Управление Вятской губернией в 1920г.: организационный и кадровый аспекты

УПРАВЛЕНИЕ ВЯТСКОЙ ГУБЕРНИЕЙ в 1920 г.: ОРГАНИЗАЦИОННЫЙ И КАДРОВЫЙ АСПЕКТЫ

управление советский вятский регион В. И. Бакулин После упразднения в середине 1919 г. губернского ревкома главными центрами власти и управления в регионе остались губернский комитет правящей большевистской партии (губком РКП (б)) и губернский исполнительный комитет Советов рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов (губисполком, или просто ГИК). Первый выступал в роли своеобразного «мозгового центра», интерпретировал и проводил в жизнь решения всероссийских партийных съездов, конференций, указания ЦК РКП (б), держал под контролем расстановку руководящих работников и партийных кадров и — по необходимости — оперативно вмешивался в иные текущие дела и проблемы региона. Избирался губком, деливший с Центральным пролетарско-красноармейским клубом имени Карла Либкнехта помещение бывшей Крестовой церкви, губернскими конференциями местных коммунистов, был подотчетен этим форумам, а «по вертикали» — Центральному Комитету Российской коммунистической партии (большевиков). Помимо президиума (обычно в составе трех своих членов) губком имел несколько отделов. В период с лета 1918 до ноября 1920 г. в их число входили: информационно-организационный, агитационно-просветительный, работниц, бюро по работе в деревне и бюро военных организаций [1].

Губисполком, формируемый делегатами губернских съездов Советов, проводивший в жизнь решения таковых, а также всероссийских съездов Советов, ВЦИК и правительства республики (Совнаркома РСФСР или, говоря предельно коротко, СНК), осуществлял конкретное и повседневное управление территорией губернии, ее населением и хозяйством; последнее главным образом по линии подведомственного ему губернского совета народного хозяйства (губсовнархоза, или губСНХ). Губком и ГИК взаимодействовали тесно, и нередко на персональном уровне. В период с июля 1919 по март 1920 г. оба органа возглавлялись одним человеком — П. И. Шихановым, а с марта 1920 по июнь 1921 г. его сменил в этой же двуединой ипостаси И. Я. Вейцер.

Губисполком состоял из отделов и президиума во главе с председателем. В названиях отделов отражались основные направления деятельности ГИКа. Так, в сформированном 5-м губернским съездом Советов в ноябре 1919 г. были следующие отделы: финансов, земельный, труда и социального обеспечения, народного образования, здравоохранения, коммунального хозяйства. В систему ГИКа входили также: губСНХ, председатель которого обязательно являлся и членом президиума губисполкома, гублеском, губернский продком и некоторые другие инстанции.

Советский аппарат управления (ГИК и смежные с ним учреждения) являл собой мощную, разветвленную структуру. Один лишь губернский совнархоз имел в своем составе 15 отделов с общим числом сотрудников около 600 человек [2]. Кстати, среди заведующих его отделами в середине 1920 г. коммунистами были лишь пять человек: К. А. Кулябин, З. Н. Ошуев, В. И. Свидерский, П. Г. Фалалеев и Я. В. Шулаев [3]. К числу крупных учреждений относились также губернский продком (около 400 служащих) и губернский военкомат. На 1 июня 1920 г. в нем числились — включая сюда комендатуру, сборно-пересыльный пункт, санитарную часть и отдел снабжения — 293 сотрудника [4]. Не столь масштабно смотрелся возглавляемый (до октября 1920 г.) А. П. Ильиным губернский отдел наркомата Рабоче-Крестьянской инспекции. Вместо положенных по штату 186 единиц в нем на июня того же года насчитывалось лишь 86 работников [5]. И уж совсем скромно — с учетом его значимости для аграрной Вятской губернии — выглядел губернский земельный отдел. Здесь, под началом М. М. Попова, трудились в это же время всего 17 сотрудников [6].

Не последнюю роль в делах управления регионом играли Вятский городской Совет, уездные исполкомы Советов (УИКи), уездные партийные комитеты (уездкомы). Сельская глубинка, кроме того, имела дело с волостными исполкомами, низовыми местными (сельскими, волостными) Советами, которые нередко было трудно отличить от многовекового традиционного общинного крестьянского самоуправления [7]. Но все же тем центром, за которым в вопросах принципиального значения оставалось в регионе последнее слово, был губернский комитет правящей большевистской партии.

