Бессоюзные сложные предложения, выражающие противопоставление, их поэтические функции

Значительно распространено в синтаксисе пословиц бессоюзное целое, части которого семантически противопоставлены друг другу. Отношения противопоставления, в которое вступают сочетающиеся в между собой единицы, сопровождаются различными смысловыми нюансами: 1) полное противопоставление, когда каждый из компонентов одного предикативного единства занимает позицию, полярную каждому из компонентов другого единства: Небитый серебряный, битый — золотой (Даль, 212); Без мужа голова не покрыта, без жены дом не крыт (Даль, 369); За службу исполатъ, за вину — потазатъ (Даль, 213); До царя далеко, до бога высоко (Даль, 245); Беды учат, победки мучат (Даль, 150); Чужая беда — смех, своя беда — грех (Даль, 155); Свое горе — велик желвак, чужая болячка — почесушка (Даль, 155); Не бойся врага умного, бойся друга глупого (Жигулев, 24); 2) неполное противопоставление, когда сочетающиеся единицы противопоставляются друг другу не в целом, а в каких-то своих частях, в то же время имея общую точку соприкосновения, выражающуюся в общности какого-то члена или группы членов; при этом противопоставленными могут быть разные члены предложения: а) подлежащие: Не наряд жену красит — домостройство (Даль, 369); Не Москва государю указ, государь Москве (Даль, 243); б) определения и сказуемые: Старое дерево трещит, молодое летит (Даль, 353); Тесный сапог разносится, широкий ссядется (Даль, 161); Малый вор бежит, большой лежит (Даль, 168); Добрый жернов не смелет, плохой сам смелется (Даль, 400); в) подлежащее и формы косвенных падежей, выступающие в роли дополнений и обстоятельств: Барин говорит горлом, мужик горбом (Даль, 227); Молод с игрушками, стар с подушками

(Даль, 357); г) сказуемое (или главные члены односоставных предложений) и формы косвенных падежей в функции дополнений или обстоятельств: Иному счастье мать, иному мачеха (Даль, 77); Молодому лгать вредно, старому непотребно (Даль, 196); У богатого мужика борода помелом, у бедного клином (Даль, 80); Не бей мужика кнутом, бей его рублем (Симони, 128); Не сули журавля в небе, дай синицу в руки (Симони, 124); д) какие-то из второстепенных членов предложения: До неба умом не сягнешъ, до царя рукою (Даль, 245); 3) ограничительное противопоставление, которое характеризуется тем, что содержание второго предложения, противополагаясь содержанию первого, служит для ограничения области его распространения: На Руси не все караси — есть и ерши (Даль, 328); Все минется, одна правда останется (Даль, 292); Не бойся царского гоненъя, бойся царского гонителя (Даль, 245); Не спеши голову рубить, прикажи наперед речь говорить! (Даль, 228); Неправдою жить — не хочется, правдою жить — не можется (Даль, 197); На деньгу суд, на безденежье не осудъ (Даль, 99); Вели бог дать, не вели бог отнять (Даль, 107); 4) противопоставление таких составных частей сложного целого, которые обозначают градацию одного и того же значения: Тяжело болеть, тяжеле того над болью сидеть (Даль, 402); Кручина с ног собьет, нужда вовсе заклюет (Даль, 140).

Для выражения противопоставительных отношений используются различные языковые средства, важнейшее место среди которых принадлежит антонимии во всем ее многообразии. При этом в речевой строй пословицы включаются не только готовые, уже имеющиеся в языке лексические антонимы. В гораздо большей степени антонимичность оказывается связанной с целенаправленным контекстуальным противопоставлением друг другу определенных слов и их форм, выстраиваемых контрастно: Радость прямит, кручина крючит (Даль, 141); Наши плачут, ваши пляшут (Даль, 142); Время красит, безвременье старит (Даль, 74); Худое валит пудами, хорошее каплет золотниками (Даль, 55); Богово дорого, бесово дешево (Даль, 44). Антонимия нередко создается путем присоединения к одному из членов противопоставляемых структур отрицательной частицы не или приставки с отрицательным значением: Недоля пудами, доля золотниками (Даль, 60); Счастье на крылах, несчастье на костылях (Даль, 60); Счастье на коне, бессчастъе под конем (Даль, 63); У счастливого умирает недруг, у бессчастного друг (Даль, 63); Не мудрено голову срубить, мудрено приставить (Даль, 190); Не море топит — лужа (Даль, 185); Не полымя города палит — искра (Даль, 185); Не душа вертится, мошна (Даль, 99); Не годы старят, горе (Даль, 140). Антонимия может строиться и на контрастности сравнений, включаемых в каждую из тождественных по строению конструкций, лишенных лексико-морфологических средств противопоставления: Жена мужа почитай, как крест на главе; муж жену береги, как трубу на бане! (Даль, 372). При отсутствии морфологических средств особая роль в создании антонимии отводится чисто синтаксическим средствам и в особенности — порядку расположения компонентов противопоставляемых структур, их составу в широком смысле, а также семантическим факторам: Сытый конь воду возит, тощего на подпругах поить водят (Даль, 398); Сало было, стало мыло (Даль, 299); На красивого глядеть хорошо, сумным жить легко (Даль, 313); Скудный нуждается, скупой скудается (Даль, 109).

