С.в. Шатиров. 
Стенограмма Круглого стола "Угольная отрасль и тепловая электроэнергетика в России: пути развития. 
Схема размещения ТЭС до 2030 г."

Спасибо, Иван Иванович. (Аплодисменты.) Тот случай, когда можно вспомнить историческую фразу, несколько ее переделав: «Иван Иванович, ты прав». И я хочу сказать, что такое письмо написано в Правительство. Я не знаю, какое еще вы готовите, но мы его вместе с Вами подписали — губернатор Кузбасса, Вы.

И.И. МОХНАЧУК

Мы в Совбез готовим.

С.В. ШАТИРОВ

И там в принципе все это изложено.

Уважаемые коллеги, слово предоставляется Рубану Анатолию Дмитриевичу — члену-корреспонденту Академии наук, заместителю директора Института проблем комплексного освоения недр Российской академии наук.

А.Д. РУБАН

Уважаемые коллеги, я буду говорить, может быть, о более академической вещи. Тем не менее, состояние минерально-сырьевой базы, ее разведанности является одним из основных макроэкономических условий, определяющих эффективное развитие угольной генерации, повышение ее доли. Поэтому, на мой взгляд, это достаточно важный фактор, который требует обсуждения.

В целом у нас принято считать и в экспертном, и в бизнес-сообществе, что минерально-сырьевая база угольной промышленности способна обеспечить любые потребности российской энергетики в угле. И если бы угольный и энергетический рынки страны не были сегментированы в такой степени, в какой они сегментированы, вероятно, эта оценка была бы достаточно справедливой. На самом деле эта оценка достаточно далека от реальной.

В существующей реальности и в достаточно длительной перспективе, то есть 20−25 лет, ситуация представляется более сложной. И важным фактором оценки сырьевой базы угольной энергетики в перспективе является ее соответствие в том числе перспективному технологическому развитию угольной энергетики.

Сначала несколько слайдов, которые иллюстрируют ситуацию вокруг минерально-сырьевой базы угольной промышленности. Это сложившаяся структура энергетических мощностей, сложившая структура топливного баланса тепловой энергетики.

Я прошу извинить, тут по-английски, но, тем не менее, я думаю, что всем понятно, все знают.

Существуют различные теории и версии относительно, какими темпами будет дорожать газ на внутреннем рынке, какими темпами он будет испытывать, будет волатильным на внешнем рынке. На наш взгляд, представляется одним из наиболее оптимальных и приближенных к реальности — это сценарий, подготовленный Кембриджской ассоциацией энергетических исследований. Можно с этим соглашаться, можно с этим не соглашаться, но степень неопределенности настолько высока в этом деле, что все равно нужно ориентироваться на какой-то сценарий.

(Пожалуйста, следующий). В итоге и по прогнозам Минэнерго, которые раньше существовали, мы можем получить вот такую структуру роста энергетических мощностей на уровне 2010 года, на уровне 2011;2015 годов, где основную долю будет составлять это прирост, естественно, тепловой энергетики. И в период 2011;2015 годы — это будет в определяющей роли обеспечиваться.

Разговоры насчет усиленного роста атомной генерации, насчет усиленного роста гидрогенерации, наверное, все-таки надо поставить на реальную почву с учетом возможностей нашего машиностроительного комплекса, который способен или не способен, с тем, чтобы оценить его, способен или не способен он обеспечить вот эти потребности в росте атомной генерации и гидрогенерации. И это будет, наверное, главным ограничивающим фактором, и он достаточно очевиден.

Поэтому нам представляется, что все-таки рост тепловой генерации, и, прежде всего, угольной генерации является тем средством, которое обеспечит энергетическую безопасность, и в целом экономическую безопасность страны в этот период.

• (Следующий, пожалуйста). В результате этот рост, прирост энергетических мощностей вот в те периоды, он приведет примерно к такой структуре, как мы ожидаем, к такой структуре топливного баланса в тепловой энергетике. Здесь я могу повторить только ту оценку, которую Валентин Петрович привел Мазикин, что на уровне 2020 года мы выйдем где-то на уровень 37−40 процентов — доля угольной генерации в топливном балансе страны.
• (Дальше, пожалуйста). Естественно возникает вопрос тогда. С учетом регионального размещения нашей минерально-сырьевой базы, в какой степени мы можем удовлетворить эти потребности? А потребности это примерно вот на тот период, на который я сказал, это дополнительно 70−80 млн. тонн условного топлива. Соответственно это в рядовом угле порядка 100 и более млн. тонн угля.

