Неполные предложения как единца текста

Неполные предложения в лингвистическом аспекте

Неполные предложения имеют длительную историю изучения и в своем лингвистическом представлении отражают разные подходы исследователей к центральной категории синтаксиса — предложению. При изучении научной литературы, посвященной неполным предложениям, и соответствующих разделов учебников по современному русскому языку, нам пришлось столкнуться с определенными трудностями: практически все ученые-языковеды, занимавшиеся этой проблемой, дают разные определения неполного предложения и сильно отличающиеся друг от друга их классификации. Ученые подходят к этому вопросу с различных точек зрения.

Так, неполное предложение могло пониматься как единица: психо-мыслительная (A.А. Шахматов); формальная, имеющая в основе отвлеченный образец, структурную схему (А.М. Пешковский, Н.Ю. Шведова); структурно-семантическая с определенным типовым значением (И.А. Попова, Г. А. Золотова, В.А. Белошапкова).

Впервые на пропуск слов в предложении указывается в грамматике М. Смотрицкого [25, с. 201].

Термин «неполное предложение» был использован профессором Н. И. Гречем (1827), представителем логико-грамматического направления. Идеальный состав предложения определяется у него составом суждения: оно включает субъект, предикат и связку. Неполными же считаются такие предложения, структура которых не соответствует структуре логического суждения, то есть характеризуется отсутствием какого-то из этих элементов [13, с. 227].

Дальнейшее развитие учения об эллипсисе, или опущении частей предложения нашло в «Начертаниях русского синтаксиса» П. М. Перевлесского, который считал, что опускаться могут лишь «подчинённые» члены [19, с. 36].

Более детальное рассмотрение неполных предложений было начато A.М. Пешковским (1938). Он выдвинул принципиально новый подход к выявлению неполноты, при котором в центре внимания оказывалась формальная сторона явления и грамматические отношения между словами. A.М. Пешковский по существу определил критерий неполноты, состоящий в том, что для понимания их содержания необходимо заимствование слов из окружающей речи, замена их реальными представлениями из обстановки речи или из предыдущего опыта говорящих и др.

Однако свою классификацию A.М. Пешковский строит не на основе этих факторов и обусловленном ими характере неполноты предложений, а чисто формально — на синтаксическом положении пропущенного члена предложения. В зависимости от того, какого именно члена не хватает, A.M. Пешковский выделяет шесть разновидностей неполных структур. В них может недоставать: подлежащего, сказуемого, связки при наличии предикативного члена, предикативного члена при наличии связки, управляемого существительного или инфинитива, при наличии управляющего глагола, определяемого существительного при наличии не субстантивированного прилагательного [20, с. 225].

Таким образом, в нашем исследовании под неполнотой понимается неполнота формального состава, т. е. отсутствие того или иного члена, требуемого наличным составом предложения, самой формой словосочетаний.

A.М. Пешковский впервые ввел понятие «синтаксической позиции члена предложения» или «синтаксического места» и термин «предложение с незамещенными синтаксическими позициями». Для него существенным грамматическим признаком, определяющим формальную организацию любого полного предложения, представлялась неразрывная синтаксическая связь его членов, с обязательным замещением позиций [20, с.226].

A.А. Шахматов, который исходил из понимания предложения как единицы психо-мыслительной, считал, что «язык в своих элементах зародился и развивался в составе предложения, ибо предложение является единственным способом отражения мышления в слове» [29, с. 573]. Поэтому он полагал, что предложения, неполные по своей структурной организации, вполне могут быть самодостаточными, т. е. полными, если в них находит свое выражение психологический субъект и психологический предикат. Это положение сформулировано применительно к односоставным предложениям.

A.А. Шахматов предпринял попытку расклассифицировать (на основе формальных показателей) неполные предложения с учетом односоставности и двусоставности предложений, которые были установлены для полных предложений. Как видим, эллиптические предложения в его понимании могут соответствовать автономной единице языка, обладающей предикативностью, поскольку пропущенное сказуемое легко восстанавливается по принципу «подразумевания» [29, с. 573].

С учетом рассмотренных выше концепций И. А. Попова представила глубокое и многостороннее исследование данных конструкций. Она предлагает следующее определение неполных предложений — «это такие предложения, в которых их смысловая неполнота находит отражение в неполноте их формально-грамматического состава» [21, с. 133].

