринимателей, кто пытался сохранить сословно-купеческие ценности.

Обширный Свод законов Российской империи, содержавший законы о регулировании предпринимательской деятельности, пополнявшийся новыми положениями и законами, неоднократно переиздавался. По мере развития страны в него включались новые нормы, которые регулировали хозяйственно-экономическую деятельность. В результате в 1906 г. было издано Сводное продолжено ние законов Российской империи в пяти томах. Суть новых изменений заключалась в усилении государственного регулирования частнохозяйственной деятельности в дальнейшем развитии частной инициативы, в установлении институциональных рамок для упорядочения предпринимательства. Согласно новым законам и положениям торгово-промышленного законодательства конца XIX — начала XX в. и население Российской империи, и иностранцы обладали правоспособностью.

Обращает внимание, что в Российской империи вплоть до 1917 г. имели место значительные ограничения и регламентации в осуществлении предпринимательской деятельности со стороны отдельных профессиональных, вероисповедальных и иных социальных групп населения. Ограничения в правоспособности проявлялись и в том, что министр финансов на основе Закона 1889 г. имел право запрещать отдельным банкирам совершать такие виды операций, как продажа билетов внутренних выигрышных займов с рассрочкой платежа, а также осуществление перезалога ценных бумаг и приема в залог движимости и вкладов. Кроме того, не допускалось совмещение государственной службы и предпринимательства. Не имели права лично заниматься промыслами рядовые и офицеры, запрещалась такого рода деятельность служителям религиозных культов, государственным служащим первых трех классов (за исключением отдельных видов предпринимательства, связанных с личными имениями этих лиц).

Существовали определенные ограничения для предпринимательской деятельности чиновников акцизного ведомства. Сложившееся в Российской империи коммерческое законодательство содержало и ряд ограничений в отношении деятельности несостоятельных должников и купцов. Это относилось, в частности, к тем из них, кто неоднократно нарушал, например, правила торговли. Были некоторые ограничения, которые касались деятельности акционерных обществ. Они могли учреждаться только в концессионном, т. е. разрешительном порядке, при этом предусматривалось, что их устав, содержавший определенный круг обязанностей, в конечном итоге должен был утверждаться императором. Разрешение на любые изменения устава компании также подлежали утверждению последнего. Все это вызывало недовольство предпринимателей и сдерживало развитие деловых отношений.

С 1870 г. вводятся ограничения для промыслов по санитарным соображениям, и устанавливается надзор за производством хлеба, мяса, масла, чая и др. Запрещалось строить фабрики и заводы, вредные для чистоты воздуха и воды в городах и выше городов по течению рек и протоков. По этим соображениям разрешение на строительство промышленного предприятия должно было рассматриваться органами местного и государственного управления, а разрешение на подобное строительство в Москве и Санкт-Петербурге выдавалось генерал-губернатором и министром финансов. Согласно податному закону 1863 г. фиксированная норма, по которой промысловые свидетельства могли выдаваться лицам всех состояний без различия пола: как иностранным, так и российским подданным, но только последним предоставлялось право быть собственником, содержателем или управляющим определенных видов производств.

Ограничивала предпринимательскую активность частных лиц также государственная монополия на промыслы, например, на производство оружия, алкогольных напитков. Тщательно регламентировался аптекарский промысел, устройство типографий и ряд других. Условия, в которые была поставлена предпринимательская деятельность в рассматриваемый период, и появление в законодательстве большого количества ограничительных статей, приводили к торможению социально-экономической сферы, порождали в предпринимательской сфере спекулятивные явления, обман, приспособление к российской бюрократии, склонность к коррупции и волоките, стремление обойти т.н. «запрещающее» законодательство. Возникшие монополии стали оказывать давление на государство, подкупая правительственных чиновников. Все это тормозило развитие нормальных экономических отношений, негативно влияло на предпринимательскую инициативу как в промышленности, так и в кредитно-финансовой сфере и в области зарубежной деятельности российского предпринимательства.

