Романтизм в детской литературе

Значимость XIX века для развития детской культуры обусловлена процессами, которые предопределяют характер умонастроения различных стран и их основных противоречий. К таким процессам следует отнести становление различных видов самосознания среди масс населения, социальное расслоение, реструктуризацию общества. Политический и экономический климат в стране.

В раннем романтизме появляющемся в детской литературе конца XVIII и начала XIX века, ярко отразился протест против нового общества со стороны приверженцев уходящего в прошлое старого мира. Происшедшие экономические, социальные и идеологические сдвиги порождают в сторонниках старого смятение, растерянность, страх перед будущим, ненависть к новым порядкам и к новому мировоззрению. Мотивы безысходности, пессимизм, уход в далекое прошлое, болезненно-изощренная фантастика — таковы были основные характерные черты этого реакционного направления даже в детской литературе.

Писатели и поэты этого времени всеми силами стремились показать детям что мир может быть не таким как они его видят вокруг и создавали в своих произведениях красочные образы, которые привлекали внимание неокрепших детских умов.

Романтики, не смотря на всю, казалось бы, гуманность и красоту своего направления даже в детской литературе, вели активную борьбу с философией Просвещения, считая ее рассадником величайшей духовной заразы.

Всесторонняя критика рационализма постепенно привела к отказу от искусства, лишенного свободы воображения, и к смене культурных ориентиров. В эпоху романтизма, т. е. в первых десятилетиях XIX века, прекрасное стали находить в образцах национальной «простонародной» культуры. Это объяснялось тем, что идеализировались свобода, необузданная воля, буйные чувства. А «простой» народ был назван носителем сильных и красивых чувств. Творчество писателя оценивалось теперь по его способности непосредственно чувствовать жизнь и фантазировать. Интерес к фольклору, к народным сказкам и легендам дает толчок развитию литературной сказки. Углубляется представление о внутреннем мире человека. Таинственная душа ребенка, живущего между реальной действительностью и игрой, мечтой, сказкой, делается важной темой для писателей-романтиков. Многие произведения романтиков обогатили мировую детскую литературу.

Братья Гримм, Якоб (1785- 1863) и Вильгельм (1786—1859), известны как основоположники германистики — науки об истории, культуре и языке Германии. Их многолетними трудами составлен фундаментальный «Немецкий словарь» (последний том — 1861), написана «История немецкого языка» (1848). Они публиковали тексты старонемецких литературных памятников — «Бедный Генрих», «Рейнеке Лис» и других, исследовали германский героический эпос и животный эпос, творчество средневековых поэтов — мейстерзингеров, немецкую мифологию, немецкие предания и т. п. Интересовала их и древняя литература других народов: героические песни скандинавских скальдов, древнерусское «Слово о полку Игореве».

Всемирную славу не только в ученом мире, но и среди детей принесли братьям Гримм «Детские и семейные сказки» (1812 — 1815), собранные и обработанные ими. Два тома содержат двести сказок — так называемый «сказочный канон».

Профессора записывали сказки, которые рассказывали им знакомые. При этом Якоб, более академичный и педантично-строгий собиратель, настаивал на доскональном сохранении устного текста, а Вильгельм, более склонный к поэзии, предлагал подвергать записи художественной обработке. В итоге их споров родился особый стиль литературной обработки устной народной сказки, который называют гриммовским. Сохранив особенности языка, композиции, общего эмоционально-идейного содержания, братья Гримм передали свойства немецких фольклорных сказок, вместе с тем сообщили им черты художественной литературы, пересказав по-своему.

Народная сказка в устном бытовании оживает под воздействием обаяния конкретного сказителя. Слушатели видят его самого, слова в соединении с мимикой, жестами и т. д. звучат в полную силу. Но стоит сделать точную запись сказки и «потерять» из виду сказителя, как краски тускнеют, слова глохнут. Мастерство обработчика сказок заключается в том, чтобы специфическими литературными приемами воссоздать образ рассказчика, «согреть» его обаянием сказку, рожденную в стихии устного творчества. Благодаря выработанному научно-художественному подходу читатели воспринимают гриммовские сказки не только как этнографический материал, но и как классическую литературу. Гриммовский стиль стал первым примером для сказочников следующих поколений.

Исследователи сопоставляли германские сказочные сюжеты со сказками славянских и романских народов, сказками индийскими и персидскими. В немецких вариантах таких сказок, как «Волк и семеро козлят», «Золушка», «Красная Шапочка», «Мальчик-с-пальчик», читатель найдет немало общего с русскими, болгарскими, французскими сказочными сюжетами.

Сборник братьев Гримм послужил богатым источником сюжетов для писателей-сказочников. На русский язык сказки стали переводить в середине 1820-х годов сначала с французского перевода, а затем уже с оригинала.

Гейне вошли в детское чтение. Фольклорный образ красавицы и волшебницы Лорелеи, завораживающей плывущих по Рейну, был претворен поэтом в одном из лучших его стихотворений, а сама Лорелея оказалась в мировом «пантеоне» детских персонажей. В. А. Жуковский был особенно очарован ими; его переводы-переложения во многом способствовали упрочению авторитета немецкой детской литературы в нашем отечестве. А. С. Пушкин не переводил, а создавал на их основе совершенно самостоятельные литературные произведения (такова история «Сказки о рыбаке и рыбке»).

Самыми популярными переводами долгое время были работы С. Маршака, но следует помнить об их невысокой точности. Только в 2002 году русские читатели получили полный перевод всех двухсот детских сказок. Э. И. Иванова перевела не только сами сказки, но и подробные комментарии братьев-ученых, а из ее собственных комментариев видна современная судьба их сказочных героев — в изобразительном искусстве, рекламе, различных театрализациях и кинопостановках. Переводческая манера Ивановой весьма отличается от привычного старшему поколению перевода Маршака. Детский поэт следовал утвердившейся еще в XIX веке манере «синтетического» перевода: читатель почти не замечает чужеродности текста, не чувствует переводного языка, он полностью погружен в мир образов и своих переживаний. К тому же при переводе Маршак решал и собственные идейно-художественные задачи: убирал религиозные мотивы и вообще все, что представлялось ему неуместным в советских изданиях для детей, усиливал социальное звучание сказок. Э. Иванова, будучи исследователем и одновременно критиком детской литературы, придерживалась в большей степени манеры «аналитического» перевода. Сказки в ее переводе «не улучшены», но и не «урезаны» в угоду той или иной скоропреходящей тенденции. Ее задачей было передать устную интонацию — но именно немецкой речи, да еще старинной, нередко диалектной.

Издание, подготовленное ею, знаменует собой новый этап в развитии русско-немецкого диалога в сфере детской литературы. Российские писатели получили возможность нового обращения к традициям классического романтизма и мифологической школы фольклористики, основанной братьями Гримм.