Использование принципа наглядности в учебных книгах XVI-XVII вв. Для развития образного мышления учащихся

Педагогическое значение образов, заключенных в инициалы и заставки учебных книг XVI—XVII вв.

Принцип наглядности применялся в педагогической практике XVI—XVII вв. Суть его заключалась в том, что образам, сопряженным с инициалами и заставками, уделялось особое значение в процессе обучения. О том, что художественному наполнению уделялось особое значение, свидетельствует богатое художественное убранство книг рассматриваемого периода, в том числе и учебных. Естественно, первым делом, открывая книгу, все внимание учащегося сосредотачивалась именно на изображениях. Поэтому данные изображения способствовали развитию образного мышления.

До конца XVII века не было четкого теоретического обоснования принципа наглядности, а было лишь интуитивное следование ему. Изображения в книгах данного периода отражали мировоззренческие взгляды народа, его представления о действительности, но целенаправленного включения этих изображений в книги для того, чтобы они являлись именно вспомогательным средством для облегчения усвоения нового материала, не было. Тем не менее, данный период можно охарактеризовать как подготовительный на пути становления целенаправленного включения иллюстраций в учебный процесс и оперирования ими как объектами наглядного принципа обучения.

Формами образного мышления служат не отдельные слова или буквы, а зримые образы. К средствам образного языка можно отнести буквы-образы, называемые «инициалами» или «буквицами», в русской книжной традиции рассматриваемого периода также выделяются заставки и концовки, также имеющие символическое значение. Образный язык позволяет выделить особенности явления, определенные качества предмета, усилить и закрепить эмоциональное, эстетическое восприятие явления, сформировать и запомнить впечатления от него в едином целостном виде.

Буквы-образы, используемые для обозначения начальных букв в учебных книгах XVI—XVII вв., назывались инициалами (или буквицами). В инициалах заключался следующий смысл: буквица, какой бы она не была — шрифтовой или декорированной, одноцветной или красочной, — первое и главное её назначение — привлечь внимание читателя к началу текста. То есть, в инициал был объектом-образом, который нес в себе не только смысл буквы, как составной части слова, но и другие значения, часто являясь символом преемственности народных традиций и видения мира.

Выделение начальных букв имело давнюю традицию. Оно берет свое начало с момента перехода от античности к Средневековью, когда проходило время ораторов и наступало время писцов как хранителей культуры и Писания как ориентира жизни. В первое время заглавные буквы в книге выделялись просто цветом: в основном красным, а также и синим, желтым, зеленым, серебряным и золотым. От книги к книге буквицы увеличивались в размерах, выступали за края строк, а также украшались различными видами рисунков. Средневековые мастера уделяли большое значение рисункам, сопряженным с инициалом, вкладывая в них особое смысловое значение. Причем смысловому значению уделялось не меньше времени, чем цветовому или пропорциональному равновесию.

Для средневекового читателя были привычны символы, имеющие отношение к христианству, которые для современного человека показались бы совсем с ним не связанными. Например, рыба, виноградная лоза или пеликан, изображаемые в рамках рисунка-инициала, символизировали Иисуса Христа, а корабль в бушующем море — Церковь. Домбровский. А. Искусство первой буквы // Наука и жизнь. — 2008. — № 4. — С. 64. И для средневекового человека, видящего в инициалах такого рода рисунки, было понятно, что это символы, относящие его к христианской религии и вере. Вообще, в подобного рода символах был скрыт более глубокий смысл: «средневековые схоласты видели в Божьем творении раскрытую книгу. Разглядывая, в свою очередь, книгу — творение рук человеческих, — легко заподозрить её создателей в подражании «письменам Бога». Там же. — С. 65 То есть сама традиция развития книжного дела была тесным образом связана с религией и религиозными представлениями человека того времени о мироустройстве.

Различают две традиции оформления книг — латинскую и византийскую. Причем славянские книги, как рукописные, так и печатные, унаследовали именно элементы византийского стиля оформления книг и рукописей. В латинских книгах Библия. — Франция, 1240−1260 годы, инициалы были вытянутыми в размерах (например, инициал-гигант «I» в начале Книги Бытия, высота буквы — 320 мм) иногда даже до размеров самой страницы. В инициалы были включены иллюстрации, в которых изображались сюжеты из Ветхого и Нового заветов (иногда несколько). Инициал, с которого начиналась книга, был самым большим, затем шли инициалы меньших размеров, инициалы, обозначавшие разделение глав были еще меньше и зачастую были выделены лишь цветом. При помощи только лишь инициалов достигались логическое разделение мысли и строгое соподчинение частей книги друг другу, на которые обращали внимание исследователи готических рукописей.

В Византийской империи сложился иной стиль книжного оформления. Этот стиль явно отличался от западного.