Тем не менее, экономическая политика правительства была достаточно либеральной и гибкой, направленной на всемерное развитие частной инициативы в различных сферах хозяйственной деятельности. Государственные органы, выполняя свои функции, стремились придать предпринимательству цивилизованный характер. Правительство старалось заимствовать из зарубежного опыта все позитивное и жизнеспособное для формирования такого предпринимательства. Оно вносило необходимые изменения в торговопромышленное законодательство, таможенную и торговую политику, активно защищая внутренний рынок страны от иностранных товаров, предоставляя предпринимателям все новые льготы и привилегии, регулируя частнохозяйственную деятельность и содействуя развитию промышленности.

В результате такой политики доходы российских предпринимателей были достаточно высокими. Они были примерно в три раза выше, чем в западных странах. Но в политическом и социальном отношениях российской буржуазии все же не удалось добиться такого положения, которое занимал буржуазный класс за границей. Усилиями предпринимателей, во многом определявших промышленную политику, и при поддержке государства в Российской империи было осуществлено коренное техническое перевооружение промышленности. В стране происходило превращение преимущественно рыночно-крепостного хозяйства в рыночно-капиталистическое.

Буржуазные реформы в России, проведенные «сверху», предопределили многие особенности капитализма. Для России, вставшей на капиталистический путь позже передовых европейских стран, были характерны ускоренные темпы развития (50−60 лет вместо 200−300 лет в Западной Европе). Этому способствовало заимствование научно-технических и других достижений, а также преимущества страны молодого капитализма. Сжатые сроки капиталистического развития, регулирующая роль государства, сохранение феодальных пережитков нарушили естественную последовательность этапов капиталистического развития. Так, процесс первоначального накопления, начавшийся в XVII в., продолжался в конце XIX в., так и не был завершен. Это послужило причиной деформации процессов индустриализации и монополизации. Известно, что в передовых странах Западной Европы отдельные этапы развития капитализма были разведены по времени. Но у России не было запаса времени, чтобы повторить путь европейского развития. Особенностью российского капитализма в конце XIX — начале XX в. было фактически синхронное развитие первоначального накопления, периодов индустриализации и монополизации. Это имело далеко идущие негативные последствия.

Индустриализация страны требовала больших капиталовложений. Для их концентрации правительство пошло на ограничение свободной конкуренции. Так царизм способствовал развитию промышленности в интересах крупной монополистической буржуазии. Кроме того, в пореформенной России тенденция монополизации получает дальнейшее развитие и ввиду специфической роли государственного сектора. Россия издавна имела мощный государственный сектор. Почти 80% всей собственности железных дорог, 90% средств связи, 100% военного производства принадлежало государству. Ведущую роль в промышленности играли крупные механизированные предприятия.

У процесса модернизации производства в России были свои особенности. Прежде всего, это высокий уровень монополизации и концентрации производства. В России всегда предпочтение отдавалось крупному производству, выполнявшему государственные заказы по вооружению и железнодорожным материалам. Основной организационной формой российских монополий стал синдикат. Первые синдикаты появились в тяжелой промышленности — железорудной, металлургической, угольной, нефтяной, потом — в легкой промышленности. Перед Первой мировой войной в России действовало 150−200 крупных монопольных объединений, под контролем которых находилось более 80% производства важнейших видов товаров. К ним относились «Продамет», «Продпаровоз», «Продвагон», «Продуголь». К сожалению, процесс концентрации производства не влиял на техническую оснащенность предприятий. Россия, обладая широким рынком дешевой рабочей силы, просто использовала ее, подчас, технологически не модернизируя производство. Поэтому попытка осуществить радикальную капиталистическую модернизацию не увенчалась успехом.

Таким образом, многоукладность экономики вносила серьезные диспропорции в общую картину промышленного развития страны. Особенности социально-экономического строя — отсутствие значительного, экономически сильного, класса буржуазии, развитие капитализма вширь, а не вглубь, архаичность сельского хозяйства — мешали России сравняться с ведущими капиталистическими странами.

