Бессоюзные сложные предложения, выражающие изъяснительные отношения, их поэтические функции в пословицах

Чрезвычайно активен в синтаксисе русских пословиц тип конструкций с изъяснительными отношениями, которые включают в себя широкий круг семантических связей, реализуемых такими предикативными единствами, из которых одно выражает какое-либо общее суждение, а второе, логически развивая его, функционально служит его обоснованием, объяснением, пояснением, причиной и т. д. Таким образом, если расчленить содержание двучленной пословичной формулы с изъяснительными отношениями, то можно получить два суждения, не являющихся жанрово-коммуникативно равноценными. Однако эта неравноценность частей не дает основания думать об их структурнокомпозиционном неравноправии, хотя с синтаксической точки зрения такой вывод вполне правомерен.

Среди двучленных пословичных структур, в зависимости от того, как следующий член относится к предыдущему в функциональном плане, можно выделить следующие группы.

1. Структуры, в которых вторая часть представляет собой объяснение, пояснение, уточнение, развернутый комментарий к содержанию первой части или отдельных ее компонентов: а) второй частью поясняется, уточняется содержание первой части в целом: Тюрьма не дурна: пуста не стоит (Даль, 228); Не тряси головой, не быть с бородой! (Даль, 209); Мели, Агаша: изба-то наша (Даль, 204); Совесть с молоточком: и постукивает и наслушивает (Даль, 306); Живи, не тужи: помрешь, не заплачешь (Даль, 280); Бабий ум — бабье коромысло: и криво, и зарубисто, и на оба конца (Даль, 351); Голь мудрена: и без ужина спит (Даль, 93); Горе споро: сбудешь, да не скоро (Даль, 151); У вора заячье сердце и спит и боится (Симони, 147). Иногда уточняющая часть может содержать неожиданный вывод, прямо не вытекающий из содержания уточняемой части, своеобразное толкование последней, имеющее целью эффектно использовать ее семантическую многоплановость, синкретичность, ср.: Давай мириться: удавимся оба! (Даль, 264); В поле — две воли: чья сильнее (Даль, 258); В поле — две воли: кому бог поможет (Даль, 258); Возьми черт дьявола: оба не надобны (Даль, 261); б) второй частью уточняется, поясняется, комментируется содержание отдельных компонентов или группы компонентов первой части, чаще всего сказуемого: Сердце вешун: чует и добро и худо (Даль, 126); Батожъе — дерево божье: терпеть можно (Даль, 216); Борода — трава, скосить можно (Даль, 315); Брюхо — злодей: старого добра не помнит (Далъ, 291); Богатство — вода: пришла и ушла (Даль, 86); Удача — кляча: садись да скачи (Далъ, 76); Волга добрая лошадка: все везет (Далъ, 277). Используя в уточняемой части простую модель предложения тождества, не отличающуюся, казалось бы, особой синтаксической перспективой, пословица путем немногословного уточнения, комментария приходит к обобщению большой художественной силы и убедительности. В самом деле, если взять пословичную формулу Крестьянское горло — суконное бердо: все мнет (Далъ, 328) и рассмотреть первую часть обособленно, то содержащееся в ней отождествление двух понятий окажется натянутым. Стоит только объединить ее с комментирующей частью, как сразу оживают компоненты первого предикативного единства, преобразуясь в легкие словесные образы, а отождествление понятий, казавшееся искусственно-тяжеловесным, отражает вид законченной формы образного мышления. Уточняющая часть непосредственно относится по смыслу только к сказуемому первой части, совмещающему и функцию сравнения, а уже через него — и к подлежащему уточняемой конструкции. В такой организации предложения, несомненно, проявляются сила и живучесть излюбленного приема народного языка (отмеченного, впрочем, во многих языках архаического строя), когда исходное понятие или представление определяется параллельно идущими несколькими, как правило, двумя, другими понятиями или представлениями, а также суждениями^[1].