Начальный лист византийской книги Псалтирь. — Константинополь, 1074—1081гг. начинался с богато декорированной заставки, имевшей форму прямоугольника или П-образной скобы с проросшими по углам листьями. Внутри заставки красными или золотыми чернилами писец выводил название книги, а ниже начинался текст. Как и в западных рукописях, заглавная буква выделялась из текста величиной и цветом. В византийских книгах её украшали орнаментом либо фигурками животных и людей. Но никогда византийский инициал не достигал тех гротескных размеров, что были в обычае у европейских мастеров, и никогда соцветие красок и орнаментальный декор буквы не делались богаче и насыщеннее красок и орнамента заставки. В Византии не инициал, а заставка обозначала в рукописи место, с которого начиналась книга или новый её раздел. В целом, соотношение текста и художественного оформления в византийских источниках было более органичным. Инициал в первую очередь читался, а потом рассматривался в качестве художественного объекта.

Именно византийская традиция оформления книг с выделением заставок и инициалов пришла на русские земли. Вместе с принятием Христианства по византийскому образцу на Русь прибыли и византийские священники, и византийские книги, которые были прообразом для русских продолжателей книжного дела. Древнейшие из сохранившихся русских книг — Остромирово Евангелие (1056−1057) и Изборник Святослава (1073) — во всём следуют византийской манере книжного декорирования.

Но, тем не менее, начиная с XII столетия, в славянских рукописных книгах инициалы начинают принимать необычные формы, несколько отличные от византийских. Это свидетельствует о том, что образы, изображаемые в русских книгах, начали приобретать черты национального влияния. Это, например, были разнообразные изображения животных, похожих на чудовищ, что не встречалось до этого в византийской традиции декоративного оформления книг. Эту особенность отметили разные ученые, занимавшиеся изучением древних книг. В свою очередь странные формы животных, заключенные в инициалы, побудили русского учёного XIX века Ф. И. Буслаева объединить их под общим названием «чудища», а за новым орнаментом закрепилось определение тератологический (от греческого терш; - чудище, чудовище). Буслаев Ф. И. Исторические очерки по русскому орнаменту в рукописях. — Пг.: Типография Академии Наук, 1917. — С. 17. Нет единой точки зрения по поводу появления таких мотивов в древнерусских книгах. Кто-то связывает их с татаро-монгольским нашествием, например, тот же Ф. И. Буслаев. Известный палеограф В. Н. Щепкин в красках буквиц-инициалов (красная, жёлтая и чёрная) усматривал «напоминание о зареве пожаров». Щепкин В. Н. Русская палеография, 3-е изд., доп. — М.: Наука, 1967. — С. 98. Тем не менее, данные предположения не могут полностью отразить причину того, почему в древнерусских книгах начинается отход от канонов, принятых на Византии. На мой взгляд, это может свидетельствовать о том, что книжная традиция в Древней Руси уже начинала приживаться и переставала быть лишь «заимствованной» частью культуры, поэтому она становилась обособленнее, начинала принимать национальный характер. То есть начал вырабатываться свой национальный стиль, отражавший традиции именно древнерусского народа, впитавший в себя его мироощущение и какие-либо его мировоззренческие идеалы.

Со временем в древнерусских книгах начали появляться инициалы изображающие и человека. Невозможно сказать, что персонажи древнерусских инициалов-буквиц служили для пояснения текста — чаще бывало наоборот. Ещё В. В. Стасов в конце XIX века заметил, что в инициалах, «кроме редких исключений, очень мало христианского, религиозного элемента». Стасов В. В. Картины и композиции, скрытые в заглавных буквах древних русских рукописей. — Спб. 1884. — С. 22 Данный факт также свидетельствует в пользу того, что образы, заключенные в инициалах, носили в себе отпечаток чувств народа, их создававшего.

В конце XIV века в древнерусские книги проникает другой стиль — он более строг и геометричен. Аскетизм затронул не только его формы, но и колорит: в это время распространились инициалы, рисованные одной киноварью. Эти новые веяния зародились в книгописных мастерских Болгарии и Сербии и попали на Русь в произведениях южнославянской книжности, поэтому геометрический орнамент конца XIV — начала XVI века принято именовать «балканским».

Почти одновременно с балканским стилем в древнерусскую книжность возвращается византийский стиль с пышными растительными мотивами. Он был назван «нововизантийским» и служил для украшения буквиц до середины XVI века.

В XVI столетии в рисунок заставок, а вскоре и заглавных букв стал проникать растительный орнамент, непохожий на греческий. Такой орнамент получил название «старопечатный», так как широко стал известен по изданиям Ивана Фёдорова и его последователей. Однако заставки и буквицы знаменитого Апостола Федоров И. Мстиславец П. Московский Апостол. — Львов: 1564. 1564 года Ивана Федорова восходят к убранству рукописной книги начала XVI века. Сидоров А. А. История оформления русской книги. 2-е изд., испр. и доп. — М.: Книга, 1964. — С. 52−53. Туда же этот вид декора попал с Запада. Европа к тому времени уже более полувека была знакома с печатным станком, и гравированные листы немецких и голландских мастеров вдохновляли и русских изографов книги. Воспроизводя при помощи пера и кисти мотивы западной гравюры, старопечатные буквицы русских рукописей видом своим напоминали раскрашенные оттиски. Детали декора изображались на чёрном фоне, а чтобы подчеркнуть их объём, в рисунок вносили характерные штрихи, очень похожие на те, что оставляет на поверхности медной пластины резец гравёра.