Вот наша с вами минерально-сырьевая база. Она достаточно обобщенно представлена. Естественно, все запасы практически, 75 процентов концентрируются в Восточной Сибири — это Кузбасс и это Канско-Ачинский бассейн. И мы от этой реальности никуда не уйдем. Вне зависимости, какие бы ни строились макроэкономические сценарии, какие бы задания ни ставились, вот это та реальность, на почве которой мы должны стоять.

Здесь приведены, правда, уровни добычи по 2005 году. Они несколько изменились. А вот здесь не показано два месторождения, в отношении которых проявляется интенсивный инвестиционный интерес — это Регесское месторождение в Тыве и Эргинское месторождение. Но за пределами 2015 года нам представляется не реально рассматривать вовлечение углей этих месторождений в топливный баланс страны, вне зависимости от того, чем это будет представлено: углями, промпродуктом и так далее.

(Следующий, пожалуйста). Вот структура разведанных запасов, которая показывает объем запасов углей для коксования, для энергетики, соответственно бурый, антрацит. Мы здесь видим, что почти 70 процентов — это бурые угли, которые представлены Канско-Ачинским бассейном, которые представлены Восточной Сибирью и так далее. Вроде бы все достаточно благополучно.

Однако, когда мы начинаем смотреть марочный состав (следующий, пожалуйста, слайд), и динамика у нас по бассейнам и по месторождениям она в целом соответствует той минерально-сырьевой базе, которая была показана. Основной прирост добычи обеспечивает Кузнецкий бассейн. И эта ситуация сохранится, естественно, и на перспективу в силу целого ряда факторов, которые обеспечивают уникальное положение этого бассейна, о которых говорил Вениамин Петрович, не буду повторяться.

Что касается остальных бассейнов, объемы добычи примерно постоянные поддерживаются и не оказывают определяющего воздействия на формирования собственно топливного баланса тепловой энергетики.

(Следующий, пожалуйста, слайд). Теперь, если рассматривать запасы углей по маркам на действующих предприятиях в основных угольных бассейнах, здесь примерно та же самая картина. Преобладают, естественно, бурые угли. И преобладают в числе энергетических марок — это, прежде всего, угли марок Д, ДГ и Г. В дефиците у нас находятся и будут в дальнейшем находиться высокоценные марки низкореакционных углей — это СС и Т, это ценные марки, которые имеют хороший экспортный рынок. И эта ситуация сохранится на перспективу. И основной прирост добычи энергетических углей в Кузнецком бассейне будет обеспечиваться, естественно, за счет тех марок, которые я назвал, Д, ДГ и Г.

Это приводит (следующий, пожалуйста, слайд), здесь приведены те ограничения, которые… Здесь использована информация администрации Кемеровской области, которая свидетельствует о том, что уже сейчас Кемеровский бассейн испытывает очень высокую экологическую нагрузку, очень высокую инфраструктурную нагрузку. Кроме того, испытывает высокую экологическую нагрузку предыдущего периода развития.

И в этой связи, наверное, и применительно, прежде всего, к Кузбассу, и применительно к таким бассейнам, которые продолжают функционировать, как Подмосковный, например, бассейн, Восточно-Сибирский, наверное, надо подумать о законопроекте с условным названием «О зонах экологического поражения», которые сформировались к настоящему моменту и ответственность за которые, в принципе, должно нести государство в целом. Потому что развиваться дальше, увеличивать объемы добычи достаточно масштабные по, прежде всего, Канско-Ачинскому бассейну и по Кузбасскому, на наш взгляд, невозможно без решения тех проблем, которые накопились, и без создания механизмов, которые позволили бы снять, прежде всего, сложности экологической ситуации.

