Этапы и центры развития земледелия

Впервые люди достигли успехов в теплой зоне Восточного полушария. Это была эпоха, когда на севере Европы и Азии еще не полностью исчезли следы Великого оледенения. Значительная часть Европы и Азии была занята тайгой, отделенной от ледяной зоны полосой тундры. Полуострова Италии, Греции, Малой Азии, Южный Китай и Индокитай покрывали обширные лиственные леса, пространства Северной Африки, Аравии и других районов Ближнего и Среднего Востока вплоть до Северного Китая — где сейчас сухая степь или выжженная пустыня, — были заняты лесостепью. Южнее, в Африке, росли густые тропические леса.

Наиболее благоприятными для жизни человечества были лесостепи, но и здесь не везде условия были достаточно подходящими для перехода к земледелию и скотоводству. Требовалось, чтобы в той местности росли дикие злаки, годные в пищу и для посева, и жили дикие животные, пригодные для одомашнивания. Первым злаком, который люди стали сначала сжинать в диком виде (с помощью деревянных или костяных серпов со вставленными кремневыми зубьями), а затем и сеять, был ячмень, росший на нагорьях Малой Азии, Палестины, Ирана и Южной Туркмении, а также в Северной Африке. Позже были окультурены и другие злаки. Где это произошло раньше всего, сказать трудно, во всяком случае в Палестине, Малой Азии и на западных склонах Иранского нагорья хлеб сеяли уже между Х и VIII тысячелетиями до х.э., а в Египте, на Дунае и Балканах и в Южной Туркмении его стали сеять не позже VI тысячелетия до х.э. Примерно в ту же эпоху и в тех же местах приручили козу, овцу, осла (собаку приручили гораздо раньше еще охотники древнекаменного века); позже был одомашнен крупный рогатый скот и кое-где — свинья. С VIII-VI тысячелетий до х.э., когда люди научились делать более совершенные шлифованные каменные орудия, плетеные корзины, ткани и обожженную на огне глиняную посуду, что позволило лучше готовить и хранить пищу, жизненный уровень людей еще несколько повысился.

Климат в теплой зоне Северного полушария с исчезновением ледников становился все суше; предгорное земледелие все более основывалось не на дождевом орошении, а на запруживании ручьев и отведении канав на поля. Люди же северной и южной лесных зон, по-прежнему немногочисленные, еще долго не могли перенять достижения людей лесостепи и степных нагорий: тогдашними орудиями сводить леса, чтобы обрабатывать землю, было невозможно.

Археологи прослеживают значительный технический прогресс от позднего этапа древнекаменного века, когда впервые стал господствовать Homo sapiens sapiens, через промежуточный период мезолита, на который в теплой зоне падает, между прочим, изобретение земледелия и скотоводства, до новокаменного века (неолита) — времени шлифованных каменных орудий и изобретения тканей и глиняной посуды. Но даже наиболее развитые неолитические общины Северной Африки, Ближнего и Среднего Востока не могли достичь уровня цивилизации. Целью их производства и воспроизводства было по-прежнему простое поддержание существования общины и ее членов, запасы же удавалось накапливать лишь на самые крайние случаи — для спасения от неожиданных природных бедствий и т. п. Обработка земли роговыми и каменными мотыгами даже на самых мягких почвах была тяжелейшим трудом, дававшим хотя и надежное, но очень скудное пропитание. Прирученные дикие козы и овцы давали еще очень мало шерсти, мало молока; молочные продукты и мясо надо было быстро потреблять, потому что долго хранить их не умели. Лишь в Малой Азии, Сирии и Палестине уже в VIII — VI тысячелетиях до х.э. возникали развитые и богатые поселки, иногда даже окруженные стеной (значит, было что похищать и что защищать!), однако это были исключения, и эти древнейшие культуры (Иерихон в Палестине, Чатал-Хююк в Малой Азии) в цивилизации не развились.

С ростом земледельческого населения в предгорьях часть его стала уходить все далее в глубь степей. По мере того как подобные родо-племенные группы удалялись от районов более или менее обеспеченного дождевого или ручьевого орошения, в их хозяйстве все большее значение приобретал выпас скота, а посев ячменя и полбы, как экономически менее надежный, играл все более подсобную роль. Однако, не одомашнив еще ни коня, ни верблюда, скотоводы не могли совершать далеких сезонных перекочевок, необходимых для восстановления травяного покрова на пастбищах, и вообще они не могли еще слишком далеко отходить от воды. Да и земледелие они обычно не совсем забрасывали. Когда же в результате хищнического скармливания овцам и козам скудных южных степных пастбищ или после какого-либо периода катастрофических засух выпас скота в данном районе становился невозможным, скотоводы массами переселялись в другие места. Так в течение VI — III тысячелетий до х.э. совершалось расселение афразийских племен по Северной Африке, а также по степным районам Ближнего Востока (Аравии, Сирии, Месопотамии, где расселялась семитоязычная часть племен афразийской языковой семьи), а начиная с IV тысячелетия до х.э. из своей прародины (которую мы склонны помещать между Балканами и Дунаем, хотя предложены и другие локализации) расселялись на юго-восток, на юг, на восток и на запад племена индоевропейской языковой семьи.

