Последствия падения римской власти в Британии

Оглавление Введение Глава 1. Римская Британия в IV веке — последнем веке римского владычества Глава 2. Предпосылки падения римской власти. Восстание Магна Максима Глава 3. Конец римской власти в Британии Глава 4. Последствия падения римской власти в Британии Заключение Список литературы

Введение

Британия и римский мир были связаны между собой на протяжении нескольких веков. Первые контакты между жителями островами и римлянами возникли во времена Юлия Цезаря, в середине I века до н.э. Спустя век, в 43 году н.э. после победоносного британского похода Клавдия Британия вошла в состав Римской Империи. Под властью Рима Британия прожила несколько веков. В течение этого времени провинция переживала разные времена. Иногда случались мятежи и восстания против римской власти, например, жестокое и кровавое восстание Боудикки в 61 году. Были времена, когда Британия пыталась прожить выйти из-под римской власти, например во время мятежа Караузия и Аллекта в 287 — 296 годах. Однако случались и периоды процветания и благополучия, например, II век или первая половина IV века н.э. В эти периоды интеграция Британии в римский мир проходила особенно успешно. Римляне строили на острове города, развивали ремёсла, торговлю, устанавливали свои законы и обычаи среди местных жителей.

Ситуация изменилась в начале V века. Всего за десять лет казавшаяся эффективной римская организация провинции развалилась. В 410 году римские легионы покинули Британию. Это стало формальным концом римской власти. Однако реальное подчинение острова Риму прекратилось гораздо раньше. За небольшой срок достижения Рима были уничтожены и забыты. Начался период «тёмных веков».

Основной причиной конца римского владычества в Британии считаются варварские набеги, которым постоянно подвергался остров, начиная с последней трети IV века. Варварские атаки шли по нескольким фронтам. С севера на цивилизованную часть Британии совершали постоянные набеги воинственные племена пиктов и скоттов, которых ничуть не затронули века романизации. С моря на Британию нападали саксы, франки и другие многочисленные германские племена, сотрясавшие империю в период Великого переселения народов. Ослабленный постоянной борьбой с ордами варваров, лишённый сильной императорской власти, страдающий от экономических проблем, Рим не мог защитить столь отдалённую и не слишком важную провинцию, какой была Британия.

Но причиной падения римской власти в Британии была не только внешняя угроза варваров. Последние полвека Римскую Британию раздирали многочисленные внутренние проблемы. Появление многочисленных узурпаторов, некоторые из которых внесли значительный вклад не только в британскую, но и в римскую историю не свидетельствует о стабильности и благополучии в провинции. Таким образом, рассказ о событиях второй половины IV века — первой половины V века поможет разобраться во всех внутренних и внешних причинах конца римского владычества в Британии.

Для лучшего понимания ситуации в Британии необходимо вкратце осветить, что представляла собой провинция в благополучные времена первой половины IV века. Благодаря сочетанию политической стабильности и экономического благополучия, Британия вступила в свой «золотой век» при римской власти. Однако период процветания продлился недолго и был прерван мощным варварским набегом 367 года. С подобными трагедиями сталкивались все провинции Римской империи, и Британия не была исключением.

Судьба Британии была тесно связана с судьбой Римской империи, поэтому рассказ о падении римской власти в Британии стоит предварить рассказом о причинах общего кризиса в Римской империи во второй половине IV века. Я не ставлю целью подробный разбор причин и событий распада Римской Империи, однако необходимо осветить внешние и внутренние проблемы, возникшие на всей территории государства. Одной из таких проблем было большое количество авантюристов и узурпаторов, вовлекавших Империю в бесконечные гражданские войны. Некоторые из них были британцами по происхождению или командовали британскими легионами. Одной из подобных авантюр — борьбе за власть Магна Максима, опиравшегося на британские легионы (383 — 388 годы), я уделю некоторое внимание в своей работе.

События первого десятилетия V века, приведшие к концу римского владычества в Британии, я освещу в третьей главе. Помимо общей фабулы событий, я буду рассматривать вопрос о том, кто был инициатором разрыва между Британией и Римом. Произошло ли это потому, что центральная императорская власть была слишком слаба, чтобы удерживать столь далёкую провинцию, или британцы сами изгнали римскую власть, поняв, что могут управлять своей землёй самостоятельно? Существуют аргументы в поддержку и той, и другой точки зрения.

Наконец, в четвёртой главе я рассмотрю события, последовавшие за уходом римлян. Я остановлюсь на проблеме быстрого исчезновения римского наследия, на том, насколько быстро были забыты достижения римской цивилизации, и насколько непрочной оказалась внешне эффективная романизация, на деле затронувшая лишь фасад британского общества. Но на протяжении V века Британия не разрывала окончательно связи с Римом, о чём свидетельствуют рассказы британских раннесредневековых историков.

Труды средневековых британских историков являются основным источником моей работы. Так как Британия являлась отдалённой от центра Римской Империи провинцией, происходившие там события не очень интересовали римских историков. Они обращали внимание на Британию в том случае, если события на острове оказывали влияние на ситуацию во всей Империи, например, в случае успешных действий узурпаторов. Некоторые сведения о позднеримской Британии можно почерпнуть из таких произведений, как: «Римская история» Аммиана Марцеллина, книга историка и теолога Павла Орозия «История против язычников», труд византийского историка VI века Зосима «Новая история».

Разумеется, британских историков события на их родине интересовали гораздо больше, чем римских. Самый ранний труд о конце римского владычества в Британии — сочинение Гильды Премудрого «О погибели Британии», написанное в VI веке. Однако труд Гильды имел, прежде всего, не историко-повествовательные, а морально-нравственные цели. Гильду больше всего интересует не подробное описание событий ухода римлян или прихода саксов, а обличение неразумности бриттов или жестокости и вероломства их правителей. Язык Гильды труден и тяжеловесен, сочинение изобилует цитатами из Библии. Часто трудно понять, о каких конкретно событиях говорит автор.

