Христианизация Руси. 
Возникновение славянской письменности

IX век — один из важнейших этапов в истории славянства. Именно к этому времени начавшиеся ранее в славянском обществе процессы классообразования зашли так далеко, что на многих славянских территориях начали складываться основные классы и формироваться государственность нового феодального общества. Новые складывавшиеся феодальные государства в отличие от примитивных институтов управления, существовавших в обществе эпохи «военной демократии», обладали столь многообразными и сложными общественными функциями как внутри страны, так и во взаимоотношениях с другими государствами, что для их осуществления какая-то часть общества, связанная с господствующим классом, должна была обладать искусством письма. Если во взаимоотношениях с другими государствами участвовал по необходимости очень узкий круг людей и как главное средство общения здесь могли выступать иностранный язык, выполнявший в данную эпоху функцию своего рода международного языка, и соответственно письменность на этом языке, то для решения внутренних задач славянская правящая верхушка нуждалась в составлении письменных актов на родном, понятном ей языке.

Эта необходимость еще более обострялась с принятием некоторыми славянскими странами в VIII—IX вв. христианства.

Основные причины, побудившие господствующий класс славянских стран к смене религии, хорошо известны. Во-первых, речь шла о принятии религии, которая бы в гораздо большей мере, чем существовавшие здесь языческие культы, соответствовала отношениям развитого классового общества, более успешно, чем язычество, могла подкреплять своим авторитетом новый общественный строй раннефеодального общества и обеспечивать повиновение социальных низов. Принятие христианства было своего рода завершающим актом в создании идеологической надстройки феодального общества у славян.

Во-вторых, принятие христианства укрепляло международное положение ранее языческой страны, позволяло ее правящей верхушке на равных правах войти в круг феодальной знати соседних «христианских» государств Европы, облегчало широкую рецепцию импонировавших славянской знати общественных институтов более развитого «христианского» общества.

Таким образом, выгоды, которые принятие христианства приносило славянской знати, вполне очевидны. Однако вместе с этим возникли и серьезные трудности. О6 этих трудностях дают представление вопросы послов болгарского князя Бориса римскому папе Николаю 1, дошедшие до нас в составе знаменитых «Ответов папы Николая 1 на вопросы болгар».

Эти вопросы, а также ответы на них позволяют прежде всего представить значительность изменений, которые влекло за собой принятие христианства. Речь шла не только о замене культа языческих богов культом христианского бога. Поскольку культ, религия так или иначе санкционировали своим авторитетом многие нормы повседневной жизни общества, то смена культа влекла за собой и отмену не имевших к нему прямого отношения обычаев, которые заменялись новыми, соответствовавшими предписаниям новой религии, а также установление для многих старых норм иной системы санкций, что в средневековой жизни имело огромное значение. При этом речь шла не только о перестройке порядков внутри страны в соответствии с требованиями новой религии. Из вопросов ясно видно, что болгарская правящая вёрхушка стремилась определить и новые нормы отношений с соседними христианскими государствами и вообще привести свой общественный порядок в соответствие с общественным порядком того «христианского» мира, частью которого теперь становилась Болгария.

Трудности здесь заключались в том, что, если нормы старого права и старой религии были хорошо известны болгарской знати и она сама, совмещая в себе носителей духовной и светской власти, выступала единственным истолкователем языческих обычаев, то нормы новой религии и «христианского порядка» ей не были известны и с принятием христианства она попадала в этом отношении в зависимость от особой, ранее отсутствовавшей в болгарском обществе группы людей — иностранцев, тесно связанных с церковными организациями тех стран, откуда они вышли. Лояльность этих людей уже поэтому могла вызывать и вызывала серьезные сомнения у представителей болгарской власти, опасавшихся, что они могут использовать свое влияние для подчинения Болгарии ее могущественным соседям. Между тем в христианском обществе именно этой группе людей была доверена монополия не только на отправление культа, но и на истолкование того, какие из норм общественной жизни соответствуют нормам христианского учения. И эти люди постоянно обращались к болгарской правящей верхушке с различными требованиями, апеллируя к неизвестным ей христианским нормам. Положение усугублялось тем, что от имени нового христианского порядка выступали представители различных христианских толков (например, греки и армяне), каждый из которых считал именно свою веру истинной, а в роли христианских священнослужителей иногда фигурировали авантюристы, не только не имевшие священнического сана, но даже не являвшиеся христианами.

