Понятие косвенного речевого акта

речевой акт политический дискурс В естественной коммуникации широко распространено явление, когда семантика высказывания оказывается не самым решающим фактором в определении иллокутивной силы речевого акта, то есть буквальное значение высказывания часто не соответствует его дискурсивному значению, так как собеседники предпочитают косвенно выражать свое коммуникативное намерение. Теория речевых актов уделяет особое внимание этому феномену человеческого общения, вводя и развивая понятие «косвенный речевой акт» (Цурикова 2002: 32−34). Проблеме косвенных речевых актов — высказываний, в которых один речевой акт используется для реализации другого, отличного от него, посвящено множество работ (ср. Austin 1962; Searle 1975; Brown&Levinson 1978, 1987; Остин 1986; Серль 1986; Цурикова 2002; и мн. др.). В основе категории косвенности всегда лежит некоторое противоречие. В рамках Теории речевых актов это противоречие понимается как противопоставление двух различных иллокутивных сил, связанных с разными аспектами высказывания: базисной иллокуции, соотносящейся с языковой структурой, и вторичной, соответствующей коммуникативной функции высказывания. Их совпадение создает прямой речевой акт, при их расхождении совершается косвенный речевой акт (Серль 1986).

Проблема косвенных речевых актов, по мнению Дж. Серля, заключается в выяснении того, каким образом говорящий может с помощью некоторого высказывания выражать не только то, что оно непосредственно означает, но и нечто иное.

Форма высказывания не всегда совпадает с его коммуникативной функцией. Так, сходные по форме высказывания могут реализовывать различные коммуникативные интенции; в то же время, одна и та же коммуникативная интенция может оформляться при помощи различных языковых средств. Используя те или иные конструкции, говорящий часто старается передать не те значения, которые закреплены за данными единицами в системе языка (в словаре), а новые, вторичные смыслы, конвенциональные либо контекстуальные.

Лингвопрагматический анализ показывает, что косвенные речевые акты являются неотъемлемой частью любого естественного языка; тем не менее, некоторые из них характерны лишь для какого-либо конкретного языка или группы языков. Конвенциональные косвенные речевые акты зачастую составляют коммуникативную основу высказывания и воспринимаются более естественно, чем соответствующие прямые речевые акты.

Все речевые акты обещания мы можем классифицировать по прямоте и косвенности и по эксплицитности и имплицитности. В теории речевых актов проводится различие между прямыми и косвенными речевыми актами. Дж. Серль сформулировал (в виде гипотезы) следующее общее определение понятия косвенного речевого акта: «…В косвенных речевых актах говорящий передает слушающему большее содержание, чем-то, которое он реально сообщает, и он делает это, опираясь на общие фоновые знания, как языковые, так и неязыковые, а также на общие особенности разумного рассуждения, подразумеваемые им у слушающего» (Остин 1986: 197).

В прямых речевых актах иллокутивная цель говорящего выражается с помощью специально предназначенных для этого языковых маркеров — иллокутивных показателей. Так, цель побуждения адресата к действию в речевых актах выражается либо соответствующими перформативными лексическо-синтаксическими конструкциями (я обещаю). Та же цель побуждения может быть выражена и косвенно, т. е. с помощью показателей, изначально предназначенных для маркировки других иллокутивных целей: выражения желания, чтобы что-то было выполнено (я клянусь).

В широком смысле косвенным можно назвать всякий коммуникативный акт, как речевой, так и невербальный, действительная цель которого не выражена явно. При такой трактовке вставание одного из собеседников из-за стола можно рассматривать как косвенный коммуникативный акт информирования адресата о том, что разговор окончен. В этом смысле к косвенным речевым актам можно отнести намеки, аллюзии, инсинуации и тому подобные способы непрямого информирования. (Кобозева 1988: 462−470).

Экспликация (от лат. explicatio — разъяснение) — это уточнение понятий и утверждений естественного и научного языка с помощью средств символической логики.

Эксплицитным, или явным, является то, что имеет свое собственное, полное, непосредственное словесное выражение. Как писал К. А. Долинин: «значение или эксплицитное содержание высказывания (текста) — это содержание, которое непосредственно выражено совокупностью языковых знаков, из которых это высказывание составлено. Эксплицитное содержание — это то, что сказано «открытым текстом» (Долинин2005: 6−7).

Содержание высказывания обычно разделяют на номинативное и коммуникативное. Номинативное содержание высказывания тяготеет к эксплицитности, а коммуникативное — к имплицитности. Номинативное содержание высказывания никогда не исчерпывается полностью тем, что сказано всеми словами и всегда хоть что-то остается в подтексте, а коммуникативное содержание высказывания тоже имеет свои средства выражения и всегда так или иначе представлено в эксплицитном содержании высказывания. Из чего следует, что в эксплицитном и имплицитном содержании высказывания будут одни и те же уровни: номинативный и коммуникативный подтекст.

Эксплицитное номинативное содержание высказывания складывается из двух пластов: денотативного и десигнативного, а эксплицитное коммуникативное содержание представлено рядом аспектов, и, наконец, стиль — это именно те уровни, которые образуют непосредственную данность высказывания как речевого образования и являются психологически значимыми для носителей языка. При восприятии эксплицитного высказывания, у адресата в мозгу включаются не все ассоциации подряд, а лишь те, которые лежат в диапазоне интересов данного адресата. Чем больше коммуниканты включены в контекст данной культуры, тем менее эксплицируется данный участок пространства умозаключений (Водоватова 2006: 142).

