Связь между идиомами в английском, немецком, русском, французском и испанском языках

Важным признаком фразеологизмов является метафоричность, образность. Фразеологизм рождается в языке не для называния предметов, признаков, действий, а для образно — эмоциональной их характеристики. Образуются фразеологизмы в результате метафорического переноса, переосмысления значений свободных словосочетаний. В каждом языке эта метафоричность рождается на основе особенностей своего мышления, что связанно с культурными и историческими особенностями страны. Однако, некоторые вещи понимаются одинаково даже у совершенно разных народов.

Гипотеза о существовании зависимости между пониманием иноязычных фразеологизмов и наличием в языке-реципиенте выражений, возводимых к аналогичным когнитивным структурам, может быть проиллюстрирована с помощью следующих примеров: испанская ФЕ pegarse al telefono (букв. приклеиться к телефону), нем. an der Strippe hangen (букв. висеть на проводе), франц. etre pendu au telephone (букв. повеситься на телефоне), англ. To sit on the phone (букв. сидеть на телефоне) вполне понятны носителю русского языка. Тезаурус русского языка также включает в себя ФЕ висеть на телефоне («много говорить по телефону»).

Конечно, она является коррелятом перечисленных фразеологических единиц, и области цели в ней структурируются по образцу источника, как и во всех данных метафорах. А вот далее проиллюстрируем концептуально обусловленные различия:

• 1. Русская идиома биться как рыба об лед, испанская martillar en hierro frio, (букв. бить молотом по холодному железу), немецкая wie der Fischauf dem Trocknen (букв. биться как рыба на суше) со значением «тщетно, безрезультатно прилагать усилия, чтобы выйти из бедственного материального положения» совпадают с концептуальной метафорой затруднительное положение — это неравная борьба. А английская ФЕ pull the devil by the tail (букв. тянуть черта за хвост), которая имеет французскую этимологию tirer le diable par la queue (букв. тянуть черта за хвост) у русского человека ассоциируется, скорее, с концептом времени, как во ФЕ тянуть кота за хвост. А что касается неравной борьбы, то еще в русских сказках добры молодцы могли лихо перехитрить черта и показать свою богатырскую силу. Поэтому данный пример мы считаем показателем когнитивных расхождений. [4: 12]
• 2. Следующая группа ФЕ, относящихся к концепту «безграничного счастья», представлена русск. ФЕ быть на 7 небе, англ. to tread on air (букв. ходить по воздуху), исп. estar como en el cielo (букв. быть как на небе), нем. im siebenten Himmel sein (букв. быть на седьмом небе). А вот франц. ФЕ etre aux anges (букв. быть у ангелов), на наш взгляд, не совсем ассоциируется с чувством восторга, счастья и может быть воспринята как эвфемизм слова смерть, т. е. быть у ангелов — значит после смерти попасть в рай. [4: 12]
• 3. Вертеться как белка в колесе, англ. to be busy as a bee (букв. быть занятым как пчелка), нем. weder Rast noch Ruh kennen (букв. не знать ни отдыха, ни покоя) — все эти идиомы соответствуют концептуальной метафоре работа — это постоянное движение, а идиомы с тем же значением во франц. языке faire feu des quatre fers (букв. стрелять из четырех ружей) и в исп. языке echar los higados (букв. выплевывать печенки) соотносятся с концептом действия. [4: 14]
• 4. Фразеологические единицы с глагольным деструктивным компонентом. Концепт «деструкции» содержится в русской ФЕ ломать голову над чем-либо, в англ. — to cudgel one’s brains over smth. (букв. бить свои мозги палкой), во фр. — se creuser la tete (букв. долбить себе голову), в нем. sich den Kopf uber etwas zerbrechen (букв. ломать голову над чем-либо). А вот испанская ФЕ calentarse la cabeza (букв. греть голову) представляется для русского человека в положительном свете и возводится к концептуальной метафоре тепло — это хорош (ср. русская ФЕ греть душу).
• 5. Когнитивная теория метафоры позволяет объяснить, почему одни иноязычные ФЕ легко понимаются и могут даже заимствоваться, а другие — нет. Это зависит, в первую очередь, от того, известны ли в языке-реципиенте концептуальные метафоры, стоящие за соответствующими языковыми выражениями. Например, фразеологические единицы со значением «заставлять кого-либо сделать или обещать сделать то, что им было сказано» в русск. языке ловить кого-либо на слове, в англ. to take someone at his words (букв взять кого-либо на слове), во фр. prendre qn au mot (букв. взять кого-либо на слове), в нем. j n beim Wort nehmen (букв. Взять кого-либо на слове) и в исп. cogerle con el dedo en la boca (букв. застать кого-либо с пальцем на губах), где последняя ФЕ явно отличается от перечисленных, т.к. для русского человека жест пальца на губах обозначает «тише».
• 6. Иноязычные ФЕ типа франц. disparu comme par enchantement (букв. исчез как по волшебству), нем. wie weggeblasen (букв. как ветром сдуло), исп. desaparecer como por encanto (исчезнуть как по волшебству) вполне понятны носителю русского языка, мы тоже используем ФЕ как ветром сдуло в своей речи. Напротив, англ. ФЕ to vanish into thin air (букв. исчезнуть в прозрачный воздух) «to disappear completely in a very mysterious way» (исчезнуть странным, мистическим образом) не находит в русском языке когнитивных аналогов и воспринимается как непрозрачная.
• 7. Мир тесен — говорим мы, когда хотим выразить, что в любом месте возможны самые неожиданные встречи со знакомыми. Англичане говорят: «It's a small world» (букв. мир мал), французы — le monde est petit (букв. мир мал), немцы — die Welt ist ein Dorf (букв. мир — деревня), а испанцы — este mundo es un panuelo (букв. мир как платок). Последняя фразеологическая единица не может быть понята носителями русского языка должным образом, так как в языке отсутствует соответствующая концептуальная метафора. [4: 17]
• 8. Следующий ряд представлен такими концептуальными коррелятами, как русск. ФЕ крепкий орешек, англ. a hard nut to crack (букв. крепкий орех, для того чтобы его расколоть), исп. duro de pelar (букв. трудный для очистки), нем. eine harte Nuss (букв. твердый орех). А французская ФЕ un dur a cuire (букв. слишком жесткий, чтобы варить) выпадает из данного концептуального ряда, т.к. не соответствует метафорической модели жесткий продукт — это сырой продукт. Во всех подобных случаях можно говорить о наличии когнитивно обусловленных несовпадений в сравниваемых языках. Такие различия носят неслучайный характер и, безусловно, свидетельствуют о специфике осмысления определенных фрагментов действительности соответствующими языковыми сообществами. Проведенный анализ показал, что в данных языках совпадают большинство из представленных в ФЕ концептуальных метафор.

Таким образом, подтверждается факт, что метафорический механизм имеет универсальную природу, а значит и внеязыковое происхождение, а именно всеобщие когнитивно-логические связи, присущие человеку.