В этих условиях вполне понятно проявляющееся в вопросах болгар папе Николаю I стремление войти в контакт с наиболее авторитетной церковной инстанцией и получить от нее в письменном виде все необходимые тексты с изложением норм «христианского порядка». Прежде всего, речь шла о присылке книг с изложением «христианского закона» (это повторено дважды—вопросы 1 и 37). Эта просьба затем конкретизировалась как просьба прислать требник (codex ad faciendas missas) — сборник текстов, читающихся во время богослужения (вопрос 76), и епитемийник (indicium poenitentiae... in scriptis) — сборник норм наказаний, налагавшихся духовенством на верующих за различные грехи (вопрос 75). Кроме того, болгарские послы просили о присылке книг с изложением «светского закона» (de mundana lege libros) (вопрос 13). О стремлении использовать, как можно большее количество различных письменных источников для изучения положения в окружающем Болгарию мире говорит в особенности вопрос 103: Что делать со светскими книгами, которые болгары отняли у арабов и которые хранятся у царя?

Для того чтобы болгарская верхушка могла использовать эти тексты, для определения положения своей страны в «христианском мире» и для урегулирования отношении с христианским духовенством внутри страны они должны были быть изложены на понятном для болгарской знати языке. Тем самым возникал новый важный стимул для создания славянской письменности. Подобные проблемы стояли перед знатью не только Болгарии, но и других славянских стран, принявших христианство.

С принятием славянскими странами христианства были предприняты попытки создания славянского письма. Но более совершенная система письма, построенная с учетом фонетических особенностей славянского языка, была создана в середине IX в. Однако она возникла не в славянских странах, а в Византии и ее создателями были дети «друнгария» из СолуниФессалоники Константин и Мефодий.

Единственным источником, из которого мы можем пытаться узнать, когда и под влиянием каких обстоятельств это произошло, являются жизнеописания солунских братьев.

В 862 г. в столицу Византии Константинополь прибыло посольство от моравского князя Ростислава. Моравские племена в начала IX века объединились, создав Великоморавское княжество со столицей в Велеграде. При Ростиславе княжество, отразив военный натиск Людовика Немецкого, добилось полной независимости. Однако для своих захватнических целей немецкие феодалы хотели заручиться поддержкой католической церкви. В те времена европейские народы переходили в христианство по греческому или римскому образцу. Германия исповедовала римский канон, при котором богослужение велось на латинском языке. Естественно, что моравский князь опасался принимать веру своих воинственных соседей. Вот почему он искал помощи у Византии.

Представители моравского князя на специально созванном в Константинополе совещании попросили императора Михаила и патриарха Фотия прислать к ним проповедников, чтобы они рассказывали о христианстве на родном языке. На совете решено было послать в Моравию братьев Кирилла и Мефодия.

Братья родились в македонском городе Солуни, в семье крупного военачальника. В городе жили греки и славяне, поэтому нет ничего удивительного в том, что Кирилл и Мефодий хорошо знали славянский язык. А мать-гречанка постаралась дать им разносторонние знания.

В историю мировой культуры вошли оба брата. Особенно интересен Кирилл. Уже в детстве он горячо полюбил науку, поражал своих учителей блестящими способностями. Он «успевал в науках больше всех учеников благодаря памяти и высокому умению, так что все дивились». В 14 лет родители послали его в столицу. Здесь, как говорится в его «Житии», в короткий срок он изучил грамматику, диалектику и риторику, арифметику и геометрию, астрономию и музыку, а также «Гомера и все прочие эллинские художества». Глубоко познал Библию, а любимым писателем на всю жизнь стал Григорий Богослов, который был для него «учителем и просветителем», высоким идеалом, образцом для подражания.