Более поздние сочинения, например, книга Беды Достопочтенного (первая половина VIII века) «Церковная история народа англов», или сочинение валлийского историка Ненния (конец VIII — начало IX века) «История бриттов» опирались на труд Гильды. Иногда их рассказ повторяет рассказ Гильды почти дословно. Однако, эти труды более строгие, это настоящие исторические произведения. Большую историческую и художественную ценность представляет труд Беды. События англосаксонского периода истории Британии интересовали Беду и Ненния больше, чем римский период. Тем не менее, в этих книгах можно найти некоторые ценные сведения о последних десятилетиях Римской Британии.

Наконец, самый поздний из средневековых источников — книга Гальфрида Монмутского «История бриттов». Автор жил в эпоху классического Средневековья — в XI веке. Книга Гальфрида является в большей степени занимательным рассказом, чем серьёзным историческим трудом. Автор вольно трактует исторический материал, часто путает события и имена исторических деятелей, приводит легендарные и фантастические сведения. Однако я буду обращаться и к труду Гальфрида, чтобы показать, какая память сохранилась у британцев о деятелях римской эпохи спустя несколько веков.

В качестве научной литературы, изучающей проблему конца римского владычества в Британии я использовал, прежде всего, монографии английских и американских историков. Так, на протяжении всей работы я пользовался монографией оксфордского историка Питера Сэлэуя (Peter Salway) «A history of Roman Britain». Монография посвящена полной истории римской Британии, концу римской власти уделено в книге немалое место. Также я пользовался работами, специально посвященным сюжету о последнем периоде римской Британии. Спорные, но интересные гипотезы высказывает в своей книге «The end of Roman Britain» профессор университета Корнелл Майкл Джонс. Также для своей работы я использовал монографии таких авторов, как Sheppard Frere, Simon Esmonde — Cleary, Anthony Birley. Во второй главе, для разбора о причинах распада Римской Империи, я использовал, прежде всего, переведённые на русский язык монографии английских историков, например книгу книги Майкла Гранта «Крушение Римской империи» и Адриана Голдсуорти «Падение Запада. Медленная смерть Римской Империи».

Таким образом, на основе анализа источников и научной литературы, в своей работе я ставил цель ответить на такие вопросы, как: почему пала римская власть в Британии; какие причины стали главными в уходе римлян с острова — внешние или внутренние; кто был более заинтересован в уходе римлян из Британии — центральная римская власть или местные жители; каковы были последствия конца римского владычества в Британии.

Глава 1. Римская Британия в IV веке — последнем веке римского владычества После поражения и гибели мятежных императоров Караузия и Аллекта Британия в 296 году вернулась в состав Римской Империи. Новая интеграция Британии в римский мир стала возможной благодаря деятельности цезаря Западной части Римской империи Констанция Хлора, а также его сына Константина Великого, коронованного в Йорке в 306 году. Нововведения Константина определили дальнейший ход развития Римской империи в целом и Британии в частности. Для римской Британии первая половина IV века нашей эры стала временем расцвета: сочетания политической стабильности и экономического процветания. Эпоха благополучия римской Британии продлилась недолго, до 360-х. годов. Конец этой эпохе положило нашествие варваров: франков, саксов, пиктов и других племён.

После падения режима Аллекта, согласно административной реформе императора Диоклетиана был образован диоцез Британия, в который вошла территория острова, находившаяся под римской властью. Северная граница римских владений в Британии в первой половине IV века проходила, как и в III веке, по стене Адриана. Стена проходила с востока на запад от города Сегедунум (современный Уоллсенд) на реке Тайн до Лугувалиума (современный Карлайл) на берегу Солуэй-Фёрт — залива Ирландского моря у западных берегов Британии. Стена находилась на 55 градусе северной широты. Точное количество населения Британии в этот период вычислить трудно. В вычислениях историков заметна тенденция к увеличению предполагаемой численности населения. Современный британский историк Питер Сэлуэй приводит вычисления различных историков XX века Salway P. A history of Roman Britain. Oxford, 2001. P. 338. В 1929 году Р. Коллингвуд (автор первого серьёзного фундаментального труда о Римской Британии) говорит о том, что в Британии проживало от 500 тысяч до миллиона человек. В трудах историков второй половины XX века эта цифра увеличивалась. Так, Ш. Фрер в книге, изданной в 1967 году, говорит о 2 млн. человек, а в 1987 — уже о трёх миллионах. В своих расчётах он учитывал такие факторы как то: упоминания Тацита о количестве жертв во время восстания Боудикки, сведения о размере амфитеатров, данные о численности армии в Британии, а также численность населения тех средневековых английских городов, которые сохранили приблизительные размеры городов римского времени. Впрочем, вычисления историков относятся, в основном, к первым двум векам римской Британии. Трудно сказать, как повлияли на численность населения острова бурные события III века н.э. Тем не менее, отдельные современные учёные говорят даже о 5−6 млн. человек. Последние цифры, вероятно, всё же сильно завышены, т.к. анализ «Книги Страшного Суда» — своеобразного «справочника» Англии эпохи XI века (1086 г.) позволяют установить население Англии того периода в размере приблизительно 2 млн. человек. Даже катастрофические бедствия, охватившие Британию во второй половине I тысячелетия н.э. вряд ли могли вызвать двукратное, а то и трёхкратное падение численности населения Ibid.