Установки и указания самого губкома проводились в жизнь через партийные комитеты более низкого уровня, рядовых коммунистов, работавших непосредственно в трудовых коллективах учреждений и предприятий, а также через объединения этих членов РКП (б) по месту работы — коммунистические фракции, которые могли носить как постоянный, так и временный (например, фракция депутатов-большевиков губернского съезда Советов) характер. Наиболее влиятельными были фракции губернского исполкома Советов, Вятского горсовета и профсоюзов.

Последние со времен революции играли важную роль в решении производственных и социальных вопросов, в сфере кадровой политики (практика «выдвиженчества» на руководящие должности). В Вятке работали выборные губернские отделы отраслевых профсоюзов (строителей, металлистов и др.), представленные в координирующем их деятельность губернском Совете профсоюзов. Насколько большое значение большевистское руководство региона придавало вопросу своего влияния на эту общественную организацию, можно, в частности, судить по факту существования не только отдельных коммунистических фракций в руководстве отраслевых профсоюзов, но и образованного в феврале 1920 г. центрального бюро всех этих фракций в масштабах губернии.

На середину того же года бюро возглавлял А. И. Удалов, членами его являлись: член губкома и председатель губСНХ М. Н. Коковихин, депутат ВЦИК А. П. Ильин, Кулябин, член губкома РКП (б) Ляпунов, А. И. Рудаков, Сорокин, кандидатами в члены бюро были Багаев и Рябинин. В июне из состава бюро выделилось более узкое руководящее ядро — президиум, в составе — А. И. Удалов (председатель), Ляпунов, Рудаков и кооптированный в президиум в качестве секретаря Багаев. В декабре 1920 г. решением губкома РКП (б) коммунистические фракции в профсоюзных органах были преобразованы в партийные ячейки [8].

Кадровый «голод» преследовал местных большевиков с 1917 г., с тех времен, когда вятская организация РСДРП (б) еще только готовилась взять власть, а также в первый год их правления, то есть с ноября 1917 по конец 1918 г. На этом этапе местные лидеры (И. В. Попов, М. М. Попов, П. П. Капустин, А. С. Трубинский, В. И. Лалетин, П. Г. Фалалеев, С. Я. Шубин, Н. И. Елькин, М. М. Рейтав, С. И. Малыгин и др.) нередко выходили из затруднительных положений лишь с помощью присылаемых из Петрограда, Москвы, Екатеринбурга комиссаров — А. Г. Белобородова, Л. Н. Сталь, Лупарева, А. П. Спундэ, З. Стругацкого, Я. Урановского.

В конце 1918 г. кадровую ситуацию значительно улучшили бежавшие с Урала от А. В. Колчака партийные, советские, хозяйственные работники.

Именно они преобладали и в высшем чрезвычайном управленческом органе — Вятском губернском Военно-революцинном комитете [9].

Реэмиграция уральцев на восток вслед за отступавшими белыми войсками летом — осенью 1918 г. вновь до предела обострила дефицит политически надежных и при этом более или менее компетентных кадров [10]. К тому же поредели ряды и тех уроженцев Вятской земли, кто достаточно громко заявил о себе в революционные дни и месяцы. Многие погибли в сражениях на территории губернии и за ее пределами, иных (как это случилось, например, с бывшим председателем Вятского городского Совета РСД И. Лалетиным) унесли эпидемии, кое-кого перебросили «по партийной линии» на работу в другие регионы страны.

В документальных источниках 1920 — начала 1918 г. порой встречаются имена тех вятчан, кто устанавливал здесь советскую власть в 1917 — 1918 гг. Помимо входивших в губернскую «верхушку» И. В. Попова, М. М. Попова, А. С. Трубинского, П. П. Капустина, И. Г. Волкова, А. С. Барышникова следует упомянуть в свое время с риском для жизни вооружившего винтовками и патронами 106-го запасного полка первый в Вятке красногвардейский отряд оружейного мастера А. Ф. Коновалова.

Теперь, в 1920 г., он заведовал оружейными мастерскими при губернском военном комиссариате [12]. Ветеран большевистского движения в этих краях И. И. Деришев участвовал в работе губернского Военно-революционного трибунала, был комендантом лагеря принудительного труда и одно время являлся членом губернского исполкома Советов [13], хотя первую скрипку там явно не играл.

Е.И. Иванов входил в руководство Вятского городского Совета, заведовал одним из ключевых его подразделений — отделом по управлению городом; членом исполкома городского Совета уже не первый год оставался И. Д. Груздев. Илья Иванович Лалетин, брат Василия Ивановича Лалетина, на июль 1920 г. возглавлял партийный комитет Вятского железнодорожного узла.