Из данного определения следует, что под термином «смысловая неполнота» отдельно взятого предложения подразумевается невербализованная часть фактического содержания сообщения. При этом выбор критерия смысловой неполноты предложения в значительной мере условен, произволен и продиктован практическими соображениями. Подробно рассматривается и критерий неполноты грамматического состава предложения. Он сходен с первым: под полнотой состава следует понимать полноту выражения им реального содержания. И. А. Попова предложила не распространять термин «неполное предложение «на чисто разговорные синтаксические образования живой разговорной речи, пока они не будут изучены со стороны особенностей их формы. Что касается классификации неполных предложений, то она предлагает выделять следующие типы: относительно неполные, или неполносоставные, вопросно-ответные предложения диалогической речи, именные конструкции, эллиптические, общеупотребительные и общепонятные формулы речевого общения, собственно неполные предложения, и, наконец, разнообразные эквиваленты предложений, состоящие из частичных слов, повторов, добавлений [21, с. 129].

По её мнению, неполными являются те, относительно редкие и нетипичные для развитого речевого общения синтаксические структуры, в которых отражается мысль, не оформившаяся в приведенные друг с другом в связь словесные образы.

В академическом издании «Русской грамматики» большое внимание было уделено контекстному окружению неполных конструкций. Авторами было введено понятие «конситуативно обусловленной / необусловленной позиции». С учетом этого критерия были выделены: собственно-неполные предложения и неполные реализации простых предложений. Однозначное понимание первых, конситуативно-обусловленных, обеспечивается текстуальной поддержкой или реальной ситуацией, в которой осуществляется процесс общения. Это компоненты сложного предложения, реплики диалогических единств и некоторые контекстуально подготовленные компоненты сложного синтаксического целого. В то же время авторы издания считают конситуативно-необусловленными неполными реализациями предложения, смысловое восполнение которых происходит за счет грамматических и лексико-семантических факторов. Они выделили в отдельные группы: «бесподлежащные предложения со сказуемым в форме 1 и 2 лица единственного и множественного числа и повелительного наклонения (грамматическая форма вербализованного члена предложения указывает на субъект действия) «Иду «, «Идите «; бессказуемостные предложения, где отсутствует глагол определенной лексико-семантической группы (речи, мысли, конкретного действия, экзистенции) «Я к тебе»; безинфинитивные предложения, в которых происходит разрушение подчинительных связей у глагола «захотелось (поехать) в Москву «[22 с. 119−120].

Как видим, Н. Ю. Шведова, автор академической грамматики, в качестве критерия неполноты выделяет формально — семантический, обращая внимание не только на структурную неполноту предложения, но и на необходимость ее восполнения из ближайшего контекста или возможность смысловой компенсации за счет грамматических или лексико-грамматических факторов [22, с. 119−120].

Г. А. Золотова считает предложением языковую модель «типизированное средство для выражения типизованного значения» [22, с. 201]. После проведения компонентного анализа эллиптических предложений, она пришла к выводу, что применение такого понятия как эллиптичность модели оказывается фактически неоправданным для синтаксиса простого предложения, так как «недостаточность, ущербность, неполнота не могут быть свойственны ему по самой природе явления» [22,. с. 201]. По мнению лингвиста, неполнота предложений — это явление, лежащее в плоскости речевой реализации языковых моделей. С функциональной точкой зрения, в соответствии с ролью в структуре предложения неназванных слов, восполняемых контекстом, она различает несколько видов контекстной неполноты: на уровне модели, словосочетания и парадигматических модификаций модели предложения. Несмотря на значительный вклад Г. А. Золотовой в теорию эллиптологии, не все ее выводы однозначны. А. П. Сковородников упрекает её в том, что она абсолютизировала противопоставление связанных и свободных форм, не учитывая речевое окружение единиц.

Значительный вклад в исследование синтаксической неполноты и эллипсиса вообще внес А. П. Сковородников. В середине 70 гг. XX века он делает попытку систематизировать различные подходы к явлению эллипсиса в широком смысле. В своей работе «О критерии эллиптичности в русском синтаксисе» он пишет, что у отечественных ученых отсутствует «единая точка зрения» на критерий эллиптичности, который видят в смысловой стороне предложения выполнение ими коммуникативной функции в конкретных речевых условиях.