Кирилл хорошо владел славянским, греческим, латинским, еврейским и арабским языками. Такие разносторонние знания он получил благодаря тому, что учителем его был Фотий, превосходивший по уму и образованности едва ли не всех своих современников, и Лев Математик — выдающийся ученый своего времени. Начитанность Кирилла, исключительно высокое по тем временам образование, широкое знакомство с античной культурой, энциклопедические знания — все это помогло ему успешно вести просветительскую работу среди славян.

Отказавшись от предложений ему высокой административной должности, Кирилл занял скромное место сотрудника в богатейшей Патриаршей библиотеке, получив возможность пользоваться ее сокровищами. Потом ом преподавал философию в университете, за что и получил признание как Философ.

Начиная с 60-х годов IX века император Михаил, а затем патриарх Фотий посылали его в различные страны с религиозными миссиями. Кирилл побывал в Болгарии, Сирии, а вместе с Мефодием — в Хазарском каганате; во время этого путешествия они делали остановку в Корсуни, где Кирилл видел у одного русина Евангелие и Псалтырь, «написанные русскими письменами».

Старший брат Кирилла — Мефодий, — человек разносторонне образованный, — был правителем одной из областей Византии, а затем игуменом монастыря Полихрон, расположенного на азиатском берегу Мраморного моря. Здесь он наладил образцовое хозяйство, организовал переписку книг, сам усердно «прилежал книгам».

Первыми словами, написанными славянской азбукой, были начальные строки Евангелия от Иоанна: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог».

Чудо создания славянских букв остается тайной. В «Житии» Кирилла об этом говорится очень лаконично: Философ по старому обычаю стал на молитву «и вскоре открыл ему их Бог, что внимает молитвам рабов своих». Примерно так же говорится об этом и в «Житии» Мефодия: «Явил Бог Философу славянское письмо». Тем самым агиографы доказывают божественное происхождение славянской азбуки, что крайне важно для обоснования права на перевод Библии на «варварский» язык. Вспомним и высказывание мудрого Платона: «Кого еще можно назвать богом или человеком божественным, как не того, кто первым нашёл письмо».

В 863 году солунские братья, вооружившись азбукой и книгами, направились в Моравию, где и развернули свою деятельность. В Велеграде и деревнях они читали привезенные с собой книги, выбирали учеников и обучали их славянской азбуке, продолжали переводить греческие труды.

Успешная миссия Кирилла и Мефодия вызвала резкое недовольство немецкого духовенства, которое пыталось опорочить славянских просветителей. Их обвиняли даже в ереси. Чтобы защититься, братья едут в Рим и добиваются успеха, им разрешают продолжать начатое дело.

Длительное и трудное путешествие в Рим, напряжённая борьба с непримиримыми врагами славянской письменности подорвали здоровье Кирилла. Он заболел и 14 февраля 869 года скончался; похоронили его в Риме, в церкви святого Климента. Перед смертью, как сообщает «Житие», он подозвал к себе Мефодия и сказал ему: «Брат, были мы с тобой парой в одной упряжке и пахали одну и ту же борозду, и вот я падаю на поле, окончив жизнь свою. Я знаю, ты очень любишь родной Олимп, но не смей даже ради него оставить учительство своё».

На Мефодия, который по завету брата продолжал «учительство своё», обрушились нескончаемые невзгоды; его преследовали, подвергали суду, сажали в тюрьму. Но никакие физические страдания и моральные унижения не сломили его воли, не изменили предназначенной цели — служения делу славянского просвещения.

Вскоре после смерти Мефодия (885 год) папа римский СтефанV под страхом церковного отлучения запретил славянское богослужение в Моравии. Ближайших учеников Кирилла и Мефодия арестовали и после истязаний изгнали из страны. Трое из них — Климент, Наум, Ангеларий — нашли благосклонный приём в Болгарии, при дворе князя Бориса.