Хотелось бы остановиться на одном из лучших представителей короткого для России периода свободного предпринимательства.

Целая плеяда таких представителей российского предпринимательства двигала Россию вперед. Среди них одно из первых мест занимает предпринимательская династия Мальцевых [4]. Ее основателем был В. В. Мальцов. Он еще при Петре I основал под Можайском небольшую фабрику по производству стекла. После успешной работы фабрики в течение 30 лет правительство велело «перенести все хрустальные, стеклянные и железные заводы в 200 верстах отстоящие, а также по реке Неве… с тем, чтобы сохранить леса». Тогда Мальцовы перенесли свое дело в Мещеру и на Брянщину. Мальцовский хрусталь ценился наравне с французским «Баккара» и итальянской «Мурано». Не оставляя этой сферы предпринимательства, Мальцовы осваивают производство сахара. А в 1820 г. И. В. Мальцов выкупает у казны два чугуноплавильных и железоделательных завода в Калужской губернии. Таким образом, на стыке трех губерний — Калужской, Орловской и Смоленской — сформировался целый промышленный район общей площадью свыше 2000 км². Он получил название «Мальцовский промышленный округ». Он достиг наивысшего расцвета в 60−70-х гг. XIX в. Более полувека этой промышленной империей руководил Сергей Иванович Мальцов. Он оставил военную службу в чине генерал-майора и продолжил дело своих предков. Он решил поставить на службу родине самые передовые технические и научные изобретения. Со временем в мальцовском промышленном округе действовало 25 крупных заводов, 130 механических мастерских, которые кормили около 130 тыс. человек. Центрами этой «империи» были Дятьково и Людиново. На мальцовских заводах впервые в России прошли «обкатку» передовые промышленные технологии: первая в России мартеновская печь, первые в России паровые машины, первые винтовые двигатели, пароходы и многое другое. Это относилось и к организации социальной жизни в этом районе. Еще до реформ 1860-х гг. здесь был введен 8-часовой рабочий день. Для рабочих строились кирпичные дома на 3−4 комнаты, с приусадебными участками, школами, больницами, училищами, в которых обучались свыше полутора тысяч детей и подростков. В промышленных селах создавались хутора с образцовым скотоводством. Все предприятия были связаны телеграфной линией. Внутри округа находилась узкоколейная железная дорога, по которой бесперебойно доставлялись рабочие и грузы. Рабочие получали достойную зарпла;

ту, были грамотны, профессиональны. Конечно, это было исключение среди остальной России.

В 1875 г. семейная фирма была преобразована в акционерную компанию — Мальцовское торгово-промышленное товарищество. Однако мальцовскую фирму, которой исполнилось 150 лет, ждал удар. В середине 1870-х гг. С. Мальцов подписал с департаментом железных дорог договор, на который не соглашался никто в России. Это был долгосрочный контракт на поставку в течение 6 лет большого объема железнодорожной техники на сумму свыше 7 млн рублей. Выполнение этого казенного заказа должно было обновить подвижной состав российских железных дорог машинами отечественного производства. Однако новые министры путей сообщения взяли курс на обеспечение российских железных дорог заграничными паровозами и вагонами. Вскоре общий кризис промышленности середины 1880-х гг. и другие проблемы расстроили могущество мальцовской фирмы. Печален результат альянса С. Мальцева с российским правительством. Вскоре С. Мальцов заболел. Никто из его сыновей не унаследовал талантов своего отца. Конечно, большинство предприятий династии Мальцовых действует и поныне, например, Дятьковский хрустальный завод, лауреат международной премии «Золотой Меркурий». Известный русский писатель Н.П. Мельников-Печерский писал: «Будь это в Париже, ему бы поставили памятник в назидание потомкам». Но С. Мальцов жил в России. Памятником ему осталась наша память и почтение, и не только ему одному. Памятником всем будет возрождение России в новых исторических условиях.

