Несовершенство женского мира в журналах Н.И. Новикова сквозь призму «комического»

Просветительские взгляды Н. И. Новикова на роль журналистики. Полемика с Екатериной о назначении сатиры.

Николай Иванович Новиков родился 27 апреля 1744 г. в селе Авдотьине под Москвой в дворянской семье среднего достатка. Обучался одновременно с Фонвизиным в дворянской гимназии при Московском университете. После этого служил в чине солдата в Измайловском полку, вместе с которым принял участие в дворцовом перевороте 1762 г. В 1767—1768 гг. он состоял одним из секретарей Комиссии по составлению нового Уложения.

Важную роль в формировании мировоззрения Новикова сыграла иностранная литература. Однако определяющую роль в выработке его взглядов сыграли произведения прогрессивных русских писателей, его предшественников и современников, в которых получили свое непосредственное и наиболее полное выражение запросы, национальные принципы и особенности русской культуры.

На первое место можно поставить сочинения Ломоносова, которые оказали на молодого Новикова наиболее сильное влияние. Об этом свидетельствуют многочисленные упоминания и ссылки в ранних изданиях Новикова с неизменно высокими оценками личности и деятельности Ломоносова. Новиков был автором первой развернутой научной биографии Ломоносова. Однако не все воспринял Новиков от своего учителя. Он не понимал и не признавал материалистическое мировоззрение Ломоносова, а его писательский авторитет Новиков ставил ниже сумароковского.

Новиков был верующим, религиозным человеком. Рационалистические идеи века Просвещения уживались в нем с признанием Бога как Творца мира и человека, с верой в бессмертие души и загробную жизнь. Он всегда горячо осуждал атеизм, неуважительное или скептическое отношение к религии; верил в возможность примирения науки и религии, знания и веры, философии и богословия, в возможность доказательства существования Бога, его познания не путем откровения, а посредством разума.

Как и многие передовые люди того времени, Новиков стал членом масонского ордена. Его привлекала в масонстве не столько мистическая, сколько этическая сторона, идеи отвлеченного гуманизма, проповедь морального равенства и братства людей, независимо от их чинов и богатства. Масонство привлекало его вниманием к человеку, призывами к нравственному обновлению, к освобождению от жизненных пороков и недостатков, к веротерпимости. Таким образом, Новикова привели к масонству его идеалистические взгляды на общество, на его переустройство путем воспитания, просвещения, морального самоусовершенствования людей. Несмотря на увлечение нравственными принципами масонства, Новиков пренебрежительно относился к масонскому ритуалу и мистике. Он подвергал их критике в своих журналах и всячески высмеивал. Поэтому он являлся масоном постольку, поскольку масонство отвечало его собственным идеалам и стремлениям и поскольку он видел в лице масонов помощников в своей просветительской деятельности и издании книг.

Основными формами просветительской деятельности Новикова стали книгоиздательство и журналистика, распространение печати, исторические исследования и публикации, благотворительность. В книге он видел основной источник знаний, могучее идейное орудие, важнейшее средство воспитания и духовного воздействия на человека. Новиковым были выпущены в Петербурге 12 песен «Илиады» Гомера, несколько трагедий Корнеля в переводах Я. Б. Княжнина, а также некоторые исторические сочинения и публикации.

К концу 1770-х гг. Новиков уже имел значительный издательский опыт. За весь период от начала своей издательской деятельности с 1766 г. до 1779 г. он издал в Санкт — Петербурге 53 названия книг и журналов, которые печатались в типографиях Академии наук, Сухопутного шляхетского кадетского корпуса.

Решительный перелом в деятельности Новикова как книгоиздателя произошел в 1779 г. в связи с его переездом в Москву и взятием в аренду на десять лет типографии Московского университета. Началось время удивительной, небывалой по своей интенсивности и размаху издательской работы Новикова, масштабы и результаты которой поражали современников и потомков. Под руководством Новикова университетская типография преобразилась. Улучшилось качество выпускаемых книг (бумага, шрифты, графическое оформление и прочее), увеличился их тираж, постепенно снижалась стоимость. За первые три года Новиков издал в университетской типографии больше книг, чем их было издано в ней за предшествующие двадцать четыре года. Она стала лучшим типографским предприятием в России и одним из лучших в Европе.