• (Вернитесь к предыдущему слайду). Здесь мы тоже использовали информацию Кемеровской области. Вот посмотрите, у нас резко выделяется Красноярский край и Кемеровская область. Причем, если у нас Красноярский край, вы можете площадь оценить, и если поделите на километр, с тем, чтобы получить удельную нагрузку, то Кемеровская область не только существенно выбивается из этого ряда по экологической нагрузке, по Сибирскому федеральному округу. Но и существенно выше нагрузка будет, чем в Красноярском крае ввиду очень высокой концентрации базовых отраслей промышленности. Здесь не только уголь вносит свою долю, но и металлургии, химия и так далее.
• (Дальше, пожалуйста). И для того, чтобы оценить, какая нам вообще нужна сырьевая база и в перспективе, и на что нам ориентироваться в ее развитии, целесообразно привлечь прогноз технологического развития энергетических технологий и технологий сжигания, прежде всего. Здесь представлен прогноз Европейской ассоциации производителей электрои тепловой энергии. И мы видим, что на уровне между 2015 и 2020 годом технология с интегрировано-комбинированным циклом будет более эффективна, чем, допустим, пылеугольное сжигание.

Не учитывать вот эти вещи нельзя и нецелесообразно. Потому что иначе мы снова получим в очередной раз ситуацию резкого технологического отставания в этом плане и ее консервацию. Поэтому необходимо учитывать, что та минерально-сырьевая база, которую мы хотим иметь, которую мы хотим формировать и которую необходимо доразведовать, ставить на баланс и так далее, она должна соответствовать требованиям этих технологий.

(Дальше, пожалуйста). Первый, как бы напрашивающийся, очевидный опять же вывод — это повышение ценности угольного топлива. И первый шаг, который уже делается и достаточно интенсивно — это повышение объемов обогащения не только коксующихся, они у нас практически 100 процентов обогащаются, но и энергетических углей.

Сейчас значительная доля углей, которые поставляются на экспорт, это более 80 млн. тонн, она уже соответствует мировым требованиям к энергетическим углям мирового рынка. А именно: зольность менее 15 с половиной процента, сера — менее полпроцента и очень хорошие качественные характеристики по остальным примесям, то есть по азоту и так далее, и так далее.

В итоге, если рассматривать перспективу 2020 года, то мы выходим на уровень обогащения где-то порядка 80 процентов. Это будет соответствовать практически полному охвату каменных энергетических углеобогащений, потому что бурые угли, можете себе представить, горняки здесь присутствуют в этой аудитории, не обогащаются, как правило, в мире. Обогащались они у нас только в свое время в подмосковном бассейне, так сказать, с использованием, скажем так, пневматической сепарации и примерно такими же способами, которые являются неэффективными и просто не целесообразными. Потому что бурые угли где добыли, там и надо сжигать, это общемировая тенденция. (Следующий, пожалуйста.)

В результате этих тенденций, а именно, роста обогащения углей, сохранения и возможного увеличения тех объемов экспорта, которые у нас сейчас имеются, мы получаем фактически три основных группы углей, которые у нас будут использоваться в энергетике: это бурые угла, которые, как правило, будут являться местным видом топлива, за исключением Красноярских углей, каменные угли, удовлетворяющие стандартным требованиям мирового рынка, и каменные угли с нестандартизованными характеристиками, включая промпродукты обогащения коксующихся энергетических углей. (Следующий, пожалуйста, слайд.)

В этой ситуации возникает для того, чтобы обеспечить ускоренное развитие угольной генерации и относительно дешевой… У нас с вами стоимость строительства киловатт-часа электроэнергии в стране, хотя она и практически не строилась за те 15 лет, но по оценочным данным не может опуститься менее 1200 долларов. В Китае это в половину меньше. Та цифра, которую я назвал, примерно соответствует европейским требованиям. И для того, чтобы снизить стоимость этой генерации, мы неминуемо приходим к необходимости стандартизации углей, потому что только типовые блоки, только типовые технологические планировочные решения энергетических мощностей и стандартизации углей позволят снизить стоимость киловатт-часа в строительстве.

Кроме того, стандартизация углей, здесь приведены все преимущества, которые мы считаем, она позволит более эффективно перейти к использованию технологий «Coal to leafed «, «Coal to Gas «ввиду того, что или мы создаем, как говорится, одну технологию под более или менее стандартизованные угли, или мы создаем массу версий и технологий, на которые у нас, собственно, и научного потенциала пока еще, так сказать, особенно нет. Естественно, первый вариант является сугубо более выигрышным.