Особенностью данного периода развития страны являлось то, что почти все увеличение производства было достигнуто за счет новых предприятий и целых отраслей. В конце XIX — начале XX вв. в России в основном осуществляется коренное техническое перевооружение промышленности. При этом темпы роста тяжелой промышленности на частных российских предприятиях были в два раза выше темпов роста легкой и пищевой промышленности. В целом же по качественным показателям, характеризующим степень индустриализации, Россия оставалась развивающейся аграрноиндустриальной державой.

В конце XIX — начале XX вв. капитализм переживал переломный момент: в мире переплетались черты высокоразвитого финансового капитализма Запада и колониального и полуколониального Востока. В авангарде находились передовые капиталистические страны Западной Европы и США. Капитализм прошел здесь длительный естественно-исторический период своего развития. К этому времени в передовых странах создаются благоприятные условия для развертывания науки и техники, технического прогресса. Особенно быстро развивалась страна молодого капитализма — США. Невиданный рост производительных сил сопровождался здесь процессом концентрации собственности в отдельных руках, что было невозможно без крупных капиталов. В США параллельно с концентрацией промышленности и образованием монополий шла концентрация банков с образованием финансовых групп. Так, банки Моргана и Рокфеллера контролировали третью часть национальных богатств США. В США государство также активно вмешивалось в экономику. Известно, что господство финансовой олигархии приводит к агрессии. Так постепенно вызревали предпосылки для первой в истории человечества мировой войны.

В мире существовали страны, где капиталистические отношения были обременены различными пережитками феодализма — это Франция, Россия, Япония, Германия, Италия, Австро-Венгрия. Правда, в Западной Европе феодальных пережитков почти не осталось. В то время как в России и Азии они представляли собой весьма существенный аспект социально-экономических отношений. В этих странах существовали сословные общества с выраженными общинными или корпоративными отношениями, что оказывало большое влияние на развитие капитализма. Таким образом, речь шла о качественных различиях, которые существовали тогда между разными типами капитализма.

Еще раз отметим, что в 90-е гг. XIX в. Россия достигла больших результатов в промышленном развитии. Так, в целом к концу XIX в. по объему промышленного производства Россия приблизилась к Франции, а по темпам промышленного производства — к Германии и США. Конечно, Россия уступала многим странам по показателям промышленного производства на душу населения, но по объему и удельному весу промышленной продукции вышла на пятое место в мире после США, Германии, Англии и Франции. Именно тогда Россия из страны аграрной превратилась в аграрноиндустриальную страну. Но индустриальный рост носил преимущественно экстенсивный характер. Складывание отраслевой и региональной структуры промышленности тогда еще не завершилось. Более интенсивный характер промышленное развитие страны приобрело накануне Первой мировой войны.

В конце XIX — начале XX вв. Россия представляла собой переходное общество, в котором развивались еще раннеиндустриальные процессы с характерными особенностями монополистического капитализма. Ее социально-политическая система имела имперский характер, политическое ядро которой — самодержавие — сохраняло черты традиционного типа власти. Социальная структура страны характеризовалась как разрушением старого сословного каркаса, так и несформированностью нового. Классовые структуры в России также в полной мере не сформировались и были слабы. Опасность заключалась в том, что адекватные политическим и экономическим модернизационным процессам социально-культурные предпосылки ещё не успели сформироваться не только у народного большинства, но и в среде вестернизированной интеллектуальной элиты.

Проблема зрелости капиталистических отношений в России должна рассматриваться во взаимосвязи с трудностями и особенностями этого процесса, когда передовые формы развития промышленности соседствовали с полуфеодальным сельским хозяйством, а правовая необеспеченность личности, культурная отсталость и самодержавная форма правления резко отличали Россию от большинства стран Европы.

Проведение прогрессивных начинаний в стране тормозилось правящей помещичьей бюрократической верхушкой. Сохранявшиеся остатки феодализма препятствовали развитию деловой жизни и свободного предпринимательства. Велико и не всегда благотворно было вмешательство государства в экономическую жизнь. Связь предпринимательства с государством вообще характерна для России, где именно правительство, а не частный капитал, инициировало развитие промышленности и торговли (начиная с Петра I). Повышение роли государства во второй половине XIX века в первую очередь в формировании новых отраслей промышленности объяснялось недостаточными масштабами внутреннего накопления капитала и незрелостью частнокапиталистической промышленности, необходимостью для государства выполнять такие задачи, которые в передовых странах брал на себя частный капитал.

