Идеалисты о системе безопасности в современном мире

Либерализм утверждает, что государственные предпочтения, а не государственные возможности являются первостепенными определяющими поведения государств. В отличие от реализма, где государство рассматривается как унитарный игрок, либерализм допускает плюрализм в действиях государства. Следовательно, предпочтения будут различаться от государства к государству, зависимо от культуры, экономической системы или от политического режима. Либерализм также считает, что взаимодействие между государствами не ограничивается только проблемой государственной безопасности, но также происходит взаимодействие через коммерческие фирмы, организации и частных лиц. Как следствие, вместо анархической системы международных отношений, вводится понятие о более сложном устройстве системы МО. К примеру, через киноиндустрию отдельной страны возможно распространение ее культуры по всему миру — это и есть прямой признак силы культуры в международных отношениях. Еще одним умозаключением в данной теории является то, что всеобщая выгода достижима при условии кооперации и взаимозависимости — это залог спокойствия.

Человеческие общества всегда было подвержено опасностям, но никогда ни одно общество не подвергалось опасности в такой мере, в какой подвергается современное общество. Основная опасность этого общества заключается в том, что в международной системе, необычайно усложнившейся в результате активизации процессов глобализации, остается слабой роль правовых норм, которые либо используются в собственных интересах, либо попираются наиболее сильными. Уже на нынешнем этапе глобализации ни один, даже самый мелкий региональный конфликт не может остаться изолированным, не сказавшись на большом количестве стран через терроризм, нелегальную миграцию, распространение болезней, экономические потрясения и т. д. Кроме того, учитывая современный и прогнозируемый уровень развития вооружений, и в особенности оружия массового поражения, недопустимым становится любой военный конфликт. Все споры между государствами должны решаться только путем мирных переговоров с соблюдением норм международного права. Парадигма политического идеализма предполагает, что стабильный международный порядок может быть построен и сохранен лишь с учетом универсальных моральных принципов и базирующихся на них правовых нормах. На практике она нашла свое воплощение в Лиге Наций — постоянно действующей универсальной межправительственной организации, созданной после Первой мировой войны под идейным руководством президента США В. Вильсона.

Однако неудача Лиги Наций в деле предотвращения Второй мировой, а затем и «холодной войны» была истолкована как иллюзорность идеалистических представлений о возможности построения международного порядка, основанного на верховенстве универсальных ценностей и общих интересов государств. На практике же трудно даже приблизительно сказать насколько оправданы такие суждения. Во-первых, мы не знаем каким был бы мир, если бы государства, хотя бы ведущие европейские, не говоря уже о всех остальных, приложили минимум усилий для реализации предложений идеалистов. Гонка вооружений, заговоры, линия на столкновение государств в вооруженном конфликте, практиковавшаяся всеми сторонами, не была ни неизбежной, ни «естественно» необходимой для разрешения каких-либо узлов противоречий. Новые международные соглашения, заключавшиеся после окончания Первой мировой войны, содержали на самом деле совсем не такие уж радикальные, пацифистские или идеалистические взгляды, как принято считать, — всего-то немного ограничить гонку вооружений, слабо затрагивая саму ее сущность, и запретить наступательную (агрессивную) войну. Это были вполне реализуемые требования. За исключением Германии не было ограничений по развитию и накоплению артиллерии, авиации, танков, стрелкового оружия и других вспомогательных и инженерных средств как защиты, так и наступления. Эти ограничения ни в коем случае не лишали государства, особенно «великие», права и возможности быть сильными, поддерживать свою безопасность и защищать свои интересы. Наоборот, ограничения такого рода и тогда, и сейчас бьют не по самым сильным и не по самым слабым, а по тем, кто в перспективе мог бы попытаться бросить вызов лидерам, — по тем, кто слишком беден для новейших технологий. Ограничительные инициативы идеалистов на самом деле ни в коем случае не сковывали возможности «реалистических» лидеров быть лидерами и даже диктаторами: колоний их не лишали, делиться с бедными не предлагали и разоружаться тоже не заставляли, скорее наоборот, подталкивали к гонке технологических вооружений, к перевооружению на новом техническом уровне (например, к тому, что сделал СССР).

В эпоху глобализации, когда понятия «национальная безопасность» и «национальный интерес» изменили прежний смысл, они чрезвычайно оживились, заострив внимание на развитии отношений государств и транснациональных акторов. В результате открылось, что даже развитые страны во многом утратили контроль над ТНК, а развивающиеся — стали «заложниками» хищничества глобальных предприятий.

В настоящее время наиболее популярной теорией, отдельные положения которой используются руководителями ряда стран для оправдания агрессивной политики, проводимой ими якобы в интересах своего народа, является теория политического реализма. Положения этой теории о международной политике как борьбе за власть и силу, о государстве как главном и, по сути, единственном действующем лице этой политики, которое следует принимать во внимание, о несовпадении национальных интересов государств и вытекающей из этого неизбежной конфликтности международной среды используются отдельными странами (в особенности США) для того, чтобы трактовать международные отношения в соответствии с их представлениями о международном порядке как о совокупности совпадающих с национальными интересами либеральных идеалов, которые они имеют право продвигать, опираясь, если необходимо, на военную и экономическую силу. При этом не принимаются во внимание другие положения этой же теории, которые указывают на пагубность такого подхода, в частности предупреждение классика теории политического реализма Г. Моргентау о том, что «внешняя политика, добивающаяся триумфа одной-единственной идеологии, всегда приводила к особенно фанатичным и кровавым войнам, продолжающимся до тех пор, пока не были уничтожены приверженцы противостоящей идеологии».

1. Косов Ю. В. Мировая политика и международные отношения, 2012.