И, кроме того, есть еще одно очень важное преимущество этого пути — это предотвращение завоза на территорию страны углей, не соответствующих приемлемым экологическим требованиям. Потому что когда мы с вами на территорию страны завозим угли с зольностью 40−50 процентов, все это складируется на нашей территории, и в виде твердых, в виде газообразных выбросов все это попадает в атмосферу наших с вами регионов с очень высокой техногенной нагрузкой. О каких регионах, я думаю, что вы понимаете, о чем идет речь.

Поэтому обогащение и переработка углей для обеспечения более высокой их ценности является уже настоятельной необходимостью для более эффективного что ли роста и удешевления роста стоимости, так сказать, угольной генерации.

В этой связи что касается инновационного развития, здесь тоже вопрос примыкает, инновационного развития угольной промышленности и угольной генерации. Они, безусловно, должны рассматриваться совместно в плане, и основными критериями должны быть соответствия, как я уже говорил, в нашей минерально-сырьевой базе к тем передовым технологиям сжигания и передовому энергетическому оборудованию, о котором говорилось.

К сожалению, так сказать, в нашей практике в отличие от США, в отличие от Европейского сообщества, в отличие от крупных, скажем так, углепотребляющих и стран с очень большим объемом угольной генерации, таких, как Германия, у нас отсутствует государственная программа, которая увязывала бы в комплексе этот вопрос и выводила нашу угольную генерацию в технологическом плане на уровень, по крайней мере, соответствующий мировому.

Этим вопросом у нас фактически занимается только одно ведомство страны — Роснаука, причем вы сами можете оценить, какие средства может привлечь Роснаука для решения таких масштабных задач. А это проект, который должны объединять, естественно, НИР, естественно, ОКР и создание демонстрационных объектов. То, что на Западе очень принято.

Если же мы не будем и не решим на государственном уровне эту задачу, мы в технологическом плане будем отставать чем дальше, тем больше. И отстанем безнадежно, также как и в других направлениях.

Пожалуйста, следующий слайд, будьте добры. И в этой связи рекомендации и выводы в отношении тех технологий, которые на перспективу до 2020 года будут функционировать в структуре угольной генерации, они приведены вот здесь как бы основные. Здесь хотелось бы какой вывод, достаточно оптимистический для отечественной науки, сделать? Отечественная наука располагает целым рядом решений в отношении как технологии сжигания, так и создания отдельных устройств и блоков, которые позволяют добиться вот этих достаточно высоких КПД и достаточно высоких показателей снижения затрат на топливную составляющую.

Следующий, пожалуйста. Что касается той технологии, которую я указал. С технологией интегрированной, комбинированной газификационного цикла с тем заделом, который у нас существует в стране, мы не сможем вот угнаться уже за тем паровозом, который сформировался на внешнем рынке.

В этой связи, очевидно, нашей стране надо изыскать очень небольшие деньги для того, чтобы войти в те проекты, которые я называл, это проекты ЕЭС там, проекты Соединенных Штатов, ассоциироваться, может быть, с проектами Германии или Франции. Если это нас интересует. Иначе мы потом будет покупать у «Сименса», не у «Сименса», у кого угодно все это же оборудование по существенно более высоким ценам. Потому что этот рынок, как сами понимаете, будет достаточно монополизирован.

И последнее. Вот что касается третьей группы (следующий слайд, пожалуйста) углей, это угли низкокачественные, это в том числе и промпродукт, и бурые угли, здесь как бы очевидно, уже сформировалось направление и мнение экспертного сообщества, что надо использовать технологии ЦКС. Вот здесь уважаемый коллега из Тульской области, заместитель губернатора, вот об этом говорил. Это уже в мировом масштабе апробированная технология. Вот насколько нам известно, «ЭМАльянс» заключил соглашение по этому поводу с фирмой «Альстом». И в этом направлении, как говорится, у нас нет особенных технологических препятствий, чтобы эта технология достаточно широко вошла в технологический облик угольной генерации.

И поскольку я хотел бы на этом закончить вот эту часть доклада… И хотел бы высказаться, уважаемые коллеги, по двум вопросам, а именно потому что, конечно, каждый из нас с болью воспринял то, что произошло на шахте «Ульяновская», но есть в том числе и как бы более общие проблемы развития угольной промышленности и завоевания ею того места, которое с точки зрения энергетической и экономической безопасности страны, она должна занимать.