Правительство создавало казенные предприятия и стимулировало развитие крупного частного предпринимательства путем предоставления займов, кредитов и выгодных государственных заказов частным лицам и акционерным обществам. Поэтому, не рискуя собственным капиталом, нарождающаяся буржуазия получала огромные прибыли, но в то же время сильно зависела от государственной казны и чиновников. Непредсказуемая политика государства могла способствовать как быстрому обогащению, так и разорению предпринимателей. При этом создавалась благоприятная почва для роста бюрократизма, злоупотребления властью, казнокрадства и взяточничества. Отсюда одна из особенностей российского предпринимательства — стремление достичь экономического успеха, получить выгодные правительственные заказы, льготы, подкупая чиновников. В то же время необходимость преодолевать бюрократические преграды развивала у российских предпринимателей гибкость.

В 90-х гг. XIX в. Россия проводила крупномасштабное железнодорожное строительство, имела сильную банковскую и налоговую системы и конвертируемый рубль. В стране быстро происходило обновление предпринимательства. Лидерство в деловом мире России постепенно перешло от фабрикантов традиционных отраслей (текстильной, переработки сельхозпродуктов и т. п.) к фабрикантам передовых технологий — машиностроения и металлообработки. Происходило гигантское усиление роли банков и страховых учреждений. В стране стала преобладать акционерная форма предпринимательства. Все это свидетельствовало, что Россия вступает в эпоху империализма одновременно с основными капиталистическими странами. Однако промышленный переворот в России не был полностью завершен, так как ручной труд еще не был вытеснен машинами. А ведь именно технический прогресс в передовых странах создал естественные предпосылки возникновения монополий. Вмешательство государства в экономику, приводя к ограничению свободной конкуренции между капиталистами, приносило мелких и средних предпринимателей в жертву интересам крупной буржуазии.

Правительство России выполняло решение важнейшей задачи — ускорение хозяйственного развития страны, используя политику протекционизма. Поэтому важнейшими делами правительства стали государственное покровительство промышленности, выкуп в казну частных нерентабельных железных дорог, банков, выдача кредитов предпринимателям и др. В качестве основного средства государственного вмешательства выступали Государственный банк и Министерство финансов, контролировавшие частные коммерческие банки.

Российская экономика представляла собой выгодное поле деятельности для иностранного капитала, который в свою очередь способствовал индустриализации страны. В России иностранцев привлекали выгодный рынок сбыта и дешевая рабочая сила, что обеспечивало им высокие прибыли. Начиная с 90-х гг. XIX в., иностранные инвестиции всячески поощрялись царским правительством. Отечественное производство в значительной степени базировалось на иностранных капиталах. Россия стала одним из первых государств, воспользовавшихся широким экспортом капитала для решения внутренних хозяйственных проблем. Иностранный капитал охотно вкладывался, прежде всего, в тяжелую промышленность. Так, нефтяная промышленность Кавказа контролировалась англичанами, добыча меди и платины на Урале и Кавказе являлась монополией британских и американских компаний. Трамвайными депо в городах владели бельгийцы, 2/3 электротехнической промышленности и банковское дело принадлежали немцам. Привлечение иностранного капитала имело неоднозначные последствия. С одной стороны, благодаря этому капиталу Россия быстро продвигалась по пути экономического развития. С другой стороны, иностранный капитал, способствуя монополизации, свертывал возможности для свободной конкуренции в стране.

Самые большие инвестиции в Россию сделала Франция. Германия владела половиной русской торговли. От нее зависела модернизация страны, но Россия не хотела превратиться в ее экономического сателлита. Основанные на базе западного капитала компании были в среднем богаче и могущественнее российских компаний. Надо иметь в виду, что огромная прибыль, получаемая иностранным капиталом, уходила за границу, способствуя решению внутриполитических проблем европейских государств, а не самой России.