Близко к рассмотренным пословичным построениям стоят также двучленные сложные структуры с предикативным сравнительным оборотом в первой части и уточняющей второй частью, указывающей на основание сравнения: Счастье, что палка: о двух концах (Далъ, 75); Деньги, что галъе: все в стаю сбиваются (Далъ, 80); Богатый — что бык рогатый: в тесные ворота не влезет (Далъ, 84); Деньги, что каменья: тяжело на душу ложатся (Далъ, 84); Счастье, что волк: обманет да в лес уйдет (Далъ, 67); Скупые, что пчелы: мед собирают, да сами умирают (Далъ, 109); Пора, что туча: и набежит, и пробежит, и опять найдет (Далъ, 120); Горе — что море: ни переплыть, ни вылакать (Далъ, 147); Счастье, что трястъе: на кого захочет, на того нападет (Далъ, 72). Здесь следует остановиться еще на одном структурном типе, где комментарий относится к сказуемому отрицательного предикативного единства, например: Слово не воробей: вылетит — не поймаешь (Далъ, 417).

В отличие от сложного целого, где уточняемая часть представлена предложением тождества, в котором непосредственно комментируется только сказуемое, в данной структуре обнаруживается совершенно иная смысловая направленность комментария. Поскольку логическая связь между подлежащим и сказуемым первого предикативного единства здесь является негативной, уточнение логически непосредственно соотносится с подлежащим, минуя сказуемое, служащее формальной деталью, хотя и не лишенной образности, но третьестепенной с точки зрения жанрово-коммуникативной значимости. Что касается организации рассматриваемых конструкций, то они так же, как и соотносительные с ними конструкции типа Сердце вещун: чует и добро и худо (Даль, 126), строятся довольно однотипно: первая часть — это неизменно двусоставное полное, нераспространенное или распространенное согласованными определениями предикативное единство со строго фиксированным порядком размещения подлежащего (препозиция) и сказуемого (постпозиция). Исключительно редки случаи, когда первая часть строится в другом порядке, ср.: Не клетка сердце, не переставишь (Даль, 304).

Вторая часть может быть эквивалентом двусоставного или односоставного предложения: двусоставного неполного с незамещенной позицией подлежащего, а сказуемое выражается формами настоящегобудущего времени глагола в изъявительном наклонении: Скуп не глуп: себе добра хочет (Даль, 108); Счастье — не лошадь, не везет по прямой дорожке (Даль, 75); Добро не лихо; бродит о мир тихо (Даль, 71); Человек не грибок, в день не вырастает (Даль, 306); Татьяна не сметана — не щи ею белить (Симони, 144); Норов не боров, откормя его не убить (Симони, 125); Товар не медведь — всех денег не съест (Симони, 143); Бобы не грибы, не посеяв не взойдут (Симони, 81).

Вторая часть может представлять собой: односоставное безличное предложение с незамещенной позицией второстепенного члена — обычно дополнения: Человек — не скотина: испортить недолго (Даль, 401); Жениться не чихнуть: можно наперед сказать (Даль, 293); односоставное инфинитивное предложение: Жена не мать, не бить ей стать (Даль, 372); односоставное обобщенно-личное предложение, нераспространенное либо распространенное, с главным членом обязательно в форме 2-го лица ед. числа буд. времени глагола совершенного вида: Рот не ворота, клином не запрешь (Даль, 416); Чужой рот не огород, не притворишь (Даль, 416); Горе не море: выпьешь до дна (Даль, 154); Быль не сказка: из нее слова не выкинешь (Даль, 198); Правда — не мутовка: повертев, да не покинешь (Даль, 202); Счастье не конь: хомута не наденешь (Даль, 72); Счастье не корова: не выдоишь (Даль, 72); Грехи не пироги: пережевав, не проглотишь (Даль, 211); Норов не клетка, не переставишь (Даль, 209); Наука не пиво, в рот не вольешь (Даль, 422). Иногда уточняемая и уточняющая части строятся как два отрицательных единства, между которыми отсутствует грамматический параллелизм: Женитьба не молотьба: не мышь зарод подъедает (Даль, 366). Очень редко поясняющая часть представляет собою и сложное, как правило, — сложноподчиненное, предложение: Береза не угроза — где стоит, там и шумит (Жигулев, 17).