Очевидно, что если государство хочет от угольной промышленности вот того, чего оно хочет, соответственно должны быть созданы определенные преференции в развитии угольной промышленности. В законодательном плане — это очевидно, это тот процесс, который как бы уже начался в плане дифференциации ставок налога на добычу полезных ископаемых. Очевидно, что это должно быть как можно быстрее принято, что позволит сформировать дополнительные источники как для геологоразведки, так и для решения вопросов безопасности и модернизации шахт.

Также очевидно необходимо, что угольная промышленность должна получить преференции, должна получить льготы в части налогообложения прибыли на модернизацию горного хозяйства. Здесь абсолютно правильно говорилось и Сергеем Владимировичем, и Валентином Петровичем о том, что та ситуация, которая получена, она получена от предыдущего собственника в лице государства, и логично было бы, чтобы государство облегчило бремя не нынешних собственников, а общества по решению эти проблем. Это касается, в частности, льготы по налогу на прибыль, а именно в части инвестиций в модернизацию горного хозяйства, в части затрат на обеспечение безопасности, в части затрат на НИР, ОКР и проектно-изыскательские работы.

У нас очень большая часть предприятий не обеспечено проектной документацией в такой степени, как это должно быть. И вполне может сложиться ситуация при желании горного надзора закрыть на основании действующих документов целый ряд шахт. Потому что та проектная документация, которая имеется на шахтах, не соответствует реальному положению вещей. И эта ситуация сложилась не сейчас. Поэтому эту проблему надо решать.

Кроме того, я уже сказал, необходимо инициировать законопроект о зонах экологического поражения. Потому что, еще раз повторяю, невозможно двигаться дальше, увеличивая нагрузку все на те же самые наши основные промышленные регионы, а именно Кузбасс и КАТЭК, несмотря на то, что их минерально-сырьевая база позволяет это сделать, увеличивать экологическую нагрузку, инфраструктурную нагрузку, нагрузку человеческую.

Что касается безопасности. Безопасность — это всегда сочетание четырех факторов. От этого мы никуда не уйдем. Это достоверный прогноз горно-геологических условий. Это технологические решения, отвечающие требованиям по нагрузкам. Это организационные решения, о которых здесь практически все, наверное, говорили. И, наверное, больше всего Иван Иванович говорил. И человеческий субъективный фактор.

Опять же, без решающей роли государства в обеспечении безопасности своих граждан, которыми являются шахтеры, эту задачу решить невозможно. Отдельными частными решениями, там тот или иной нормативный документ сделали, то или иное технологическое усовершенствование, тот или иной вид технологического оборудования, обеспечивающего безопасность, мы не решим. Это то, во что государство должно вложиться и решить эту проблему в очень короткие сроки, как в обеспечение, исключение предпосылок создания таких аварий, как на «Ульяновской», а это вот три первые фактора, которые я назвал, и в решение проблемы с человеческим фактором.

И здесь мы не должны уходить от вопроса, каким мы хотим видеть горный надзор? Потому что та роль горного надзора, с которой мы с вами столкнулись, когда впервые вступили на стезю профессиональной деятельности, как горные инженеры, она утрачена практически полностью, уважаемые коллеги. Она утрачена как в плане персоналий, представляющих горный надзор. Она утрачена в плане законодательного и нормативного обеспечения деятельностью надзора, в плане авторитета горного надзора.

Я уж не говорю про царские времена, когда горный генерал мог закрыть вообще все, не прибегая ни к каким судам, и не ходя ни к каким судьям. Здесь ничего экстра ординарного, на наш взгляд, я не вижу, потому что за этим стоят жизни наших граждан, и наше население, которое постоянно сокращается. Вот Иван Иванович предложил просмотреть, я обратил внимание, уважаемые коллеги, мы убили 100 с лишним человек, находящихся в расцвете своей жизненной деятельности.

Поэтому без формирования такой программы, ускоренного ее выполнения и, может быть, очень масштабных инвестиций, которые позволили бы решить эту проблему, решить невозможно. Конечно, безусловно, здесь надо привлечь механизм государственного частного партнерства. Ни один собственник, насколько я понимаю, не заинтересован в такого рода авариях. Он не заинтересован в смерти ни одного шахтера, ни одного человека, который спускается в шахту. Поэтому я полагаю, что вполне может быть выработан и этот механизм, и привлечены источники, которые позволили бы решить эту проблему. Спасибо. (Аплодисменты.)