Привлечение иностранного капитала в Россию не ставило ее в полную зависимость от него. Никакого единого иностранного капитала в России не было. В России действовали в собственных интересах конкурировавшие между собой распорядители капиталов разных стран. Поэтому и при значительных размерах иностранного капитала финансово-экономическая система России оставалась самостоятельной. Причем, степень зависимости российской экономики начала XX в. была гораздо ниже степени зависимости страны от иностранного капитала конца XX в.

Несмотря на бурный подъем промышленного производства в конце XIX в., Россия не обеспечивала полностью народное хозяйство средствами производства. Более того, отсталость страны от Запада быстро нарастала. Причем кризис состоял не только и не столько в непосредственном сокращении производства (оно как раз росло), а в резком и все более увеличивающемся отставании от капиталистических стран. Так, в 1860 г. удельный вес России в мировом производстве составлял 2%, а в 1913 г. — более 3%, уступая Франции в 7 раз, а Англии — в 18 раз. Соответственно и «новых людей» капиталистическое развитие в России создало недостаточно, и это служило едва ли не главным тормозом всего исторического развития.

Российская буржуазия прошла типичный путь от торговоростовщической деятельности к торгово-промышленной. В домонополистический период в России господствовали индивидуальные капиталисты, что обусловило их известную сословно-психологическую однородность. Однако, начиная с середины 90-х гг. XIX в., здесь произошли заметные сдвиги. Традиционный купец должен был сотрудничать с различными финансовыми магнатами, важными государственными служащими. Таким образом, на глазах одного поколения распадалось сословное ранжирование общества. Для буржуазии конца XIX в. были свойственны патриотизм («национализм»), заинтересованность в повышении социального статуса, неприязнь и даже враждебность к западным либеральным идеям, лояльность и преданность самодержавной монархии. Большое влияние на складывающийся ментальный тип предпринимателя оказывал религиозный фактор.

Крупная буржуазия России рекрутировалась из двух социальнородственных привилегированных структур. Дворянство приобщалось к предпринимательской деятельности в разных формах (владение семейными предприятиями, учреждение или управление акционерно-паевыми компаниями, рантьерство). С другой стороны, наблюдался и процесс «оземеливания» буржуазии, превращавший капиталистов в латифундистов, заинтересованных в сохранении крупной земельной собственности. Кроме того, крупная российская буржуазия была тесно связана и с правящей бюрократией.

Олицетворением крупной буржуазии периода империализма являлась финансовая олигархия. Она рекрутировалась из тех же источников и теми же путями, что и в других странах. В то же время она была этнически разнородна, что естественно для многонациональной страны. Таким образом, начальная стадия консолидации крупной буржуазии протекала в России не в недрах сословнокорпоративных, этнических, религиозных или региональных структур, а в рамках монополий, объединенных общностью экономических интересов.

В целом крупную буржуазию России можно подразделить на две группы. Одна из них была представлена мощными семейными кланами, сформировавшимися на базе отдельных торговопромышленных фирм. Их трансформация в финансовую олигархию отражала закономерную эволюцию капитала. Другая группа была представлена довольно узким слоем финансовой олигархии, сформировавшейся из числа высших служащих банковских и промышленных монополий. Благодаря связям с административной властью они быстро превращаются в капиталистов-собственников.

Первая группа монополистов получила наибольшее развитие в среде московской торгово-промышленной буржуазии. Москва представляла собой центр громадного экономического района, ведущей отраслью которого являлась текстильная индустрия. Она органично выросла из крестьянских промыслов без значительного вмешательства со стороны государства и существенных заграничных инвестиций. Текстильная индустрия опиралась на сеть московских коммерческих банков, где преобладали торговцы и промышленники. С середины XIX в. московская буржуазия выражала интересы всего отечественного предпринимательского мира. Особо значимыми были предприниматели Прохоровы, Морозовы, Рябушинские, Коноваловы, Крестовниковы и другие.