Можно назвать еще два-три имени, но в целом политический актив губернского центра к началу 1920;х гг. в сравнении с периодом конца 1917 1918 гг. радикально обновился.

Что же касается уральцев, то они еще в середине и второй половине 1919 г. в массе своей вернулись в родные края, где также обострилась та же самая кадровая проблема, которая в общем-то, носила общероссийский характер. По всей стране (с теми или иными местными особенностями) оставались в силе такие факторы, как малая доля интеллигенции в составе населения дореволюционной России (не более 1% вместе со служащими и армейскими офицерами), сложные отношения советской власти с этой социальной категорией, мобилизации на фронт, гибель людей от военных действий, голода, эпидемий, набиравшая силу эмиграция. В этих условиях между регионами началась борьба за кадры. Вот один пример из множества подобных.

В конце января 1920 г. управление заводами уральского Высокогорного горного округа обратилось в Вятский губком РКП (б) с просьбой вернуть на прежнюю должность машиниста паровоза Алапаевской узкоколейной железной дороги С. В. Антонова, ныне работающего в юридическом отделе Вятской губЧК. По причине нехватки квалифицированных транспортных работников, сообщали уральцы, железные дороги округа не справляются с доставкой топлива на заводы, что чревато остановкой некоторых из них Подобные просьбы вряд ли находили понимание и сочувствие у адресатов письма, ибо в Вятской губернии ситуация была ничуть не лучше, скорее наоборот.

Так, в Котельничском уезде, по утверждению заведующего отделом народного образования уездного исполкома Советов (УИКа), в начале 1920 г. в подведомственной ему сфере дела находились «в самом плачевном состоянии именно в виду отсутствия опытных, достаточно подготовленных и любящих свое дело работников». Члены партии нужной подготовкой, как правило, не отличались, к тому же были заняты другими делами, а «надежды, возлагавшиеся до сего времени на беспартийных, — по свидетельству заведующего, — никогда не оправдывали себя». Поэтому наличие в отделе народного образования уезда довольно большого числа служащих проблему не решало, а их руководитель убедительно просил губком партии не препятствовать переводу в Котельнич инструктора губОНО Ю. И. Григорьева, который во время его командировок в этот уездный центр зарекомендовал себя грамотным специалистом, хорошим организатором, деятельным, инициативным человеком [16].

В самом губернском центре толковые и надежные работники ценились «на вес золота» и «шли нарасхват». В те же дни был отстранен от должности явно не справлявшийся со своими обязанностями начальник розыскной службы губернского управления милиции Шустиков. Однако спустя недолгое время милицейское начальство вернуло его на прежнее место: заменить Шустикова оказалось просто некем. Затем кандидатура на роль начальника губрозыска была присмотрена в Слободском уезде; таковым оказался инструктор-организатор отдела по работе в деревне Слободского УИКа Шулаев. В период революции он был комиссаром Красной гвардии Вятского уезда, затем заведовал отделом управления исполкома того же уезда, был начальником милиции в Яранске и везде себя хорошо зарекомендовал.

Поскольку и в самом Слободском уезде такие кадры «на дороге не валялись», то непосредственный начальник Шулаева категорически протестовал против его перевода в Вятку. Но ситуация и этим не исчерпывалась. Шулаев был взят на заметку губернской ЧК, от имени которой А. С. Запольских 9 февраля 1920 г. также обратился в губком РКП (б) с запросом на предмет перевода этого работника на должность чекиста-следователя. «Следователей в губЧК, — писал он, — не хватает, их всего пять человек», а Шулаев «хорошо знаком со следственным делом и производством» [17].

На волостном уровне картина была еще более безрадостная. Поддержав просьбу исполкома Климовской волости Слободского уезда о переводе туда на должность секретаря ВИКа районного инструктора Союза молодежи И. А. Двоеглазова, председатель губисполкома в письме, адресованном губкому партии, отметил, что «в волостях работников совершенно нет» [18]. В этой ситуации острого кадрового дефицита особое значение приобрело качество сотрудников главных управленческих центров региона, в первую очередь губернского комитета правящей большевистской партии.

К концу 1919 — началу 1920 г. роль и значение губкома дополнительно выросли не только по ранее указанной причине (ликвидация чрезвычайного военизированного органа — всемогущего губернского ревкома), но и в связи с упразднением параллельного партийного центра, в роли которого выступал Вятский городской комитет РКП (б). Когда-то (в конце 1918 г.) губком отделился от горкома по причине упомянутого выше «наплыва» в Вятку большого количества коммунистов с Урала и, соответственно, значительного увеличения объемов, усложнения организационно-партийной работы.