При этом надлежит помнить, что население Земли тогда было очень редким, а передвижение племен приводило, по данным исторической лингвистики, не столько к уничтожению или вытеснению коренных племен, сколько к ассимиляции пришлого населения с коренным, так что в этническом (но не в языковом) отношении волна дальнейшего передвижения могла совершенно отличаться от первоначальной. Люди, принесшие в VI — V тысячелетиях до х.э. афразийские (семито-хамитские) языки в глубь Африки, и люди, с которыми во II — I тысячелетиях до х.э. индоевропейские языки пришли к берегам Бенгальского залива (совр. Бангладеш), нисколько не походили по внешнему облику и культуре на тех, которые дали первый толчок распространению земледельческо-скотоводческих племен — и вместе с тем их языков — в Африке и Западной Азии (вероятно, в VII — VI тысячелетиях до х.э.) и в Европе (вероятно, в IV — III тысячелетиях до х.э.).

Хотя эти относительно подвижные скотоводческо-земледельческие племена еще не были истинными кочевниками, мы вправе все же говорить об отделении земледельцев, сидевших на орошенных землях, от скотоводов-полуземледельцев степей, как о первом великом разделении труда. Между земледельцами и скотоводами уже тогда установился обмен; впрочем, он был необходим и раньше — ведь уже в позднекаменном веке ни одна группа людей не могла обеспечить себя всем необходимым ей без обмена, предметом который был, например, камень, годный для изготовления орудий (кремень, обсидиан). Такой камень на земле относительно редок. С открытием первых металлов (золота, меди, серебра) начался также и обмен металлов на различные ремесленные изделия, например ткани, причем обмен шел из рук в руки на незначительные расстояния.

В процессе расселения общин от первоначальных центров земледелия в предгорных районах Ближнего и Среднего Востока незаметно произошли и другие события, имевшие, быть может, еще большее значение для истории всего человечества. Между VI и III тысячелетиями до х.э. земледельцами-скотоводами были освоены долины трех великих рек Африки и Азии: Нила, нижнего Евфрата и Инда, а также рек Карун и Керхе восточнее нынешнего Ирака. По мере того как часть населения земледельческих общин в предгорьях вытеснялась или сама уходила все дальше в степь, некоторые группы были вынуждены отойти на равнины, периодически заливавшиеся водами этих трех рек. Здесь они встретили весьма неблагоприятные условия. Все три реки текут через зону пустыни или очень жарких сухих степей, где хлеб не может расти без искусственного орошения; в то же время все три реки периодически сильно разливаются, надолго наводняя и заболачивая большие пространства. Поэтому посевы либо не вовремя затоплялись разливом, либо сгорали от солнца, когда вода спадала. Вследствие этого земледелие здесь долгое время удавалось много хуже, чем в предгорьях, питание было менее надежно обеспечено. К тому же, например, в долине нижнего Евфрата не было ни строительного леса (а только гигантский тростник), ни такого камня, который был бы годен для изготовления орудий. Не было здесь и металлов, поэтому жители этой долины должны были обходиться тростниковыми и глиняными орудиями или выменивать камень у ближних племен, в то время как их соседи уже давно освоили медь. Конечно, медь была вчуже известна и этим племенам, но выменивать ее им было гораздо труднее. Прошло много десятков поколений, пока обитатели великих речных долин справились с задачей рационального использования разливов для целей земледелия. Это была первая в истории человечества победа над природной стихией, подчинение ее человеку.

Достигнуто это было разными путями. В долине Нила разлив начинается в июне и держится до октября. Люди научились разгораживать заливаемые поля земляными валами; отстаиваясь между ними, нильская вода отлагала плодородный ил, затем воду спускали, а ил между валов сохранял такое количество влаги, что ее хватало не только на период посева, но и на период выращивания злаков; к тому же ил был прекрасным удобрением. В долине нижнего Евфрата река довольно нерегулярно разливалась весной; воды ее отводили в специальные водохранилища, откуда их можно было несколько раз в течение вегетационного периода подавать на поля. Собственные методы укрощения рек были найдены и для Керхе, Каруна и Инда (для последнего — позже всего, лишь в середине III тысячелетия до х.э.).