Британский диоцез состоял из четырёх небольших провинций: Maxima Cesariensis (занимала юго-восточную чаcть острова со столицей в Лондинии — Лондоне), Britannia Prima (юго-западные территории, столица в Кориниуме — Чиренчестере), Flavia Caesariensis (центральная часть острова, столица в Линдуме — Линкольне) и Britannia Secunda (северная часть римских владений, столица в Эборакуме — Йорке). Однако Notitia Dignitatum — документ эпохи поздней Римской империи, содержащий список должностей — указывает ещё и пятую провинцию — Валентия. Аммиан Марцеллин говорит об образовании провинции после карательного похода римского полководца Феодосия Старшего в 368 году. Вот что он пишет: Ликвидировав всякую опасность, он (Феодосий Старший) занялся проведением разных необходимых мероприятий. Всем было известно, что счастье не изменяло никаким его предприятиям, и он стал восстанавливать города и укрепления, как я сказал, обеспечивать границы стражей и сторожевыми постами. Всем этим он настолько привел к прежнему виду провинцию, чуть не захваченную варварами, что по его докладу она получила законного правителя и по решению императора, который как бы справил триумф, называлась впоследствии Валентией (Amm.Marc., XXVIII, 3,7). Скорее всего, Валентия располагалась на самом севере римских владений, между стенами Адриана и Антонина и контролировалась римлянами с большим трудом.

Гражданскую администрацию Британии возглавлял викарий (vicarius) британского диоцеза. Резиденция викария находилась в Лондоне. Ему подчинялись правители четырёх провинций, в каждой из которых был собственный штат служащих. В социальном плане верхушка новой администрации формировалась из образованных представителей среднего и верхнего слоёв римского общества. Пост викария Британии мог служить важной ступенью карьерной лестницы. Сам же викарий подчинялся главе более крупного территориального объединения — галльскому префекту претория. В префектуру помимо Британии входили Испания, часть Германии и Галлии. Резиденция префекта располагалась в Трире в Германии.

После реформ Диоклетиана изменениям подверглись финансовая и военная система провинций. Органы финансового управления провинцией сильно отличались от своих предшественников времён ранней империи. Прежняя должность прокуратора провинции исчезла. Правители каждой из британских провинций отвечали перед викарием за сбор налогов. Два других финансовых ведомства были независимыми от викария; каждое из них возглавлял чиновник, напрямую подотчётный секретарям императора. Rationalis summae rei контролировал чеканку монет и управлял работой золотых рудников. Magister rei privatae отвечал за личные владения императоров в провинциях Frere Sh. Britannia. A history of Roman Britain. L., 1987. P.199. Зачастую эти два ведомства тесно сотрудничали и могли прибегнуть к помощи правителей провинций, поручив им непосредственное исполнение своих обязанностей.

Викарий, наместники провинций и финансовые магистраты были не единственными чиновниками в обширной и разветвлённой имперской бюрократической системе. Кроме них, существовали также городские чиновники — curiales. В их обязанности вменялся, например, контроль над сбором налогов в городах, наблюдение над государственными амбарами. Также на них возлагалась организация трудоемких общественных работ и ремонт дорог. Эта должность не только не оплачивалась, но часто становилась финансовым бременем для замещающего её чиновника. Любая недостача в сумме собранных налогов могла быть покрыта за счёт чиновника, ответственного за их сбор. А если он был не в состоянии платить, то штрафом облагался весь городской совет Ibid.

Членство в городском совете долгое время было обязательным и в итоге стало наследственным. Уйти с поста на более выгодную должность было невозможно. Проявление инициативы с их стороны легко могло было быть прекращено вышестоящими чиновниками. Чиновники, наблюдавшие за работой местной финансовой системы — curatores civitatis, назначались уже во времена ранней Империи, а к первой половине IV века назначение наблюдателей из центра стало постоянным и повсеместным. Бремя личной ответственности и страх финансовых наказаний, а также обязательность службы сделали должность curiales крайне непопулярной во времена поздней Империи. В IV веке отдельным наиболее богатым или амбициозным чиновникам удавалось освободиться от городских обязанностей и достичь более высокого социального статуса. Такое продвижение по службе становилось возможным не только благодаря заслугам чиновника, но часто посредством подкупа. Добившиеся повышения магистраты перекладывали тяжёлые обязанности на плечи своих менее богатых и удачливых коллег Ibid. P.201−202 .

Во времена поздней Империи изменилась и внутренняя структура армии. Былое различие между легионами и вспомогательными частями сменилось новым делением на гарнизоны или пограничные войска (limitanei), и мобильные боевые части (comitatenses), причём последние имели более высокий статус и получали большее вознаграждение. Командующий пограничными войсками носил звание dux Britanniarum Сэлуэй П. Римская Британия // История Великобритании (The Oxford history of Britain). М., 2008. С. 42. Мобильными частями командовал comes rei militares, имеющий более высокий ранг. В IV веке активно шёл процесс «варваризации» армии. К середине IV века уже только половина регулярной армии на Западе была римской, а половина — германской. «Варварская» ротация коснулась и командного состава. К концу столетия германские офицеры уже занимали высшие посты в армии. Так, в 367 году dux Britanniarum, который потерпел поражение от варваров, носил имя Фуллофауд Там же. Хотя в этом кругу уже не считалось престижным носить римские имена, они полностью усвоили взгляды на жизнь и амбиции своих римских сослуживцев, чего нельзя сказать об их культурной ментальности. Британские армейские офицеры IV века как социальная группа сильно отличались от гражданских чиновников соответствующего ранга. Между некоторыми из императоров и их офицерами, с одной стороны и верхушкой гражданского чиновничества — с другой, складывались глубокие расхождения в культурной сфере. Конфликты между старой и новой элитой римского общества превратились в значимый социальный и политический фактор.

Основу экономики древнего мира составляло сельское хозяйство. В этой сфере работало как минимум три четверти населения римской Британии. К IV веку Британия полностью обеспечивала себя зерном. Более того, император Юлиан в середине IV века организовал поставки зерна из Британии на Рейн, что свидетельствовало о сельскохозяйственных излишках на острове Salway P. Roman Britain. P.446. Эти излишки — не следствие резкого повышения агрокультуры, а признак высокоорганизованного рынка продовольствия. Зерно доставлялось в удобный для производителей сборный пункт. За полученное зерно платили местные власти. Это означало гарантированный рынок сбыта и твёрдый источник дохода для производителей зерна, что в предыдущие века происходило далеко не всегда. Трудности, с которыми на рубеже I—II вв.еков сталкивался наместник Британии Гней Юлий Агрикола при обеспечении продовольствием армии, были связаны не с недостатком британского зерна, а с недобросовестностью местных римских чиновников (Tac. Agr., 19). К IV веку система поставок зерна в Британии была налажена очень успешно. Даже если закупочные цены, установленные чиновниками были низкими, это компенсировалось огромными объемами поставок зерна прежде всего для нужд армии.