Нехватка руководящих партийных работников (наряду с прочими кадровыми дефицитами) диктовала необходимость их максимальной концентрации в ключевых партийных структурах, что, очевидно, и стало важнейшей причиной поглощения Вятского городского комитета партии губкомом РКП (б). Его бывшим членам — И. Г. Волкову, Л. Н. Сталь, Сунцову, Питимову, А. С. Целищеву, П. И. Шиханову — мандатная комиссия Вятского горсовета в январе 1920 г. предписала сдать их горкомовские удостоверения как «утратившие силу» [19]. Правда, четверо из них (Волков, Сталь, Целищев, Шиханов) и без того, как минимум с середины 1919 г., параллельно входили в состав губернского комитета партии. Но аппаратом бывшего горкома, его штатными сотрудниками губком теперь мог распоряжаться по своему усмотрению.

Поэтому с января 1920 г. промежуточными звеньями между низовыми партийными организациями Вятки и губернским комитетом РКП (б) оставались лишь два городских райкома партии. Более значимым был комитет 1-го района города Вятки: к нему были приписаны коммунисты таких влиятельных учреждений, как губисполком Советов (ГИК), губернский совнархоз (губСНХ), губЧК и др.

С середины 1919 г., то есть после роспуска губернского ревкома и ослабления уральского влияния в региональном партийном руководстве, несколько вырос удельный вес местных работников. Из пяти членов избранного в июле 1919 г. 5-й губернской партийной конференцией губкома (П. И. Шиханов, Л. Н. Сталь, И. Г. Волков, И. В. Попов, А. С. Целищев) лишь двое первых появились на вятской земле позднее 1917 г.: в 1918 г. Сталь была прислана из «центра», а председатель губкома Шиханов явился с Урала. Но к лету 1919 г. оба успели приобрести немалую известность в губернии. Трое остальных имели гораздо более глубокие вятские корни.

По итогам следующей (6-й) конференции, проходившей в ноябре того же 1919 г., среди членов губернского комитета партии не оказалось командированного на работу в Тюмень ветерана большевистского движения в Вятской губернии, председателя первого состава (революционного 1917 г.) губкома большевистской партии И. В. Попова. На форуме, проходившем с участием представителя Центрального Комитета правящей партии Н. Осинского (В. В. Оболенского), его место занял недавно прибывший из Черниговской губернии Д. Е. Брусин. Председателем губкома был вновь избран П. И. Шиханов, прочие члены этого органа (Волков, Сталь, Целищев) сохранили свои мандаты. Среди кандидатов в члены губкома следует отметить крупного хозяйственника, председателя губСНХ М. Н. Коковихина.

Радикальные перемены в губернском партийном руководстве случились четыре месяца спустя, когда по результатам 7-й региональной конференции РКП (б) (март 1920 г.) из состава губкома выбыли И. Г. Волков и А. С. Целищев, а статус Л. Н. Сталь был понижен до кандидатского. Из предыдущего состава в обновленном органе оказались лишь П. И. Шиханов и «варяг» Д. Е. Брусин. Новыми членами стали: М. Н. Коковихин, председатель Вятского горсовета П. П. Капустин и так же, как и Брусин, прибывший из Черниговской губернии И. Я. Вейцер.

Последний, с ноября 1919 г. руководивший местной потребительской кооперацией, теперь сменил П. И. Шиханова на посту председателя как губкома партии, так и губернского исполкома Советов. Кандидатами в члены губкома делегаты 7-й конференции избрали С. П. Барышникова и И. Я. Шубина. Первого из них вскоре назначили секретарем этого органа и на этом основании кооптировали в основной руководящий состав. Очевидно, вместо выбывшего из членов губкома в первой половине 1920 г. П. П. Капустина.

Таким образом, весной 1920 г. ряд достаточно известных и по-своему популярных в регионе, сыгравших большую роль в революционных событиях и вооруженной борьбе 1918—1919 гг. фигур, оказался отодвинутым на второй (Л. Н. Таль, А.С. Целищев), а то и, как это случилось с П. П. Капустиным, на третий план. В начале осени того же года он, лишившись не только партийного, но и руководящего советского (председатель горсовета) постов, занимал уже скромную должность заведующего школьным подотделом отдела народного образования губисполкома.