Во второй половине 1780-х гг. Новиков руководил уже пятью типографиями, сам вел подбор иностранной литературы для переводов, подбирал авторов и переводчиков, просматривал рукописи. Основная часть книг прошла через его руки, была издана по его инициативе, что позволяет судить об идейно-политической направленности его издательской деятельности.

Большой заслугой Новикова было то, что он впервые так широко познакомил русского читателя с многими крупнейшими произведениями классиков зарубежной и отечественной литературы. Из западных писателей им были изданы в русских переводах сочинения Шекспира, Мильтона, Дефо, Свифта, Стерна, Мольера, Корнеля, Расина, Бомарше и других. Продолжали интенсивно печататься литературные и драматические произведения французских просветителей — Руссо, Вольтера, Дидро, Даламбера.

Кроме издания произведений художественной литературы, в чем Новиков справедливо видел важное средство просвещения народа, им было выпущено множество книг по самым различным областям знания — истории, философии, политике, социологии, педагогике, языкознанию, юриспруденции, географии, краеведению. Значительную группу изданий составляли учебники и учебные пособия, словари и самоучители иностранных языков, а также всякого рода справочники и практические руководства — по сельскому хозяйству, домоводству, медицине и т. д. Все эти книги находили самый широкий спрос.

Издательская деятельность Новикова сыграла огромную роль в развитии русской книжной культуры. Новиков показал себя в ней подлинным просветителем-патриотом, который пропагандировал передовые идеи и научные знания в самых широких слоях русского общества, пионером демократической издательской политики в России.

В общественно-политических взглядах и деятельности Новикова критика сословного неравенства и сословных предрассудков занимала важнейшее место. Новиков был убежден в том, что все люди от природы равны и подобны друг другу, что сословное неравенство — противоестественное, несправедливое и уродливое состояние, унижающее человека. Идея естественного равенства духовных способностей людей, независимо от их сословной принадлежности, буквально пронизывает собой все содержание сатирических журналов Новикова. Он настойчиво убеждал своих читателей в том, что моральная ценность человека не зависит от его сословной принадлежности, а определяется по его заслугам и нравственным качествам. Новиков указывает конкретных носителей и виновников создавшегося сословного неравенства. Весь его обличительный пафос направлен против сильных мира сего, дворянской знати, а все его симпатии — на стороне мещан, разночинцев, крестьян.

Люди, по Новикову, от рождения равны, одинаково склонны к добродетели, нравственно чисты. Но сословное неравенство морально калечит их: слабых унижает, сильных развращает, делает порочными и бесчеловечными. Пороков больше у тех, кто защищает и поддерживает несправедливый сословный строй, у богатых и знатных, у дворян. Среди богатых мало добродетельных и достойных людей, так как богатство и высокое положение портят человека. Богач живет за счет стонущих крестьян, обрабатывающих его земли, грабит и разоряет их без угрызения совести. Дворяне считают зазорным трудиться, заниматься науками, служить обществу. Ведя паразитический образ жизни, они чаще других совершают аморальные поступки.

Одним из самых отвратительных пороков Новиков считал барскую спесь, вельможное чванство, пренебрежительное и высокомерное отношение к людям среднего и низшего слоев общества. Истинное достоинство и величие человека состоят совсем в другом — в его дарованиях, заслугах перед обществом, нравственных добродетелях, в возвышенности его стремлений. Новиков мечтал о создании бессословного государства, общества свободных тружеников, где не будет трутней-эксплуататоров, где все будут одинаково трудиться для всеобщего блага, выполнять общественные обязанности, уплачивать налоги. Путь к этому — просвещение, широкое, всесословное образование народа, исправление нравов, воспитание счастливых людей и полезных граждан. Несмотря на весь утопизм подобных взглядов, они имели в то время большое прогрессивное значение. Они противостояли общепринятому тогда делению общества на «благородных» и «подлых», шли вразрез с официальной политикой правительства Екатерины II.