Атмосферу сельского уклада эпохи поздней Империи воплощают крупные виллы Британии IV столетия. Кем же были состоятельные обитатели этих вилл? Некоторые из них могли быть богатыми горожанами. Возможно, это были сенаторы или государственные чиновники высокого уровня. Возможно также, что они принадлежали представителям местной аристократии, которая по-прежнему оставалась влиятельной силой британского общества. Император Константин мог выказать по отношению к некоторым представителям местной аристократии особую благосклонность Сэлуэй П. Римская Британия // История Великобритании (The Oxford history of Britain). М., 2008. С. 38.

Степень и важность хозяйственного использования каждой отдельной виллы сильно отличались в зависимости от личности владельца: вилла могла быть центром сельскохозяйственного производства и основным источником дохода, а могла служить и местом отдыха и развлечений. Небольшие виллы, которые ранее образовались на основе хуторов времени железного века, сохранились и были усовершенствованы, или же их место заняли новые средние и маленькие виллы. Это является лучшим доказательством того, что в Британии сохранился значительный слой знати средней руки. Вилла в первой половине IV века британской истории стала характерной чертой местности, создавая неповторимый облик сельской Британии. Таким образом, система сельского хозяйства римской Британии достигла к середине IV века огромного прогресса по сравнению с примитивной системой доримских времен. Теперь земледельцы задумывались не только о том, чтобы выросло зерно, но и должны были рассчитывать выгоды и убытки, и выполнять нужды армии, городов и владельцев ферм. Сельское хозяйство теперь существовало в тесной связи с развитой товарно-денежной экономикой, городскими рынками и организованной транспортной системой.

С самого начала своего владычества римляне воспринимали Британию как богатый ресурсами регион. Тацит упоминал о том, что остров богат зерном, домашним скотом, а также залежами металлов, в том числе драгоценных (Tac. Agr., 12). В конце III века панегирик императору Констанцию Хлора также говорит и о большом количестве зерна и о залежах металлов. Однако к тому времени Британия представляла собой уже не дикий остров, населённый варварами, а развитую провинцию с множеством городов и портов. Теперь Британия была для римлян не просто местом эксплуатации ресурсов, но и возможным источником доходов от коммерческой деятельности.

Во времена Римской империи вся Британия была покрыта сетью шахт, где добывались железо, свинец, олово, драгоценные металлы. Добыча металлов была хорошо вписана в римскую рабовладельческую систему. Большинство рудокопов были рабами, так как условия работы на шахтах были очень тяжёлыми. Использование огня для взрыва скал вело к многочисленным несчастным случаям. Добыча некоторых токсичных металлов, например, свинца также была опасна для здоровья. Однако добыча металлов держалась не только на жестокой эксплуатации рабов. Необходимость извлекать руду из шахты, ценные металлы из горных пород требовала технологических новшеств и инженерных достижений. Поэтому помимо рабов на шахтах работали квалифицированные ремесленники — инженеры. Главной отраслью металлургии в римской Британии была добыча и обработка железа. Римское правительство сразу же взяло под контроль железообрабатывающую индустрию и воспринимало её как главную отрасль британского хозяйства. Согласно археологическим данным, в Британии было 33 железных шахты Salway P. Roman Britain. P.463.

Помимо высокотехнологичной металлургической промышленности в Британии IV века развивалось и традиционное ремесло. Прежде всего, стоит отметить гончарное дело. Для производителей керамики, как и для многих других ремесленников, было два основных рынка сбыта: прямые поставки в армию и продажа в общественных местах. Поставка керамики в армию приносила небольшой доход, так как часто посуда производилась внутри фортов и гарнизонов местными ремесленниками. Что касается продаж для населения, то местной керамике приходилось конкурировать с импортной Frere Sh. Britannia. A history… L., 1987. P.281. Впрочем, между местными производителями и ремесленниками из других регионов существовало разделение обязанностей. Британские ремесленники специализировались на производстве грубых сосудов для приготовления и хранения пищи. К концу III века британские гончары перестали ограничиваться производством грубой подсобной посуды, но и начали делать столовую посуду, изначально проигрывавшую в качестве галльской и рейнской посуде Salway P. Roman Britain. P.468. Британским производителям оказались на руку бурные события III века, вызвавшие кризис в галльском ремесленном деле. К середине IV века комплекс гончарных мастерских заметно расширился, производство увеличилось и дифференцировалось. Мастерские стали обслуживать Лондон и другие крупные города и виллы на юге Британии.

Ещё одним видом ремесла было производство шерсти. Эдикт Диоклетиана о твёрдых ценах 301 года упоминает два вида тканей, производящихся в Британии. Одна из них — толстая шерстяная ткань с густым ворсом (burrus Britannicus), вторая — шерстяной ковёр (tapete Britannicum). Упоминание этих товаров свидетельствует о том, что burrus и tapete часто встречались на рынках во всех частях Империи. Производство шерсти переживало расцвет именно в конце III — начале IV века, когда многие пахотные земли превращались в пастбища для овец из-за недостатка рабочей силы.