Тогда же члены президиума губкома Брусин и Барышников отклонили просьбу Капустина о переводе на работу в Уржум и включили его в штат агитационного отдела губкома РКП (б) [20]. Л. Н. Сталь вскоре покинула Вятскую губернию, и лишь И. В. Попову, по завершении командировки в Тюмень, удалось вернуться в состав губернского партийного руководства во время выборов губкома на 8-й региональной конференции РКП (б) в декабре 1920 г.

На протяжении большей части 1920 г. ключевыми фигурами на «партийном Олимпе» губернии выступали П. И. Шиханов, И. Я. Вейцер и секретарь губкома С. П. Барышников, причем влияние первого из них заметно падало. Пятый член губкома М. Н. Коковихин был слишком загружен хозяйственными проблемами на посту председателя губСНХ, чтобы играть активную роль в политической жизни региона, да и чувствовал себя в ней довольно неуютно. Он и в заседаниях губкома участвовал крайне редко — на протяжении года лишь в 10 из 51 учтенного случая [21]. Поэтому резонно детальнее остановиться пока лишь на личностях вышеназванной «четверки».

Израиль Яковлевич Вейцер фигура достаточно колоритная даже для тех смутных, сложных и динамичных времен. Родился он в городке Друя Виленской губернии, в семье служащего. В анкетных данных Вейцер настаивал на том, что получил высшее юридическое образование, хотя и не указал, где именно [22]. С 1905 г. являлся активным членом Еврейской социал-демократической рабочей партии (Бунда), которая в многолетнем противостоянии российских большевиков и меньшевиков традиционно тяготела ко вторым. По партийной линии вел подпольную работу в Литве, Казани, Симбирске. На жизнь первоначально зарабатывал частными уроками.

Февральская революция застала И. Я. Вейцера в должности счетовода на строительстве железнодорожного моста через Волгу на линии Казань — Екатеринбург. С конца 1917 г. Вейцер — служащий в банковской системе РСФСР. В разгар Гражданской войны оказался на Украине, где (как он отмечал в анкете делегата 7-й Вятской губернской партийной конференции) в 1919 г. впервые вступил в большевистскую партию. Немного позднее Вейцер стал утверждать, что он большевик с 1914 г., но без конкретизации данного тезиса; период 1914—1917 гг. в политическом смысле выглядит у него несколько «темным».

На Черниговщине И. Я. Вейцер, по его словам, входил в состав губернского комитета обороны, работал председателем губСНХ и чрезвычайной эвакуационной комиссии, был политкомиссаром 1-го Черниговского полка на Григорьевском фронте. Осенью 1919 г. объявился в Вятке, возглавлял губернскую потребительскую кооперацию, являлся членом 1-го городского райкома РКП (б) [23]. На 7-й губернской партийной конференции введен в состав губкома партии, а после нее избран председателем этого органа, а затем и губисполкома Советов.

Павел Иванович Шиханов родился в поселке Нижняя Тура современной Свердловской области, в семье приискового старателя. Образование — двухклассное училище. В 1900 — 1917 гг., в тех же уральских краях, работал забойщиком на золото-платиновых приисках, в 1917 — 1918;м — на низовых (волость, уезд) выборных советских должностях и в уездной ЧК. Затем, как и многие другие бежавшие от колчаковцев партийные и советские служащие, перебрался в Вятскую губернию, где с конца 1918 и в первые месяцы 1919 г. служил чекистом, работал заведующим агитационным отделом уездкома РКП (б), редактором газеты «Ижевская правда», агитатором в Сарапульском уезде. В марте — июле 1919 г. Шиханов — председатель Котельничского уисполкома.

В июле 1919 г., будучи делегатом 5-й губернской партийной конференции, введен в состав губкома РКП (б) и избран его председателем. Одновременно возглавил губернский исполком Советов (ГИК), а на всероссийском съезде Советов вошел в список членов ВЦИК. Указанные руководящие должности губернского уровня сохранил за собой и после 6-й губпартконференции (ноябрь 1919 г.), но уступил их обе И. Я. Вейцеру после 7-й, хотя при этом остался членом губкома.