Главными виновниками бедствий и страданий крестьянства Новиков считал самих помещиков, их жестокие нравы. Поэтому важнейшей задачей в постановке крестьянского вопроса было для него осуждение поведения представителей помещичьего сословия, критика пороков дворянского общества. На фоне тех лишений, которые переживало закрепощенное крестьянство, поведение землевладельцев-эксплуататоров казалось особенно неприглядным, аморальным и возмутительным. Несмотря на то, что Новиков осуждал крепостнические порядки с чисто этических позиций, противопоставление положения помещиков и крестьян выглядело на страницах новиковских журналов ярким социальным контрастом.

Важнейшим пороком, от которого, по его мнению, происходят все другие недостатки, Новиков считал дворянский паразитизм, неумение и полное нежелание помещиков трудиться, их презрение к труду и трудящимся. Дворяне были убеждены в том, что «благородные» не должны работать, что труд является жребием, уделом их рабов. Безделье же порождает бессмысленный, животный образ жизни. Иные дворяне, не имея полезных занятий, бывают «отягощены» лишь такими занятиями, как еда, питье, сон.

Новиков глубоко ненавидел рабство, насилие одного человека над другим в любой его форме. Горячо и искренне сочувствуя угнетенному крестьянству, он добивался того, чтобы в крестьянине видели не безгласного раба, но человека. Он впервые в русской литературе с такой решительностью и силой убеждения поставил вопрос о бедственном положении крестьян, заклеймил тиранов-крепостников, показал, что все зло современной ему жизни лежит на совести дворян-рабовладельцев, которые мучают и истязают своих крепостных. Не выступая с требованием немедленной ликвидации крепостного права, Новиков резко обличал российских Безрассудов, которые отстаивали его незыблемость. Защищая крестьян, он апеллировал к верхам, к тем же помещикам, в которых надеялся пробудить добрые чувства.

У Новикова были свои воззрения на вопросы государственного устройства и политики. Он считал, что власть возникает из договора между правителем и народом, вручается государю для блага подданных, для удовлетворения нужд народа. Она должна основываться на принципах справедливости и строгом соблюдении законов. В случае если государь нарушит эти принципы и сделается тираном, деспотом, договор разрушается и подданные освобождаются от всяких обязательств перед ним.

Во многих статьях, опубликованных в журналах Новикова, разоблачались несправедливость и неправосудие государей, их тщеславие, корысть, слепое доверие, оказываемое недобросовестным советникам, лживость и лесть придворных. В некоторых случаях высказывалось сомнение в законности и справедливости установившейся общественной иерархии. Особенно горячим и непримиримым противником Новиков был по отношению ко всякого рода самовластью и беззаконию, тирании, насилию, жестокости. Сурово осуждая деспотическое правление, Новиков широко пропагандирует идеи сословного равенства и политической свободы.

Проблема «вольности», борьбы за эмансипацию личности человека, за справедливое общественное и политическое устройство, против угнетения и самовластия — занимала главное место в общественно-политических воззрениях Новикова, была для него главной целью и идеалом.

Следуя за Ломоносовым, Новиков ратовал за преодоление экономической и культурной отсталости России, пропагандировал идеи научного и хозяйственного прогресса, выступал за широкое развитие рыночных отношений и всего народного хозяйства.

Одной из несомненных заслуг Новикова была постановка им вопроса о равноправии женщин, о женском образовании. Подвергая беспощадному осмеянию пустых кокеток и щеголих, Новиков в то же время был серьезно озабочен бесправием и приниженным положением женщины в семье и в обществе. Он требовал равенства для женщин в умственном и юридическом отношениях, призывал смотреть на женщину с уважением, видя в ней спутницу жизни для мужчины, а не просто домашнюю работницу.

Новикова всегда привлекали и глубоко волновали вопросы национального развития России. Просветительство второй половины XVIII в. было тесно связано с формированием русской нации и развитием русской национальной культуры.

Одной из самых сильных и прогрессивных сторон просветительского мировоззрения Новикова был его горячий патриотизм, любовь к своей стране, к своему народу, его истории, культуре. Разоблачение космополитизма и галломании дворянских верхов, которые оторвались от национальной почвы, защиту и пропаганду национально-патриотических принципов и традиций он считал своим гражданским долгом, одной из важнейших задач своей просветительской деятельности.

