Анализ особенностей молодежной прессы (на примере статей современной периодической печати в россии)

Языковые особенности молодежной прессы

К числу языковых особенностей публицистики следует отнести частотность форм повелительного наклонения, которое используется как средство активизации внимания: судите сами, давайте подумаем. Публицистически окрашенными считаются риторически-возвышенные формы существительных 3 склонения (властию, кровию), причастные образования наомый (ведомый, влекомый, искомый) Валгина, Н. С. Современный русский язык: учебное пособие / Н. С. Валгина, Д. Э. Розенталь, М. И. Фомина. — М.: Логос, 2002. — 528 с.

Исследования частотности употребления глагольных временных форм показывают, что для публицистического стиля характерно настоящее и прошедшее время; причем формы прошедшего времени здесь гораздо более частотны, чем в научных и деловых текстах, где доминирует настоящее время. пресса публицистический массмедиа молодежный Высока употребительность в публицистических текстах различного рода частиц, в особенности отрицательных и усилительных (не, ни, же, ведь, даже, лишь, вот); производных предлогов (в области, на основе, в качестве, на базе, в свете, в ходе) Скворцов Л. И. Теоретические основы культуры речи. М., 1980. — 38 с.

Синтаксис публицистики существенно отличается тем, что в нем много экспрессивных конструкций, не свойственных другим стилям: риторические вопросы; повторы, восклицания; сегментация и парцелляция. Также для данного стиля характерно частое использование обратного порядка слов. В стилистической системе современного русского языка публицистический стиль занимает промежуточное положение между разговорным, с одной стороны, и официально-деловым и научным — с другой.

Перемены, происшедшие в общественно-политической жизни страны, привели к заметным изменениям в структуре периодической печати РФ. Выход новых изданий, рассчитанных на удовлетворение интересов различной аудитории, способствовал становлению информационного рынка, учитывающего многообразие источников информации и ее распространение в различного типа периодических изданиях.

Глобальное снижение и усиление экспрессивности живой речи в речи молодежи возникает за счет низких сфер языка. Публичная речь все более приближается к речи обыденной, к так называемому городскому просторечию в его новом качестве и новом понимании: «простая» речь, т. е. раскрепощенная, незамысловатая, не ограниченная системно-языковыми, этическими или эстетическими нормами. В русской лингвистике рассматриваются две разновидности просторечия.

Первая — социальное просторечие, то есть,. речевые ошибки малообразованных людей, чаще пожилых, обычно негородского происхождения, тех, кто говорит «как может» (например: звo’нит — вместо правильного «звони'т») Розенталь Д. Э. Справочник по правописанию и литературной правке. М., 1989. — 211 с. Впрочем, некоторые из таких просторечных, в традиционном понимании, ненормативных единиц периодически используются в бытовой речи носителей литературного языка как популярные экспрессивные имитации простонародности, для преднамеренного снижения, комического упрощения повествования.

Вторая разновидность просторечия — функционально-стилистическое просторечие, природа которого заключается в сознательном, преднамеренном использовании грубых, вульгарных или непристойных слов и идиом (включая и некоторые простонародные имитации) для выражения особой экспрессии снижения и упрощения речи, для резко негативной оценки, для языковой игры и прочее (например: бабёшник, впендюриться, огроменный) Граудина Л. К., Ицкович В. А., Катлинская Л. П. Грамматическая правильность русской речи. Опыт частотно-стилистического словаря вариантов. М., 1974. — 167 с. которые, несомненно, являются наддиалектными, общерусскими, но при этом остаются субстандартными, не входят в сферу литературного лексикона, хотя и тяготеют к разговорной норме.

Однако закономерность развития языка такова, что некоторые просторечные единицы в живом и массовом употреблении постепенно становятся разговорно-сниженными, литературными и активно пополняют языковой стандарт. Такими, например, стали слова болтать, буянить, горб, зачастую, ладно, мудрить, наверняка, парень — в относительно недавнем прошлом бывшие низкими, собственно просторечными. Русский язык: Энциклопедия. М., 1997. — 303 с.