Очевидно, между Вейцером и Шихановым сложились непростые отношения, существовало негласное соперничество, в пользу которого может быть, в частности, истолкован следующий факт. Осенью 1920 года коммунистическая фракция губисполкома предложила губкому оставить за Вейцером только партийный пост, а председателем ГИКа назначить Шиханова. 22 ноября губком РКП (б) одобрил это предложение. Четыре дня спустя фракция ГИКа пошла на попятную и, отозвав свою прежнюю резолюцию, сочла возможным оставить за Вейцером оба поста. Губком партии вновь согласился с теперь уже пересмотренным ее решением. Что же касается самого П. И. Шиханова, то партийные инстанции после этих метаморфоз удовлетворили его ранее не раз заявленную просьбу о выезде на работу за пределы Вятской губернии [24]. В протоколах Вятского губкома РКП (б) фамилия Шиханова в последний раз значилась 8 декабря 1920 г. [25] Среди делегатов проходившей в середине того же месяца 8-й губернской партийной конференции, тем более в числе избранных ею членов губернского комитета РКП (б), он уже не фигурировал.

Барышников Степан Павлович сын удмуртского крестьянина. Закончил глазовскую гимназию. С 1914 г. — студент Петроградского университета, но до окончания срока обучения, в 1916 г., был призван на воинскую службу. После подготовки в Одесской школе прапорщиков направлен в Вятку для обучения солдат-удмуртов в дислоцированном там 106-м запасном полку. В 1917 г. Барышников участвовал в создании Вятской городской организации РСДРП (б), однако уже в начале осени того же года он отмечен в источниках как активный член глазовской партийной группы [26]. Однако ни в одном составе губкома до весны 1920 г. не значился. В 1918 г. участвовал в военных действиях на территории Вятской губернии, определенно — в Глазовском уезде. Дальнейший его воинский путь неясен, но известно, что к началу 1920;х гг. дослужился до должности командира полка.

Как отмечалось выше, после 7-й губернской конференции РКП (б) С. П. Барышников, избранный на ней кандидатом в члены губкома партии, был кооптирован в основной состав этого органа и вошел в весьма узкую группу региональных партийных лидеров. Помимо секретарских обязанностей (как, впрочем, и другие члены губкома), выполнял и разовые поручения. Например, в июле 1920 г. работал в комиссии по подготовке и проведению недели крестьянина [27]. В июле же, затем в августе дважды мобилизовывался на Западный фронт партийным комитетом 1-го городского района Вятки, но оба раза губком РКП (б) отменял это решение «ввиду отсутствия заместителя тов. Барышникову на пост секретаря губкома» [28].

8-я губернская партийная конференция (декабрь 1920 г.) подтвердила членство Барышникова в высшей партийной элите региона. Более того, в связи с поездкой на всероссийский съезд Советов ряда членов губернского обновленного комитета, вторую половину декабря губком РКП (б) работал в составе всего лишь двух лиц — С. П. Барышникова и А. Н. Злобина [29]. Однако уже через два месяца (в феврале 1921 г.) в ходе 9-й чрезвычайной партконференции Барышников из этого органа выбыл; кандидатура его в кандидаты и члены губкома не предлагалась.

Давид Ефимович Брусин не просто выходец из Чернигова, он родился в этом украинском городе. С образованием ему не повезло. Первичное обучение было «домашним», последующее пополнение суммы знаний пришлось на тюрьму и ссылку. Своей профессией в рассматриваемый период сам Брусин назвал «обществоведение», а главным видом деятельности — лекционную пропаганду [30]. Судя по содержанию поручаемой ему работы, в руководстве вятской губернской организации большевиков он числился едва ли не самым «подкованным» в идейно-теоретическом плане специалистом, а в партийной иерархии региона, вслед за Вейцером и Шихановым (до отставки последнего), шел третьим, несколько опережая Барышникова.