Борьбу против галломании, слепого преклонения дворянства перед всем иностранным, французским, вели все передовые русские писатели-сатирики, начиная с Кантемира. Новиков считал низкопоклонство перед заграницей и забвение русских национальных традиций одним из главных пороков дворянского общества. Против него он боролся со всей страстностью и непримиримостью до конца жизни.

Тема борьбы против чужой культуры звучит вполне отчетливо в «Трутне» и «Живописце». Здесь и ироническое сообщение об открытии в Париже «Академии волосоподвивательной науки» для модников и модниц, и полная сарказма характеристика «молодого российского поросенка», который объездил чужие страны для своего образования и возвратился «уже совершенно свиньею», и резкая критика иностранных проходимцев-гувернеров, морально калечащих молодежь, и тонкая насмешка над русской внешней торговлей (иностранцы привозят в Россию такие «крайне необходимые» предметы, как шпаги, табакерки, кружева, манжеты, ленты, чулки, пряжки, запонки, перья, булавки, а вывозят из России «безделицы» — железо, сало полотно и прочие товары).

Новиков критикует поверхностное французское образование, чисто внешнее и формальное восприятие западной культуры, заимствованную от французского дворянства моду на «скороспелое в науках знание». Заимствование иностранных манер и привычек приводит, по его мнению, лишь к распространению пороков и порче нравов.

Особенно бессмысленные и уродливые формы принимало в то время копирование иностранных мод и порядков среди «новоманерных» столичных щеголей и щеголих, поклонников и поклонниц «волосоподвивательной науки». Заимствованные ими у иностранцев «развратные светские обычаи», «нововыдуманное обхождение, противное честному житию и благопристойности», Новиков считал «поветрием», которое хуже и опаснее «моровой язвы» .

Чрезвычайный интерес представляют взгляды Новикова по вопросу о роли воспитания в общественном развитии. Исходя из того, что все общественные пороки являются следствием дурных нравов и плохого воспитания, Новиков был глубоко уверен в том, что путем просвещения и нравоучения можно перевоспитать всех людей, от простого земледельца до правителя государства, независимо от их сословной принадлежности и общественного положения. Он уверен, что этим путем можно добиться общего подъема нравственного уровня людей, а, значит, и усовершенствования всей системы социальных отношений. Социальные перемены, по его мнению, должны явиться следствием нравственного прогресса, роста числа добродетельных людей в обществе.

Эпиграфом к своему журналу «Трутень» Новиков взял стих из притчи Сумарокова «Жуки и Пчелы»: «Они работают, а вы их труд ядите». В названии журнала было заключено два значения. Первое, рассчитанное на цензуру, служило своего рода прикрытием для второго. В предисловии, помещенном на первом листе журнала, издатель признавался в своей неизлечимой лености, которая якобы и была причиной этому изданию. Второй и главный смысл названия журнала был связан с основным объектом сатиры Новикова — с дворянами-крепостниками, социальными трутнями, живущими за счет крепостных крестьян. Социальная позиция «Трутня» раздражала издателей «Всякой всячины» и вызвала на страницах журнала острые споры.

Не следует забывать, что предшественницей Новикова, Крылова и Фонвизина в русской журналистике XVIII в. была сама Екатерина II. Желая привлечь на свою сторону симпатии общества и учитывая при этом общественную роль литературы, Екатерина в первую половину своего царствования не только пытается создать себе славу русской Минервы — официальной покровительницы наук и искусств. Она и сама берется за перо, выступая в качестве переводчика, плодовитого драматурга, историка, издательницы журналов. С помощью всех этих литературных начинаний Екатерина стремится захватить идеологическое лидерство в литературе, превратить ее в орган не общества, а правительства, поставив на службу своим политическим задачам и целям.

В 1769 г. Екатерина выступает в качестве негласной издательницы сатирического журнала «Всякая всячина». В его программу входило «человеколюбивое», «снисходительное» высмеивание общечеловеческих недостатков, не затрагивающее реальных, живых носителей общественных пороков. Екатерина призывала литераторов последовать ее примеру и начать издавать аналогичные журналы. Этим приглашением поспешили воспользоваться издатели других сатирических журналов. Вслед за «Всякой всячиной» появились «И то и сио» (1769) М. Д. Чулкова, «Смесь» (1769) (издатель не установлен), «Адская почта» (1769) Ф. А. Эмина, «Ни то ни се» (1769) В. Г. Рубана, «Поденщина» (1769) В. В. Тузова и, конечно же, журналы Н. И. Новикова. При этом далеко не все они захотели следовать по пути, предначертанному императрицей.