Следовательно, функционально-стилистическое просторечие и есть та промежуточная, переходная сфера национального русского словаря, его общенациональный субстандарт, в котором, с одной стороны, происходит популяризация, социализация частных диалектизмов и жаргонизмов, а с другой стороны, вызревает пополнение для разговорно-литературной и тяготеющей к ней разговорно-сниженной лексики. Это обстоятельство определяет структуру общенационального субстандарта в целом и характерную пестроту его состава, который, впрочем, тоже имеет системный характер и может быть представлен в виде трех основных слоев общеупотребительных ненормативных слов и выражений в зависимости от их происхождения и от связей с литературным языком: разговорно-деловые, традиционные, общежаргонные. Каждый из слоев в некоторой мере представляет и преимущественный социальный тип носителя таких единиц.

• 1. Деловой слой просторечия — разговорно-деловые и просторечно-деловые номинации бюрократизированной речи, особенно часто встречающиеся в языке политико-административного аппарата. Источник таких единиц — сам литературный язык, система словообразовательных средств, распространенных преимущественно в публичной разговорной речи. Это разного рода сокращения, усечения, сжатия смыслов, слов и словосочетаний, а также некоторые продуктивные способы морфологического компрессивного словообразования.
• 2. Традиционный слой просторечия объединяет наиболее обширный и разнородный пласт «старого» просторечия, некоторая часть которого тяготеет к употреблению в составе общеэтнического субстандарта. К числу традиционных относятся уже упоминавшиеся единицы социально-просторечного и областного происхождения, когда они приобретают наддиалектный характер и используются преднамеренно, «цитатно», в качестве экспрессивов с социальной окраской, обычно это шутливые имитации неграмотной речи: армян, бабаня и тому подобное. Некоторые из них отличаются очевидной региональной отнесенностью, например: ботало, дык, карзубый, котяхи, облыжный. Васильева А. Н. Основы культуры речи. М., 1990 — 114 с.

К социализованным «простонародным» и «областным» единицам отчасти близки так называемые традиционно-народные экспрессивы, которые привносят в речь особую выразительность фонового традиционно-культурного содержания: портки, посиделки, присушка, барабашка, окаянный, все глаза проглядеть, отдай и не греши, пусть громом разразит и другие. Граудина Л. К., Ицкович В. А., Катлинская Л. П. Грамматическая правильность русской речи. Опыт частотно-стилистического словаря вариантов. М., 1974. — 11 с. Употребление в живой речи современного города перечисленных субстандартных единиц — простонародных, областных и традиционно-культурных — обычно преследует цель снизить стилистический уровень общения, сделать повествование более простым в социальном плане, хотя и усложненным по содержанию: более выразительным, ярким, эмоционально напряженным, часто шутливым и грубоватым. Заметим, что социальная маркированность единиц такого рода определяется не столько возрастом носителя, сколько его образованием, профессией и общественным статусом.

Если литературный язык, языковой стандарт представляет собой в некотором смысле идеализированную, обработанную, общепризнанную и цивилизованную интерпретацию национальной картины мира, то общеэтнический субстандарт и особенно функционально-стилистическое просторечие являют собой другую культурно-речевую реальность: более натуральную, стихийную, грубую, минимально обработанную и во многом нелицеприятную.

К числу традиционных единиц общеэтнического субстандарта, или просторечия, относится также обширный круг слов, сочетаний и выражений маргинального характера: грубого или вульгарного сквернословия, в том числе обсценного. Можно выделить два подслоя традиционного русского сквернословия. Один из них — грубые и/или вульгарные единицы первичной физиологической номинации, а также их многочисленные переносные экспрессивные употребления и фразеологизированные образования. Васильева А. Н. Основы культуры речи. М., 1990. — 54 с.

Другой подслой — так называемые матизмы, или единицы русского мата, «сверхэкспрессивы»: и многочисленные их производные и переосмысления, включая так называемые дисфемизмы — замены нормативных обозначений ненормативными, вульгарными или обсценными. Все это предельно грубые, как правило, вульгарные единицы, жесткое ограничение или полный запрет на открытое, публичное и особенно печатное (отсюда и характерный эпитет «непечатные») Головин Б. Н. Основы культуры речи. М., 1988. — 33 с. употребление которых является традиционным для русской культуры.

Сквернословие — это развитая и, увы, очень распространенная в русской языковой действительности сфера общенационального субстандарта, неотъемлемая часть традиционного городского просторечия.

