Женщины ГУЛАГа.
Архипелаг Гулаг
В 35 километрах южнее Надымского причала, у берега р. Хейгияха (Лонгьюган) была построена женская лесоповальная колонна с тремя подкомандировками. Сроки «указниц», которые составляли здесь подавляющее большинство, как утверждала бывшая вольнонаемная культработница 9-го лагерного отделения М. М. Соловьева, — преобладали от 10 до 15 лет. Женщины валили лес и вывозили его в нужное место, используя… Читать ещё >
Женщины ГУЛАГа. Архипелаг Гулаг (реферат, курсовая, диплом, контрольная)
Пребывание женщин в лагерях и тюрьмах для руководства ГУЛАГа оказалось своеобразным «сбоем в системе», потому как с каждым годом, а особенно в периоды массового пополнения контингента заключенных, доставляло массу проблем, решение которых так и не удалось найти.
Наличие огромного количества женщин в лагерях, где было минимум условий для существования даже здорового, занимающегося тяжелым физическим трудом мужчины, делало ситуацию непредсказуемой, опасной.
По данным МВД СССР, общая численность заключенных женщин, содержащихся в лагерях и колониях, характеризуется следующими данными: по состоянию на 1 января 1946 года 211 946 чел., на 1 января 1950 года — 521 588 человек. До 1947 года в лагерях и тюрьмах действовала инструкция НКВД от 1939 года «О режиме содержания заключенных» № 889. По указанной инструкции разрешалось совместное размещение заключенных женщин и мужчин в общих зонах, но в отдельных бараках. Разрешалось также размещать заключенных на территории жилых зон в случаях, вызываемых интересами производства. После окончания Второй мировой войны в условиях нового массового наполнения особенно отчетливо выявилась проблема сожительства заключенных и, что вполне естественно, резкий рост числа беременных женщин в лагерях и тюрьмах. Причины столь резкого роста числа забеременевших в условиях заключения женщин лежали, что называется, на поверхности и не были тайной для гулаговского начальства.
«До войны и даже до 1947 года значительная масса женского контингента осуждалась на сравнительно короткие сроки заключения. Это являлось серьезным сдерживающим фактором для женщин к сожительству, так как они имели перспективу быстрее вернуться к своей семье и нормально устроить свою жизнь. Осужденные на длительные сроки такую перспективу в известной степени теряют и легче идут на нарушение режима и, в частности, на сожительство и беременность, рассчитывая благодаря этому на облегченное положение и даже на досрочное освобождение из заключения. Увеличение сроков осуждения большинства заключенных женщин, безусловно, влияет на рост беременности в лагерях и колониях» (ГАРФ. Докладная записка о состоянии изоляции заключенных женщин и наличии беременности в лагерях и колониях МВД СССР. Ф. 9414 Д. 2549).
Последнее утверждение было не беспочвенным, после значительного притока в лагеря женщин в 1945;1946 годах и вызванных этим обстоятельством осложнений в отлаженном механизме тюремного хозяйства власть смилостивилась и в рекордно короткие сроки провела две частичные амнистии (в 1947 и 1949 гг.) для беременных женщин и женщин, имеющих малолетних детей.
На строительстве № 501 («Мертвая дорога») примерно каждый четвертый-пятый лагпункт был женским. Женские зоны ничем не отличались от мужских. Та же структура и, как правило, та же работа. В одних случаях это могла быть работа в пошивочных мастерских, в других — лесоповал, устройство насыпи, «снегоборьба» (то есть расчистка полотна железной дороги от снега) зимой.
В 35 километрах южнее Надымского причала, у берега р. Хейгияха (Лонгьюган) была построена женская лесоповальная колонна с тремя подкомандировками. Сроки «указниц», которые составляли здесь подавляющее большинство, как утверждала бывшая вольнонаемная культработница 9-го лагерного отделения М. М. Соловьева, — преобладали от 10 до 15 лет. Женщины валили лес и вывозили его в нужное место, используя лошадей.
От женского лесоповального лагпункта южнее города Надыма сегодня сохранились руины, которые позволяют составить некоторое представление об условиях содержания узниц. Женщины здесь были помещены в бараки-землянки, углубленные примерно на 1 м 30 см. Размер землянок колеблется, достигая в длину 15 метров.
О работе женщин в этом лагпункте бывшая вольнонаемная сообщила: «К лагпункту относились три подкомандировки, т. е. участка работы. По утрам после переклички их во главе с бригадиром выводили за зону, где заключенных принимал конвой и отводил на работу. Женщины целый день лес валили, а потом свозили его на берег. Обед доставлялся на место работы. Из поваленного леса делали плоты и отправляли их в Надым, на шпалы. А лес валить — не женское дело. На лошадях попробуй-ка вытащить этот лес. Тракторов не было. И вот день женщины проработают, придут, а им дают баланду».
В донесении от 9 февраля 1953 года Управление Обского ИТЛ и Строительства 501 сообщалось об улучшении условий содержания матерей с детьми в результате передислоцирования их во вновь переоборудованные помещения со станции Обская в Салехард и из Игарки в Ермаково. Так называемая «Колонна дома матери и ребенка» была устроена в Салехарде, в районе Ангальского мыса. Там же был и родильный дом. Как отмечает Н. Петров в своем исследовании «ГУЛАГ», непрерывно увеличивавшееся по всей стране число осужденных женщин с детьми и беременных ставило МВД СССР в тяжелое положение вследствие исключительных трудностей по обеспечению правильного воспитания детей, нормальному размещению их и медицинскому обслуживанию. Средняя стоимость содержания одной заключенной женщины, имеющей при себе ребенка, обходилась в день в 12 руб. 72 коп. или 4 643 рубля в год. 3 мая 1951 года начальник ГУЛАГа генерал-лейтенант И. Долгих документально пояснил: «Не освобождено 3697 женщин, имеющих детей вне лагеря-колонии, из-за неполучения документов, подтверждающих наличие у них детей. Работа по освобождению женщин, имеющих детей, продолжается».
Как бы сурово тогдашнее государство в лице его высших представителей ни относилось к нарушителям закона, оно не могло не учитывать огромный демографический урон, нанесенный войной. Этот урон необходимо было компенсировать или как минимум не мешать его компенсации.