В первой половине IV века римская Британия вовсе не была далёкой изолированной провинцией. Она была тесно связана торговыми узами с континентальными частями империи. Традиционно считалось, что торговля между Британией и континентом имела важное значение только в I веке н.э. Затем наступившее экономическое развитие острова, рост населения, самообеспеченность Британии продуктами сельского хозяйства и ремесла, а также нежелание римских властей острова ставить свое благосостояние в зависимость от рискованных морских путешествий привело к упадку торговли. Однако археологические данные с британских верфей свидетельствуют о процветании торговли вплоть до конца II века. Затем политическая нестабильность в Римской Империи привела к нарушению торговых связей острова с континентом. Тем не менее, отдельные отрасли внешней торговли процветали и в описываемый период. В качестве примера приведём винную торговлю.

Торговля вином между Римом и Британией установилась ещё до завоевания. Самые древние из найденных римских амфор из-под вина относятся к середине I века до нашей эры и даже раньше. Торговцы вином часто выполняли роль разведчиков. Именно от них император Клавдий получал необходимые сведения о географии Британии, о количестве и состоянии войск кельтов при подготовке к походу 43 года н.э. В IV веке основными поставщиками вина в Британию были Мозельский регион (район Трира на границах современных Германии, Франции и Люксембурга), а также Аквитания — современный регион Жиронда (Бордо) Ibid. P.476. Импортное вино серьёзно конкурировало с местным британским пивом, чьё производство в начале IV века было значительным, так как британское пиво упоминается в эдикте Диоклетиана о ценах. Максимальная цена британского пива была установлена в два раза выше египетского, что свидетельствует о его высоком качестве Ibid. P/477.

Объекты экспорта труднее выявить археологически, но, несомненно, из Британии вывозились металлы: серебро, свинец, железо и медь. Уже с I века н.э. одним из главных британских экспортных товаров был жемчуг. Экспорт не прекращался и в IV веке, о чём свидетельствует Аммиан Марцеллин, хотя и отмечает невысокое качество британского жемчуга (Amm.Marc., XXXIII, 6, 88). Из сельскохозяйственных продуктов стоит отметить уже упоминавшийся вывоз зерна на Рейн в середине IV века.

Развитие внутренней и внешней торговли закономерно вело за собой развитие городов. Развитие Лондиния в III—IV вв.еках иллюстрирует богатый дом, найденный в районе Биллинсгейт. Этот дом и примыкающее к нему банное помещение были построены около 200 года. На полу дома были обнаружены разбросанные монеты самых разных годов выпуска. Восточное крыло дома обогревалось с помощью традиционной римской отопительной системы — гипокауста. В пепле, заполняющем выходное отверстие трубы, был обнаружен кусок амфоры, датированный V веком и изготовленным в восточном Средиземноморье Wacher J.S. Towns of Roman Britain. Los-Angeles, 1974 P.103. Таким образом, дом был жилым на протяжении V века. Вряд ли можно предположить, что это был единственный пример обитаемого дома в Лондоне V века, а следовательно городская жизнь в бывшей столице провинции не замерла и после ухода римлян.

Бытовая и культурная жизнь в городах Британии IV века весьма отличалась от жизни в тех же городах II века. Характерной чертой развития городов IV столетия стал упадок и запустение общественных сооружений. Во II столетии форум играл ключевую роль в жизни британских городов. Однако в IV веке были заброшены и снесены форумы, даже располагавшиеся в крупнейших городах, таких как Лондиний Ibid. Это подтверждает теорию об упадке значения городских служб — ведь контроль за внутренним и внешним устройством городов был возложен на городские советы. Трудно было поддерживать в хорошем состоянии общественные сооружения, когда центральное правительство постоянно расхищало муниципальную казну, а членство в совете не давало никаких финансовых и политических выгод.

В то же время чиновники более высокого уровня заметно укрепили свое благосостояние. Пять правителей (викарий диоцеза и наместники четырёх провинций), их штат, домочадцы, отряды стражей и множество других связанных с ними людей надо было где-то размещать, для поддержания раздутого госаппарата и его несдержанного образа жизни требовалось довольствие значительных размеров.

Государственные чиновники высокого ранга стали главной политической опорой императорского режима нового типа, установленного Диоклетианом и Константином в городах. Таких чиновников было контролировать гораздо проще, чем непредсказуемые городские советы, и тем более, городские собрания на форумах. В экономике же главенствующую роль стали играть состоятельные владельцы вилл. Эти два господствующих класса требовалось сплотить идеологически для создания прочной государственной системы. Последней составляющей такой системы стала христианская церковь. До IV века оно не пользовалось в Британии большим влиянием. В Британии III века уже были свои мученики — святой Альбан в Веруламии, святые Юлий и Аарон в Карлеоне. Однако император Констанций Хлор, первой женой которого была христианка Елена, он не допустил, чтобы последнее великое гонение на христиан в этих краях пошло дальше разрушения церквей. Это помешало раннему возникновению значительных культов мучеников Сэлуэй П. Римская Британия. C.43. С другой стороны, данное обстоятельство могло склонять состоятельных христиан к мысли о переселении сюда из более опасных частей Империи. После обнародования Миланского эдикта (313 год), узаконившего христианство, в Британии появились епископы. Их титулы указывают, что кафедры располагались в столицах четырёх британских провинций.

Недавние исследования выявили высокий уровень христианизации Британии в IV веке Там же. C.44. Былое представление о христианском городе и языческой сельской местности не находит подтверждений. Упоминания о епископах при Константине заставляет предположить, что существовали и городские общины. Но самые известные памятники римско-британского христианства IV века связаны с виллами.

В IV веке богатство стремительно сосредотачивалось в руках наиболее крупных землевладельцев, с одной стороны, и государства с его институтами — с другой. Нет ничего странного в том, что мы находим виллы на переднем крае наступления христианства в Британии, где они представляли собой столь яркую характерную черту того периода. Учитывая слабость городских советов в IV веке, можно предположить, что денежное довольствие городских церквей было незначительным. Если городские христианские общины были слабыми, то как выжило христианство после окончания римского правления? Ответ заключается в окончательном соединении христианства с классом землевладельцев. В этот период мы видим практически единодушное принятие христианства сельскими жителями Там же. С. 45.