Как писал Поливанов Е. Д.: «мы говорим только необходимыми намеками» (Поливанов 1986: 296). Но, к примеру, тексты языка науки должны быть всегда эксплицитными, то есть не допускать никакой неточности, неполноты, недоговоренности (Левицкий 1998: 27).

«Имплицитность» — термин, определяемый через термин «понимание». Когда говорят об имплицитности, имеют в виду, что говорящий чего-то «недовложил» в свою речь, которую, тем не менее, адресат способен понять и «доинтерпретировать» (часто имея полное право потребовать от собеседника «отстоя и долива» речи). Техника понимания имплицитности как раз и состоит в установлении того, что же недовложено и как следует восполнить этот пробел, опираясь на сам текст, на обстоятельства его восприятия, а иногда даже на знание жизненного пути автора речи.

Понятие эксплицитности речи также многозначно и относится, по меньшей мере, к следующим моментам, некоторые из которых взаимозависимы:

• — упоминание чего-либо хотя бы намеком, не обязательно явно; то есть, наличие в речи знака чего-либо. Такая эксплицитность противопоставлена неупоминанию, забвению или эллипсису;
• — высокая четкость границ при этом упоминании, легкое вычисление того, о ком или о чем идет речь — коль скоро называется имя или описание;
• — степень конкретности (specificity), уместная и нормативная в конкретным контексте упоминания; например: Шишкина укусило животное / собака / болонка / беленька болонка Белка соседа по лестничной клетке. Однако степень детализации практически безгранична, и всегда есть могут найтись основания обвинить говорящего в недостаточной эксплицитности;
• — называние предмета речи прямо (с указанием имен, фамилий, партийных кличек, адреса и формулы крови) — в противоположность непрямому описанию, по которому, тем не менее, интерпретатор в состоянии локализовать объект (Демьянков 2006: 34−52).

Импликация (от лат. implication — сплетение, от implico — тесно связываю) представляет собой логическую связку, которая соответствует грамматической конструкции «если…, то…». С помощью этой конструкции из двух простых высказываний образуется сложное высказывание. Импликативное высказывание представляет в языке логики условное высказывание обычного языка. Т. Е. Водоватова понимает под импликацией суждение, которое не выражено эксплицитно в данном высказывании, но которое детерминировано либо вероятностно вытекает из ассертивной части высказывания на основе фоновых знаний.

Иногда узус закрепляется за высказыванием один из его импликативных смыслов, отметая остальные и тем самым придавая ему определенную степень конвенциональности, что в свою очередь придает высказыванию устойчивость. В таких случаях отпадает необходимость вероятностного угадывания импликации: она становится вторичной ассерцией, а первичная ассерция обретает статус внутренней формы языковой единицы (Водоватова 1986: 43). К. А. Долинин писал, что импликация может основываться не только на постоянных связях между явлениями, но и на связях окказиональных, возникающих только в данной деятельностной ситуации.

Ту часть информации, которая прямо не выражена в языковых знаках, составляющих высказывание, но так или иначе извлекается из него, обычно представляют как имплицитное содержание или подтекст. Подтекст высказывания не может быть сознательно воспринят, если он не является актуальным для адресата (Долинин 2005: 18).

Имплицитным, или не явным, является то, что не имеет такого словесного выражения, но подразумевается под эксплицитным, выражается и постигается адресатом при помощи эксплицитного, а также контекста и других факторов. Эксплицитное и имплицитное — это две противоположные формы выражения мысли. Как пишет В. Х. Багдасарян, эксплицитными и имплицитными бывают только мысли, а не языковые единицы. Поэтому вопрос об эксплицитном и имплицитном выступает как существенный аспект вопроса о соотношении языка и мышления (Багдасарян 1983: 96).

По Багдасаряну имплицитное существует так же реально, как и эксплицитное, но существует не на поверхности, а в глубине языка, как нижний, скрытый слой содержания. Имплицитное есть опосредованная форма выражения мысли языком. Имплицитное выражается и постигается адресатом на основе эксплицитного и в этом смысле зависит от него. Так, В. И. Мороз сравнивает мыслительный акт с айсбергом, называя эксплицитное его «надводной» частью, а имплицитное — «подводной» (Багдасарян 1983: 103).

Само высказывание может содержать лишь констатацию факта, но его дальнейшей целью является передача имплицитной выводной информации, а конечной целью — то или иное когнитивное воздействие на реципиента.

Целенаправленность высказывания принадлежит его имплицитному содержанию — подтексту. Так обычно бывает, когда высказывание и «имеет силу» обещания, угрозы, предупреждения, напоминания и т. п. (Баранов 1990: 16).

Материал для имплицитного содержания высказывания получатель берет из собственного тезауруса. Последовательное восприятие развернутого сообщения естественно предполагает знание левого контекста и, следовательно, воплощенной в нем деятельностной ситуации. Так создаются необходимые и в большинстве случаев достаточные условия для извлечения имплицитного содержания (Долинин 2005: 15).

Итак, одним из наиболее таинственных свойств человеческого языка можно считать его имплицитность, т. е. свойство передавать явно не выраженную, скрытую информацию. Имплицитность в языке рассматривается как экономный способ выражения внелингвистического содержания, при котором в результате прочной ассоциативной связи элементов ситуации «название только одного из элементов является достаточным для того, чтобы представить всю ситуацию» (Молчанова 1988:5).