Не следует думать, что создавалась система ирригации и мелиорации для всей реки: на самом деле возникали только местные системы, какие были под силу объединению немногих общин, но и это было огромным достижением, которым жители долин были обязаны своей организованности и кооперации. Применение в широких масштабах организованного труда многих работников, действующих по единому плану, — одно из важнейших достижений, которые были подарены человечеству первыми цивилизациями. Как именно организовывалась работа, мы не знаем, потому что в то время еще не было письменности и никаких записей до нас не дошло. Но замечено, что там, где для создания продуктивного земледелия требовалась кооперация общин, уже в самые ранние периоды цивилизации выделялись своим могуществом и богатством храмы и культовые вожди, в гораздо большей мере, чем там, где земледелие основывалось на дождевом или ручьевом орошении и больших общих работ не требовалось. Поэтому предполагают, что организация мелиоративно-ирригационных работ поручалась жрецам. Не случайно на древнейших изобразительных памятниках Египта и Шумера вождь-жрец — предшественник царя — нередко изображался исполняющим земледельческий обряд.

Освоение речной ирригации на том уровне развития производительных сил (медно-каменный век) было возможно только там, где почва была достаточно мягкой, берега рек не слишком круты и каменисты, течение не слишком быстрое. Поэтому даже в пределах субтропической, пустынно-степной, степной и лесостепной зон многие реки, в том числе соседний с Евфратом Тигр, Араке и Кура, Сырдарья и Амударья и др., для создания на их базе ирригационных цивилизаций еще не годились; их воды стали использоваться человеком гораздо позже.

Но там, где организованная речная ирригация оказалась возможна и где почва была образована из плодородного наносного ила, урожаи стали быстро расти, чему способствовало также введение плужной вспашки, наряду с мотыжной (сначала на ослах, а потом и на волах), и общее усовершенствование техники обработки земли. Эта техника сохранялась потом почти без изменений тысячелетиями. В Египте и в Шумере уже к концу IV тысячелетия до х.э. посевы легко давали, по-видимому, десятикратные, двадцатикратные и большие урожаи. А это значит, что каждый человек стал производить значительно больше, чем было нужно для его собственного пропитания. Рост урожаев был исключительно благоприятен и для развития скотоводства, а развитое скотоводство способствует еще большему повышению жизненного уровня людей. Община оказалась в состоянии не только прокормить помимо работников нетрудоспособных, т. е. детей и стариков, не только создать надежный продовольственный резерв, но и освободить часть своих работоспособных людей от сельскохозяйственного труда. Это способствовало быстрому росту специализированного ремесла: гончарного, ткацкого, плетельного, кораблестроительного, камнерезного, медницкого и др. Особое значение имело освоение меди, сначала использовавшейся просто как один из видов камня, но вскоре ставшей применяться для ковки, а затем и для литья. Из меди можно было изготовлять множество орудий и оружия, которые нельзя было сделать из камня, дерева или кости и которые к тому же даже в случае поломки могли быть переплавлены и вновь использованы. Отделение ремесла от земледелия было вторым великим разделением труда. Но там, где организованная речная ирригация оказалась возможна и где почва была образована из плодородного наносного ила, урожаи стали быстро расти, чему способствовало также введение плужной вспашки, наряду с мотыжной (сначала на ослах, а потом и на волах), и общее усовершенствование техники обработки земли. Эта техника сохранялась потом почти без изменений тысячелетиями. В Египте и в Шумере уже к концу IV тысячелетия до х.э. посевы легко давали, по-видимому, десятикратные, двадцатикратные и большие урожаи. А это значит, что каждый человек стал производить значительно больше, чем было нужно для его собственного пропитания. Рост урожаев был исключительно благоприятен и для развития скотоводства, а развитое скотоводство способствует еще большему повышению жизненного уровня людей. Община оказалась в состоянии не только прокормить помимо работников нетрудоспособных, т. е. детей и стариков, не только создать надежный продовольственный резерв, но и освободить часть своих работоспособных людей от сельскохозяйственного труда. Это способствовало быстрому росту специализированного ремесла: гончарного, ткацкого, плетельного, кораблестроительного, камнерезного, медницкого и др. Особое значение имело освоение меди, сначала использовавшейся просто как один из видов камня, но вскоре ставшей применяться для ковки, а затем и для литья. Из меди можно было изготовлять множество орудий и оружия, которые нельзя было сделать из камня, дерева или кости и которые к тому же даже в случае поломки могли быть переплавлены и вновь использованы. Отделение ремесла от земледелия было вторым великим разделением труда.