Вторая группа российского крупного капитала была более широко представлена в Петербурге. Связанная с передовыми областями промышленности, она формировалась не из потомственных предпринимателей, а из числа государственных чиновников, директоров и членов правления акционерных обществ и банков, не имевших ранее значительных личных капиталов. Это была довольно узкая группа, тесно связанная с государственным аппаратом. Наиболее известные её представители — Н. Авдаков, А. Вышнеградский, А. Путилов, Л. Давыдов. Предприниматели петербургского района были связаны, по преимуществу, с отраслями тяжелой промышленности и кредитно-банковскими учреждениями, с министерством финансов и заграничными партнерами, поэтому они больше зависели от правительственных канцелярий и заграничных инвесторов.

В результате на рубеже XIX—XX вв. в России сложился особый тип развивающегося капиталистического общества. Его особенностью оставалась решающая роль государства в историческом процессе. Именно это объясняет постоянный «путь догоняющего развития» России. Модернизация, осуществляемая при таких условиях, обычно приобретает характер авторитарного вмешательства государства в общественные и экономические отношения.

На рубеже двух веков в деловом мире все явственнее проступало противостояние Москвы как оплота национальной идеи и «космополитического» Петербурга, олицетворявшего в глазах москвичей западное влияние на русской почве. Либеральные московские «текстильщики» отличались оппозиционным настроем по отношению к власти, тогда как петербуржцы в политическом отношении были более индифферентны, ограничиваясь, как правило, вопросами экономической политики. Эти расхождения тормозили консолидацию отечественных предпринимателей в единую общественно-политическую силу. События революции 1905 г., обнажившие слабость абсолютистского режима, усилили центростремительные тенденции российской буржуазии. Однако монополистическая буржуазия в России, обладая колоссальными финансовыми ресурсами, не имела прочной социальной опоры. Быстрое перерождение буржуазии в монополистическую делало ее уязвимой для социальных потрясений и заставляло искать поддержку у самодержавия. Принципиальной особенностью этого пути было внедрение монополистического капитализма в докапиталистические структуры России. В условиях этнонеоднородной страны это имело непредсказуемые последствия.

Таким образом, российская буржуазия была неоднородна. Кроме мелкой буржуазии была средняя и даже крупная, которая не входила в сферу администрации царизма и тяготела к свободной конкуренции. Это приводило к противоборству разных слоев буржуазии. Российская буржуазия представляла собой довольно разнородную группу предпринимателей. Часть из них паразитировала на государственной деятельности, другая — выходцы из «староверческих» кругов — заботилась о прибыли не ради нее самой, а видя в ней средство «послужить стране» и утвердить русское могущество. В целом запоздалая консолидация российской буржуазии в класс предопределила ее место и роль в стране. В России (150 млн населения) к средним собственникам относилось немногим более 500 тыс. физических и юридических лиц, а к крупной буржуазии, чей доход превышал 10 тыс. в год, всего около 30 тыс. человек [6]. Буржуазия России не стала, как на Западе, лидером демократического развития страны. Буржуазная элита не имела и прочной социальной опоры, так как в России практически отсутствовал так называемый средний слой населения, т. е. мелкие буржуазные собственники. А для передовых же западноевропейских стран был характерен большой слой мелких и средних собственников.

Своеобразие России проявлялось также и в отставании ее классовой структуры, соответствующей индустриальному обществу. В стране сохранялось сословное деление: дворяне, мещане, казаки, купцы, инородцы и др. Основной частью населения России были крестьяне, (130 млн человек или 75% населения страны). Индустриальный рабочий класс и буржуазия составляли в совокупности лишь 3,4% населения страны. Промышленный пролетариат и наемные рабочие (в том числе сельскохозяйственные) на начало XX в. составляли около 20%. Численность буржуазии в конце XIX в. достигла 1,5 млн человек, но несмотря на значительную экономическую мощь, ключевые позиции в промышленности и финансовой среде, она не имела власти. Русский предприниматель предпочитал решать экономические проблемы, не посягая на самодержавие и приоритет дворянства в государственном управлении.