Выдающийся русский просветитель и издатель Николай Иванович Новиков выдвинул в противовес либерально-умеренной программе «Всякой всячины» программу иной — острой, общественно направленной сатиры. Только язвительная и беспощадная сатира «на лицо», по утверждению Новикова, эффективнее подействует, нежели сатира на общий порок.

Полемика между «Всякой всячиной» и «Трутнем» велась по двум тесно связанным между собой вопросам. В первом из них речь шла о предмете сатиры. Журнал Новикова утверждал, что сатира должна метить непосредственно в носителей зла. Критика «на лицо» должна произвести в порочном человеке раскаяние — он тогда увидит свой порок и, думая, что о его пороке уже всем известно, непременно будет испытывать стыд и начнет исправляться.

" Всякая всячина", напротив, взяла за правило осуждать только пороки, а не их конкретных представителей. Екатерина II стремилась обойти конкретных виновников. Это приводило к тому, что сатира превращалась в пустословие об отвлеченных идеях добра и зла, без малейшего применения к действительности.

Второй вопрос касался характера сатиры, т. е. той позиции, которую займет сатирик по отношению к носителям зла. Особую остроту придавало этому спору то обстоятельство, что объектом сатиры фактически были дворяне и весь бюрократический аппарат. Что касается крестьян, то они по своему зависимому и бесправному положению могли быть лишь объектом сочувствия и сострадания. Поэтому вопрос о характере сатиры подразумевал степень критического отношения к дворянству и бюрократии. Екатерина II не собиралась подвергать помещиков и чиновников суровому осуждению. В своем издании она ориентировалась на весьма умеренный нравоописательный журнал английского писателя Аддисона «Зритель» (1711−1712). Резкие выпады «Трутня» против помещиков-крепостников и чиновников явно пришлись ей не по вкусу, и она решила преподать ему соответствующий урок: журнал «Трутень» был запрещен.

Внешнюю победу одержала Екатерина: журналы Новикова, Фонвизина и других просветителей-демократов были закрыты, но идейная победа осталась на стороне журналистов, критиковавших крепостничество, взяточничество, галломанию дворянства и придворных, распущенность нравов и прочие социальные грехи их реальных носителей — дворян-помещиков и чиновников.

После того, как «Трутень» был запрещен, Новиков ждал благоприятного случая для выпуска нового журнала. Через два года такой случай представился. В 1772 г. Екатерина II написала комедию «О время!», в которой осмеивала реакционеров, якобы недовольных политикой правительства. Новиков решил использовать сам факт появления этой пьесы как разрешение сатирических изданий и даже сделал попытку заручиться покровительством высших властей. Новый журнал Новикова назывался «Живописец». В первом же номере издатель помещает обращение к «неизвестному» сочинителю комедии «О время!» и приглашает его сотрудничать в своем журнале. Было сделано предложение прислать в «Живописец» что-либо из его сочинений. Расчет Новикова увенчался полным успехом. Екатерина ответила издателю «Живописца» благосклонным письмом, которое было тут же опубликовано на страницах журнала.

Заручившись сильным, хотя и мало надежным покровительством, Новиков решил вернуться к крестьянской теме, столь удачно представленной в «Трутне» копиями «с отписок». В пятом листе «Живописца» он публикует знаменитый «Отрывок путешествия в *** И *** Т ***» — главу из дорожных записок неизвестного автора. Начинается «Отрывок» горестным признанием бедственного положения крестьян во всех деревнях, через которые пришлось проезжать путешественнику. Далее приводится описание одной из деревень, носящей название Разоренной, знакомство автора с крестьянскими детьми, описание убогости крестьянского быта, страха крестьян перед барином подобно страху затравленного зверя.