Членом Вятского губкома РКП (б) Д. Е. Брусин стал поздней осенью 1919 г., будучи избранным делегатами 6-й губернской конференции, на заседаниях которой сидел в президиуме вместе с тогда еще председателем этого органа П. И. Шихановым и представлявшим на форуме Центральный комитет партии Н. Осинским. В январе он по совместительству возглавлял правление находившегося в губернском центре Центрально-пролетарского клуба имени Карла Либкнехта, а в середине февраля уже выступал в роли секретаря губкома партии [31]. После 7-й губернской конференции полномочия секретаря передал С. П. Барышникову, а к лету 1920 г., все так же оставаясь членом губкома, параллельно заведовал политпросветотделом губисполкома Советов, где под его началом трудились 54 сотрудника [32]. В середине 1920 г. Брусин был откомандирован в Москву, в распоряжение Наркомпроса. Однако пробыл там недолго и вернулся в Вятку уже в качестве уполномоченного представителя этого наркомата. После возвращения его членство в губкоме, прерванное отъездом в столицу, было немедленно возобновлено [33]. Был Д. Е. Брусин человеком чрезвычайно активным и деятельным, успевал разом поучаствовать в самых разных делах. Помимо перечисленного выше, часто выступал в массовых аудиториях — на собраниях, митингах. Например, был в числе основных докладчиков (вместе с И. Я. Вейцером, И. В. Поповым и П. И. Шихановым) на проходившем 26 августа в здании городского театра заседании партийно-профсоюзного актива Вятки в связи с осложнением обстановки на Южном фронте (высадкой врангелевского десанта на Кубани) [34]. 15 сентября Брусин возглавил коллегию из пяти человек при агитотделе губкома РКП (б) (оттеснив прежнего заведующего отделом П. Д. Пиньковского на роль своего заместителя), а заодно и губернское отделение Государственного издательства. Правда, последнюю должность он вскоре передал своему протеже Щелканову [35].

В первой декаде сентября Давид Ефимович руководит комиссией по подготовке и празднованию в Вятке Дня молодежи, в этом же месяце исполняет обязанности председателя губкома партии в связи с отъездом в Москву, на всероссийскую партийную конференцию Вейцера и Шиханова. В конце октября он входит от губкома в региональный Совет по физической культуре [36]. В начале ноября Брусину был предоставлен двухнедельный отпуск для передышки, но, похоже, он его так и не использовал, ибо уже 10 ноября губком поручил ему «в срочном порядке» написать конспект учебника для полумесячных «политических курсов». Сочетание различных (партийных, советских, хозяйственных и иных) должностей и поручений — явление типичное в партийной среде тех лет, хотя далеко не всем удавалось развить такую же бурную деятельность, как это наблюдалось у Д. Е. Брусина. Зависело это от энергии, физических и других возможностей того или иного индивида, его честолюбия, идейности, иных личностных качеств. Но существовали и объективные предпосылки к тому. Во-первых, правящая партия стремилась иметь своих, подчиняющихся партийной дисциплине людей на всех более или менее значимых должностях. Вторая причина — дефицит квалифицированных, а порой хотя бы и неквалифицированных, но политически надежных работников. Из кадрового дефицита в первую очередь вырастала тенденция к концентрации управленческих функций в руках ограниченного числа деятелей, к формированию номенклатуры как в центре, так и в регионах. В Вятской губернии в период с середины 1919 по осень 1920 г. сложилась определенная — употребляя современный термин — «команда» членов РКП (б), группировавшихся главным образом вокруг губкома РКП (б) и губернского исполкома Советов. Группу эту, с некоторой долей условности и с учетом определенной размытости ее границ, можно обозначить как губернскую политическую и управленческую элиту.

Если отсеять имена тех, кто занимал в ней периферийное положение (в частности, кандидатов в члены губкома и ГИК), а также тех, чье пребывание в группе оказалось слишком кратковременным, то мы получим довольно компактное ядро, насчитывающее в своем составе около двух десятков человек. Названная выше «великолепная четверка» (Вейцер, Шиханов, Брусин, Барышников) занимала в ней лидирующие позиции. К ним примыкали: председатель губернского совнархоза и член губкома партии Михаил Николаевич Коковихин, член губкома и заместитель председателя ГИК Иван Васильевич Попов, заведующий земельным отделом ГИКа.

Михаил Михайлович Попов (трое последних, вместе с Израилем Яковлевичем Вейцером и Павлом Ивановичем Шихановым составляли президиум губисполкома), губернский военком и начальник гарнизона города Вятки Виктор Николаевич Зыков, губернский комиссар по продовольствию Анатолий Николаевич Злобин, заведующий отделом связи и коммунального хозяйства ГИКа Василий Александрович Мохряков, передавший затем эту должность Ивану Ипполитовичу Бабинцеву, начальник губернского отдела народного образования губисполкома Николай Александрович Заровнядный и сменивший его на этом посту Отто Людвигович Бем, член губкома Иосиф Григорьевич Волков, заведующий отделом здравоохранения ГИКа Иван Петрович Воронов, председатель губЧК Григорий Маркович Приворотский и пришедший ему на смену Александр Степанович Запольский, председатель Вятского горсовета и член губкома партии Петр Павлович Капустин (до его «падения» весной — летом 1920 г.), член губкома РКП (б) Людмила Николаевна Сталь, начальник губернской милиции Симон Романович Ситников, член президиума губСНХ и председатель губернского лесного комитета (гублескома) Болеслав Иосифович Талевич, заместитель председателя ГИКа (до возвращения из Тюмени И. В. Попова) Александр Семенович Целищев.