Таким образом, к XVI веку сложилось особая традиция в оформлении рукописных и печатных книг. К заимствованным прообразам добавлялись национальные черты. Буквицы и заставки, все орнаментальное наполнение книги напоминало читателю о так называемом «русском духе», давало видение мира и мироощущение, унаследованное его предками. Поэтому значение образа-буквицы крайне важно. Если учесть тот факт, что обучение грамоте начиналось с раннего возраста, то ясно, что не последнюю роль в формировании представления о чувстве национальности, той или иной принадлежности к культурному наследию играло и оформление книги, с которой дети начинали свое знакомство со словом и грамотой.

Рассмотрим книги, по которым проходило обучение грамоте в XVI—XVII вв., в данном контексте. Можно выделить несколько особенностей, присущих стилистическому оформлению заставок и инициалов в учебных книгах в зависимости от географического положения типографий, издававших учебные книги в данный период.

Например, для учебных книг, выпущенных в западных и юго-западных типографиях характерно схожее по стилистическим атрибутам художественное оформление. В них не наблюдается выделение цветом таких фрагментов, как заставки или инициалы. В инициалах этих книг заметно влияние европейской школы. Изящные белые литеры внутри чёрных прямоугольников, заполненных вьюнком, напоминают инициалы известного венецианского печатника Эрхарда Ратдольта Erhard Ratdolt: Kalendarius. — Венеция, 1478 (1447−1528) и его последователей. Несколько выделяются своей оригинальностью инициалы Букваря языка славенска, Букварь языка славенска. — Унев: Уневский монастырь: 1681. изданного в типографии Уневского монастыря в 1681 г. При пролистывании данного учебного издания создается впечатление, что инициалы не имеют единого стилистического решения: скорее всего оттиски отдельных буквиц были заимствованы с различных образцов. В Букваре имеются инициалы, повторяющие инициалы рукописных изданий. Например, инициал буквы «В» состоит из переплетающихся листьев. Некоторые инициалы похожи на европейские образцы, где были белые буквы на черном фоне, окруженные растительным орнаментом, некоторые наоборот — не имеют черной заливки фона. Так же можно и охарактеризовать оформление заставок, не имеющих в себе какого-то единого стилистического решения: это и какие-либо геометрические формы, и, одновременно, растительный орнамент. То есть прослеживается смешение различных традиций и стилей в оформлении одной книги. И эта особенность характерна для различных типографских изданий западных и юго-западных славянских земель, а в Букваре Уневского монастыря — эта особенность выражена в большей степени.

Отдельно стоит обратить внимание на издания Букварей Ивана Федорова. Например, в Букваре 1574 Федоров И. Азбука. — Львов: 1574. года издания можно обратить внимание на следующее: для изданий типографа свойственно единое стилистическое оформление своих книг, стройность текста, не большое обилие художественных элементов на страницах учебной книги, но большая их выразительность (что нельзя сказать о других изданиях западных и юго-западных славянских земель). То есть можно смело утверждать, что федоровские учебные издания были более продуманными в художественном отношении. Характерно для них и то, что инициалы выделялись киноварью, в том числе буквицы, служащие для обучения грамоте. Эта особенность перешла и в московские издания. На мой взгляд, эта особенность может свидетельствовать о том, что сложилось стойкое понимание того, что выделение букв другим цветом способствует их запоминанию.

Как и в московских изданиях Букварей, Бурцов-Протопопов В. Ф. Азбука. Начальное учение человекам, хотящим разумети божественного писания. — М., 1634.^,Букварь. — 1-е изд. — Москва: 1657^, Полоцкий С. Букварь. — Москва: 1679 заставки и буквицы выполнены с использованием растительных мотивов. Характерная особенность: в XVI веке и в большую часть XVII века в учебных книгах Федорова Федоров И. Азбука. — Львов: 1574 и Московского Печатного Двора шло выделение букв алфавита красным, но они не были исполнены в виде инициалов. В той же части книги, где рассказывалось о каких-либо сюжетах библейского содержания или, например, о том, как создавалась кириллическая азбука, то есть когда литеры представляют из себя не учебный материал, а связаны в полноценный текст — тогда уже идет выделение инициалов. В принципе такая особенность — это черта всего обозначенного периода.

Таким образом, можно сделать вывод, что к концу XVII в. в учебных книгах, используемых для обучения грамоте в России не сложилось какой-либо единой концепции, касательно оформления книги и включения в нее элементов в виде образных форм. Базируясь на византийской христианской традиции, книги претерпевали изменения в своем оформлении, испытывая как влияния со стороны национального самосознания и мироощущения, так и со стороны внешних факторов, например появления и развития печатного дела в западных странах. Одно очевидно: в учебных книгах до середины XVII в. не сложилось точного понимания влияния образа на обучение грамоте. Но, тем не менее, уже был проделан тот путь, который предопределил появление на свет букварей Кариона Истомина, Истомин К. Букварь славяно-российских писмен уставных и скорописных греческих же латинских и польских со образованми вещей и с нравоучительными стихами. — М., 1694 в котором образ, заключенный в инициалы, и другие иллюстрации помогал именно усвоению грамоты.