Состав и строение противопоставляемых предикативных единиц определяются общим синтаксическим значением и коммуникативным заданием всего сложного целого. Если противопоставление полное, то сочетающиеся предикативные единства почленно противостоят друг другу. Но в отношении структуры они автономны. Последующее единство не обязательно воспроизводит синтаксическую схему предыдущего, как это имело место в структурах с сопоставительными отношениями.

В конструкциях, выражающих сопоставление, первая часть не имеет самодовлеющего значения, а служит актуализации значения другой — второй части, являющейся важнейшей с точки зрения жанровых норм. Синтаксический параллелизм, столь характерный для них, есть своеобразный прием анафоризации, подчиненный вполне определенным задачам в процессе коммуникации: одна и та же схема, дважды повторенная, способствует не только быстрому и точному восприятию связанного с нею содержания, но и психологически подготавливает слушателя к восприятию именно той мысли, которая должна быть доведена до адресата речи и которая в известной мере предопределена в первой части. Сопоставление в узком смысле связано, таким образом, с одним и тем же утверждением, но дважды повторенным: в первый раз — в общей форме, как бы намеком, второй — в уточненной, конкретизированной. Иначе обстоит дело в конструкциях с противопоставительными отношениями, где сочетающиеся структуры выражают не одно и то же значение, расчлененное на общее и частное, а два самостоятельных, не относящихся друг к другу как частное к общему. В силу этого каждое из предикативных единств может характеризоваться особой организацией входящих в него компонентов, быть эквивалентом различных типов предложений. Но так как само логическое противопоставление в языке часто реализуется антонимическими формами, могущими быть попарно контрастными в речи, то принцип параллельного строения для данных конструкций нельзя считать неприемлемым. Наоборот, народный язык прибегает к нему весьма охотно.

Наиболее распространенная синтаксическая форма выражения двух противопоставляемых суждений — это сложное целое, состоящее из двух нераспространенных предикативных единств: Бедность крадет, нужда лжет (Даль, 92); Нужда вежлива, голь догадлива (Даль, 92); Засек плачет, краюшка скачет (Даль, 93). Компоненты, составляющие каждое из таких предикативных сочетаний, организуются параллельно, причем параллелизм выражается и в однотипном их оформлении. В роли подлежащих способна выступать любая часть речи в субстантивном употреблении, а сказуемое — это почти исключительно или форма настоящего-будущего времени глагола, лишенная конкретной временной соотнесенности, или же именная часть речи без связки, которая также не соотносит действие-состояние с определенным временем. Сказуемое оказывается ограниченным в способах грамматического выражения. Иными словами, сказуемое может быть представлено только такими формами, которые в языке не являются узко специализированными в выражении конкретных временных отношений.

Для выражения полного противопоставления используются и односоставные предложения, которые обычно сочетаются как параллельные структуры: Иного за стол сажают, иного из-под стола гоняют (Даль, 56); Со счастьем на клад набредешь, без счастья и гриба не найдешь (Даль, 73); Одному сбылось, другому грезилось (Даль, 63); Прошлого поминаем, грядущего чаем (Даль, 57); Кому тереть, кому терту быть (Даль, 77). Все предикативные единства, объединенные отношением полного противопоставления, обладают общим для них синтаксическим свойством — обратимостью. Перестановка частей, составляющих сложное целое, никаких формально-синтаксических изменений в него не вносит. Но она в корне перестраивает жанрово-актуальную коммуникативную значимость каждого из компонентов целого, поскольку по правилам нейтрального русского синтаксиса наиболее важной в акте общения является именно вторая, замыкающая, часть высказывания, эквивалентного двучленному сложному предложению с сопоставительными отношениями.

Синтаксический анализ пословичных формул, выражающих противопоставительные отношения, приводит к убеждению, что пословица, несмотря на ограниченность традиционно закрепившихся за нею форм, чрезвычайно емка и охватывает широкий диапазон значений и их оттенков, и в этом отношении она не уступает лучшим литературным памятникам, располагающим гораздо большими возможностями в оформлении аналогичных значений. В пословичной формуле значительны не только каждая деталь, но и ее синтаксическая позиция, также являющаяся непременным элементом пословичной композиции.

В целом бессоюзное противопоставление — явление, широко распространенное в синтаксисе русских пословиц, в особенности в тех, которые записаны уже в новое время. Если же подойти к бессоюзному противопоставлению с точки зрения его активности в различные периоды истории языка, то можно заметить, что употребительность его растет по мере приближения к новому времени. Оно почти не фиксировано в записях XVI—XVII вв.