Таким образом, со времени Константина основным фактором римской политики и частной жизни сделалась христианская идеология. Отныне, для того чтобы показать свою лояльность, недостаточно было формально соблюдать обрядовую сторону государственной религии: христианство, новая государственная религия, требовало веры. Отношение к языческим верованиям долго оставалось терпимым. Но терпимость постепенно исчезала, несмотря на мощное противодействие со стороны значительной части римской аристократии, которая видела в старой религии оплот Рима как такового и одновременно отождествляла с нею оппозицию при дворе. Однако император Констанций II (337−361), объявивший обязанностью императора следить за единообразием доктрин, дал мощный толчок развитию внутри самой Церкви, которое сыграло огромную роль в будущем. С середины IV века преследование еретиков на государственном уровне придало новое измерение политике лояльности. Констанций II ввёл смертную казнь за отправление языческих культов и шокировал сенат, удалив из его здания в Риме древний алтарь Победы. При нём Британия подверглась особенно тщательной проверке. Император одобрял конфискации, ссылки, тюремное заключение, пытки и казни, не требуя никаких доказательств. Уже только конфискации имущества должны были оказать глубокое воздействие на систему землевладения Британии, в то время как душевное опустошение как среди горожан, так и в армии могло лишь ослабить их волю к сопротивлению варварам, которые надвигались на них теперь Там же.

Описывая череду набегов варваров на края, граничившие с Британией в 360 г., Аммиан Марцеллин сообщает, что в ту пору «дикие племена скоттов и пиктов в Британии… стали опустошать пограничные местности». Затем историк добавляет, что «ужас охватил провинции, истомлённые целым рядом минувших бедствий» (Amm.Marc., XX, 1,1). Мнение Аммиана Марцеллина подтверждает укрепление города Линдум (Линкольн). К середине IV века городские стены были заметно расширены, а существовавший земляной вал заметно укреплён. Были надстроены две сторожевые башни, к стенам приделаны каменные подпорки, а перед воротами был вырыт ров Wacher J.S. Towns of Roman Britain. P.126. Эти меры безопасности показывают, что в северной и центральной части Британии ситуация была не столь благополучной, как в южной. В 360 году, к которому относятся процитированные слова Аммиана, пограничные проблемы, несомненно, обострились: скотты и пикты из Шотландии нарушили соглашение с Римом. В 364 году они вернулись вновь, на этот раз в сопровождении аттакотов из Ирландии, а также саксов.

Однако эти события являлись лишь пограничными набегами, настоящее бедствие произошло в 367 году. В Британию одновременно вторглись пикты, скотты и аттакоты, а франки и саксы атаковали северное галльское побережье. Оба императорских главнокомандующих были застигнуты врасплох. Dux, руководивший постоянным гарнизоном Британии, оказался беспомощен, а comes, отвечавший за оборону побережья, был убит. Согласованные действия столь непохожих друг на друга варваров составляют наиболее примечательную особенность случившегося Сэлуэй П. Римская Британия. C.47. Известно, что предательство местных уроженцев, служивших на границе, внесло свой вклад в ситуацию, но, если оценивать кампанию в целом, возможно предположить, что существовал некий неизвестный варвар — выдающийся военачальник и дипломат. Раздобыть подробные сведения о расположении римских войск и разобраться в римских способах ведения войны было не так уж сложно, учитывая, как много германцев было в армии Рима. Однако в наличии у варваров одарённого лидера убеждает сам факт того, что нападения одновременно совершали представители столь различных культур, чьи родные края довольно далеко отстояли друг от друга, а, кроме того — сохранение полнейшей секретности при подготовке к набегу.

Итак, отряды варваров разбрелись по Британии, грабя, разрушая всё вокруг. Сельская местность близ больших дорог оказалась особенно уязвимой, похоже, выстоять смогли даже не все укреплённые стенами города. Военная и гражданская власть рухнули, войска разбегались.

Ответом императора Валентиана на разразившееся бедствие была отправка войска, которое возглавлял comes rei militaris Феодосий, отец будущего императора Грациана и дед Феодосия Великого. Использование таких отрядов особого назначения было обычной практикой в Поздней Империи, если возникали непредвиденные проблемы; подобная экспедиция уже отправлялась в Британию, по меньшей мере однажды (в 360 году), возможно, этот случай был не единственным Там же. С. 48. И военная кампания, осуществлённая Феодосием, и последовавшее за ней восстановление Британской провинции производят впечатление тщательно продуманных блестящих операций. Отряды варваров были разбиты один за другим, саксы потерпели поражение на море. Украденное имущество возместили или возвратили. Административная власть была восстановлена под руководством нового викария. Крепости отстроили вновь, разрушенные города восстановили (Amm. Marc., XXVIII, 3, 1−7).

Есть все основания полагать, что восстановление при Феодосии было исключительно успешным. Археологические данные говорят о том, что многие виллы продолжали оставаться обитаемыми, некоторые были даже расширены, а другие построены с нуля. Развитие ремёсел было прервано войной 367 года, но ряд новых черт, появившихся после войны показывает, что они сохранили жизнеспособность и тенденцию к развитию. Хотя несколько десятилетий после 369 года не были столь благополучными как начало века, но ситуация на острове не обнаруживает никаких свидетельств упадка и разорения. Для того, чтобы верно оценить происшедшие в начале V века события, следует отдавать себе отчёт в том, что конец IV столетия в Римской Британии отнюдь не ознаменовался стремительным регрессом Там же. С. 50.

Глава 2. Предпосылки падения римской власти. Восстание Магна Максима Для понимания процессов, происходящих в Римской Британии в конце IV — начале V века необходимо вкратце осветить общую ситуацию в Римской империи накануне её распада. Причины крушения Римской Империи постоянно привлекают внимание историков. Особенно эта тема популярна в западной историографии. В последнее время тема широко освещается в работах английских историков, вследствие чего работы принимают полемический характер. Историки проводят прямые параллели между падением Римской империи и кризисными проблемами крупнейших западных цивилизаций. Впрочем, исследование причин катастрофы, постигшей Рим, интересно само по себе.