Главным препятствием на этом пути было экономическое могущество дворянского сословия.

Интенсивное развитие капитализма и сопутствующие ему социальные изменения произошли в России столь быстро, что не смогли качественно изменить «небуржуазность» массового сознания русского народа. Даже у крепких хозяев отсутствовали такие психологические установки, которые способствовали превращению собственника в буржуа: рационализм, прагматизм, безусловное преклонение перед частной собственностью. Возможность того или иного передела собственности была одной из идей массового народного сознания. В общественном сознании восприятие буржуазии было часто негативным. Причем не только со стороны «низов», но и части крупных землевладельцев, идеологов, политиков. Это наглядно подтверждается отсутствием «положительного героя» среди буржуазии в нашей художественной литературе. Поэтому так поражает та относительная легкость, с которой в России исчез капитализм в 1917 г.

Одним из характерных социальных факторов развития дореволюционной России было научно-культурное меценатство. Следует отметить, что только во второй половине XIX в. социальные аспекты благотворительности начинают доминировать над церковными. Однако и в социальной благотворительности сочетались гуманистические и эгоистические мотивы. Основными мотивами в осуществлении благотворительной деятельности российских предпринимателей становятся гуманистические и профессиональные мотивы. Их деятельность была направлена на поддержку народного просвещения и культуры, отражая гражданские устремления общества того времени. Однако сумело ли русское купечество выполнить, выпавшую на его долю культурно-историческую миссию — устранить пропасть, которая разделяла в культурном отношении образованные слои, с одной стороны, и массы крестьянства и рабочих, — с другой? Удалось лишь немного расширить демократическую городскую культуру. В этом разрыве виделась будущая трагедия России.

Кроме меценатства в традициях российского предпринимательства, как правило, было соблюдение чести, профессионального достоинства. В России отсутствовали цеховые торгово-промышленные объединения, не сложилась и их геральдика, но русские предприниматели дорожили торговым знаком своей фирмы. Мы наследовали эту благотворительность: Третьяковская галерея, Щукинский и Морозовский музеи современной французской живописи (в собрании Музея изобразительных искусств им. А.С. Пушкина), Бахрушинский театральный музей, Художественный театр и т. д. Конечно, традиции благотворительности были заложены дворянством. Однако у быстро растущей буржуазии постепенно стало больше материальных возможностей для меценатства. В среде русских предпринимателей была устойчивая тяга к благотворительности. Ее стимулами были как чисто филантропические, так и узкокорыстные. Благотворительность служила своеобразной рекламой прочности и стабильности предприятия, способствуя его престижности. Помогала она и карьере, получению чинов и наград. Отчисляя щедрые взносы на нужды образования и здравоохранения, на строительство приютов, церквей, они тем самым перераспределяли свои «сверхприбыли». Например, Козьма Солдатенков, завещав лишь незначительную часть состояния родным (около 800 тыс. руб.), отдал на благотворительные нужды 21 млн рублей. Как можно оценивать в цифрах вклад в развитие культуры братьев Павла и Сергея Третьяковых, основателей общедоступной картинной галереи, или Саввы Морозова, одного из учредителей Художественного театра. А в каких денежных исчислениях можно оценить меценатство Саввы Мамонтова, выявлявшего и поддерживавшего таланты, без которого многие артисты и художники просто не состоялись бы. Хотя, истины ради, следует отметить, что, за редкими исключениями, российским бизнесменам и негоциантам не удалось гармонично сочетать свою деятельность с меценатством или коллекционерной увлеченностью. Всегда что-то одно одерживало верх, подавляя и оттесняя другое. Вероятно, сказывались особенности русского характера, а, следовательно, и судьбы. Какой бы ни была мотивация русских благотворителей и меценатов, благодаря их деятельности русская культура расцвела на рубеже XIX—XX вв. «серебряным веком».