Психоневрологический институт Бехтерева

Выдающийся русский ученый невропатолог и психиатр Владимир Михайлович Бехтерев (1857—1927) сыграл особую роль в развитии высшего образования образовании, которому посветил звездный период своей научной и преподавательской карьеры. Всю жизнь профессор не только лечил пациентов, но преподавал будущим врачам, психологам и педагогам¹.

Бехтерев родился 20 января 1857 г., он окончил Вятскую гимназию и поступил в Петербургскую медико-хирургическую академию. С революционерами народниками он столкнулся еще на студенческой скамье. «С одной стороны, не иссякло еще стремление хождения в народ в целях просвещения его по примеру известной Брешко-Брешковской, с другой — выявились уже новые устремления в сторону террористических актов, которые позднее обозначились именами Фигнер, Веры Засулич, Халтурина, Желябова, Перовской и многих других. Эти имена, когда я был уже молодым врачом, были у всех на устах и призывали всю передовую молодежь, если не в духе тех же устремлений, то, во всяком случае, к глубоким симпатиям к каждому террористическому акту». Такое пристрастие тогдашнего студенчества не прошло даром: Бехтерев сам испытал страдания душевного расстройства, находясь на излечении в одной из клиник Петербурга. Его беспокоили устрашающие видения: на улице он видел идущего человека без головы… Врачи утверждали, что этот недуг от плохого питания и переутомления. Сам он связывал свое заболевание еще и с опасностью ареста. В каждом студенте, да еще подстриженном под скобку — «аля мужик» — жандармы видели народовольца. Тем не менее, Академию он закончил с отличием. В 1884 г. его командировали за границу, он учился в Берлине, Лейпциге, Вене, и в Париже у Шарко. После обучения в лучших университетах и клиниках Европы Бехтерев приглашен на кафедру в Казанский университет. «Особым удовлетворением явилось для меня моральное единение с молодежью, слушавшей мои лекции…» — писал он, объясняя, как он стал педагогом. О нем в России говорили с придыханием: «Кто знает мозг? Господь Бог и Бехтерев»^[1].

На 11 съезде психиатров в Киеве Бехтерев выступил с докладом «Об условиях развития личности», ставшим поступком не только врача, но и общественного деятеля. Вот что он говорил: «Народ, у которого совершенно не развита общественная жизнь, у которого личность подавлена, обречен на разложение и утрату своей самостоятельности…» И еще: «Попрание прав человеческой личности всегда отражается тягостным образом на нервно-психическом состоянии человека…» «Лишь отказ правительства от пользования вином в фискальных целях, а равно и поднятие благосостояния народных масс путем широких освободительных реформ, являются мерами, обещающими наибольший успех в борьбе с этим народным бедствием (алкоголизмом. —Е. К.)». Из аудитории его вынесли на руках, а в зал вошла полиция.

В 1905—1906 революционных годах В. М. Бехтерев возглавил Военно-медицинскую академию, его готовились утвердить в должности начальника. Однако высшая бюрократия помешали ему руководить родной академией, ведь в 1913 г. врач В. М. Бехтерев стал экспертом со стороны защиты по делу Бейлиса. Примечательна дуэль двух коллег на судебном процессе: экспертом со стороны обвинения стал профессор психиатрии И. А. Сикорский (отец знаменитого авиаконструктора). Отвергая надуманные доводы обвинения, В. М. Бехтерев не только отрицал ритуальное убийство, но и предложил версию о существовании «маньяка-убийцы». Его заметки были напечатаны в нескольких газетах и переведены на иностранные языки, что способствовало вынесению оправдательного приговора. После процесса Бехтереву предложили покинуть alma mater. 35 лет службы по военно-медицинскому ведомству в расчет не приняли. Бехтерев не особенно сдерживался в описаниях причин российских социальных недугов, называл страшным злом насаждение алкоголизма в стране, говорил о грядущем вырождении нации. Даже в созданном общественной инициативой Женском медицинском институте министр не пожелал утвердить Бехтерева в должности профессора. Однако Владимир Михайлович создал принципиально другую, неказенную высшую школу^[2].