А.П. Сковородников приводит следующее определение эллиптической (неполной) конструкции: «синтаксическая конструкция, которая 1) характеризуется хотя бы одной нереализованной обязательной (в том числе контекстуально обусловленной) языковой валентностью, компенсируемой средствами внутреннего или внешнего контекста, а также ситуацией высказывания; 2) имеет фактически (в речи, в тексте) или потенциально (в языке, в системе) соотносительную нормативную конструкцию с аналогичной реализованной валентностью» [24, с. 123].

Исследования В. В. Бабайцевой затрагивают вопросы неполноты в односоставных предложениях. По ее мнению, неполными односоставными предложениями «являются предложения, в которых опущен какой-либо член, имеющийся в контексте, подсказываемый ситуацией и сочетательными свойствами тех членов предложения, которые есть в наличии» [3, с. 127]. Опущены могут быть как главные, так и второстепенные члены предложения. Неполными могут быть определенно-личные, неопределенно-личные, обобщенно-личные, безличные, инфинитивные и номинативные предложения. Определение типа неполного односоставного или двусоставного предложения облегчает лишь контекст, да и то не всегда (когда есть несколько вариантов «домысливания «). С точки зрения квалификации односоставных предложений как полных, так и неполных наиболее определенны безличные предложения, так как они — центр односоставности. Если предмет речи (мысли) не вербализован, то для сказуемого избирается стандартизованная форма, специализирующаяся для выражения мыслей с невыраженным предметом речи (мысли): в определенно-личных предложениях — 1 лицо, в обобщенно — личных — 2 лицо и т. д., в безличных — средний род и другие. Поэтому в некоторых случаях при равной ситуативной или контекстуальной определенности предмета квалификация предложений опирается на способ выражения главного члена.

В.В. Бабайцева подчеркивает, что в неполном предложении «незамещенные позиции позволяют актуализировать замещённые, то есть усиливать значимость членов предложения выражающих „новое“; придавая лаконичности речи, неполные предложения являются одним из главных синтаксических средств актуализации коммуникативного центра высказывания» [3, с. 127].

Е.М. Виноградова, на основании исследований В. В. Бабайцевой, утверждает, что сам факт пропуска каких-либо членов предложения — это сигнал к тому, чтобы держать в оперативной памяти не ограниченный, а более широкий фрагмент речи [11, с. 21−23].

Лингвист характеризует неполное предложение как явление речи, которое устанавливается по отношению к языковым моделям предложения. Неполнота касается грамматической основы предложения, посредством которой входят второстепенные члены — распространители структурной схемы. Чаще всего говорить о структуре неполных предложений можно только в их сопоставлении с полным вариантом (языковой моделью), а пропущенными можно считать только такие члены предложения, которые являются структурно и семантически необходимыми исходя из внутренней логики самого предложения.

Таким образом, мы можем сказать, что в модели сложного предложения тоже возможен пропуск компонента — целой предикативной части. Имеет смысл вести речь как о неполноте сложного предложения, семантическое восполнение которого происходит в самом сложном предложении, т. е. в микроконтексте, так и о неполноте самого сложного предложения, если опущен целый элемент полипредикативной конструкции. Смысл последнего подсказывается или в макроконтексте (в монологической речи), или в речевой ситуации (в диалоге).

Итак, мы можем сделать следующие выводы:

В течение долгого времени само определение неполноты выводилось по отношению к некой абстрактной структурной схеме. В системе предложения неполнота понимается как грамматическая категория отдельного предложения, в котором отсутствуют структурно-необходимые элементы. Под необходимыми элементами понимаются члены структурной схемы (главные члены предложения).

По нашему мнению, неполное предложение — это предикативная единица, в которой вербально не представлен необходимый структурный элемент (т.е. имеется незамещенная синтаксическая позиция), отсутствие которого ведет к семантической неполноте. Семантическое восполнение таких конструкций осуществляется в речи и происходит или за счет контекста, что ведет к выделению контекстуально-неполных предложений, или с опорой на ситуацию (ситуативно-неполное предложение).

Предикативная единица, в которой отсутствие сказуемого не ведет к семантической неполноте, а восполнение происходит в пределах самого предложения, называется эллиптической. К таким предложениям не относятся предикативные конструкции с синтаксическим нулем, для которых источником смысла является внутренний контекст.

Синтаксическое явление неполноты характерно для простых и сложных, двусоставных и односоставных предложений, в которых происходит нарушение «цепочки связей».