Во второй части «Отрывка», помещенной в одном из последующих листов «Живописца», рассказывается о встрече путешественника с крестьянами, которые вечером вернулись с барщины. Старший из них сказал: «У нашего боярина такое, родимой, поверье, что как поспеет хлеб, так сперва его боярской убираем, а со своим-то, де, изволит баять, вы поскорее уберетесь». День был субботний, но и на следующее утро крестьяне готовились выйти на поле. «И, родимой! сказал крестьянин, как не работать в воскресенье!.. Кабы да по всем праздникам нашему брату гулять, так некогда бы и работать было?». Окончание «Отрывка путешествия…» было помещено в 14-м листе первой части «Живописца» .

В следующем, 15-м листе Новиков начинает печатать «Письма к Фалалею», в которых раскрывает социальный и нравственный облик дворян, ополчившихся на путевые записки господина И. Т. Форму для своей публикации Новиков выбрал очень удачную. Молодой дворянский сынок Фалалей приехал из деревни в Петербург на военную службу. Ему посылают письма отец, отставной драгунский ротмистр Трифон Панкратьевич, мать — Акулина Сидоровна и дядя — Ермолай Терентьевич. Все эти письма, ради потехи, Фалалей передает издателю «Живописца», а тот публикует их на страницах своего журнала.

В первом же письме, автором которого является отец Фалалея, с негодованием упоминается «Отрывок путешествия». Трифон Панкратьевич выражает недовольство и политикой правительства. Тем самым журнал Новикова как бы вновь ставит себя под защиту высшей власти, поскольку у него с императрицей оказывается общий противник. В конце письма сделан комплимент недавнему фавориту Екатерины графу Г. Орлову, который, в отличие от Трифона Панкратьевича, якобы не обременяет своих крестьян тяжелым оброком. Крепостнические взгляды Трифона Панкратьевича автор объясняет дремучим невежеством помещика, его примитивной, грубо утилитарной религиозностью. Тем самым жестокость к крестьянам оказывается одним из проявлений непросвещенности дворянина.

Второе письмо Трифона Панкратьевича начинается гневными упреками Фалалею, что напечатано первое письмо. Пригрозив сыну высечь его кнутом, Трифон Панкратьевич сменяет гнев на милость и советует Фалалею подать в отставку и вернуться в родительский дом. С каждой строчкой все полнее раскрывается нравственный облик отца Фалалея — стяжателя, домашнего деспота, самодура. Он уже и невесту сыну подыскал, племянницу воеводы, брак с которой сулит большую выгоду. Одновременно вырисовывается в письмах и образ самого Фалалея, который, по воспоминаниям отца, был смолоду большой проказник, любивший пороть крепостных крестьян.

Следующее письмо пишет Фалалею Акулина Сидоровна. Чувствуя близкую кончину, она прощается с сыном и советует ему не перечить отцу.

Письма к Фалалею принадлежат к лучшим образцам сатиры XVIII в. В них нет прямолинейного авторского осуждения отрицательных персонажей. Писатель предоставляет возможность каждому из героев высказать в письмах, адресованных близким людям, свои самые заветные чувства и мысли. Но именно эти простосердечные признания и оказываются для них лучшим обвинительным приговором, раскрывающим их нелепые, дикие представления об отношении к крестьянам, о службе, о гражданском долге, о родственных отношениях. Автор великолепно имитирует грубую, но по-своему красочную речь провинциальных дворян, близкую по своим истокам к народному языку, изобилующую пословицами и поговорками.

Существует мнение, что «Письма к Фалалею» принадлежат Д. И. Фонвизину, если принять во внимание удивительное сходство героев «Писем» с образами фонвизинских комедий. Так, Трифон Панкратьевич, бывший драгунский ротмистр, грубый и невежественный, держащий в страхе жену и сына, во многом напоминает Бригадира из одноименной комедии Фонвизина. В его жене, Акулине Сидоровне, угадываются черты и Бригадирши, и госпожи Простаковой. С Бригадиршей ее роднит страх перед мужем и мелочная расчетливость, с Простаковой — жестокое отношение к крестьянам и слепая любовь к сыну.

Журнал «Живописец» просуществовал еще меньше, чем «Трутень». В конце 1772 г. он был закрыт. Видимо, немаловажную роль в его судьбе сыграла публикация «Отрывка путешествия в *** И *** Т ***» и «Писем к Фалалею» .