Можно сказать, что обсценный подслой традиционной части современного городского просторечия не характеризует носителя обиходной речи по его возрасту. Сквернословие в самых разнообразных его функциях употребляют как молодые люди, так и люди старшего возраста. Границы использования обсценизмов всех видов, особенно самых маргинальных, традиционно определяются условиями общения и социальной средой носителей языка: это скорее малообразованные люди, чем образованные; чаще представители «силовых» профессий, чем прочих; чаще асоциальные субъекты, чем законопослушные граждане. Однако в последнее время наметились существенные изменения: этические и эстетические ограничения использования обсценизмов все более и более нарушаются, и инициаторами преодоления традиционных границ обычно оказывается является молодежь, в частности молодежные СМИ.

3. Жаргонное просторечие — третий слой общеэтнического языкового субстандарта. Сниженная экспрессия этой части функционально-стилистического просторечия сопровождается своеобразной эпатирующей образностью, социально-групповой претенциозностью и, нередко, вызывающей вульгарностью. Основным источником жаргонного просторечия являются частные жаргонные подсистемы, социальные и профессиональные диалекты — социолекты. Взаимодействие разговорной речи с жаргонами приводит к тому, что некоторые из социально-групповых слов и выражений подвергаются социализации, становятся общеизвестными или даже общеупотребительными. В этом случае их рассматривают как интержаргон, или общий жаргон, то есть как совокупность ненормативных, но социализованных — общеизвестных или общеупотребительных — слов и фразеологизмов, пополняющих общеэтнический языковой субстандарт, а в ряде случаев и разговорно-литературную речь. Например: беспредел, расклад — элементы недавнего просторечия, прежде служившие в более узком смысле обозначениями криминальных реалий, ныне рассматриваются как общеупотребительные разговорные единицы, впрочем, несущие в себе след былой экспрессивности. Скворцов Л. И. Правильно ли мы говорим по-русски? М., 1983. — 90 с. В других случаях общеупотребительные просторечные слова и выражения сохраняют общую жаргонную окраску, привнося в живую речь некоторый «шлейф» фамильярности и вульгарности (например: балдёжный, кайф). Скворцов Л. И. Правильно ли мы говорим по-русски? М., 1983. — 92 с. Впрочем, в живой русской речи встречается немало и популярных собственно жаргонных слов, которые сохраняют социально-групповую или профессиональную окраску, т. е. такие единицы, которые более или менее понятны всякому говорящему, но соотносятся им с определенной жаргонной сферой, чаще всего с общемолодежной (гулялово, двинутый, депрессуха, лавэ), подростковой (законно, камчатка, мотик, училка), Скворцов Л. И. Правильно ли мы говорим по-русски? М., 1983. — 45 с. и рядом других социально-профессиональных групп.

Итак, весь лексико-фразеологический континуум экспрессивной обиходной речи, а также современной публичной речи, можно представить в виде следующих групп:

• 1) разговорно-литературные слова и выражения с элементами снижающей экспрессии, эмоциональности и образной оценки;
• 2) разговорно-сниженные экспрессивы, промежуточные между языковой нормой и общерусским субстандартом;
• 3) элементы сниженной деловой лексики, находящиеся на периферии языкового стандарта;
• 4) простонародные единицы преднамеренного шутливо-имитационного употребления и областные слова с наддиалектным статусом;
• 5) традиционно-народные номинации с фоновой культурной окраской;
• 6) собственно просторечные грубые и бранные экспрессивы;
• 7) низкая маргинальная лексика и вульгарное «физиологическое» сквернословие;
• 8) нецензурные обсценизмы (русский мат) и связанные с ними дисфемизмы и эвфемизмы;
• 9) общежаргонное просторечие;
• 10) некоторые собственно жаргонные единицы (молодежные, подростковые и пр.), тяготеющие к широкой употребительности или общеизвестные.

Доминантой снижения обыденного и публичного общения является, несомненно, функционально-стилистическое просторечие и смежные с ним пласты общеупотребительной разговорной речи. В свою очередь, наиболее активным и до некоторой степени агрессивным слоем современного городского просторечия следует признать жаргон, а наиболее заметным его носителем — молодежь. Однако сами терминологические номинации «жаргон», «арго», «сленг», Розенталь Д. Э., Теленкова М. А. Словарь трудностей русского языка. М., 1987. — 81 с. и особенно в применении к молодому поколению, являются не вполне ясными и недостаточно дифференцированными и поэтому требуют специального изучения.