В отличие от 10 членов губкома РКП (б) (Барышников, Брусин, Вейцер, Волков, Капустин, Коковихин, И. Попов, Сталь, Целищев, Шиханов — некоторые из них одновременно входили в ГИК), члены губисполкома Советов в данный перечень включены не все, а лишь те, кто, по мнению автора (а значит, и с неизбежным элементом субъективности в оценке), играли наиболее значимую роль в жизни региона в исследуемый период.

Примечания

• 1. Вятская правда. 1920. 26 авг. (№ 98). С. 4; Центр документации новеИшеИ истории КировскоИ области: Путеводитель. М. 1999. С. 23. Государственный архив социально-политической истории Кировской области (далее ГАСПИКО). Ф. 1. Оп. 1. Д.
• 2. Подробнее об истории Вятского губсовнархоза см.: Поздеев, П В. Формирование системы управления промышленностью в Вятской губернии. 1917— 1929 гг. [Текст] / П. В. Поздеев. Киров, 2006.
• 3. Государственным архив КировскоИ области (далее — ГАКО). Ф. Р-875. Оп. 2. Д. 18. Л. 87, 87об.
• 4. Там же. Л. 13—45.
• 5. Там же. Л. 50.
• 6. Там же. Л. 58, 58об.
• 7. См.: Вознесенская, Е. И. Общинная организация вятского крестьянства в советской доколхозной деревне (1917—1930 гг.) [Текст]: дис. … канд. ист. наук / Е. И. Вознесенская. Ижевск, 2009.
• 8. ГАСПИКО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 246. Л. 23; Д. 174. Л. 61 об.
• 9. Подробнее см.: Бакулин, В. И. Листая истории страницы: Вятский край и вся Россия в XX веке [Текст] / В. И. Бакулин. Киров, 2007. С. 99—100.
• 10. Там же. С. 98.
• 11. См. об этом: Бакулин, В. И. Драма в двух актах: Вятская губерния в 1917—1918 гг. [Текст]/

В. И. Бакулин. Киров, 2008. С. 119.

• 12. ГАСПИКО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 168. Л. 122, 122об.
• 13. ГАСПИКО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 173. Л. 56; Д. 259. Л. 30об.
• 14. ГАСПИКО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 188. Л. 86; Д. 288. Л. 11.
• 15. ГАСПИКО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 188. Л. 12, 12об.
• 16. Там же. Л. 18.
• 17. Там же. Л. 19, 24.
• 18. Государственный архив социально-политической истории Кировской области (далее — ГАСПИКО). Ф. 1. Оп. 1. Д. 188. Л. 89, 90.
• 19. Там же. Л. 12, 12об.
• 20. ГАСПИКО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 259. Л. 2; Д. 173. Л. 82.
• 21. Там же. Д. 173.
• 22. ГАКО. Ф. Р-875. Оп. 2. Д. 15. Л. 2об.
• 23. Там же; ГАСПИКО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 168. Л. 136, 136об.; Ф. 3. Оп. 2. Д. 5. Л. 23.
• 24. ГАСПИКО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 177. Л. 45, 62, 84об., 174, 175.
• 25. Там же. Л. 95.
• 26. См.: Бакулин, В. И. Драма в двух актах: Вятская губерния в 1917—1918 годах. Киров, 2008. С. 41, 91.
• 27. ГАСПИКО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 173. Л. 5об.
• 28. Там же. Л. 7, 46об.
• 29. ГАСПИКО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 177. Л. 95.
• 30. ГАСПИКО. Ф. 1. Оп. 2. Д. 10. Л. 4об., 5.
• 31. ГАСПИКО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 165. Л. 116; Д. 188. Л. 45.
• 32. ГАКО. Ф. Р-875. Оп. 2. Д. 18. Л. 34—40.
• 33. ГАСПИКО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 173. Л. 54.
• 34. Вятская правда. 1920. 26 авг. (№ 98). С. 2.
• 35. Там же. С. 4; ГАСПИКО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 173. Л. 63об.; Д. 177. Л. 35.
• 36. Вятская правда. 1920. 26 авг. (№ 98). С. 4; ГАСПИКО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 173. Л. 68об.; Д. 177. Л. 31.
• 37. ГАСПИКО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 177. Л. 34, 35.