Изучение поздней римской истории началось с фундаментального труда Эдуарда Гиббона «История упадка и крушения Римской империи», написанного ещё в конце XVIII века. Эдуард Гиббон подчёркивал значение внутренних факторов падения римской власти. Э. Гиббон считал, что упадок Рима был естественным и неизбежным последствием чрезмерного величия. Согласно точке зрения знаменитого историка, римские завоевания не укрепляли, а подтачивали фундамент Империи. Императорская власть, военная дисциплина, старые римские нормы морали размывались при столкновении с чужеземцами и наёмниками. Большую долю вины Гиббон возлагает на христианство, которое «проповедовало теорию терпения и малодушия Э. Гиббон „Упадок и разрушение Римской империи“ (сокращенный вариант). М., 2005. С.460». Достоинства, основанные на предприимчивости, не поощрялись христианским духовенством, а воинственный римский дух, по словам историка, был похоронен в монастырях. Поток варваров, которыми был поглощён Рим, стал лишь вторичным фактором.

Вместе с тем, современным историкам, разумеется, не стоит недооценивать важность и многочисленность нашествий варваров. Ни один серьёзный историк не станет утверждать, что Западная Римская империя пала исключительно из-за внутренних затруднений или только из-за удара извне. В конце IV — V веков вторжения на территорию империи осуществлялись весьма значительными силами. Перечень варварских племён, ополчившихся на римский порядок, выглядит внушительно: остготы, вестготы, аланы, вандалы, свевы, бургунды, франки. Это только самые крупные союзы племён, а ведь были ещё такие племена, как скиры, роги, герулы и многие другие. Античные источники не дают нам никаких точных данных о численности отдельных племён и варварских племенных союзов. По подсчётам современных историков совокупное количество варваров, сыгравшее разрушительную роль в разрушении Западной Римской империи, составляет 110 — 120 тысяч. Однако это количество было распределено между разными племенами и неравномерно хронологически. По мнению историка М. Гранта, войска вестгота Алариха и вандала Гейзериха, разграбивших Рим в 410 и 455 годах, составляли 40 и 20 тысяч бойцов соответственно, а в полчищах такого племени, как алеманы, было не больше 10 000 солдат Грант М. Крушение римской империи. М., 1998 С. 46. В предыдущие века римские армии не испытывали трудов в открытых битвах с племенами такого размера.

Какую же армию могла выставить Римская империя для защиты от варварских нашествий? В соответствии со статистикой Notitia Dignitatum, численность войск объединённой империи составляла от 500 до 600 тысяч человек. Т. е. численность армии была вдвое больше, чем во время правления Марка Аврелия (вторая половина II века), когда Римская Империя впервые столкнулась с угрозой массовых варварских набегов. Но не всё так просто. Существует мнение, что эти цифры представляют собой численность на бумаге, а реальное количество военнослужащих было гораздо меньшим Голдсуорти А. Падение запада. Медленная смерть римской империи. М., 2013. С. 170. Так как в III — начале IV века основным врагом Римской империи была Сасанидская Персия, логично предположить, что большая часть из этих войск располагалась в восточной части государства. Кроме того, ещё одной особенностью Римской армии той эпохи было деление её на две части: полевые армии и пограничные отряды. Последние были менее мобильными и их труднее было использовать для выполнения специфических военных задач, так как они были разбросаны по местным гарнизонам и обеспечивали внутреннюю безопасность страны. Изучая Notitia Dignitatum и другие источники информации, можно сделать вывод, что не менее двух третей всей армии Западной Римской империи состояло из пограничных войск, то есть подразделений более низкой квалификации. Такие войска предназначались для отражения мелких случайных нападений на границах империи Грант М. Крушение римской империи. С. 47. То обстоятельство, что им часто недоставало выучки и вооружения, сделало эти войска малоэффективными в противостоянии с заранее отмобилизованными и закалёнными в походах полчищами варваров. Реальный потенциал для борьбы с варварами имели лишь полевые войска западной части империи, располагавшиеся, в основном, в Галлии и Италии. В начале V века полевая армия Западной Римской империи состояла из 181 подразделения. Таким образом, реальная воинская мощь Рима составляла около 80 тысяч человек.

Возникает вопрос: если пограничные войска не справлялись с постоянными набегами варваров, а численность полевых войск была не столь велика, почему римские императоры не пытались увеличить их численность? Причиной была ограниченность экономических возможностей империи. Если в первой половине IV века Британия переживала подъём, особенно в отрасли сельского хозяйства, этого нельзя сказать об экономическом состоянии западных провинций. К середине IV века доходность сельского хозяйства достигла максимальных показателей, после чего начала снижаться. К 400 году едва ли оставались дополнительные ресурсы, за счёт которых можно было бы увеличить численность войск. Кроме того, IV век стал веком постоянного роста налогов. Именно тяжёлое бремя налогов, взимавшихся для содержания армии, было главной причиной, по которой граждане Рима не стремились поддерживать армию и пополнять её ряды Там же. С. 60. Произошло это потому, что чрезвычайно необходимое наполнение казны за счёт налогов приводило к страшной нищете населения. Можно утверждать, что крайне низкая эффективность сбора налогов стала одной из главных причин падения Рима. Кроме того, сама военная служба, которая всегда являлась предметом гордости римлян, постепенно переставала считаться престижной. Армия набирала солдат повсюду, где могла, и имеются свидетельства, что многие люди бежали на большие расстояния, чтобы избежать призыва. Вследствие инфляции и экономических проблем, реальное жалование военнослужащим уменьшилось по сравнению с I-II столетиями, а дисциплина и наказания оставались по-прежнему суровыми Голсуорси Д. Падение запада. С. 124. Из-за нежелания собственных граждан служить в армии во время военного кризиса начала V века римское руководство решилось на отчаянный шаг — призыв в армию рабов. Опасность этой меры заключалась в том, что вместо принятия таких патриотических предложений, рабы предпочитали объединиться с захватчиками, которые зачастую были их соотечественниками Грант М. Крушение… С. 69.