Еще в 1903 г. Бехтерев, как председатель Русского общества нормальной и патологической психологии, задумал Психоневрологический институт. Он сам отыскал средства для приобретения земли, построек и оборудования. Средства появились благодаря помощи многочисленных пациентов прославленного доктора, их родственников и знакомых. Через четыре года после открытия институтских курсов за Невской заставой в Царском городке построили собственное здание. Академик Бехтерев стал президентом института^[3].

В 1908 г. В. М. Бехтерев создал Психоневрологический институт. «Его возникновение и создание, с одной стороны, явилось для меня глубоким нравственным удовлетворением, с другой стороны, сделалось предметом неодобрительного по разным мотивам отношения со стороны некоторой группы профессоров, чего нельзя было не предвидеть заранее. Само собой разумеется, что, когда стало вырастать это учреждение, создаваемое исключительно на собранные мною средства в виде пожертвований с разных сторон, то власти постепенно перешли от доверия к недоверию, что было, конечно, неизбежно с развитием новой высшей школы, выросшей в целый университет», — писал В. М. Бехтерев в «Автобиографии».

Пока институт оставался сугубо научно-исследовательским, правительство нехотя разрешало его существование. Однако появление образовательной деятельности сделало его мишенью для нападок властей. Трудности становления столь крупной вольной школы с 4 факультетами и 2 отделениями были связаны с бдительным контролем министра Шварца. Его фамилия как бы говорила: «забудьте о просвещении», а тем более о «вольности», которую позволяли себе научный руководитель Психоневрологического института, его преподаватели и студенты^[2].

На занятия, наряду с мужчинами, в большом количестве допускались женщины, тогда как министерство настаивало на раздельном обучении. В институт без «процентной нормы» принимали евреев. Гонимая высшая школа П. Ф. Лесгафта нашла приют в институте Бехтерева. И еще: в институте создали пропедевтический (подготовительный) курс, дававший право и возможность абитуриентам из непривилегированных сословий ликвидировать пробелы в образовании. Здесь открыли второй, после Вольной школы Лесгафта, факультет для рабочей молодежи Питера, прообраз советских рабфаков. Так руководство Психоневрологического института замахнулось на самое дорогое для реакционеров: на сословность образования в империи.

Власти выразили претензию по поводу свободного приглашения талантливых преподавателей, чем-то неугодных в государственных высших школах: П. Ф. Лесгафт, И. А. Бодуэн де Куртене, Д. А. Дриль, В. А. Вагнер, Н. Е. Введенский, И. В. Лучицкий, Н. А. Карасев, А. П. Нечаев и многие другие. Здесь преподавали социологию, ее читали двое: выдающийся социолог, член Государственного совета, академик М. М. Ковалевский и его коллега Е. В. де Роберти. Они оба вернулись из Парижа, где основали Вольную высшую школу общественных наук. Это переполнило чашу: «Какая может быть там социология? Такой науки нет, а если что и есть, то лишь одна болтовня», — заявил Шварц.

Меры приняли вполне обычные: лишили студентов льгот по военной повинности, что было равнозначным закрытию нескольких факультетов. Пришлось президенту ходить по инстанциям. В Министерстве внутренних дел Бехтерев встретил неожиданно теплый прием: ему предложили составить бумагу на имя премьер-министра П. А. Столыпина. Ходатайство достигло адресата. После предписания премьер-министра Шварцу пришлось сдаться. Всегда оставаясь убежденным и последовательным противником войны, премьер стремился с помощью просвещения отвлечь молодежь от иллюзий радикальных потрясений. Как каламбурили в то время, отставка Шварца не принесла просветления. Новый министр А. А. Кассо оказался еще большим гонителем высшей и вообще школы¹.

• [1] Князев Е. А. История отечественной педагогики и образования., 2018.
• [2] Князев Е. А. Генезис высшего образования в России. М., 2001; Князев Е. А. Историяотечественной педагогики и образования., 2018.
• [3] Князев Е. А. Россия от реформ к революции (1861—1917). М., 2006.
• [4] Князев Е. А. Генезис высшего образования в России. М., 2001; Князев Е. А. Историяотечественной педагогики и образования., 2018.