2. Структуры, в которых вторая часть выражает значение, близкое к причинному, но не сводимое к чисто причинным отношениям:

Не грози попу кадилом: им же кормится (Даль, 224); Не грози попу церковью: он от нее сыт живет (Даль, 224); Не копай под другом яму, сам ввалишься (Симони, 124). Однако обозначение «чистой» причины действия в первом предикативном единстве, как уже отмечалось, нельзя считать ни единственным, ни даже основным функциональным назначением второй части пословичной формулы. Пословица не есть простая фиксация правил и закономерностей, действующих в жизни. Для нее важна не столько сама по себе констатация определенных связей и отношений (это общеязыковая функция), сколько связанный с ними эффект воздействия, поучительный смысл. Поэтому обозначение причины во второй части нередко сопровождается различными модальными значениями, среди которых чаще отмечается значение предостережения, ср.: Не подставляй ноги: на самого спотычка нападет (Даль, 231); Не шуми у браги: не позовут к пиву (Даль, 222); Прошлому не кайся: скоро состареешъся (Даль, 300); Не криви душой: кривобок на тот свет уйдешь (Даль, 306); Не клади плохо, не вводи вора в грех (Жигулев, 19).

Что касается структуры конструкций данной группы в целом, то она довольно однообразна: односоставному предложению с обобщенноличным значением и с главным членом, выраженным отрицательной глагольной формой 2-го лица ед. числа повелительного наклонения, в первой части соответствует односоставное либо двусоставное предложение во второй части, которое может быть полным или неполным. Это наиболее распространенный способ их организации. Но эпизодически встречаются и другие построения, где первая часть оформляется не обязательно по указанной схеме. В особенности это касается структур, во второй части которых раскрывается отношение причинности, не осложненное субъективно-модальными значениями, ср.: Хлопай ушами: сваха все скажет (Даль, 366); Богатому не спится: богатый вора боится (Даль, 84); Жеребей дурак: родного отца в солдаты отдаст (Даль, 76). Синтаксические позиции частей таких построений являются фиксированными, их взаимоперестановка исключается. Все же перестановка в принципе возможна, если вторая часть сложного целого эквивалентна простому полному предложению: неполнота второй части препятствует такой перестановке. Но новая последовательность, полученная путем перемещения исходных позиций, соответствует уже новым логико-грамматическим отношениям. В самом деле, если в конструкциях, например, Не жалей алтына: отдашь полтину (Даль, 110); Не разевай рта: ворона влетит (Даль, 318) переставить составляющие их части, то получим синтаксические формы, чуждые для языка пословиц. Именно твердым порядком следования частей анализируемые конструкции отличаются от внешне совпадающих с ними сложных форм, части которых находятся между собою в условно-следственных (или условно-результативных) отношениях и в принципе могут быть переставлены.

Сами предикативные единства, составляющие сложное целое, строятся также стереотипно. Наиболее распространенная синтаксическая модель организуется таким образом, чтобы главный член первого предикативного единства, выраженный, как правило, отрицательной формой 2-го лица ед. числа повелительного накл. глагола несовершенного вида, занимал начальную позицию, в то время как второе предикативное единство замыкается глаголом-предикатом в форме буд. времени совершенного вида.

• [1] См.: Савельева Л. В. О двух типах паратаксической связи в древнерусском языке (На материале письменных памятников XIV—XVTI вв. и фольклорных записей) // Вестник ЛГУ. 1963. № 8. 2 вып. С. 116—124.