Таким образом, мы видим, что римским беднякам, на которых и ложилось основное бремя налогообложения, не было смысла поддерживать центральное римское правительство. Немногочисленный класс богачей также не склонен был оставаться надёжной опорой для власти. Так как их доходы и благополучие зависело прежде всего от земледелия, оно становилось всё более уязвимым. Эти люди не могли бесстрастно наблюдать за тем, как имперский центр утрачивает способность гарантировать их безопасность. Поэтому едва ли можно удивляться, что верхушка римского общества пыталась заручиться расположением верхушки расширявшихся варварских держав. Позднеримские правящие режимы столкнулись с постоянным давлением местных варварских группировок. Такая ситуация стала возможной вследствие огромных размеров Римской империи, а также в результате несомненных успехов Рима в деле приобщения к цивилизации и романизации местных элит. Римляне полагались на традиционное сочетание силового воздействия и дипломатии, включавшей выплату субсидий представителям племён для сохранения мира. В империи существовала хорошо отработанная система воспитания сыновей царей и вождей, надеясь, что впоследствии они станут преданными союзниками Рима. Такая политика далеко не всегда давала положительный для римской власти результат. Местные варварские группировки приспосабливали политику центральных римских властей в своих интересах, часто в ущерб интересам Рима.

Ситуацию обостряли постоянные кризисы верховной власти в империи на рубеже IV — V веков. Периоды политической стабильности перемежались периодами жестокой борьбы, часто перераставшей в гражданскую войну. Нестабильность в центре предоставляла варварам прекрасные возможности укреплять собственные политические позиции. Это привело к тому, что влиятельные варварские вожди нередко управляли марионеточными императорами. Римские императоры после смерти Феодосия Великого (395 год), оставаясь формальными главами государства, больше не обладали реальной и эффективной властью. Это особенно было заметно на западе, в то время как на востоке некоторым императорам V века удавалось удерживать контроль над своими королевствами. Кроме того, на востоке советникикукловоды при слабом императоре занимали гражданские посты, а на западе все они без исключения были опытными солдатами и командирами. Самым ярким примером является судьба Флавия Стилихона — полководца вандальского происхождения и фактического правителя Западной Римской империи при императоре Гонории (годы его регентства 395 — 408). Назначение Стилихона регентом — яркий пример проявления лояльности и восприятия чужеземца по крови как равного для исконных римлян Пржигодзкая О. В. К вопросу о регенстве Стилихона. // Мнемон. Выпуск 11. Спб., 2012. С. 228. Таким образом, мысль Эдуарда Гиббона о том, что истоки падения Рима стоит искать в его величии, отчасти справедлива.

Рассмотрим ещё один деструктивный фактор, сыгравший роковую роль в судьбе Римской империи. Это огромное количество военных переворотов и узурпаций власти, которыми столь богата римская история III, IV и V веков. На наш взгляд, огромное количество авантюристов, опирающихся исключительно на свой авторитет в войсках и право силы, стало главной причиной ослабления и деградации римской военно-политической системы. Теоретически считалось, что каждый новый правитель должен избираться сенатом. Но с самого начала эти выборы превратились в фикцию Грант М. Крушение… С. 38. Непреложным фактом является то, что все императоры продолжали сохранять свои позиции только при лояльности армии. И именно армия назначала каждого последующего обладателя трона цезаря. Такое состояние дел явилось результатом неразрешимой дилеммы: армия должна быть достаточно сильна, чтобы защитить границы государства; но если она достаточно сильна, чтобы делать это, то, значит, она достаточно сильна, чтобы повернуть оружие против императора, как только один из авторитетных военачальников призовет к восстанию. Империя продолжала существовать благодаря армии, но парадокс заключался в том, что именно благодаря армии и её полководцам, империя не знала гражданского мира в течение очень многих лет. Из-за этой фатальной, все ослабляющей страну разобщенности, римляне претерпевали удручающие и постоянные неурядицы и несли огромные потери. Возникающая в таких ситуациях анархия возрастала, множилась и приводила к национальному параличу Там же. С. 41. Например, в течение только одного периода продолжительностью в полтора столетия, перед воцарением Константина Великого, почти восемьдесят военачальников в столице и в других частях Империи объявлялись императорами. Только между 247 и 270 годами не менее тридцати человек провозглашались правителями.

В отличие от I века н.э., когда движущей силой военных переворотов становилась преторианская гвардия, располагавшаяся в Риме, в III — IV веках узурпаторы предпочитали опираться на провинциальные вооружённые формирования. Восстания вспыхивали по всей территории империи, как на западе, так и на востоке. На территории Западной Римской империи основными центрами сепаратизма были Британия и северо-западная Галлия (Арморика — современная Бретань). Британии часто были присущи многочисленные центробежные тенденции, а её северная часть была гораздо слабее интегрирована в римскую структуру, чем романизированные южные и юго-восточные территории острова. В кризисные моменты римской истории Британия неоднократно становилась плацдармом для претендентов на императорский престол или одним из очагов сепаратизма. В 192 году губернатор Британии Клодий Альбдин использовал британские легионы для борьбы за императорский престол против Септимия Севера. Впрочем, целью этой борьбы была исключительно личная выгода Клодия Альбина, а не интересы Британии. Более интересным примером самостоятельности Британии является восстание Караузия и Аллекта (287 — 296). В этот период мятежные императоры — узурпаторы попытались укрепить свою власть на территории Британии, превратив её в фактически независимую от Рима территорию. Но в условиях становления домината и временного усиления законной императорской власти Караузий и Аллект не имели шансов долго выстоять против римских войск.